— Тогда в саду...это был ты... — Её лицо озарила еле заметная улыбка, прежде чем сознание поглотила мгла.
========== 60. Лета. ==========
Его взору открылся абсолютно непроницаемый мрак, вязкий, оглушающий и бескрайний. Он нервно сглотнул и плотнее сжал в руках посох. Ощущение нагретого дерева под пальцами внушало уверенность и давало хоть какое-то подобие ориентации в этой безразмерной черноте. В голове мелькнула было мысль о том, чтобы зажечь светочный камень, вставленный между отполированными переплетениями корней на конце посоха, но интуиция подсказывала, что здесь это не поможет, а может даже наоборот... Как давно он тут находился? Зачем? И что это было за место? Вопросы всплывали в раскаленном сознании один за другим, оставаясь, увы, без ответа.
Но вот что-то изменилось вокруг, будто воздух дёрнулся от невидимых колебаний и вибраций, и голос шёлковым дыханием еле коснулся его слуха. Слова прозвучали тише шелеста осенней травы, поэтому он не смог их разобрать, но от неожиданности вздрогнул всем телом, одновременно резко разворачиваясь в сторону звука. Однако, взгляд вновь натолкнулся лишь на стену из мрака. Он замер, весь обратившись в слух, и через несколько долгих секунд услышал еле различимый плеск воды. Звук становился всё громче, набирая силу с каждым ударом сердца, а потом и сама темнота подёрнулась тихой рябью, будто речная гладь под натиском ветра, и сквозь неё стали медленно проступать силуэты и тени. Всё пространство разделилось на монотонный чёрный фон и серо-голубые очертания, больше похожие на чей-то странный и немного гротескный набросок... Это продолжалось до тех пор, пока он не оказался посреди призрачного леса, на краю небольшой прогалины. Неясные контуры деревьев взмывали вверх, переплетаясь ветвями и образуя мрачную стену вокруг, давая ему тем самым один единственный выход: вперед, где чёрной маслянистой гладью поблёскивала вода, плеск которой он должно быть и слышал.
Решив, что терять ему нечего, он неуверенно ступил на поляну, трава которой излучала серебристое свечение и мерцала, словно покрытая инеем. С каждым шагом ноги всё больше погружались в мягкий переливающийся покров, будто под переплетениями невиданных трав и цветов и не было земли, и в какой-то момент его посетила неспокойная мысль, что он может провалиться, но этот сиюминутных страх так же быстро исчез, как и появился. Он продолжал медленно двигаться вперёд, теперь даже получая удовольствие от странных ощущений, сравнимых только с прогулкой по невероятно мягкому и объемному пуховому одеялу. Но стоило ему миновать прогалину, как под ногами вновь почувствовалась привычная земная твердь.
Отсюда вела узкая, пыльная тропа. Она петляла, прыгая то вверх то вниз, путаясь среди деревьев, и он ещё успел удивиться, как мог увидеть воду с другой стороны поляны, когда чёрная гладь с каждый шагом только удалялась. — Может это ловушка? — Он покосился через плечо, но за спиной только клубилась потревоженная им пыль, и воздух стал сизым, будто неосторожный ветер взметнул вверх остатки пепелища... — Пепел... — Но это были не его мысли, что эхом отдавались в голове. Сердце забилось с бешеной скоростью, а по спине пробежал неприятный холодок: каждая клетка его тела сжалась от дурного предчувствия. С одной стороны, ему совершенно не хотелось слепо повиноваться воле этого призрачного леса и двигаться к этой тёмной воде, но в то же время пришло ясное осознание, что только туда и надо идти. Там было что-то очень важное... Кинув последний взгляд на пепел за спиной, он ускорил шаг, и, будто подслушав его мысли, деревья расступились, а сама тропа выровнялась и в мгновение ока привела его на берег.
Перед ним раскинулось небольшое лесное озеро, недвижимая гладь которого тускло мерцала, отражая свет невидимых лучей. В темноте вода казалась абсолютно чёрной и немного вязкой, но тем не менее её вид действовал успокаивающе, а тихий плеск о прибрежные камни приятно ласкал слух в этом удушающем безмолвии. — Но не за этим же ты сюда пришёл? — Его взгляд медленно скользил по странному пейзажу, пытаясь отыскать в этом царстве теней и призрачных силуэтов что-то или кого-то... И вот глаз резануло какое-то светлое пятно вдалеке, у самой кромки воды. Он глубоко и облегчённо вздохнул и уже занёс было ногу, чтобы шагнуть в нужном направлении, как всё вокруг снова дрогнуло. Пространство стало стремительно смещаться, искажаясь, сужаясь, подталкивая его всё ближе к светлому всполоху. Перемещение произошло на столько быстро, что он еле удержался на ногах и смог сохранить равновесие, лишь вцепившись в посох и со всей силы уперев тот в каменистый берег, где сейчас оказался.
Он узнал её сразу, не смотря на то, что видел только со спины. В этот раз на ней было странное платье, без рукавов и слишком короткое для Средиземья, едва доходившее до колен. Лёгкий материал тревожно трепетал под порывами несуществующего ветра, рискуя в любой момент сорваться с её тела, а чёрный цвет наряда ещё больше оттенял кожу, отчего та казалась неестественно белоснежной. Женщина сидела на камне, подобрав под себя ноги, и то напряжённо вглядывалась куда-то в темноту, то склонялась к самой воде, и тогда отовсюду эхом раздавался тот самый плеск, что и привёл его сюда.
— Зачем ты пришёл? — От звука её голоса по спине пробежал холодок, и ему потребовалось несколько секунд прежде, чем он ответил.
— Я искал тебя, — Она полуобернулась в его сторону, так что теперь ему хотя бы был виден её профиль.
— Ты врёшь, — Уголки губ растянулись в саркастической усмешке.
— Ирина, я...
— Ты всегда врёшь, — Усмешка исчезла, а в её тоне засквозил металл. — Впрочем, как и все здесь, — Последнее было сказано очень тихо, и явно не предназначалось для него. Женщина снова склонилась к воде, и со стороны водоёма донёсся странный звук, одновременно похожий и на отрывистый смех, и на тихий всхлип. Возможно в другом месте и в другое время, сказанные ею слова могли показаться ничего не значащими упрёками, брошенными в порыве минутной обиды, но не здесь. И сейчас он вынужден был признать, что эти несколько фраз резанули неожиданно глубоко, а воцарившееся молчание сдавило грудь, лишая возможности дышать.
— Я не хотел тебе лгать... — Выдавил он наконец. Она резко выпрямилась, снова едва обернулась в его сторону, но так и не посмотрела на него в открытую. От неё повеяло какой-то холодной безысходностью, отчего сердце болезненной сжалось, а в следующее мгновение внутри него что-то щёлкнуло. Он вдруг осознал, что это был его единственный и последний шанс, если не найти её, то хотя бы не потерять окончательно.
— Я должен был рассказать тебе всё, как только узнал...
— Но... — Вторила она ему глухим эхом.
— Я испугался. Видя то, как тебе хотелось вернуться, как ты, казалось, только жила и дышала этой надеждой, испугался того, как отреагируешь на правду... — Её голова слегка качнулась, и он не был уверен в знак ли понимания или же недоверия. — А потом...было поздно и ...
— И ты решил меня использовать, — Женщина отвернулась, устремив взор куда-то в темнеющую бездну над чёрными водами.
— Ирина... — Он почти выдохнул имя, с отчаянием понимая что теряет её. — Это не так. Я надеялся тебя спасти, и тогда в лесу сказал тебе правду... — Она продолжала напряжённо молчать. Ему же все его слова казались какими-то неправильными и грубыми, словно осколки камня из которых он всеми силами пытался сложить прекрасную статую... — В одном я обманул. Тогда я не знал сработает ли идея с драконом или нет... Как и не знаю об этом сейчас... — Она тяжело вздохнула и чуть покачала головой. — Прости... Я так не хотел тебя потерять, что в погоне за средствами...
— Стал не замечать своих методов, — Закончила она за него, и слова улетели куда-то в даль, растворившись в окружающей темноте.
— Скажи мне, где ты? — Проговорил он еле слышно, прерывая затянувшееся молчание.
— Это уже не важно, Олорин, — Женщина понурила голову и снова склонилась к воде.
— Ирина...
— Уже слишком поздно, — Она резко поднялась на ноги, оборачиваясь к нему лицом. При взгляде на неё его сердце пропустило удар. Только сейчас он заметил, что кожа женщины была покрыта мелкими белесыми шрамами, но не это заставило его испугаться. Её руки были по локоть в крови, и в этом месте, лишенном цвета и звуков, та казалась неестественно алой. Проследив за его взглядом, она грустно улыбнулась. — Я всё пытаюсь её отмыть, но она появляется снова и снова...
— Что с тобой произошло? — Выдавил он наконец из себя.
— Я убила человека. — Её глаза закрылись, а на лице отразилось выражение обречённости. — Возможно, он того заслуживал, но...
— Ирина, где ты? Что произошло? — Его голос эхом отражался от несуществующих стен, набирая силу и громкость с каждым словом. — Ты умираешь! Позволь мне найти тебя!
— Это всё неважно! — Вскрикнула она в ответ, устремляя на него взгляд полный отчаяния, боли и ярости. Глаза полыхнули изумрудным огнём.
— Тогда что сейчас важно? Зачем ты позвала меня сюда? Если бы ты этого не хотела, я бы никогда здесь не оказался! — Он чувствовал внутри всё нарастающее раздражение смешанное с горьким привкусом беспомощности, но не желал сдаваться сейчас. В этот раз отступила она. Огонь погас, а по бледным щекам заструились слёзы.
— Почему ты меня отпустил?... — Женщина чуть качнулась и неуверенно шагнула к нему навстречу. — Я доверяла тебе... — Ещё несколько шагов, и он сможет дотянуться до неё рукой. Их разделяло такое ничтожное расстояние, когда она вдруг замерла на месте. Казалось, она к чему-то напряжённо прислушивалась, взор обратился в сторону. Он звал её, повторяя её имя снова и снова, но в ответ та только печально качала головой, пока на какое-то ничтожное мгновение их взгляды снова не встретились. — Слишком поздно. Ты опоздал, Олорин. Я уже не та... и никогда прежней не стану. Он был моим братом. И я его убила... — Слова прозвучали подобно раскатам грома, заполняя пространство оглушительным эхом, а потом всё исчезло: и странное озеро, и женская фигура на берегу, и окружающий их лес.
Маг жадно глотал воздух, а перед глазами всё так же клубился этот неестественный мрак, неохотно расползаясь в стороны, подобно чёрным змеям. Но вот чья-то рука легла на его плечо, и по телу пробежала волна знакомого тепла, лишая последних сомнений в том, кем являлся её обладатель. Взор полностью прояснился. Над головой волшебника нависал низкий конусообразный потолок тёмного дерева, весь испещренный небольшими норками, откуда на него то и дело выглядывали их любопытные обитатели. Он смотрел на это переплетение корней и веток со странным чувством облегчения и, одновременно разочарования.
— Снова она, — Тихо заметил его спутник и убрал руку.
— Ты был в моих мыслях, Радагаст? — Слова прозвучали неожиданно резко, и он сам невольно поморщился, но, казалось, его собеседник этого даже не заметил и продолжил всё так же тихо и спокойно.
— Мне этого не нужно. Скорее наоборот — это ты и она заполнили всё пространство. Я не ожидал, не успел отгородиться, не смог вырваться, поэтому и стал отчасти невольным свидетелем...
— Я так и не знаю, где она... — Выдохнул Серый маг, принимая сидячее положение. — Хотя вот уже который раз оказываюсь в том... месте.
— И оно всегда выглядит так, как сегодня? — Второй волшебник затянулся трубкой, но та давно погасла.
— Озеро я видел впервые. И она... Иногда я только чувствую её присутствие, слышу...
— Там всегда присутствует лес? — Перебил его Коричневый маг.
— Полагаешь, это что-то значит? — Но его собеседник ничего не ответил, лишь задумчиво затянулся. Он уже успел раскурить душистый табак и теперь пускал сизые кольца дыма, которые подобно призрачным силуэтам из недавнего видения, переплетались, образуя странные узоры под потолком небольшой хижины.
Они находились здесь вот уже несколько дней, набираясь сил после мрачных могильников, но уже завтра их пути снова разойдутся: ему предстояло отправится на восток, в Лориэн. Гендальф молил Великого Эру, что их гонец успел доставить вести в срок, и Элронд уже ожидает его во владениях Леди Галадриэль. Радагаст же должен спешить на юг, чтобы предупредить главу ордена. Над Средиземьем сгущались тучи, и сейчас как никогда потребуется сплочённость и помощь всего Белого совета...
От одной мысли о Сарумане, маг внутренне напрягся. С гордым волшебником в белой мантии он не виделся с тех самых пор как покинул Ривенделл, и нельзя сказать, что их прощание было приятным... Саруман был в ярости, когда узнал, что чужеземная женщина исчезла, бросая в сторону Серого мага упрёки в недальновидности, халатности, что его смогли обвести вокруг пальца не только гномы, но и какая-то смертная девка. Тогда Гендальф всё стерпел, деланно виновато потупив взор, выслушивал все свалившиеся на него оскорбления, в то время как в голове била в тревожный набат одна мысль: "Глава ордена слишком заинтересован в обычной смертной..." Но кое-что, сказанное верховным магом, всё же попало в цель. Когда Саруман, склонившись к самому уху, с презрением бросил.
— Уж не забыл ли ты, Олорин, о том, что действительно важно? Неужели смертной девке на столько удалось затуманить твой мозг, что ты позабыл о своём предназначении здесь? Или, быть может, на это есть другие причины, и всё это отнюдь не случайность?... — Тогда он, помнится, дёрнулся всем телом, гордо расправляя плечи. Слова обожгли и впились в сердце, будто раскалённые до бела иглы.
— Саруман Белый, ты глава ордена, но это на даёт тебе право обвинять меня в пособничестве врагу! Меня, как и тебя, сюда направили великие Валар, а перед ними моё сердце и помыслы чисты! — На это главный маг лишь криво усмехнулся.
— Тогда докажи это на деле, а не только на словах, Гендальф Серый. Потому как пока всё что ты делаешь, это мутишь воду в колодце своими подозрениями без доказательств...
Позже эти слова то и дело всплывали в его памяти, как только его взор обращался к темноволосой женщине, заставляя всё внутри как-то странно сжиматься, а его самого сомневаться в себе и в ней. Его метания достигли своего апогея, когда они были у Беорна, после того, что случилось на озере... Тогда ему казалось, что он сделал правильный выбор, последовав голосу разума, долга. Так почему же он потерял её? И почему с тех самых пор его не покидает такое горькое чувство вины? Он пытался списать всё на женскую безрассудность и глупость, на мрачный лес, который, словно повинуясь её воле, дал ей сбежать. Но когда между ними выросла та проклятая стена из ветвей и кустарников, от осознания, что она уходила, а он был бессилен её остановить, стало физически больно...
— Она в лесу и, скорее всего, в Лихолесье, — Гендальф вздрогнул, будто очнувшись ото сна. Радагаст всё так же сидел напротив, в упор глядя на Серого мага. — Только просто так её оттуда не отпустят...
— Что ты имеешь в виду? — Выдохнул Майар, но его собеседник лишь неопределённо пожал плечами и задумчиво продолжил.
— И кажется, она встретила одного из них...
— Я не совсем тебя понимаю, друг мой...
