— Ты должна прийти ко мне, — Раздался в голове голос хозяина леса. На этот раз он был необычайно мягок, даже нежен.
— Знаю, — Прошептала я, вновь устремляя взор на вершины вековых деревьев.
— Ты слабеешь, дитя древнего мира... — В ответ мои губы лишь дёрнулись в грустной понимающей улыбке.
Утро застало меня всё там же: у окна. Иссиня-чёрное небо медленно серело, утрачивая свою тёмную бездонность, а потом небосклон вдруг полыхнул розовым, в одночасье ослепляя звёзды и разрывая в клочья ночное покрывало. По ту сторону стекла мир просыпался на встречу новому дню, и в тот момент мне больше всего хотелось оказаться там, под сенью тёмного леса, среди его величественных исполинов, в ветвях которых ещё прятались остатки серо-голубого тумана. От непреодолимого желания прикоснуться к изборожденной временем коре, ступить босыми ногами на шёлк травы, наполнить лёгкие этой кристально-чистой прохладой осеннего утра, сердце болезненно заныло. Я закрыла глаза и отвернулась. Всё тело мелко подрагивало, и неожиданно я почувствовала себя очень уставшей и слабой: хватило сил лишь на то, чтобы добраться до кровати, обессиленно упасть на простыни и, свернувшись калачиком в складках платья, забыться тревожным сном. Последней мыслью угасающего сознания было то, что будучи обычной безымянной прислугой, у меня было больше свободы, чем сейчас, в капкане шёлка и золота.
* * *
Не смотря на весь сумбур и тревоги ночных бдений, день ознаменовался добрыми вестями. Появившаяся к полудню Сельвен чуть ли не с порога сообщила о том, что моему затворничеству пришёл конец. Конечно, полной свободой действий тут и не пахло, и хотя стражников у моих дверей больше не было, двое других были (какое совпадение!) приставлены к покоям напротив. Более того, эльфийка оказалась права, и дальше верхних уровней меня не пускали, а по сему путь в лес мне пока был закрыт. Зато я могла хотя бы бывать в саду, и те лёгкость и сладость, что растеклись по телу, как только я оказалась за золочёной калиткой, не описать словами...
Здесь уже чувствовалось присутствие осени, и былое буйство красок и цветов заметно поутихло, но трава и листва все ещё радовали глаз изумрудной зеленью, подёрнутой еле уловимой золотистой дымкой приближающегося природного сна. Помниться, оказавшись на уже знакомой мне поляне, я, не сдержавшись, опустилась прямо на колени, закрыла глаза и какое-то время в полной тишине с блаженством пропускала чуть влажные стебли сквозь пальцы. Где-то высоко над головой слышалось щебетание птиц, порывы ветра и отдалённый шёпот леса. Глубоко вздохнув, я упала на траву, раскинув руки. И как и тогда, ударам моего сердца ответил другой, более древний и размеренный ритм, эхом раздающийся где-то глубоко под землёй. Магия запульсировала по венам, но в этот раз она не приносила боли, наоборот, казалось, она уходила в землю. Я почти могла это увидеть перед моим внутренним взором: из моего тела струилась красно-оранжевая энергия, которую, словно губка впитывал изумрудный покров под моими ладонями, а взамен, откуда-то из глубины поднимался серебристо-белый свет, окутывающий меня с ног до головы. Он переливался и искрился, подобно пронзенному солнечными лучами воздуху в морозный день. И с каждым вздохом, силы капля за каплей постепенно возвращались ко мне. Наверное, я бы осталась там до самой ночи, если бы голос Сельвен не вырвал меня из этого блаженного оцепенения. Эльфийка ничего не сказала, но, видимо, почувствовала и всю дорогу до отведённых мне покоев украдкой кидала в мою сторону долгие задумчивые взгляды, а на прощание не удержалась и, слегка сжав мою ладонь, наклонилась к самому уху и еле слышно прошептала:
— Ты должна быть осторожной. Там в саду...
— Я знаю. Но там были только мы с тобой.
— Откуда ты знаешь? Если тебя кто-нибудь увидит...
— Сельвен, — Не было смысла объяснять ей, что я бы услышала, почувствовала бы чужое присутствие, как и её. В то же время тревоги моей спутницы были понятны. Эльфийка и так сделала для меня уже многое, сохранив тайну, (чем заслужила мою искреннюю благодарность и доверие), а значит, выдай я себя, то головы полетят с обеих наших плеч. Поэтому я не стала спорить и, ответно сжав её руку, кивнула и прошептала. — Я буду осторожна, обещаю, — Дочь лекаря слегка улыбнулась и уже чуть громче добавила.
— Тогда постарайся отдохнуть. А я жду тебя завтра, как обычно.
Сельвен не обманула: с того дня я стала вновь помогать ей в лаборатории, только на этот раз лесная дева взялась за меня основательно, поручая не только крошить, резать и измельчать, но и терпеливо объясняла своей порой несколько тугодумной подопечной, для чего используется то или иное растение, как сварить простенькие снадобья, где искать компоненты... Я же в свою очередь с энтузиазмом первоклассника впитывала новую информацию, что помогало отвлечься, переключиться и заставить работать мозг в другом направлении. А ещё, каждый день, возвращаясь к себе уже затемно, уставшая, но одновременно почти счастливая, я впервые за очень долгое время ( а если быть абсолютно честной, с того самого момента, как поняла, что оказалась в Средиземье) не чувствовала себя бесполезным балластом, который слепо и безвольно несётся по течению в неизвестном направлении. Возможно благодаря именно этим занятиям, я неожиданно для самой себя снова стала спать по ночам. И хотя кошмары и бессонница не торопились отпускать меня из своих цепких ледяных когтей, и до полного исцеления было ещё очень далеко, это были первые шаги из темноты моего сознания.
Однако, как бы ни нравилось мне работать в лаборатории и как бы благотворно не сказывалось это на моём психическом самочувствие, меня всё равно тянуло в лес. Настойчивый шёпот его хозяина слышался в каждом дуновении ветра, даже в нечаянных сквозняках, прорывающихся в распахнутые окна и двери. Он звал меня к себе, под покров своих тенистых великанов или раскидистых кустарников королевского сада, только вот с того самого первого дня я так пока больше и не переступила заветный порог золочёной калитки и с прошествием дней стала всё явственнее ощущать, что силы, наполнившие меня тогда энергией, постепенно таяли... С каждым днём игнорировать внутреннее влечение и зов становилось всё сложнее, и когда мы находились в лаборатории, мой взгляд помимо воли то и дело обращался в сторону двери, только вот пробраться в заветный сад ночью я не решалась, опасаясь быть пойманной и вновь заключённой под домашний арест.
Так было и на четвёртый день моего ученичества, когда Сельвен вдруг неожиданно отложила в сторону серебристый нож, которым секундами ранее мастерски нарезала очередное растение для зелья. Металл протяжно звякнул о мрамор столешницы, нарушив тем самым затянувшуюся тишину. Я чуть вздрогнула, но продолжила растирать в ступке очередные дары Флоры, и отвлеклась на эльфийку, лишь когда та несколько раз деланно кашлянула.
— Думаю тебе стоит заняться чем-нибудь другим, — Проговорила она задумчиво.
— Я делаю что-то не так? Вроде именно как ты показала... — Я непонимающе уставилась на содержимое ступки, потом на мою собеседницу.
— Нет, нет. Дело не в этом, — Покачала она головой. — У тебя всё неплохо получается, но... — Тонкие пальцы нетерпеливо забарабанили по столу. Со стороны выглядело так, будто моя наставница силилась подобрать подходящие слова, отчего стало немного не по себе. "Что если они опять запрут меня в комнате?" — пронеслось в голове, и я нервно сглотнула.
— Сельвен, я...
— Я наблюдаю за тобой уже несколько дней и думаю тебе пора покинуть эти стены — Перебила она меня на полуслове, резко встала из-за стола и грациозно скользнула в угол комнаты.
— Куда... Куда ты меня отправляешь? — Выдавила я наконец.
— Неужели ты ещё не догадалась? — С этими словами эльфийка снова повернулась ко мне лицом. Уголки её губ дёрнулись вверх, а я только сейчас с облегчением заметила в её руках корзину. — У меня закончились некоторые ингредиенты... — Остальное я уже слышала приглушённо, через гулкие удары собственного сердца, что в предвкушении так радостно забилось в груди.
— Когда мне надо вернуться? — Мой голос был чуть громче шёпота, и, похоже все мои эмоции можно было без труда прочесть на лице, потому как в следующее мгновение Сельвен звонко рассмеялась.
— Завтра.
— Завтра? — Она подошла и слегка коснулась моей щеки тёплой рукой.
— Цветы переживут одну ночь, а вот тебе некоторое врем в саду не помешает, — Из моей груди вырвался глубокий вздох. — Только будь осторожна. — В ответ я лишь улыбнулась и понимающе кивнула.
До сада я почти бежала, чем заслужила удивлённые взгляды повстречавшихся мне стражников и придворных эльфов. Только мне было абсолютно наплевать на их мнение, и больше всего хотелось как можно скорее оказаться в тени позолоченной листвы, вдохнуть полной грудью этот сладковатый, чуть прелый аромат осенних цветов и трав, и всё казалось, что коридоры дворца, как специально, ещё больше петляли, растягивались и уводили прочь от цели. Конечно, всё это было лишь игрой моего воображение, и прежде, чем я успела опомниться, мои пальцы уже коснулись знакомых переплетений позолоченного металла.
Тишина. Как, впрочем, и всегда. Ни шороха, ни вскрика. Я нередко задавалась вопросом, почему ни разу не встретила здесь никого из обитателей дворца, кроме напугавшего меня однажды менестреля, тайного наблюдателя и короля. При воспоминании о последних двух, я невольно замерла. В голове заметались какие-то обрывочные образы и фразы, но они никак не хотели сложиться в оформленные мысли, и, казалось, чем ближе я подбиралась к разгадке, тем настойчивее они ускользали. Но продолжалось это не долго, и вскоре успокаивающая атмосфера окружающего сада завладела всем моим вниманием.
Подобрав длинный подол, я аккуратно ступала по мягкой траве, с трепетом и облегчением каждой порой впитывая в себя растворенную в воздухе энергию. Только на этот раз во мне не было жадности и отчаяния изнурённого странника, скорее наоборот, на меня снизошло необычное и неожиданное чувство покоя и гармонии.
Добравшись до поляны, я без труда отыскала нужные растения и после, отставив наполненную корзинку, скинула туфли и села прямо на землю. Облокотившись на ствол того самого дерева, с которого однажды так нелепо упала, прикрыла глаза, позволив окружающей меня природной красоте беспрепятственно говорить со мной, а потокам энергии свободно струиться по телу.
Деревья, кустарники, каждый листок и травинка здесь несли свои воспоминания и истории, которые стремились мне рассказать, наполнив расслабленное сознание картинами прошлого. Перед внутренним взором мелькали образы прекрасных эльфов и эльфиек, они танцевали, обменивались тайными поцелуями и улыбками, пели или просто гуляли по саду: кто в радости, реже — в печали. Однако, из всего этого пёстрого круговорота лиц и чувств выделялась одна фигура: статная, светловолосая дева с задумчивыми васильковыми глазами.
Почему именно она привлекла моё внимание? Возможно, потому, что в отличие от других она почти всегда являлась в одиночестве, чуть в стороне от беззаботного веселья её народа. Лишь однажды, в самом начале я увидела деву с кем-то. Тогда её спутницей была другая эльфийка, и они то весело смеялись, то о чём-то переговаривались, собирая травы. Обе светловолосые, совершенные и прекрасные, от их грации захватывало дух, но больше всего поражал тот внутренний свет, что окутывал их стройные тела. Между девами чувствовалась какая-то незримая связь, которую поначалу можно было принять за кровное родство, но это было не так, и внешнее сходство заканчивалось золотым оттенком волос. Зато чем дольше я смотрела на кружащиеся силуэты, тем крепче становилась уверенность, что связь их была внутренней, душевной. Именно поэтому они были так похожи и не похожи одновременно.
Однако, в какой-то момент вторая эльфийка неожиданно исчезла, оставив и меня, и свою подругу в одиночестве среди пышной зелени сада. Сменился ракурс, и теперь я наблюдала за светловолосой красавицей сбоку, когда она вдруг обернулась ко мне. Внутри всё напряглось, будто меня поймали с поличным, когда я за кем-то подглядывала (что в принципе было не далеко от истины). Я приготовилась уже извиняться, но в следующее мгновение лицо девы озарила улыбка. Она смущённо потупила взор, её щёк коснулся лёгкий румянец... В этот момент в своём смущении она настолько сияла своей чистой и светлой красотой, что мои губы невольно растянулись в ответной улыбке. Тем временем эльфийка присела в почтительном поклоне, а на меня вдруг снизошло осознание, что в тот момент на моём месте должно быть стоял некто иной. "Кто-то, в кого она была влюблена...", — пронеслось в голове, и от этих мыслей к горлу, почему-то, подкатил комок, в глазах защипало. Только уже в следующую секунду картинка исчезла, все замелькало с невероятной быстротой: ночь, день, времена года, лица, — всё смешалось, завертелось вокруг так, что голова пошла кругом. Но мгновение — и образы замерли: снова густая зелень, окутанная приглушенным светом. Краем глаза я уловила какое-то движение и поспешила обернуться, когда из-за дерева вновь появилась безымянная красавица.
На этот раз она выглядела иначе. Простое платье сменили роскошные струящиеся одежды, в распущенных волосах, на благородном челе, на белоснежных руках сверкали драгоценными каменьями изысканные украшения, отчего она сияла, словно брызги горного ручья в лучах полуденного солнца. Величавая и воздушная, сейчас она была ещё прекрасней (если такое было возможно), но в то же время в бездонных синих глазах не было ни искры того света, что так поразил меня ранее, а сама эльфийка казалась старше, хотя черты лица остались неизменными. Она стояла у куста, усыпанного крупными алыми цветами, отрешённо лаская пальцами лепестки, и если бы не это ничтожное движение, деву можно было принять за изумительной работы статую, красивую, совершенную, но лишённую каких-либо эмоций, кроме, наверное что, печали.
Глядя на неё сейчас, мне отчего-то стало неловко, словно я вторглась в чьи-то тёмные, горестные воспоминания... Но отвернуться не было сил. — Почему именно она? Кто она? И что с ней стало? — В ответ на мои мысли, мне позволили приблизиться, и теперь я оказалась почти рядом с незнакомкой. Мой взгляд скользил по благородным чертам, стройной и грациозной фигуре, запоминая каждую мелочь её туалета, но эльфийка была мне абсолютно не знакома... Она снова неожиданно обернулась, заставив меня вздрогнуть и попятиться. На мгновение мне показалось, что во взоре мелькнула былая искра, а лик просветлел. Дева заговорила, алые губы задвигались в такт, но увы, её слова оставались беззвучны — я её не слышала. Словно в подтверждение моих догадок, красавица замолчала, а на смену затеплившемуся было огню, в синих глазах отразилась скорбь, уголки губ дёрнулись вверх в кривой улыбке. Эльфийка разочарованно покачала головой. Тоска и горечь разочарования заполнили мою душу, и, даже не смотря на то, что это были не мои эмоции, сердце болезненно сжалось, лишив на мгновение возможности дышать. Я прикрыла веки, когда неожиданно почувствовала на щеке чьё-то тёплое, невесомое прикосновение. А снова распахнув глаза, не сразу поняла, что произошло.
