Помимо воли мысли вновь обратились к событиям её прошлого, и Сельвен не заметила, как оказалась перед раскрытым платяным шкафом, примостившимся в углу её комнаты. Изумрудный невесомый шёлк был всё так же прекрасен и ярок, как и в тот день, мягко мерцая в лучах заходящего солнца. Почему после всех этих столетий она продолжала хранить этот наряд, эльфийка не знала. Ведь после того памятного праздника она больше ни разу не решилась надеть его снова. Сельвен резко выдохнула и спешно закрыла дверцы резного дерева и прислонилась к ним спиной, будто страшась того, что пряталось в складках изумрудного шёлка, и от чего она так долго и порой безуспешно отгораживала себя. События последних дней заставили её подзабыть о том, что произошло на празднике Света Звёзд.
Она не видела его с того самого случая в лесу и была тому даже рада. Но сейчас, окружённая величием и блеском тронного зала, она оказалась в числе избранных гостей и вынуждена была стоять в непосредственной близости от трона и от него. Во время официальной части Леголас по традиции занял место по правую руку от отца. Гордый, торжественный и прекрасный, каким и полагалось быть наследному принцу Лихолесья. Но в то же время ей казалось, что взгляд голубых глаз то и дело обращался в её сторону, хотя, возможно, это была лишь очередная иллюзия... Когда же заиграла музыка, Его Высочество почти сразу скрылся среди танцующих пар. Это было так странно: словно она вновь перенеслась в прошлое, когда никем незамеченная наблюдала за придворными торжествами, скрываясь в тени колонн. Вот и сейчас он грациозно скользил по залу, ведя в танце то одну то другую, а она лишь с огромным трудом заставляя себя смотреть в противоположную сторону, мысленно считая секунды до окончания праздника. Она так увлеклась, что и не заметила, как перед ней кто-то остановился, очнувшись лишь когда знакомый до боли голос мягко проговорил.
— Леди Сельвен, не окажете ли Вы мне честь? — От неожиданности она невольно вздрогнула и даже растерялась. Поэтому и не успела отказать. Да, и в глубине души наверное и не хотела...
Они легко следовали хитросплетениям танца. Тепло его тела, осторожные прикосновения рук, почти невесомые переплетения пальцев, стук растревоженного сердца... Они оба молчали, лишь напряжённо наблюдая друг за другом, избегая смотреть в глаза. Ей казалось, мелодия никогда не закончится, и одновременно с этим наслаждалась каждой секундой их близости. Когда смолкли последние аккорды, она хотела отступить, но он неожиданно снова привлёк её к себе.
— Нет. Ещё один... — Слова были не громче вздоха, но сказаны уверенно и даже властно, и она повиновалась, устремляясь вслед за ним в дальний угол зала, где тени от вздымающихся в звёздное небо колонн скрывали их от любопытных глаз.
— Скажи мне, почему ты постоянно убегаешь?
— Ваше Высочество...
— Нет, на этот раз я не приму твоих отказов, что сейчас не время и не место... Я слишком долго ждал, — Он говорил быстро и отрывисто, будто боялся, что эльфийка в его руках вот-вот растворится, как утренний туман над лесным озером. — Назови меня безумцем, но неужели только я ощущаю тот огонь, что вспыхивает внутри, как только ты оказываешься рядом? Ведь тогда в лесу твоё тело отвечало мне... Я чувствовал это... — Его ладонь чуть сильнее сжала её талию, привлекая ещё ближе. Теперь они оба почти касались лбами, ловя прерывистое дыхание друг друга.
— Леголас, пожалуйста... — Прошептала она, чувствуя как последние из воздвигнутых ею стен готовы были вот вот разлететься в пыль.
— Сельвен... — Они уже почти не двигались. Его пальцы осторожно и нежно коснулись её лица. — После того праздника Йестаре, стоит тебе оказаться рядом, я не могу избавиться от мучительного ощущения, что постоянно пытаюсь поймать, ухватить какую-то ускользающую тень... Чувства, воспоминания, тебя... Расскажи мне, что произошло? — Эльфийка наконец в открытую посмотрела на него. Взгляд голубых глаз выражал неприкрытую теплоту, нежностью и искренность. Сельвен вдруг осознала, что Принц Леголас говорил правду, и от охватившего её изумления и надежды она на мгновение забыла как дышать. Уголки губ самопроизвольно дёрнулись вверх, сердце забилось в груди пойманной птицей, она глубоко вздохнула, подбирая нужные слова, когда рядом вдруг раздался знакомый голос.
— Ваше Высочество, надеюсь Вы позволите мне украсть у Вас мою сестру? — На долю секунды глаза Леголаса раздраженно сверкнули, но почти сразу его лицо озарила улыбка.
— Ровион, не думал что тебя уже отпустили из больничного крыла. Или ты сбежал? — Второй эльф весело рассмеялся.
— Скорее второе, чем первое. Но здесь, находясь под присмотром моей сестры, мне нечего бояться. Ведь так? — Рыжеволосый воин заговорщически подмигнул всё ещё хранившей молчание лесной деве. — Леголас, ты позволишь? — Ровион чуть склонил голову.
— Конечно. Как я могу отказать, — Принц медленно разжал объятия и нехотя вложил её ладонь в руку брата, на последок прижавшись губами к кончикам пальцев. Затем учтиво поклонился и спешно скрылся в празднующей толпе.
Даже если Ровион и заметил что-то, то он ничего не сказал, и за это она была ему сердечно благодарна. Её голова ещё кружилась от странных слов, а глаза только отыскали статную фигуру эльфа, когда к принцу почти подбежали двое встревоженных охранников. Выслушав их, Леголас коротко кивнул и в то же мгновение покинул тронный зал, что не осталось незамеченным и её братом. Ровион чуть сжал её ладонь и, бросив спешное "Прости", последовал за своим другом. Последнее, что она заметила, это выражение мрачной решимости на лице принца, что не предвещало ничего хорошего. И, как оказалось, предчувствие её не обмануло. Сначала гномам удалось бежать, а потом в кладовой она увидела окровавленную и изрезанную смертную...
С тех пор прошло уже несколько дней. Гномов так и не догнали, а раны на теле Ирины, благодаря стараниям дочери лекаря, уже почти зажили. Но его она так больше и не видела, и затрепетавший было в тронном зале зыбкий огонёк надежды в её душе почти сошёл на нет. Как бы это не было горько, но и тот танец, и его слова вновь оказались очередным самообманов или же искусной игрой. И не смотря на то, что эльфийке не хотелось в это верить, факт оставался фактом. Принц Леголас не искал с ней встречи. Она злилась на него, на себя за то, что опять попалась в ту же ловушку, на Ровиона за то, что не дал ей договорить... Возможно, выплесни она всё то, что накопилось у неё на душе, ей стало бы легче, она смогла бы отпустить своё прошлое, но, казалось, сама судьба противилась этому.
Сельвен устало покачала головой и отступила наконец от платяного шкафа. Её взгляд лениво скользил по комнате, выцепляя из богатого убранства те или иные детали, что когда-то были частью её прошлой жизни. Сейчас же они казались не более чем пыльными и никчёмными безделушками. Она криво усмехнулась, иронично приподняв бровь. — А ведь Ирина права. Мне, как и ей просто необходимо отсюда вырваться...
* * *
— То есть как, ты ничего не знаешь? Насколько я помню именно в твои обязанности входил отбор тех, кому будет дозволено пересечь границы... Разве не так?
— Это именно так, Ваше Величество, но...
— Здесь нет, не было и не может быть никаких но! — В пустынном зале эхом раздавался голос короля эльфов. Трандуил Ороферион угрожающе возвышался над допрашиваемым эльфом. Тот же в свою очередь так низко склонился, что его пепельные пряди почти касались мраморного пола. Он находился в этой позе с того самого момента, как его сюда доставили в сопровождении двух стражников, и тогда ему хватило одно взгляда, чтобы понять, что король был чем-то разгневан. С тех самых пор он ни разу не решился даже взглянуть на статного эльфа в серебристо-пурпурной мантии. В ярости Владыка Лихолесья был страшен и опасен, а искушать судьбу никому не хотелось.
— Я жду твоих объяснений! — Прогремело над головой склонившегося эльфа, отчего он заметно вздрогнул.
— Ваше Величество, я клянусь, что не знал о том, кем они были. Я, как и все здесь, думал, что они обычные музыканты...
— Обычные музыканты?... — Протянул король уже мягче, и дворецкий решил использовать свой шанс.
— Ваше Величество, я сегодня же допрошу их и всё узнаю.
— Не думаю, — Удивлённый таким ответом, второй эльф решился наконец взглянуть на своего Владыку, а тот, казалось, только того и ждал. — Сегодня их нашли мёртвыми. Похоже, они добровольно лишили себя жизни, выпив какой-то яд... — Прежде чем продолжить, король сделал многозначительную паузу. — Очень необычное поведение для бродячих артистов, тебе не кажется? И это после того, как их главарь напал на одну из служанок...— Голос его был обманчиво спокоен, лицо надменно и непроницаемо, и только горящий взгляд слегка прищуренных глаз выдавал истинные эмоции, бушевавшие внутри лесного Владыки.
— Напал на служанку?... — Повторил за ним заметно побледневших дворецкий. — Ваше Величество, Вы уверены в этом? Потому что если это только с её слов, то она могла просто попытаться воспользоваться ситуацией. Вы же знаете, люди... — Он осёкся на полуслове. Трандуил Ороферион замер напротив него, чуть склонив голову и исподлобья глядя на склонившегося эльфа. Сейчас в свете факелов его обычно светло-голубые глаза казались неестественно тёмными, почти чёрными. Дворецкий нервно сглотнул. — Простите мне мою заносчивость, Ваше Величество. Я не имел никакого права сомневаться в Вашей компетенции... — Ни один мускул не дрогнул на лице короля, и только его испытывающий взгляд, казалось, вот-вот прожжет второго эльфа насквозь.
— Мне интересно, — Начал Владыка очень тихо, — как менестрель попал на верхние уровни? — В каждом слове сквозил металл. — Кто-то должен был сообщить ему пароль, иначе как мог смертный так легко разгуливать там? — Дворецкий похолодел.
— Я...
— Ведь это находится в твоей компетенции, не так ли?
— Ваше Величество, мне действительно неизвестно, откуда музыкант мог раздобыть пароль. Если нужно, я прикажу опросить всех слуг и часовых! — Отчаяние сквозило в каждом его слове.
— Это уже не понадобится, Эглерион... — Повисло напряжённое молчание. Король отвернулся от коленопреклонённого эльфа, медленно отошёл к стоящему в стороне мраморному столику, налил себе вина и замер с бокалом в руках. В звенящёй тишине зала, каждый его невесомый шаг, даже лёгкий шелест роскошной мантии, эхом отдавался в ушах дворецкого, который от волнения почти перестал дышать. Владыка же тем временем, чуть приподнял кубок и теперь нарочито вальяжно и непринуждённо рассматривал его, любуясь тем, как преломлялись огненные блики в заключённом в хрусталь рубиновом напитке. На какое-то мгновение дворецкому даже стало казаться, что Трандуил Ороферион забыл о нём... — Я знаю, кто виноват, — Проговорил наконец лесной правитель, задумчиво глядя перед собой. Глаза пепельноволосого эльфа расширились, бледные ладони сжались в кулаки, рот приоткрылся, будто он хотел что-то сказать, но дворецкий не издал ни звука. — И в другое время виновный понёс бы жестокое наказание. Однако, мы не можем себе этого позволить, — Бокал со стуком опустился на мраморный стол. Взгляд короля вновь обратился к дворецкому. — В это тёмное и неспокойное время сам факт того, что какой-то проходимец сумел беспрепятственно проникнуть не только в королевство, но подобраться к самим покоям короля — это не просто позор, это проявление слабости и уязвимости. Я не могу позволить, чтобы вести об этом ужасном происшествии просочились за пределы дворца, потому что тем самым в опасности окажется всё королевство, — Король снова замер над сжавшимся дворецким, голос утратил былую задумчивость, и в нём снова засквозил металл. — Об этом никто не должен узнать. Ни одно слово не покинет верхние уровни. Именно поэтому стражники доставили тебя сюда, Эглерион...— Тот лишь нервно закивал в ответ, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. — А не в темницу, где тебе самое место. — Процедил Владыка, мрачно наблюдая как с каждым сказанным словом лицо эльфа всё больше серело и теперь почти слилось с пепельным цветом волос. Дворецкий же лишь беспомощно хватал ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Король презрительно скривился и после недолгой паузы продолжил. — Можешь не утруждать себя объяснениями. Тебе нет оправдания. Но чтобы не привлекать внимания, я сохраню тебе свободу... Пока. Однако уже завтра ты сам сложишь с себя полномочия главного дворецкого, как и откажешься от своего места в совете. Я разрешаю тебе остаться в Лихолесье до начала зимы, после — ты навсегда покинешь эти земли. И вот здесь постарайся придумать достоверное объяснение, хотя, зная тебя, думаю это не составит особого труда. — Король гордо расправил плечи и отвернулся от склонённой фигуры, давая тем самым понять, что разговор был окончен.
За всё это время Эглерион не проронил ни слова и лишь смотрел перед собой невидящим взором. Очнулся он только тогда, когда рядом материализовались два стражника и, особо не церемонясь, резко рванули его за плечи вверх. На негнущихся и подрагивающих ногах покидал дворецкий главный зал, всё ещё отказываясь верить в происходящее, но уже почти у самых дверей не удержался и обернулся.
— Ваше Величество, могу я узнать, кем была та смертная служанка?
— Помощница Леди Сельвен. И она выжила. — Бросил король через плечо, но даже не взглянул на своего подданного, вновь сосредоточенно рассматривая вино в хрустале.
Стражники препроводили бледного дворецкого в примыкающий к его покоям кабинет, где он ещё долго сидел в абсолютной тишине, уставившись на разложенные на столе бумаги. Лишь поздно ночью он закончил письмо своего отречения и хотел было передать его посыльному, когда обнаружил за дверью всё тех же молчаливых воинов. Увидев Эглериона, они недвусмысленно шагнули навстречу другу другу, тем самым преграждаю ему дорогу. Выходило, что несмотря на то, что его не отправили в тюрьму, он всё равно был заключённым... Дворецкому не оставалось ничего другого, как передать свиток одному из стражников и вернуться обратно в свои покои. И вот тогда осознание случившегося ударило его в полной мере.
Сначала эльфа охватило отчаяние, затем страх, но потом всё заглушила злость. Он потерял всё: положение, свободу, родной дом, — и из-за какой-то смертной! — И какова ирония! Она оказалась служанкой именно дочери лекаря! — От раздражения Эглерион заскрипел зубами. — Как вообще они могли хоть что-то узнать, если ни музыканты, ни менестрель не выжили? — Смерть первых его не особо тронула, чего нельзя было сказать о втором. Нет, дворецкий не испытывал никаких эмоциональных тягот, а вот то, что договор с Лаэртом провалился, его очень даже удручало. Ведь в обмен на свободный доступ на верхние уровни, тот обещал ему помочь отделаться от Сельвен и всей её семейки раз и навсегда, передать образец того самого таинственного яда, что стали использовать орки. Теперь же он не только не заполучил зелье, но и попал в немилость к королю...
Эглерион замер у книжных полок, больше по инерции взяв одну из книг, которую вот уже больше получаса листал, не глядя. То, что король так легло избавился от него, ноющей болью отдавалось в груди. Нет, он всегда был верным подданным, хотя прекрасно знал, что многие его недолюбливали, но ему было на это наплевать. Для него благо королевства всегда стояло превыше всего, даже его собственных интересов. — До тех пор пока не появилась она... — Дворецкий глухо зарычал и отбросил книгу в сторону.
