Глядя на эту картину, внутри мага всё сжалось от какой-то безысходности и боли. Он попытался шагнуть к ней, но каждое движение давалось ему с титаническим трудом, и ноги его не слушались. Он обратился к ней снова, повторяя вопрос, но женщина лишь покачала головой. Бледные пальцы задвигались по дереву, будто пытаясь найти что-то на ощупь, исследуя каждую трещину. Волшебник нервно сглотнул, почувствовав, как внутри него заворочался холодный липкий страх.
— Я искал тебя. — Прошептал он на выдохе. — Пытался звать тебя, но ты не отвечаешь... — Все движения прекратились, она опять замерла на месте, прислушиваясь. — Скажи мне, где ты? Покажи... Я смогу помочь. Я хочу помочь! — На последних словах он повысил голос, одновременно ощутив, как отчаяние сдавило горло. Женщина обречённо опустила голову, скрываясь за каскадом тёмного шёлка волос. Ему послышалось, что она тихо всхлипнула. — Ирина... — Её имя на его губах, такое родное и чужое, будто их разделяла целая вечность.
В следующее мгновение фигура в белом резко оттолкнулась от дерева, сделала несколько шагов назад, опять остановилась, всё ещё спиной к нему и с высоко поднятыми руками. Маг замер в ожидании. Какое-то время ничего не происходило, но вот он заметил, как по светлой коже, от пальца, по ладони, вдоль запястья и вниз до самого локтя, тонкой змеёй скользнула багровая капля, оставляя за собой яркий след. За ней последовала другая, потом третья и ещё, и ещё... Он наблюдал за этим, как заворожённый, отслеживая каждый кровавый серпантин, скрывающийся в складках стремительно багровеющей ткани. Волшебник не видел ни ран, ни царапин, будто кровь просачивалась сквозь кожу... В этот момент женщина медленно повернулась к нему, чуть опустила руки, согнув локти. Теперь алые капли уже падали на само платье, словно в ответ на его прежние мысли мешая белое и красное, но это было ему уже не важно, потому как всё внимание было приковано к её лицу. Эти такие знакомые тонкие черты сейчас выражали лишь печаль и обречённость. Её глаза были закрыты, а губы то и дело подрагивали. Ему казалось, что она порывалась что-то сказать, ведь он так желал, чтобы она прервала это молчание.
— Я потеряла своё имя. — Прозвучал глухо её голос, словно отвечая на его просьбу.
— Ирина... — Не выдержал он, шагая к ней навстречу, на что одна кровавая рука вытянулась в предупреждающем жесте.
— Здесь я не Ирина. — Проговорила она чуть громче. Женщина резко распахнула глаза, которые, как и тогда на обрыве, были чёрными со светящимися белыми зрачками. Маг невольно задержал дыхание, чувствуя как лицо опалило магическим потоком, а по спине пробежал холодок. — Ты боишься меня? — Она чуть склонила голову на бок, неотрывно вглядываясь ему в лицо.
— Нет. — Выдавил он, на что женщина грустно улыбнулась.
— Ты опять врёшь, Олорин. — Она моргнула, и её глаза стали знакомого, каре-зелёного цвета. Ему вдруг нестерпимо захотелось дотронуться до неё, удостовериться, что это не бесплотный дух, но его ноги вновь словно приросли к земле. Женщина слегка покачала головой. — Олорин... Ты боишься, и не только меня. И врёшь, но не только мне...
— Скажи мне, где ты? — Повторил он упрямо, безуспешно пытаясь сделать хоть шаг. — В ответ она усмехнулась, дёрнув бровями.
— Какой ты упрямый! — На её лице промелькнуло такое знакомое ему выражение раздражения.
— Ответь мне! — Повысил он голос, однако она лишь упрямо поджала губы и стала медленно отступать, пока не упёрлась спиной о ствол дерева. Каре-зелёные глаза яростно сверкнули.
— Я не обязана тебе отвечать, Олорин! — В этот момент в его голове мелькнула мысль, что он её теряет, что вот-вот и она опять исчезнет.
— Ирина! — Крикнул он, на что женщина глубоко вздохнула, прикрывая веки.
— Здесь я не Ирина! — Громыхнул над ними её голос, и он снова встретился взглядом с этими пугающими очами, в которых отражалась лунная ночь. — Я — тень! — Окровавленные руки метнулись вперёд, отбрасывая его прочь.
Гендальф резко открыл глаза. Он лежал навзничь на спальном мешке у давно погасшего костра. Над его головой нависало угрюмое, серое небо, затянутое плотными облаками. Постепенно мысли, до этого блуждающие в тумане, стали проясняться. — Я там, где вчера заночевал. Значит, всё это был... — Волшебник присел, проводя рукой по лицу, избавляясь от остатков наваждения. — Сон?... — Он выдохнул, и перед его внутренним взором всё ещё стояла женская фигура в кроваво— белоснежном платье, как она взмахнула рукой, как он отлетел, как на лицо упала одна из капель... Маг выпрямился, отдёрнул руку от лица и уставился на раскрытую ладонь, посреди которой отчётливо читался небольшой кровавый развод. Внутри поселился неприятный осадок, оставленный ночным видением, что слишком скоро сменился всё возрастающей тревогой. Ведь выходило, что это был не совсем сон. — Он смог пробиться к ней в мысли, или это она вызвала его к себе? Но зачем? И это чёрное дерево... Может ли это быть знаком того, что женщина всё ещё находилась в Лихолесье? Тогда почему не сказать об этом прямо? Зачем эти символы? И кровь... — От последних дум ему стало не по себе. Волшебник слегка взмахнул посохом, и погасший костёр вспыхнул с новой силой.
Вид огня придавал ему сил, чуть развеивая мрачные мысли. Маг сидел, задумчиво вглядываясь в языки пламени, то и дело отпивая из меха с водой. Утро уже давно вступило в свои права, а он всё никак не мог заставить себя покинуть место стоянки. Его разрывало осознание того, что необходимо двигаться дальше на Север и в то же время неистово бушевало непреодолимое желание повернуть назад, обратно к лесу. Раздражённо выдохнув, Волшебник поднялся на ноги. Он должен был принять решение, и как можно скорее. "Радагаст тоже вскоре будет там", — пробормотал он себе под нос, словно всё ещё пытаясь себя в чём-то убедить.
Он не нёс за смертную никакой ответственности. В конце концов, это было её решение — покинуть отряд и кинуться, сломя голову, в лес! "Но ведь это ты её к этому подтолкнул... Расскажи ты ей всю правду ранее... ", — зашептал его внутренний голос. — Довольно! Почему эта женщина всегда переворачивает всё с ног на голову! — В его голове эхом отдавались сказанные ею в сновидении слова. Бояться и врать, но не только ей... — Как этой смертной удаётся парой фраз резануть так глубоко? — Воспоминания отчего-то вернули его к той ночи у лесного озера, когда он дал волю своим чувствам... Маг дёрнулся, как от удара, потом замер на месте и отчаянно замотал головой. — Старый дурак! — В этот момент резкий порыв ветра, обрушившийся на прогалину, всколыхнул костёр, взметнув вверх столп искр, но Гендальф, кажется, этого даже не заметил. Майар замер на месте, напряжённо прислушиваясь к далёкому зову, а мгновения спустя спешно погасил костёр и, собрав немногочисленные пожитки и провиант, уже прилаживал походную суму позади седла. Когда со сборами было покончено, волшебник в последний раз обернулся. Где-то там, за синеющими на горизонте пиками скал, раскинулся древний лес и владения Короля Трандуила Орофериона. Возможно, она была всё ещё там, а возможно, это было лишь ночное наваждение. Ведь он продвигался всё ближе и ближе к могильнику, и кто знает, не было ли это только игрой тёмного колдовства, которое он всё чётче улавливал в воздухе. На мгновение лицо мага стало вдруг печальным, он облокотился о посох и, тяжело вздохнув, прошептал: "Если Эру будет угодно, мы ещё встретимся. А если нет, то я надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня простить, Ирина." С этими словами Майар решительно развернулся, легко запрыгнул в седло и пустил коня галопом в направлении северных гор.
* * *
Сельвен была явно в приподнятом и воодушевлённом расположении духа. Мало того, что она настояла на том, чтобы нарядить меня в новое платье, (заказанное во время моего первого визита на нижние уровни, но о котором я полностью забыла из-за всего сыр-бора со дворцом); так, эльфийка взялась ещё и за мои волосы, умело расчесала и заплела их в причудливую косу. Поначалу я попыталась было воспротивиться, но все мои возражения натолкнулись лишь на незыблемую и упрямую решительность. Уже немного узнав характер дочери лекаря, я довольно быстро смирилась — переубедить её в чём-то, когда она была в таком настроении было всё равно, что распилить чугунный мост пилкой для ногтей. Да и по правде сказать, особых сил на то, чтобы спорить с ней у меня не осталось.
Ведь стоило Сельвен заговорить о дворце, как моё сердце моментально ускорило ритм, щёки запылали, а в душе зародилась совершенно глупая надежда на то, что он снова послал за мной. Однако в последнем я даже самой себе не могла полностью признаться, и по сему, пробурчав что-то на счёт переломанных ног и рук вместо дворца, попыталась скрыть своё смятение и частичное разочарование. Так в довесок ко всему, с той самой ночи в лесу меня то и дело лихорадило, если я проводила много времени вдали от деревьев.
По глупости, незнанию, а может и просто из-за самоуверенности и ярого желания помочь, той ночью я выбросила и использовала слишком много энергии. Или лучше сказать, дала волю своей проклятой магии "погулять на славу", тем самым заработав подзабытые было последствия. Поэтому когда я вернулась из больничного крыла, где оставила Сельвен с её братом, то только и успела, что перешагнуть порог своей спальни, как меня скрутила такая пронзительная и обжигающая боль, что я попросту рухнула на пол. Казалось, меня резали раскалённым железом изнутри, и вот-вот все внутренние органы выпадут на полированное дерево пола. Но вместо этого, спустя несколько мгновений, я уже изрыгала из себя потоки крови. Всё повторилось, как и тогда, только на этот раз боль была просто иступляющей, а крови ещё больше... Сколько всё это продлилось мне до сих пор неизвестно, потому что в какой-то момент я потеряла сознание, а когда очнулась, то просто лежала в багровой луже, и меня бил сильный озноб. Как в тумане я поднялась на ноги, добралась до кровати, по дороге стягивая с себя вконец испорченное платье, которым после и вытерла большую часть сотворённого беспорядка, и поскорее забралась под одеяло, натянув его до самого подбородка. Моё тело было похоже на кусок льда, голова кружилась, что указывало на большую потерю крови, но помощи мне ждать было неоткуда, и я просто отключилась.
Когда я вновь разомкнула веки, то было уже утро, и за время моего сна успела вернуться Сельвен. На моё счастье, даже в полубессознательном состоянии, я умудрилась не только отмыть все следы, но и избавиться от окровавленного платья. Но теперь, лёжа на кровати меня не покидало чувство, что за время моего сомнабулического сна, мне привиделось что-то важное. В голове то и дело вспыхивали какие-то обрывочные образы и символы, но они никак не желали складываться в одну картину... Всё утро я безуспешно пыталась бороться с туманом, окутывающим мои воспоминания, и именно за этим занятием и застала меня Сельвен в библиотеке.
С тех пор прошло несколько дней, но я так ничего и не вспомнила. Слабость прошла, но меня то и дело сковывал странный леденящий холод, который отступал, стоило мне приблизиться к лесу. Сначала это воспринималось мною больше на подсознательном уровне, но вскоре я уже осознанно проводила всё больше и больше времени если не в самой чаще, то у кромки леса. Его шёпот успокаивал и убаюкивал, погружая в состояние полусна, наполняя тело недостающей жизненной силой и, как мне казалось, залечивая последствия той ночи. Однако в глубине души я всё равно знала, что это было лишь временное облегчение, и поэтому мне постоянно приходилось сдерживать тот рвущийся на волю магический поток внутри себя. На непрерывную концентрацию уходило много сил, которые мог восполнить лишь лес... Получался замкнутый круг, откуда я не видела пока никакого выхода. Поэтому, когда Сельвен неожиданно решила заняться моим внешним видом, я особо не сопротивлялась, хотя её энтузиазм не мог не вызвать некоторые подозрения с моей стороны.
Если бы я не знала эльфийку, то можно было подумать, что она вела меня на смотрины. Последнее заставило меня невольно улыбнуться. Я стояла перед зеркалом, критически разглядывая отражение по ту сторону стекла. Не смотря на ярко-васильковый цвет платья, расшитого алыми маками по вороту и поясу, да красные ленты умело вплетенные в волосы, я не могла не отметить излишнюю бледность своего лица. Для себя самой я почему-то выглядела странно, но вот никак не могла определить, чем именно было это вызвано. Мысленно махнув на это рукой, я покачала головой и, тяжело вздохнув, уже привычным методом принялась завязывать лёгкий голубой палантин, скрывая волосы и лицо. Как только с головным убором было покончено, меня окликнула Сельвен — той явно не терпелось показать мне бродячих артистов.
Всю дорогу до дворца я не могла избавиться от непонятно откуда взявшегося дурного предчувствия, а стоило нам миновать главные ворота, как меня охватило сильное беспокойство. Я то и дело озиралась по сторонам, неосознанно выискивая кого-то. И, похоже, моё поведение не осталось незамеченным, потому как я то и дело ловила на себе подозрительные взгляды Сельвен.
— С тобой всё в порядке? — Эльфийка чуть замедлила шаг и, взяв меня за руку, вопросительно заглянула в глаза.
— Конечно. — Ответила я как можно уверенней, но лесная дева недоверчиво нахмурилась.
— Если ты хочешь, мы можем вернуться...
— Нет. Наверное я немного одичала, проводя всё время в лесу. — Попыталась отшутиться я, но моя сопровождающая лишь криво улыбнулась в ответ, продолжая настороженно вглядываться мне в лицо. — Я правда хочу посмотреть на музыкантов. — Выдохнула я наконец, и последнее было действительно правдой. Эльфийка коротко кивнула, по-видимому, принимая мой ответ, и мы продолжили путь.
Чем дальше мы продвигались в глубь дворца, тем тревожнее становилось у меня на душе. Однако, когда мы миновали главную лестницу, ведущую на верхние уровни, я не удержалась и зачем-то обернулась, чтобы кинуть последний взгляд на белоснежный мрамор и тонкие золочёные перила, но там никого не было. С моих губ сорвался невольный вздох облегчения и одновременно разочарования. Я не знаю, кого надеялась там увидеть, ведь разумом прекрасно понимала всю абсурдность и смехотворность этих желаний. Словно почувствовав мои мысли, идущая рядом эльфийка ободряюще сжала мою ладонь. А в следующее мгновение мы уже спускались в направлении нижних садов.
Нижние уровни дворца лесных эльфов поразили меня изысканным в своей простоте праздничным декором. Мосты, переходы и беседки были украшены живыми цветами и искрящимися разноцветными фонариками, отчего мрачная атмосфера, так неприятно удивившая меня во время прошлого визита, казалась теперь волшебной и загадочной. Я с изумлением разглядывала всё вокруг, гадая, как цветы сохраняли свою свежесть, что было источником света для мерцающих огоньков, и одновременно с этим моя нервозность постепенно отступала, а дышать стало неожиданно легче. Но где-то в глубине души, как заноза, засело то странное чувство тревоги, не покидавшее меня с того момента, как мы вышли из дома лекаря, хотя сейчас мне удавалось его довольно успешно игнорировать. Теперь даже Сельвен выглядела более расслабленной и больше не хмурилась. Лесная дева, как и я, воодушевлённо рассматривала праздничное убранство, а на губах эльфийки то и дело появлялась мечтательная полуулыбка.
