Возможно всё дело было в том, что в Лихолесье я находилась уже без малого два месяца (что по меркам моего пребывания в Средиземье, срок немалый) и, не смотря на всё здешние странности порядков и законов, ко многому успела привыкнуть. Мне даже стала нравится та своеобразная рутина, что установилась между мной и Сельвен с тех пор, как мы оказались здесь: работа в лаборатории, тихие часы в саду, моя маленькая, но уютная комната, а самое главное — это ощущение принадлежности. Было бы большим преувеличением сказать, что Лихолесье стало для меня домом, но порой я ощущала себя здесь уютней, чем в изысканных залах Владыки Элронда, не смотря на то, что прав у меня там было побольше, да и статус повыше. И лишь одного я не могла отрицать — мне не хватало общения, обычного, простого, открытого, дружеского, тёплого, такого, как было у нас с Гендальфом, потом Элладаном и, как ни странно, с Сельвен. Однако, до сих пор все те, кому я доверяла или думала, что могла доверять, исчезали из моей жизни с завидным постоянством, что заставляло задаться вопросом, а не было ли в этом и моей собственной вины. Но я старалась не думать об этом, потому как уже совсем скоро должна буду покинуть и этот древний лес, и его обитателей, чтобы, вот уже в который раз, начать всё сначала. Это пугало, но в то же время заставляло кровь быстрее бежать по венам, подгоняемая азартом и адреналином в предвкушении чего-то нового и неизведанного. Такой калейдоскоп мыслей посещал меня всё чаще, особенно в часы уединения и раздумий, каковых было, пожалуй, слишком много. Своеобразное облегчение приносили лишь вечерние визиты Бильбо да Ли.
По доброте душевной, хоббит не мог долго на меня обижаться, и постепенно наше общение вернулось на круги своя. Бильбо всё чаще заходил, но какая-то тень так и витала между нами, поэтому мы сознательно избегали двух тем: мой уход и волшебник. Лишь однажды, за два дня до главного праздника, а соответственно и запланированного побега, полурослик всё же не сдержался.
— Ты так и не поменяла своего решения? — Он сидел на полу, облокотившись спиной на край кровати. Окно было открыто и со стороны леса в комнату то и дело врывались порывы уже по-осеннему прохладного ветра. Я ответила не сразу.
— Нет, Бильбо. — Выдохнула я наконец. — Мне с вами нельзя...
— Это всё из-за мага? — Его голос предательски дрогнул, отчего что-то больно кольнуло внутри. Подавшись, вперёд я ободряюще сжала его плечо.
— Нет. Дело не только в Гендальфе.
— Тогда в чём? — Хоббит полуобернулся в мою сторону.
— Это ваше приключение. Твоё, гномов, Гендальфа... Я никогда не должна была быть с вами. Я, можно сказать, — случайность. — Бильбо глубоко вздохнул, собираясь возразить, но я остановила его жестом и тихо продолжила. — С тех пор, как я узнала, что обратного пути назад нет, единственное, что удерживало меня от ... очередной попытки покончить со всем... — Глаза хоббита тревожно расширились, а во взгляде промелькнуло что-то тёмное. — Это найти себе цель, что-то к чему я могу стремиться, ради чего можно жить...
— Ты влюбилась в менестреля? — Перебил меня Бильбо, удивлённо вскинув брови.
— Нет. — Он облегчённо выдохнул, а я тихо хихикнула. — Я знаю, что он тебе не нравится.
— Ха! Ещё как!...
— Но он мой шанс начать всё с начала, найти себя, своё место в этом чужом для меня мире. Понимаешь? — Несколько долгих мгновений Бильбо задумчиво смотрел мне в глаза, а потом наконец утвердительно кивнул.
Я решила не рассказывать ему всей правды. На плечи этого маленького героя выпадет ещё немало переживаний, и ему не к чему знать ни о моём плане мести, ни о том, что я умираю. Поэтому, когда с надеждой в голосе он предложил мне попытать своё счастье в Шире, я почти искренне ответила, что всё возможно. Услышав это, хоббит заметно просветлел и даже улыбнулся, пообещав, что приготовит мне лучшую комнату и даже закажет кровать по росту, если я приеду. Конечно же, это были лишь наивные мечты, но зачем рушить воздушный замок, когда можно просто отпустить его в небо? В ту ночь мы ещё долго сидели и придумывали что будет потом, после Одинокой горы. Было ли тому виной эльфийское вино или сам факт того, что тот вечер был своеобразным прощанием, но почти до самого утра мы вслух мечтали и только о хорошем, светлом и добром... Эта была наша сказка на ночь, в которую оба мы очень хотели поверить.
Последние ночи в Лихолесье хоббит решил провести на нижних уровнях, так он был рядом с гномами и, если потребуется, мог перепроверить все детали плана предстоящего побега. Поэтому, когда на утро, мы заключили друг друга в крепкие объятия, это было в последний раз, и ни я, ни он не скрывали слёз. После Бильбо всё так же бесшумно покинул мою комнату, а я ещё долго не могла избавиться от ощущения холодного липкого страха, что сковал моё тело, как только за маленьким человечком закрылась дверь. И впервые за долгое время меня посетили сомнения о правильности сделанного выбора, но отступать сейчас было уже бессмысленно.
Вечером того же дня в условленный час в моей комнате появился менестрель, чтобы обсудить наши с ним планы. К слову сказать, в последнее время Ли вёл себя как-то странно. Он то радовался и по неизвестной причине пребывал в состоянии, сходном с эйфорией, то становился до нельзя раздражённым и даже агрессивным. Причём все эти смены настроения могли происходить в течении нескольких минут. Были бы мы в нашем мире, я бы решила, что мой товарищ по несчастью балуется чем-то запрещённым, а так я списывала всё на приближающийся отъезд и связанные с этим напряжение и разыгравшиеся нервы как у меня, так и у него.
Бродячие музыканты покидали Лихолесье рано утром на следующий же день после праздника. Тогда, по мнению Ли, будет проще для меня уйти незамеченной, потому как первые несколько дней у всех эльфов будет 'жестокое похмелье'.
— И тебя никто не хватится. А когда заметят, мы уже будем вне границ леса! — Менестрель улыбался, явно довольный собой. Он сидел на стуле у открытого окна и вальяжно курил, в то время как я нервно мерила шагами пол. — Ну что ты ходишь, как маятник! Сядь, а то уже в глазах рябит! — Не выдержал он и, поймав меня за руку, усадил на край кровати рядом с собой. Я неожиданно для самой себя послушалась. — Что с тобой? — Музыкант попытался заглянуть мне в глаза, но я сознательно отвернулась.
— Это всё нервы. — Был мой односложный ответ.
— И только?...
— Нет. — Призналась я. — Меня не покидает чувство, что я забыла что-то очень важное. Да и вообще... я так долго, как здесь ещё нигде не задерживалась в Средиземье, вот и...
— Ты сомневаешься правильно ли поступаешь? — Это прозвучало больше как утверждение, нежели вопрос. Я нерешительно взглянула на Ли, но он, вопреки моим опасениям, сочувственно улыбался. — Глупенькая... Это нормально. Знаешь, как я перепугался, когда после месяцев скитаний неожиданно оказался в Хараде один? Поверь мне, всё будет хорошо. — Он тяжело вздохнул и чуть приобнял меня за плечи, отчего стало немного легче.
— Прости. Не хотела показаться неблагодарной...
— Забудь. Я тебя понимаю. — Его пальцы скользнули вниз по предплечью.
— А куда вы направляетесь отсюда? — Я постаралась аккуратно и как можно незаметней отодвинуться.
— Хммм — Ли откинул крышку портсигара и по привычке протянул мне, но заметив мой отрицательный жест, лишь пожал плечами и снова закурил сам. — Я об этом даже не думал. Зима наступает. Поэтому надо или двигаться туда, где потеплее, или же попытаться прибиться ко двору какого-нибудь лорда или вельможи. Ну, хотя бы до весны... — И, словно предугадав мой вопрос, спешно добавил. — Здесь, увы, нам не разрешат остаться. Местные эльфы очень чтят и ценят своё уединение и чужаков не жалуют, особенно человеческой расы. И это не смотря на то, что у них почти все слуги люди... Но об этом они предпочитают забывать, периодически. — После последней фразы Ли как-то странно усмехнулся и, погасив сигарету о подошву сапога, брезгливо швырнул окурок в окно, а потом резко встал на ноги. — Знаешь, я терпеть не могу, когда кто-то пытается выдать себя за того, кем не является. — Его глаза недобро сверкнули в мою сторону. — Что ты думаешь об этом, Ирина? — Вопрос показался мне немного странным, но решив не обращать внимания на очередной перепад настроения менестреля, я лишь неопределённо пожала плечами.
— Это никому не понравится. Только к чему ты об этом? — Мой собеседник недовольно фыркнул и нервно забарабанил изящными пальцами по подоконнику.
— Ладно, ты права. — Уголки его губ чуть дёрнулись вверх. — Это сейчас не главное. — Он явно недоговаривал, и это было подозрительно, но кто была я, чтобы лезть к нему с расспросами? Как я уже успела понять, Ли не был такой уж раскрытой книгой, каковой показался мне в начале, и если не желал что-то обсуждать, пытаться это выведать было бесполезно. — Думаю, на сегодня хватит. Мне лучше отправиться к себе. — Он глубоко вздохнул и одарил меня одной из своих лучезарных улыбок. — Завтра — последний день приготовлений к предстоящему торжеству, и нам бы очень не хотелось ударить в грязь лицом перед придворными музыкантами. Понимаешь? Поэтому, красавица, не печалься и не горюй, но увидимся мы только послезавтра... — Ли задорно подмигнул, будто это был не он, кто минутами ранее грозно сверкал глазами. — Я уверен, на торжестве Вы будете блистать, миледи!
— Обязательно, милорд! Особенно в этом тронном зале! — Я решила подыграть ему и нарочито торжественно указала рукой вокруг себя, но последующая реакция менестреля меня озадачила. Он замер, удивлённо приподняв правую бровь.
— Я говорил серьёзно, Ирина... Постой. Твоя эльфийка тебе ничего не сказала? — Настала моя очередь растеряно хлопать глазами.
— Ты о чём?
— Все слуги верхних уровней обязаны присутствовать на торжестве.
— Зачем?
— Ну на это есть две причины. Первая, чтобы быть ближе к своим господам, если тем что-то понадобиться. А вторая — это проявление великодушия короля. Очень странно, что твоя Сельвен тебе об этом ничего не сказала.
— Она не моя. — Фыркнула я в ответ, неожиданно разозлившись.
— Не заводись. Потанцуешь, выпьешь вина и по-тихому исчезнешь. Большего от тебя не требуется. — Наверное менестрель был прав, да и я сама не совсем понимала, что и почему меня так раздосадовало, однако ещё долгое время после ухода Ли голова разрывалась от противоречивых мыслей. А тихий голос в самом дальнем уголке сознания настойчиво нашёптывал, что причина моего нежелания оказаться на эльфийском торжестве крылась в собственном страхе столкнуться с невидимым наблюдателем и лесным Владыкой. Но я всеми силами гнала это прочь, мрачно разглядывая свой нехитрый гардероб в поисках мало-мальски подходящего наряда.
Весь следующий день прошёл очень странно и сумбурно. Сельвен с необъяснимым рвением пыталась закончить все дела в лаборатории, как-будто это не я, а она сама покидала Лихолесье. Поэтому, когда вечером я возвращалась в свою комнату, ноги мои гудели, а руки противно подрагивали, напоминая о том, что в погоне за эльфийкой-'стахановкой', пришлось пропустить и обед, и ужин, но на моё счастье в прилегающей к каморке кладовой всегда можно было разжиться парой фруктов. Перекусив и запив всё водой, я уже собиралась лечь спать, когда в полумраке одинокой свечи заметила на кровати свёрток, развернув который невольно ахнула. Внутри оказалось шёлковое платье в пол глубокого красного цвета. И хотя оно не отличалось ни вычурностью кроя, ни богатством вышивки, для меня, привыкшей уже к походной одежде да самым простым нарядам с чужого плеча, оно было вершиной изящества. Под кончиками пальцев материал казался чуть прохладным, и я невольно улыбнулась. Этот подарок Ли был действительно прекрасен и не шёл ни в какой сравнение с тем кричащим нарядом цыганки, что менестрель преподнёс мне в прошлый раз.
* * *
Небо над вековым лесом окрасилось в цвета заката, и в лучах стремительно исчезающего солнца, шёлк полыхнул кроваво-красным. Я задумчиво рассматривала своё отражение в небольшом зеркале в пустынной библиотеке, пытаясь усмирить ту барабанную дробь, что отбивало сердце в моей груди.
Три с небольшим месяца назад я тоже стояла перед зеркалом, придирчиво осматривая свой наряд перед тем, как отправиться на пир в залах Владыки Элронда. Такой ничтожный срок разделял ту меня от женщины, которая смотрела сейчас из зеркальных глубин, а казалось, что между нами пролегла целая вечность. Я осторожно коснулась стекла, будто боялась, что отражение исчезнет, растворится дымкой, рассыплется в пепел, как когда-то мои надежды. — Три месяца — это так мало, чтобы потерять так много. — Моё отражение грустно улыбнулось, слегка покачав головой, отчего в ушах мягко сверкнули изысканные серьги, поймав последние лучи уходящего солнца. Интуитивно пальцы скользнули по переплетениям серебра и сапфиров, а в памяти всплыли слова их дарителя: 'Ты чувствуешь, что всё потеряла. Но у тебя есть жизнь и ты сама, а значит ты можешь ещё всё найти...' Только пока я не нашла ничего кроме внутреннего смятения и постоянных сомнений. — Довольно! — Женщина напротив яростно сверкнула глазами. — Хватит себя жалеть! Ты, быть может, последняя дочь того погибшего мира, так неси это имя с гордостью! — Я резко выдохнула и расправила плечи. Да, та, что смотрела на меня внешне была очень похожа на странную спутницу Гендальфа в компании Торина Дубощита, что появилась когда-то в Ривенделле, но вместе с этим она была другой: надломленная внутренне, она была сильнее, а познав правду, стала более скрытной. То что окружало меня сейчас уже давно перестало быть сказкой, это была реальность, в которой можно было полагаться только на себя, о чём, увы, я успела подзабыть, убаюканная тихой магией этого древнего леса да завораживающим взглядом его короля. — Слишком долго ты позволяла другим решать за тебя, вести за собой... Не пора ли проснуться?... —
Когда я переступила порог главного зала лесных эльфов, моё сердце отбивало размеренный ритм, а в мыслях оформилось твёрдое решение покинуть Ли и его труппу, как только окажусь за пределами Лихолесья. Мне с ним не по пути.
* * *
Тронный зал горел и сиял тысячами огней, и в их свете сам воздух, наполненный переливами музыки и сладостными ароматами цветов и трав, таинственно мерцал еле заметной золотистой пылью, будто кристаллы льда на солнце в морозный день. Щедро накрытые яствами и напитками столы расположились по всему периметру, позволяя кружащимся в центре парам в любой момент утолить жажду или голод. Я замерла в тени одной из колонн, зачарованно наблюдая за пёстрой нарядной толпой. В этот вечер между смертными и бессмертными не существовало границ, и сердца и тех, и других бились в радостном предвкушении праздника и волшебства. И надо всем этим буйством красок и огней раскинулось бескрайнее звёздное небо. Казалось, чья-то могущественная рука одним взмахом избавилась от каменного свода, и увитые гирляндами колонны взмывали прямо в мерцающий небосклон. Я мечтательно улыбнулась, мысленно упрекнув себя за предыдущие страхи и сомнения по поводу бала.
