Взвесив 'за' и 'против', доктор Шпеер понял, что рациональное решение задачи отсутствует: не хватает многих кусочков информации. Главным из них была степень потребности Рейха в таком оружии. Не было прямых данных о возможной угрозе и, что еще важнее, не было данных о том, откуда точно она может возникнуть.

После долгих размышлений Шпеер рассудил: с его (технаря) точки зрения лучше выдать продукт в высокой степени готовности, чем поторопиться и в спешке получить нечто сырое. Да, именно так надо представить дело перед рейхсканцлером.

Просьбу (не приказ!) прибыть в бюро Королева инженер-контрабандист, разумеется, принял во внимание.

Дело, по его меркам, было пустяковым: принять узел энергопитания. Это была иссиня-черная солнечная батарея. И если параметры будут соответствовать заданным величинам — сматрицировать. Вообще-то на 'складе' имелись и солнечные батареи начала двадцать первого века, но те, по мнению Рославлева, должны быть пущены в ход для особо важных аппаратов длительного пользования.

Вроде все шло по плану.

— Конечно, у нас есть возможность доставить точно такие же солнечные элементы, — уверил Главного конструктора товарищ коринженер. — Давайте прикинем, сколько нам понадобится...

Но заключительная часть разговора пошла несколько неожиданно для ракетчиков.

— Как вы знаете, примерно через восемь месяцев нам с вами предстоит запустить в космос собаку и — это очень важно! — вернуть ее живой и здоровой на Землю. Хорошо бы собаке приземлиться в хорошем настроении. Относительно нее у меня возникла мысль.

Сергей Павлович был несколько на взводе (не очень ладилось с механизмом раскрытия солнечных батарей) и потому отреагировал прямолинейно:

— А чего думать? Взять любую, только чтоб здоровая и по весу подошла.

Немецкий заместитель ничего не сказал. Он всего лишь приготовился выслушать.

— Методика моя краденая, — оба инженера-ракетчика усмехнулись, — и первым ее применил один английский зверолов. Ему понадобилось вывозить из страшной глуши, по бездорожью, яйца птицы редкого вида. Обычной практикой в таких случаях является подкладывание яиц под курицу-несушку, лучше бентамской породы — та помельче. Но кто-то из товарищей-звероловов предположил, что от долгой и тряской дороги курочка может сойти с кладки. В качестве защитной меры поступило предложение: выбирать для дела самых флегматичных и тупых кур. И прошло ведь. Так вот: советую подбирать из всех собачек самую что ни на есть спокойную, и тренировка с дрессировкой тож не повредят. Смысл: чтоб пёска после приземления не устроила спасателям истерику. Ее ведь еще и на кинокамеру снимать будут. Короче: чтобы по внешности и по поведению животинка была бы симпатягой. Еще звездой экрана станет.

Пока Королев думал, фон Браун высказал самое горячее одобрение идее. Уж он насмотрелся пропаганды от Геббельса. В конечном счете ракетчики согласились, что реализация замысла обойдется недорого, а польза может стать большой. И Сергей Павлович отдал нужные распоряжения.

Глава 18

Наверное, это один из признаков толкового руководителя — когда его реакция на событие отличается от той, которую предвидели подчиненные. Если судить по этому критерию, рейхсканцлер Гесс был именно таким. Кроме того, он, имея громадный опыт партийной работы, отлично понимал моменты, когда допустимо некоторое отклонение от официального тона. Сегодняшняя тема к такому не располагала.

— Итак, герр министр, выводы из вашего доклада предполагают два варианта действий: либо испытать прототип устройства немедленно, но с повышенным риском неудачи, либо отложить испытание и тем самым уменьшить риск. Не так ли?

— Да, герр рейхсканцлер, вы поняли правильно.

— У меня, тем не менее, возникли вопросы в части реализации второго варианта. Существуют два основных типа активной составляющей устройства. Это изотоп урана с атомным весом двести тридцать пять и изотоп плутония с атомным весом двести тридцать девять. Первый существует в природе, и его можно выделить, хотя и с большими затратами, из природного урана. Второй может быть получен лишь искусственным путем, и для этого применяется специальный реактор. Однако накопление плутония в нем идет весьма медленно, и его выделение сопряжено также со значительными техническими сложностями. Не так ли?

Альбрехт Шпеер до сего момента не мог понять, к чему клонит руководитель партии (и всей Германии заодно), но было ясно, что Гесс пока что верно излагает суть дела. И по сей причине ответ был кратким и однозначным:

— Да, герр рейхсканцлер, именно так.

— В любом случае нам понадобится ускоренное получение материала для атомной взрывчатки. Что бы вы порекомендовали?

Вопрос предвиделся, и ответ был готов:

— Герр рейхсканцлер, для ускорения очистки урана наиболее эффективным способом является многократный прогон вещества через ряд центрифуг. Их количество можно увеличить даже втрое, но и тогда это обойдется дешевле, чем строительство второго реактора для производства плутония. По уточненным расчетам, мы сможем получить плутоний в достаточном количестве через десять месяцев, но бомба на его основе не будет готова в этот срок. Год, самое меньшее. Что касается урана, то при утроении количества центрифуг — это само по себе требует времени — мы получим достаточное количество материала через полгода, поскольку центрифуги будут вводиться в эксплуатацию не все разом, а поочередно. Иначе говоря, бомба на этой основе будет создана через примерно восемь месяцев. Однако прошу принять во внимание вот какое обстоятельство. Если верить оценкам доктора Гейзенберга и его группы, то вес уранового взрывного устройства составит около десяти тонн. Оно же на основе плутония будет весить меньше, но пока что у нас нет точных данных на этот счет. Оценки расходятся: от пятисот килограммов до трех тонн.

Гесс вежливо кивнул. А рейхсминистр авиации Геринг отчетливо напрягся. Уж он лучше, чем кто-либо, понимал, что бомбардировщики, способные доставить бомбу весом в три тонны, имеются. Взять хотя бы дорнье-217. У того, правда, с дальностью полета не очень-то, но уж до Лондона и обратно он бы долетел. А вот машин, способных нести десятитонное взрывное устройство (интересно, каковы его габариты?), можно сказать, и не было. Иначе говоря, конструкторским бюро нужно давать техзадание.

Тут господин Гесс как раз и повернулся к толстому Герману и задал предвиденный вопрос относительно средств доставки. Разумеется, подготовленный ответ и был озвучен. Тут же был задан и второй вопрос:

— Сколько времени требуется нашим лучшим конструкторам для запуска в небольшую серию этого сверхтяжелого бомбардировщика?

Геринг в силу должности хорошо знал о текущих заделах на этот счет. Ответ прозвучал уверенно:

— Герр рейхсканцлер, с момента принятия решения о создании такой машины и до начала ее серийного производства пройдет не более года.

Рейхсканцлер еще раз кивнул и бросил взгляд на другую сторону стола:

— Полковник Пикенброк, как полагает ваша служба: англичане имеют данные относительно наших возможностей в части авиации?

Вопрос был не вполне корректен, поскольку относился скорее к контрразведке. Но многовековый опыт человечества доказывал: Большое Начальство отнюдь не всегда утруждает себя соблюдением корректности.

Тем не менее Ганс Пикенброк не замедлился ни на мгновение с ответом:

— Осмелюсь доложить, герр рейхсканцлер, никакая техника не может сохранить секретность, будучи принята на вооружение. В лучшем случае можно рассчитывать на поддержание противника в неведении в течение некоторого времени. Это относится и к авиатехнике. Например, в военное время новые модели самолетов не могут полагаться секретными уже через месяц после начала их участия в боях — в лучшем случае. Скажу больше: как только новейший самолет собьют, и его обломки попадут к противнику, о секретности можно забыть.

Рудольф Гесс проявил достойную эрудицию:

— Как насчет ракетного оружия? Из того, что мне доложили, следует, что русские хорошо продвинулись в космических ракетах, хотя все источники твердят, что военного значения они не имеют. Однако сам доктор фон Браун убежден, что помимо организации Сергея Королева, занимающейся чисто космическими исследованиями, существуют и другие, разрабатывающие ракеты военного назначения.

— Так точно, герр рейхсканцлер. Полученные сведения указывают, что разработаны ракеты, способные доставить боеголовку весом полторы тонны в любую точку земного шара. Не имеется никаких фактов, указывающих на возможность доставки боеголовок большего веса, даже если речь идет о сравнительно небольших расстояниях.

— Из ваших слов, полковник, следует, что русские больше полагаются на атомные бомбы с плутониевой начинкой, не так ли?

— Так точно, герр рейхсканцлер, иного вывода я сделать не могу.

— Тогда вопрос к вам, герр министр Шпеер. Какие выгоды может получить Рейх, взорвав это сырое, по вашим же словам, изделие?

Не то, чтобы Альбрехт Шпеер затруднился с ответом. Скорее наоборот: он уже был готов. Но слова предусматривали и тяжкую ответственность. Вот почему министр промышленности раскрыл рот лишь секунд через десять.

— Герр рейхсканцлер, если я правильно понял доктора Гейзенберга, то даже неудачный испытательный взрыв может дать большое количество научных данных, необходимых для дальнейших разработок. И, разумеется, при этом мы обязательно получим способы улучшения устройства. При удачном испытании появится доказательство того, что Рейх способен спроектировать и изготовить это оружие. Его принципиальную осуществимость уже доказали русские, это неоспоримый факт. И мы можем, в свою очередь, доказать, что монополия СССР на атомное оружие уже не является таковой. Однако не берусь судить о том, насколько велик риск раскрытия самого факта существования подобного оружия у Рейха и насколько выгодна задержка или ускорение испытания в этом аспекте. Такие вопросы вне моей компетенции. Но твердо могу заявить: как только Соединенные Штаты узнают о возможности производства этого оружия, они предпримут все меры для обзаведения таковым. Подчеркиваю: не Великобритания, а именно Америка. Промышленный потенциал этой страны огромен.

Министр знал, что говорил.

Бывает так, что человек и сам толком не знает, зачем он делает что-то, не входящее в круг обязанностей. Если это изготовление бумажных цветов, вышивание крестиком или написание авантюрных романов, то, как правило, сие занятие совсем не соотносится с основной работой. Но в тот момент дело обстояло иначе.

Отслеживание военных действий на Тихом океане совершенно точно не входило в обязанности товарища коринженера. И все же он просиживал вечерами за сводками из открытых источников (по его просьбе таковые ему доставляли). Со стороны занятие могло показаться, скажем вежливо, не очень продуктивным. Рославлев отмечал клетки в некоей загадочной таблице, поглядывал на таинственные цифры в другой графе, хмыкал и... помалкивал. Компетентные товарищи в форме и в штатском, несомненно, обрабатывали те же исходные данные. Ну, почти те же.

Сравнению подвергался ход войны на Тихом океане 'там' и 'тут'. И оно выходило, с точки зрения инженера, непонятным. События шли по совпадающему графику, если за нулевую точку принимать атаку на Пёрл-Харбор. Вот это удивляло больше всего.

Поводом для недоумения служил иной материальный расклад. У флота США не хватало двух авианосцев. Это должно было наложить отпечаток на цепь событий — даже на простое продвижение кораблей из точек А, В и С в точки X, Y и Z, уж не говоря о сражениях, которые ну обязательно должны были протекать по иным сценариям. Ан нет. Все совпадало аж до тошноты.

Уже был взят Сингапур. Одновременно японское флотское соединение устроило разгром соединенной голландско-американкой эскадре. И тут 'не вынесла душа поэта'. Рославлев напросился на разговор с Георгием Константиновичем Жуковым.

Против обыкновения, генерал армии (тогда он был в этом звании) поначалу разговаривал по-прокурорски. Выражалось это и в тоне повышенной резкости, и в том, что с собеседником он обращался на 'вы', хотя и по имени-отчеству.

— Сергей Васильевич, вы утверждаете, что в результате масштабной диверсии возможен выход из эксплуатации Транссибирской магистрали с угрозой нападения на Приморский край, а потому может понадобиться масштабная переброска как войск со средствами усиления, так и боеприпасов на угрожаемый участок, и все это средствами транспортной авиации. Мне ни о чем подобном в разведсводках не докладывали. Если у вас имеются факты, поддерживающие эту точку зрения, то прошу сообщить их мне.

— Георгий Константинович, не мое дело знать о планах Генштаба. Я могу лишь высказать предположение о возможности такой диверсии, исходя из логики вооруженного противостояния СССР и Японии. Также не в моих силах предпринять меры по предотвращению подобной диверсии. Это работа контрразведчиков. Но в мои возможности входит помощь в организации снабжения наших войск, которое может прерваться. И если речь идет о переброске известных вам войск, то тут есть некие сложные моменты, и в организации действий по снабжению вы, Георгий Константинович, можете помочь. Но для этого я должен получить ответ на простой вопрос. Повторяю, никакого раскрытия секретных планов. Всего лишь: может ли подобная транспортная операция стать необходимой? В этом случае надо предпринимать некие дополнительные меры с моей стороны.

— Какие конкретно?

— Вы уже знакомы с транспортными машинами, которые обеспечивают снабжение по типу 'воздушный мост'.

— Да. Их осваивают головановцы.

— Верно, но работа летного состава такая: взлет, полет по маршруту, посадка. А вот погрузка-выгрузка — процедура, с которой аэродромные службы могут не справиться. Точнее сказать, с нею справятся, но сорвут при этом сроки снабжения.

— Почему проблемы именно с новейшей техникой?

— Она самая габаритная.

— Допустим. Что вы предлагаете?

— Тренировки людей Черняховского в погрузке — это в первую очередь — и выгрузке. Я бы сделал вот что. Построил макет самолета. В сущности, нужна габаритная модель фюзеляжа и рампа, но та обязательно с точно таким же покрытием, как и в реальном самолете. Выделил группу мехводов и погонял бы на операции 'въезд-выезд'. Поначалу будут задевать за стенки, уж это как пить дать. А то и с рампы может навернуться... что-то неповоротливое. Ну и пусть. Потом отработать погрузку последовательно на несколько бортов. И выгрузку тоже. Замерять скорость погрузки-выгрузки, само собой. И, повторяю, решать вам. Если полагаете, что такая тренировка с новейшей техникой вообще не нужна — значит, ее не планировать. Но поставить задачу отработать погрузку другой, менее габаритной техники, как мне представляется, весьма желательно. И, конечно, то же для грузов типа боеприпасов, продовольствия... да всего, что понадобится.

— Это штабная работа.

— Не отрицаю. Но отдать приказ штабу любого уровня — это не ко мне.