В течение месяца почти ничего не произошло. Ну не считать же за значимое событие подачу товарищам Сталину и Рычагову некоего списка летчиков, в котором даже цель его составления не была указана. Визит этот к тому же состоялся внешне незаметно.
И вряд ли стоило повышенного внимания совещание в кабинете замначэкономотдела Александрова. Заседали там флотские (адмиралы Исаков и Дрозд), но эти стены видывали начальство и в более высоких чинах. Чуть необычным мог бы показаться предмет обсуждения. На столе оказались в несколько разбросанном состоянии списки с оборудованием и полуфабрикатами.
Суть дела оказалась проясненной сразу же. Наркомвоенмор Кузнецов рассудил, что Дальний Восток (а точнее, Тихоокеанский флот) нуждается в судоремонтных и судостроительных мощностях. Это было не благим пожеланием, а суровой необходимостью. Даже если предположить, что корабли вообще в боях не будут участвовать, то и тогда плановые и профилактические ремонты оставались насущной потребностью. Между тем существующие мощности до последней степени не соответствовали потенциальному кругу задач.
Было бы преувеличением сказать, что обсуждение было горячим. Напряженным? Ну, до некоторой степени.
— ...нет, Иван Степанович, подобные конструкции достать не могу, даже и не просите...
— ...мы подумали о другом варианте. Возможно изготовить узлы на месте... вот список полуфабрикатов.
— Поглядим... стальной лист, швеллера и другой профиль в ассортименте — это пожалуйста. Электроды — сколько запросите. Электродвигатели... вот эти позиции обеспечу без труда, а остальные — только по образцам.
Дрозд не понял выражение сходу и попросил объяснений. Исаков промолчал.
— Вы одолжите мне оборудование на время. Моя организация возьмется доставить вам точно такое же, а образцы я, понятно, верну. Тем самым закроются вот эти позиции.
Синий карандаш отчеркнул нужные строки.
— Склады, предусмотренные вот здесь, видятся абсолютно недостаточными ни по объему, ни по оборудованию. Могу помочь погрузчиками...
— ...мостовые краны...
— ...ну, балки сами сварите...
— ...тогда вот эти позиции тоже закрываем...
— ...с краской как раз легко, но обязательны защитные приспособления...
Этап советско-японских переговоров на не самом высоком уровне вроде как нельзя было посчитать судьбоносным. Правда, в Наркоминделе так не думали.
Дипломаты с обеих сторон соблюдали этикет. Отчасти по этой причине переговоры шли исключительно через переводчиков, хотя ни та, ни другая сторона, возможно, в их услугах не нуждалась.
— ...судите сами. На сегодняшний день США являются стратегическим торговым партнером Японии. Но они хотят большего, чем дает или может дать нынешнее состояние дел. Военные поставки — вот первый и главный интерес Америки. Заметьте, господин Ватанабе: Великобритания закупает в США не так много вооружения, материалов, продовольствия и прочих товаров военного и гражданского назначения, как это было во время войны с Германией.
Советский представитель сделал совсем крошечную паузу, которой многоопытный японский визави немедленно воспользовался:
— Позволю себе заметить, господин Сергеев, что сейчас Германия и Великобритания находятся в состоянии перемирия.
Толщина намека измерялась как бы не в метрах. Оба дипломата прекрасно понимали, что перемирие — это далеко не всеобъемлющий мирный договор. А последний не очень-то просматривался.
— Полностью с вами согласен, господин Ватанабе, но интересы американских промышленников требуют, по меньшей мере, продолжения бизнеса, связанно с военными потребностями. Или, еще лучше, расширения. Между тем на сегодняшний день объемы его падают. И коль скоро на европейской территории покупатели не проявляют активности, то не стоит удивления американское внимание к другому берегу Тихого океана. Пока что эти взгляды сугубо доброжелательные. Полагаю, что производители оружия в США все еще рассчитывают, что японская армия начнет массово закупать их продукцию. До сей поры она этого не практиковала. Представьте себе, что закупки и не случатся.
— Разрешите со всем почтением не согласиться с вами, господин Сергеев. Флот точно так же нуждается в ресурсах — топливе в первую очередь — как и армия.
— Я со своей стороны позволю себе небольшое уточнение, господин Ватанабе. Согласен с вами, флоту нужны ресурсы, но чуть иного рода. Вооружение сухопутных войск американского производства — скажем, танки и другая бронетехника, артиллерия, сухопутная же авиация — по меньшей мере, равно по характеристикам японскому.
Эта фраза содержала в себе грубое преувеличение, а то и лесть. Обе стороны отлично понимали, что сравнение будет в пользу американской продукции, но этикет!
А господин Сергеев неуклонно гнул линию:
— Между тем японские корабли уж точно не уступают американским, а японские моряки, в том числе адмиралы, превосходят их американских коллег по знаниям и умению. Напоминаю: японский флот производится на японских же верфях. И количество боевых единиц в нем неуклонно растет.
В этом пассаже Федор Николаевич Сергеев кое-что пропустил — вероятно, по рассеянности. Он ни словом не упомянул ни о японском подводном флоте, ни о кораблях противолодочного назначения. Между тем как раз они являли собой одну из слабостей японского флота вообще — как по количественным, так и по качественным показателям. Точно так же никак не сравнивался уровень радиолокационного оборудования.
— Разумеется, Советский Союз не намерен оказывать Японии какие-либо услуги в части судостроения. Однако военный флот любой страны нуждается в горючем, сырье и полуфабрикатах. Таковые мы готовы предоставить. Но не они являются главным пунктом в перечне услуг.
На этот раз японец, продемонстрировав отменную выдержку, ничем не выказал желания вклиниться в паузу. Наоборот, он изобразил повышение степени внимания, хотя это было задачей из трудных.
— Анализ развития политической ситуации на Тихом океане подсказывает, что скоро — не более, чем через год, но, вероятно, раньше — американские капитаны бизнеса примут решение о том, что война против Японии жизненно им необходима. И эта война состоится.
В ответ на демонстративную жесткость этих слов господин Ватанабе Сейити пустил в ход изысканную учтивость:
— Позволю себе почтительнейше возразить. По имеющимся у нас данным, позиции изоляционистов в американском конгрессе весьма сильны.
В переводе с дипломатического языка на обычный это означало: конгресс не даст Франклину Рузвельту 'добро' на объявление войны. По тогдашним законам даже президент США не мог этого сделать своей волей. Но в руках у товарища Сергеева было несколько козырей. И он принялся неторопливо их разыгрывать.
— Американский конгресс может и переменить мнение. У него будут на то причины. Представьте себе гипотетическую ситуацию...
Последние слова значили очень много. Японский представитель воспринял их как нечто вроде: 'у нас имеется надежная информация'.
— ...государственный секретарь Корделл Халл выскажет через дипломатические каналы недовольство руководства своей страны торгово-промышленной экспансией Японии в Азии, а того более: активным накоплением возможностей императорского флота. Господин министр иностранных дел Мацуока Ёсукэ через своих людей ответит чем-то в духе: 'Деятельность японских фирм в Азии ни в какой мере не направлена против интересов США, а развитие флота требуется исключительно ради самозащиты.' И поскольку активность Японии в этом регионе не снизится, то последует грозная нота. Например: 'Вывести войска из французского Индокитая... уважать суверенитет Китая...' Если кратко: кардинально изменить политику. Правительство Японии вполне может воспринять это как ультиматум. И премьер-министр Тодзё вместе со своим кабинетом убедит императора Хирохито принять решение об атаке ключевой военно-морской базы США в Тихом океане. В военно-морском флоте Японии служат два гения: Ямамото Исороку и Гэнда Минору. Благодаря им нападение вполне может пройти успешно, то есть закончится почти полным разгромом американского тихоокеанского флота. Это может стать тем событием, которое перевернет позицию конгресса. Во всяком случае, наши аналитики полагают такое развитие событий более чем возможным.
Советский переговорщик не сказал, что подготовка к нападению на Перл-Харбор (а в другой истории это случилось 7 декабря 1941 года) начнется задолго до вручения той самой злополучной ноты, которую предстояло вручить 26 ноября того же года. Но сказанное было понято именно так, как и задумывалось: у русской разведки имеются огромные возможности и в США, и, весьма вероятно, в Японии.
А господин Сергеев продолжал логическое давление:
— В этом гипотетическом случае, — в этих словах прослеживалась чуть ли не издевка, — у США появится решимость на длительную войну, а таковая всегда является соревнованием экономик.
Подобный намек мог понять не только японец. Напрашивалось окончание фразы: 'Ваша экономика изначально проигрывает американской.' Это было чистейшей правдой, и оба собеседника не испытывали в том никакого сомнения.
Наступил главный момент переговоров.
— Советская экономическая мощь может поддержать японскую. Но столь же важно разведывательное обеспечение. У нас имеются весьма информированные источники во флоте США.
Японский представитель сделал вывод: русские читают американские военно-морские шифры. Догадка эта не была высказана в словесной форме, отчего и не была опровергнута.
Господин Ватанабе сказал нечто другое:
— Любые услуги требуют оплаты. Японские фирмы, например, могли бы помочь дальневосточным портам Советского Союза с улучшением инфраструктуры или с модернизацией судоремонтных заводов.
Предложение не несло в себе никакого риска для Японии. Даже если бы тот же Владивосток имел судостроительные возможности, сравнимые с мощностями Кобе — и тогда ни в какие разумные сроки военно-морской флот в этом регионе не мог бы вырасти до угрожающих Японии размеров.
Но японец на этом не остановился.
— Кроме того, добрые торговые связи могут получить политическое развитие. Поскольку, как вы уже знаете, у японского правительства нет никаких агрессивных намерений в направлении советского Дальнего Востока, то вполне логичным выглядит заключение пакта о ненападении.
Эти слова сопровождались улыбкой, которую советский дипломат вернул, даже с процентами. Однако к ней добавлялись слова:
— Подобный шаг следовал бы в нужном направлении. Однако он один не обеспечивает полностью безопасность дальневосточного региона моей страны. СССР нуждается в свободном выходе в Тихий океан. А потому мы готовы сразу же и немедленно заключить предложенный вами пакт при условии передачи СССР южной половины Сахалина и Курильских островов. Напоминаю, господин Ватанабе: минеральные ресурсы на самом острове Сахалин весьма невелики, а на Курилах их и вовсе нет. Эти небольшие потери Советский Союз с легкостью компенсирует. Но гораздо важнее для Японской империи в случае войны с Соединенными Штатами иметь надежный и мирный тыл на западе.
Последние слова прозвучали как бы не завуалированной угрозой. Дескать, когда Япония начнет проигрывать войну, мы так и так заберем эти территории себе.
На подобную неслыханную дерзость Ватанабе Сейити даже не сразу нашелся, что ответить. Первое, что пришло ему на ум: вежливо, но в самых твердых выражениях отвергнуть предложение. Эту мысль дипломат задавил. В результате прозвучало:
— Вопросы возможного экономического сотрудничества, по нашему мнению, стоят тщательного обсуждения. Уверен, что обмен товарами и услугами может стать взаимовыгодным для наших двух стран. Предлагаю предварительно согласовать место и дату предстоящих экономических переговоров.
К некоторому удивлению Федора Сергеева, согласование потребовало не пять минут, и даже не час. За ним последовал заключительный аккорд:
— Что касается ваших политических предложений, то уверяю, что о них будет доложено моему руководству.
Не было сказано: 'немедленно доложено'.
Перевод с дипломатического языка на повседневный был однозначен: категорический отказ.
Переговоры с японским представителем сочли достаточно важными, так что товарищ Сергеев получил распоряжение: по окончании их немедленно доложить, причем лично. В зашифрованном виде сообщение об этом долетело до здания на углу Кузнецкого моста7 немедленно; самому же представителю советской стороны понадобилось два дня на дорогу из Стокгольма.
Товарищ Молотов, в свою очередь, предстал с докладом перед Самим. Вячеслав Михайлович не преминул захватить с собой подготовленный заранее проект торгового соглашения.
Реакция Сталина была на этот раз предсказуемой:
— Мы так и думали, что Япония не согласится с этим предложением. В дальнейшем ее правительство может пожалеть об этом решении.
Вождь не сказал вслух: 'Но будет поздно', но подумал об этом настолько отчетливо, что Молотов прекрасно понял невысказанное.
Глава 6
Господин Ватанабе Сейити был достаточно исполнительным чиновником: отчет о переговорах был отправлен диппочтой в японское министерство иностранных дел на следующий день, а попал туда через четыре дня; самому дипломату на это потребовалось вдвое больше, ибо дипкурьер летел в Токио через Хабаровск и Владивосток на новейшем и быстролетном пассажирском лайнере, а переговорщик добирался до Японских островов несколько кружным путем. Но доклад так и так вызвал в правительстве некоторое беспокойство. Результатом явилось совещание в узком кругу: присутствовали лишь руководители армии, флота, их разведок, министр промышленности и шеф дипломатического ведомства. Последний и председательствовал.
Будем справедливы: среди собравшихся не было ни одного, кто недооценил бы полученное сообщение. Но выводы каждого участника отличались и довольно сильно.
Руководитель армейской разведки прямо сочился ядом:
— Насколько мне известно, как раз в настоящее время проводятся секретные учения флота, ориентированные на бой у базы Перл-Харбор. Решение об атаке именно ее еще не принято. И вообще вопрос о военных действиях против США даже не поднимался. Между тем русские недвусмысленно дали понять, что о замыслах нашего доблестного флота они осведомлены. Не кажется ли собравшимся, что наши соседи излишне информированы о планах моряков?
Этот выпад был направлен отнюдь не только в сторону флота. Яд выливался и на голову флотской контрразведки, которая пропустила деятельность шпиона (или шпионов) мимо глаз. Косвенно попало и самому министру иностранных дел, ибо вражеский информатор мог проникнуть и в его ведомство.
Недоброжелатель флота чуть сбавил обороты:
— Дело даже не в базе в бухте Перл-Харбор. В конце концов русские аналитики вполне могли вычислить направление удара, зная среднее количество американских вымпелов, постоянно находящихся там. С точки зрения географии атака на эту базу также выглядит почти очевидной. Меня интересует другое. Откуда бы русские могли знать имя Гэнда-сама? И не просто знать — русская разведка явно отслеживает послужной список и притом оценивает способности этого, без сомнения, достойного офицера весьма высоко. Какие у них могут быть на то причины? Делаю вывод: или источник должен быть чрезвычайно информированным, или он не один.
