Могло показаться, что генерал армии колеблется. Но вполне могло быть, что в эти мгновения Жуков тщательно взвешивал некое решение. И вот он заговорил:
— Как понимаю, Сергей Васильевич, у вас, как и у меня, нет фактов, доказывающих агрессивные намерения в части Транссибирской магистрали. В таком случае изложите причины для подобного вывода.
— Через Наркоминдел японскому правительству было предложено сотрудничество. Экономическое, понятно: поставки нефти, искусственного каучука, металлических полуфабрикатов. Взамен от них хотели получить полностью Сахалин, а также Курилы. Японцы отказали наотрез. Но для них не учитывать возможность удара в спину, когда японские вооруженные силы будут крепко заняты с американцами — тут нужно быть совсем уж дураками. Конечно, могли бы они организовать встречный удар, но на это японской армии идти не хочется: очень уж они наглядный урок получили при Халхин-голе, да и в других местах. Разведка подтверждает: нет никаких фактов, доказывающих подготовку к наступлению, зато полно сведений об организации крепкой обороны. Однако предотвратить наше наступление можно и другим способом: обрезать снабжение по Транссибу. Мера временная, конечно, но, насколько мне известно, за год японское правительство рассчитывает заключить мир или хотя бы перемирие с США. Я сейчас не представляю, какую именно бяку на железной дороге могут устроить японские диверсанты. По правде говоря, первое, что приходит в голову: мосты. Я пытался подумать за противника. Идеи уничтожения мостов были самыми дикими, но ни одна не выглядела реальной. Однако если каким-то способом цепочка мостов будет уничтожена, то магистраль остановится, по прикидкам специалистов, на полгода, если не больше. Это при условии, что мы не задействуем 'воздушный мост'. Да, и вот одно дополнительное предложение: тренировать на погрузку бронетехники в транспортные самолеты лучше всего младших командиров. Лейтенантов или старших. Но не сержантов. Причина простая: сегодня сержант есть, а завтра он демобилизуется. И все его умения в худшем случае пропадут зазря, в лучшем — его снова призовут, так ведь когда он еще попадет в нужную часть, если вообще попадет. Может показаться все это мелочью, но ежели понадобится быстро сосредоточить силы и средства для удара... А куда нанести этот удар — вопрос уже не ко мне. Это вам, товарищ генерал армии, решать.
Жуков чувствовал себя польщенным, хотя пытался это скрыть.
Но уже по возращении товарищ Александров вызвал того, кто числился начальником его охраны, а на деле исполнял и другие обязанности.
— Николай Федорович, вот тебе документик. Передай наверх по команде. Разрешаю глянуть.
Полознев глянул. Если говорить правду, он прочитал бумагу внимательно. Лицо его отвердело.
— Сергей Васильевич, ты полагаешь, что такая диверсия неизбежна? Но ведь это война.
— То, что диверсия неизбежна — это продукт логики, Николай Федорыч. Но еще вопрос, как СССР следует реагировать. Если военными действиями — то как и когда. И тут решать не мне. Но помочь могу, а для этого надо знать, что там такое случится.
— Сегодня же перешлю.
Ход имел двойное дно. Да, матрикатор хотел получать разведсводку (или сводку происшествий). Но главная цель заключалась в другом. И она была достигнута на следующий день.
Телефонный звонок из секретариата наркома внутренних дел пригласил товарища коринженера на прием в середине дня. Это и предполагалось.
Лаврентий Павлович вполне вежливо информировал Сергея Васильевича, что его просьбу удовлетворят. Но к этому было добавлено:
— Поясните, товарищ Странник, чем вы руководствовались, запрашивая вот это.
И нарком помахал листом, на котором красовалась подпись под резолюцией: 'Не возражаю'.
— Насторожило то, что мне передали до этого: в районе государственной границы был уничтожен контрабандист, при котором нашли груз старого тола немецкой выделки. Это означало, что отправитель, а равно получатель посылки не был заинтересован в раскрытии источника. Кстати, не факт, что несун был японцем — вполне возможно, для этого наняли китайца. Но для полномасштабной диверсии полагаться на китайцев нельзя. И если в ней заинтересованной стороной является Япония — а я в этом не сомневаюсь, поскольку других нет — то исполнители будут японского происхождения. Именно в этом вижу слабость японского плана.
Товарищ Берия уже привык, что инженер-матрикатор регулярно подбрасывает тему для реакции удивления. И эту эмоцию он выразил вслух:
— Развивайте вашу мысль, пожалуйста.
— При обширной и разветвленной военной операции что-нибудь обязательно пойдет не так. Например, заложенная взрывчатка может не сработать. Уверен, что после наши саперы найдут таковую. И что? Предполагаю, что и взрыватели, и сам тол, и вся околовзрывная начинка ничем не будут указывать на Японию. И все же...
Странник доказывал свою мысль в течение пятнадцати минут.
Берия слушал, как всегда, внимательно. Но отреагировал он не совсем так, как ожидал посетитель:
— Вы вторглись в политические вопросы, Сергей Васильевич.
— Осмелюсь с вами не согласиться, Лаврентий Павлович. Политические действия — не моя прерогатива, я это всегда утверждал. Но если вы предпримете те меры, о которых я доложил, то в наихудшем случае они окажутся полностью бесполезными, но никоим образом не вредными. В лучшем... вы сами видите выгоды.
— Понимаю. Но есть еще один вопрос, да. Почему вы именно сейчас выступили с этой инициативой?
— Вы будете смеяться, но на это меня подтолкнули внешнеполитические обстоятельства.
— Не вполне улавливаю юмор ситуации, — произнес нарком тоном, которым обычно говорят: 'Не смешно!'
— Вот факты, которые я накопал из открытых источников, — с этими словами гость кабинета извлек из своего портфеля тощую стопку листков. — Японский флот теснит американский, а также голландский флот в юго-восточной части Тихого океана — правда, США при этом задействовали незначительные силы. В ближайшем будущем предстоят морские сражения японского флота с более серьезной американской эскадрой. Продвижение японских сил на восток и юго-восток сильно растягивает коммуникации. Тем меньше японцам нужен какой-либо конфликт с западной стороны. Любой! Иначе говоря, воздействие со стороны СССР нужно предотвратить и как можно быстрее. Повторяю, наш риск минимален, особенно если в доведенном до начальников погранзастав приказе не будут разъясняться его причины. Такое сообщение в теории можно перехватить, но и тогда в нем никто не увидит ничего особо настораживающего.
Берия все еще не видел ничего смешного в развитии событий, но ответ был, пожалуй, примирительным:
— Разумеется, товарищ Сталин будет поставлен в известность, но, возможно, он с вами согласится. Тогда я распоряжусь подготовить соответствующий приказ.
Возможности советской разведки были велики, но меньше, чем думали высокие чины в разных странах, в том числе и в СССР. В частности, конкретную подготовку нескольких групп диверсантов для выполнения совершенно особого задания она упустила. Или нет, лучше сказать 'не засекла' — ведь как можно упустить то, что и не вылавливали? Будем откровенны: при том уровне секретности, который установили японцы, получение конкретных сведений об этих группах являло собой практически невыполнимую задачу.
Каждая группа включала в себя троих. Карт никому не дали. Весь маршрут предписывалось заучить наизусть. Оружием снабдили, но оно было не японского производства. Винтовка в снайперском исполнении была немецкой, причем изготовленной аж во время Первой мировой войны. Впрочем, оптический прицел был цейсовского производства, но более свежий: 1938 года. Еще двое членов группы вооружались немецкими МП-38. Пистолеты тоже имелись — старые добрые 'люгеры'. Гранаты также являли собой древность. В СССР подобные называли 'лимонками', а первыми их начала производить Великобритания и тоже во времена Первой мировой. Вот из этого источника они и поступили. Но уж ножи были самые что ни на есть немецкие, из лучшей золингеновской стали. Не новенькие, правда, но претензий никто не предъявлял. Одежда и снаряжение были германскими. Рации немецкого производства были чуть нестандартными. Отличие заключалось вот в чем: помимо обычного коротковолнового контура там имелся другой, рассчитанный на другую длину волны. Это могло удивить понимающих людей: на этой частоте не предусматривалось ни передача, ни прием сообщений. Те же понимающие могли бы отметить, что эта частота характерна скорее для радаров. Собственно, в заданный момент этот контур должен был выдать один короткий сигнал — и все. Но и вторая рабочая длина волны не предполагала длительных и приятных бесед. Приказ был однозначен: проследить, при успехе дать кодовый сигнал. Все! Ну, и по возможности уйти. Два контура были нужны, поскольку сигнал на радарной частоте нельзя было принять на базе. Конечно, все члены команд были снабжены наручными часами. Видимо, ответственные за подготовку не доверяли немецкой часовой промышленности: часы имели швейцарское происхождение.
Диверсантам предстоял путь не из близких.
Похоже, идея вертолетоносца крепко завладела думами руководства РККФ: адмирал Кузнецов в очередной раз восхотел проконсультироваться с инженером-контрабандистом. На этот раз Рославлеву пришлось удивиться.
— Помнится, Сергей Василич, ты как-то говорил, что нет у тебя возможности достать вертолетные дальнобойные ракеты, чтобы по кораблям могли вдарить — так?
Стоит заметить, что адмирал Кузнецов мог говорить на вполне литературном языке, но в сугубо неофициальной обстановке позволял себе сбиться на просторечие.
— И готов повторить. Нету таких, только противотанковые, но по бронепробиваемости они даже линкорам могут навредить. Ну, еще есть те, которые класса 'воздух-воздух'.
— То-то, что не очень могут. Вертолетчицы Осипенко наших консультировали, так зенитная артиллерия может создать мощный заградительный огонь для летунов. Море, сам понимаешь, там в овражек не спрячешься. То есть нужно этакое, дальнобойное.
— Я бы и не против, но нету. Понимаешь, нету!
— Так вишь ли, Сергей Василич, мои орелики сделали запрос. В КБ,.. ну, неважно... предложили конструкцию корабельной ракеты и даже смастерили прототип. Вещь — во! На твердом топливе, так мне доложили. Летит на расстояние семьдесят миль, взрывчатки несет тонну. И линкору с такой не поздоровится, а уж кому другому так вообще...
— Погоди-погоди, Николай Герасимыч. Прототип? Говори уж сразу: какие недостатки?
— Недостатки... Готова сама ракета, двигательная часть ее, но вот средств наведения, как мне пояснили, сейчас нету. Сделать могут, но это когда еще. А моим дай приказ только, они на пупе извернутся, а выход найдут. Случили они кабана с канарейкой в надежде орла получить. На ту самую ракету присандалили наведение от противосамсолетной. Ну, там подшаманили крепко. Не очень надежно получилось, сразу скажу.
— Опиши, как управляется.
— А чего тут рассусоливать: корабельный радар ловит противника, выдает пеленг и дистанцию, вертолет в воздух и в этом направлении шмаляет ракетой, та на расстоянии в пять миль ловит цель уже своим радаром. Если поймает, то точно не упустит.
— На чем испытывали?
— Нашлись тут старые-престарые 'купцы', в русско-японскую уже на пенсию просились. Парадный ход — девять узлов, а так хорошо, если семь.
— Результаты давай. У тебя отчет по испытаниям найдется?
— Да без отчета скажу. Из трех ракет лишь одна цель поймала, на предельном расстоянии. Но уж запендюрила так, что обломков, считай, не нашли.
— Хорошо, а если дистанция поменьше?
— Так нет возможностей никаких. Осипенко стоит грудью навыкате, не дам, говорит, больше курочить исправные ракеты. Нужны — так выбивайте у Старого. Тебя это, значит.
Последовал период задумчивого изучения потолка.
— Так тебе скажу: права Полина Денисовна. Но и твоим надобно что-то иметь. Сразу же заруби в памяти: ситуация нынче такая, что запросто меня в Ленинград никто не отпустит. А потому вот рецепт: пускай твои каплеи перешлют мне те детали и узлы, что они в крупнокалиберную ракету вставляют. В теории хватило бы одного, но ради гарантии — штуки три. С нарочным или еще как — их проблема. Потребное количество пусть не забудут написать. Заказ оформлять на мое имя, понятное дело. Через Серова, чтоб официально было. Точно такие же достану, дай лишь... мнэ-э-э... с неделю сроку. Это считая с момента получения мною нужных узлов. Но сам знаешь, Николай Герасимович, всякое бывает. Может, и задержка выйти.
— Контрабанда — это сила! — схохмил адмирал. Но всплеск юмора был немедленно погашен холоднейшей водой:
— Давай условимся, Николай Герасимович: ни сейчас, ни потом источников раздобывания всякого такого не раскрываю. Секрет принадлежит не мне одному.
Кузнецов проникся. Но думать ему никто не запрещал.
Глава 19
Предвидеть событие не мог никто, даже Странник, при всех его возможностях.
В районе Хинганского хребта прошел дождь, а то и ливень. Сам по себе он не мог повредить детонационному шнуру — у того была резиновая оболочка. Но он смыл набросанный сверху грунт. В результате шнур вылез на поверхность каменистого подслоя — правда, лишь частично; обнажилось менее двух погонных метров. Но и это не поставило под риск начальный замысел: рядом с этим местом никто не проходил.
Но через несколько дней в районе закладки случилось землетрясение. Слабеньким оно было, в эпицентре мощность составила 2 балла с небольшим по Рихтеру. Будь там жилой дом, его обитатели могли бы вообще ничего не заметить, разве что посуда звякнула бы в шкафу. Люстра — и та качнутся не могла, поскольку этих краях жители подобных домов сроду люстр не имели. Последствия были крошечными: небольшой камнепад, к тому же в стороне от входа в железнодорожный тоннель. В результате никто ничего не заметил, вот только детонационный шнур оказался перебит ударом камня. Если быть совсем точным: ТОГДА не заметил. Но потом нашлись люди, которым результат данного события оказался небезразличен.
Японские диверсанты сработали отменно. Все группы залегли в заранее присмотренных местах: там, где сигнал от радарного контура радиопередатчика находился в прямой видимости от тщательно замаскированных антенн. Их не заметили.
В заранее обусловленный момент сигналы ушли. Приемники все, как один, сработали штатно: электрические сигнал воспламенили детонационные шнуры. Те тоже не подвели. Ну, почти все. Вот эти взрывы услышали достаточно далеко. Хотя и не мгновенно, но тревога дошла до пограничников. Реакция командиров была единодушной:
— Застава, в ружье!!!
Конечно, не весь личный состав выполнил команду. Часть людей находилась в секретах. Были и те, у которых как раз в тот моменты имелись увольнительные. Правда, таких было немного.
Каждый командир заставы получил совсем недавно подробные сведения, о том, что может произойти и что надо делать. Единственное, чем ожидания и действительность разошлись — никто не ожидал обрушения входов в тоннели. И, соответственно, часть заранее составленных планов перехвата нарушителей, в которых перекрывались пути отхода от железнодорожных мостов, оказалась бесполезной. Впрочем, каких там, к разэтакой матери, нарушителей — настоящих диверсантов.
