— Джентльмены, перед нами стоит задача не победить Германию, а сделать так, чтобы она не победила нас. В настоящий момент там ведутся работы по получению оружия огромной разрушительной силы. Наша задача: сорвать эту разработку.
Основным докладчиком был сэр Стюарт Мензис. Отдать справедливость: подготовился он неплохо.
— ...можно считать твердо установленным, джентльмены: интересующий нас центр находится вот здесь, — на карте появился красный кружок. — Разумеется, это не здание, а комплекс. Кстати, меры безопасности поистине драконовские, и это само по себе указывает на точность агентурных сведений. Наземная операция исключается. Остается сосредоточенная и массированная бомбардировка. Вот сведения о ПВО этого района. Между прочим, соответствующие подразделения зенитной артиллерии переведены от бывшей резиденции Гитлера, но их нынешнее расположение установить не удалось.
— Истребительное противодействие?
— Совсем рядом аэродромы с бетонным покрытием. Здесь и здесь. На них базируются истребители, в сумме от сотни до ста двадцати. Но также могут подключиться истребители, базы которых находятся ближе к побережью.
Командующий бомбардировочными силами Британии Харрис Трэверс, он же Бомбер Трэверс, высказался со всей определенностью:
— Бомбардировщикам понадобится истребительное прикрытие. Двести единиц, никак не меньше, лучше — триста. Не возражаю, если это будут птички с авианосцев.
Про себя главбомбер подумал, что те истребители, которые базируются на Островах, смогут оперировать над целью, лишь имея подвесные баки. Да и то шансов на возвращение будет крайне мало. А еще Трэверс сделал пометку в блокноте для своих штабистов: прикинуть потребность как в самих бомбардировщиках (своих и купленных в США), так и в особых сверхмощных бомбах, изначально рассчитанных на поражение хорошо заглубленных целей. Предположить, что немцы не закопаются как следует... Никто из присутствующих не был склонен к недооценке противника, а уж командующий бомбардировочной авиацией — в наименьшей степени.
Идея об оружии, специально предназначенном для поражения подземных, хорошо заглубленных целей была высказана конструктором Бэрнсом Уоллесом еще в сорок первом. Тогда армейцы ее отвергли. Но времена меняются, и потребности вместе с ними. Осталось воплотить мысль конструктора в металле и взрывчатке. И понадобится таких бомб много, уж точно не менее одной на каждый бомбардировщик.
Но виделись и светлые стороны. Главной из них были сами бомбардировщики. 'Ланкастер' был именно там, что надо. Настоящий стратегический бомбардировщик, и притом в большом количестве. Поставленные из США Б-17, хвастливо именуемые 'Летающая крепость', тоже выглядели совсем недурно, если учесть их огневую мощь в оборонительном строю. Кстати, вооружены были только крупнокалиберными пулеметами, в отличие от британцев, имевших для самозащиты лишь винтовочный калибр. Да, с бомбардировщиками проблем быть не должно.
Первый морской лорд думал совсем о другом. Для подобного удара нужны были не просто авианосцы — они у Британии имелись. В этой операции вся палубная авиация должна состоять из истребителей и только из них, поскольку морские бомбардировщики для решения поставленной задачи не подходили от слова 'совсем'. Триста истребителей можно было набрать, хотя и с трудом. Правда, у летчиков опыт с новейшим 'Супермарин сифайр' был маловат: все же эти прекрасные самолеты проступили на вооружение совсем недавно. И, что хуже, у летного состава не было никакой практики борьбы с 'мессершмиттами'. Что делать: не набрали эти пилоты кровавый опыт в 'Битве за Британию'.
Совсем иные мысли бродили в умной голове премьер-министра. В отличие от соратников он обязан был думать и о политической стороне дела. Впрочем...
— Правильно ли я понимаю, маршал Трэверс, что мы уже в состоянии сформировать армаду для уничтожения этой цели?
Такое обращение было своего рода комплиментом. Главнокомандующий бомбардировочными силами Великобритании на тот момент являлся всего лишь 'временно исполняющим обязанности маршала'.
— Нет, сэр. У нас имеется достаточно бомбардировщиков и экипажей для них. Но нам понадобятся специальные бомбы для поражения объектов на большой глубине. Разработка их начата.
— В таком случае назовите потребность во времени для завершения конструкторских работ и изготовления нужного количества этих боеприпасов.
— Эту цифру я могу выдать через неделю, сэр. Но просьба учесть, что нам понадобится время на испытания бомб.
— У вас есть шесть месяцев, маршал Трэверс. Но не на планирование, а на выполнение работы.
Сказано было холодно и жестко. Комплименты тут и рядом не проходили.
— Слушаюсь, сэр.
А что еще можно было ответить?
Премьер повернул взгляд к Первому лорду.
— На Адмиралтейство возлагаются две задачи. Первая и основная: организация перехвата транспорта с грузом по пути к атоллу Моруроа. О действиях в районе Панамского канала можете не беспокоиться: переговоры с кузенами беру на себя. В любых других районах Мирового океана действовать без колебаний... и не считаясь с возможными потерями. Срок на планирование: месяц и ни минутой больше.
Сказано было сильно. Лорд Альберт Александер сощурил и без того узкие глазки.
— Второй задачей вижу проработку операции уничтожения того опасного производства, о котором уже шла речь. Вам, джентльмены, — тут премьер-министр бросил взгляды на главного авиатора и главного моряка — придется наладить взаимодействие. Здесь сроки более растянутые, но только потому, что пока что нет ни характеристик боеприпасов для бомбардировщиков, ни даже самих боеприпасов. Но не более полугода!
Оба деятеля дружно кивнули.
— Ваша задача, Стюарт: держать в руках все потоки информации... и своевременно извещать меня.
Сказано было так, как будто эта задача была самой легкой. Но никто из присутствующих не обманулся фальшивой небрежностью тона премьера.
— Джентльмены, я вас не задерживаю.
Самому Клементу Эттли предстояли непростые переговоры с представителями США. Вполне возможно, состоянию перемирия с Германией (а ведь мирного договора все еще не было!) предстояло рухнуть. И такое развитие событий могло сильно повлиять на интересы Америки — как в положительном, так и отрицательном смысле.
Глава 27
То подозреньице, которое имелось у инженер-капитана Перцовского, выросло в размерах и обернулось вполне увесистой догадкой. Правда, для этого понадобилась половина дня беготни по горным склонам и еще один полный рабочий день наедине с калькулятором.
А вечером до майора Борисова дошел радиовызов. Видимо, у этого командира десантного подразделения случился приступ необыкновенной проницательности. Во всяком случае, он не только угадал личность того, кто пытался с ним связаться, но и заподозрил собеседника в намерении испортить настроение. И майор оказался прав, ибо догадливость — то свойство, которое генерал-майор Маргелов ценил в подчиненных. Сверх того, быстрота ума иным разом позволяет добавить возможностей выжить.
Поскольку передача шла открытым текстом, то диалог был построен с вывертами:
— Первый на связи.
— Здесь Кролик. Есть сведения для передачи лично. Лучше утром.
Борисов мгновенно сообразил: не сейчас, то есть время суток требуется светлое.
— Вышлю машину и сопровождение. Будут в восемь.
Под машиной майор подразумевал горьковский вездеход в десантной конфигурации, то есть более компактный, чем обычный армейский. Эта машина и подъехала в точно назначенное время.
Через два часа состоялся... нет, не доклад подчиненного командиру, а скорее обсуждение.
— Плохие новости, Марк Моисеич?
— Скорее плохое предположение, Игорь Иваныч. Глянь на карту...
— Тот самый тоннель, о котором ты говорил.
— Тот, да не этот. Смотри: тут свежепостроенная грунтовка проходит прямо под полотном. Так вот, если вызвать оползень по этой черте, то обрушится и кусок тоннеля, и та самая грунтовка. Двадцать метров дороги слизнет. Это если нам повезет.
Борисов прищурился, кивнул и заметил как бы вскользь:
— Сколько надо взрывчатки на этакое?
Вопрос повис в воздухе. Вместо ответа специалист по фундаментам и основаниям пустился в нудные объяснения. Оговоримся: нудными они были только для незаинтересованных лиц, а таковых в комнате не имелось.
— Тут дело в этом слое, подпочвенном. Сам по себе он держит, но если размокнет от сильного ливня, то заработает, как тавот. Вот от сих до сих сползет в долину. Но только сам по себе не сдвинется, подтолкнуть надо взрывом.
— Ага.
Перцовский не смутился подобной лаконичностью и продолжил:
— До сих пор ничего такого не было. Но если диверсанты подсобят, то может быть. Я рассуждаю, как войсковой командир: если обе дороги прервутся, то снабжение встанет намертво. Месяц, как с куста. Как бы не все два.
— Угу.
— Тут, Игорь, понимаешь ли, это я со своей ветки чирикаю. Но если японцы имеют ту же информацию, что и я, то так и сделают. И заметь: те самые два месяца — потери чисто на Большом Казачинском тоннеле. Если же учесть, что остановится восстановление Малого Казачинского, то клади задержку с полным открытием Трансссиба на... на... четыре месяца, примерно. Ну, три, но не меньше. Это я сужу по темпам восстановления тех тоннелей.
— Так.
— И если только японцам подфартит с мокрой погодой, то взрывчатки потребуется не запредельно. Пять тонн. А это значит, что две роты ее запросто перенесут. Если организуют подавление огнем. Они ведь не рассчитывают на удержание позиции, верно?
В этот момент майор Борисов вдруг сделался многоречивым:
— Ты же заканчивал военно-инженерное училище. Тактику тебе читали, верно?
— Третий на курсе.
— А теперь прикинь: какие средства усиления японцы смогут протащить?
— Артиллерия отпадает. Ну разве что горные вьючные пушки, вроде как в русско-японскую войну их пользовали. Минометы — это да. Авиация маловероятна, японцы должны знать, что у нас сильная ПВО. Да воздушная поддержка японцам без толку в хороший туман. Бронетехника, полагаю, тоже не пройдет.
— Почему так?
— Если верить карте, то местность и так почти непроходима для танков. А тут еще обстоятельство. На их месте я бы вышел на дело в самую мерзкую погоду. Между прочим, вертолеты в этих условиях почти бесполезны. Так вот, от хорошего дождя грунт насквозь мокрый. Тогда горные дороги станут еще опаснее, чем есть. Это я их дорогами зову, а спроси у погранцов, так они тебе дадут описание... Кстати, японские самолеты и не взлетят с раскисших аэродромов. Короче, об авиации и бронетехнике я бы не беспокоился. Но вот атака пехотой, да еще лошади для доставки грузов чтоб; туда ж видимость, как сегодня...
— Уж ты накаркаешь, Марк.
Сказано было легким тоном, но майор Борисов был не из тех, кто пренебрегает тонким тактическим расчетом и, главное, тем, что он называл 'предупреждение с заднего торца'. Именно там началось тянущее и беспокоящее чувство. Неприятные новости были на подходе.
— Связь с комротами!!
Передача распоряжений заняла довольно большое время (для десантных войск, понятно). Ротные не имели связь с каждым комвзвода, но посыльные существовали.
И почему-то ни инженер-капитан, ни майор не удивились истошному воплю радиста:
— В ружье!!!
И уже негромко связист заладил перечисление этих самых неприятностей:
— До батальона пехоты с полной выкладкой... батарея минометов во вьюках, не менее шести штук... снайпер с винтовкой посередине колонны, наверняка не один... ручные пулеметы несут, по три на взвод... кони вьюки тяжелые тащат, точный вес неизвестен... дистанция — три с половиной километра...
Майору уже было все ясно. Позицию придется отстаивать не меньше, чем сорок минут, силами первого взвода и заставы. Подмога от второго взвода должна идти с боевым охранением, поскольку в этакую погодку беспилотники (а они имелись) почти что без толку, а засаду на пути подхода подкреплений он, Борисов, обязательно бы устроил. Значит, и японцы могут подумать так же. А времени подготовить оборонительную позицию не то, чтоб совсем нет — но уж точно мало.
— Игорь, ставь пулемет на ту высотку! Он прижмет их к земле. Потянем время, нам того и надо.
— Минометами накроют... Козельский, живо рыть стрелковые ячейки по склону от сосны-двойчатки до полосатой скалы. Поставь снайперскую пару перекрыть дорогу у поворота на север. И еще...
Последовал целый ряд очень ценных тактических указаний.
— Минометами высотку не обработать, Игорь Иваныч. Больно местность открытая, мы расчеты из крупнокалиберного накроем, а ежели из леска, так своих минами посечет.
— Добро, с этой позиции будешь руководить огнем...
Ни Борисов, ни Перцовский не знали, что японцами руководят соображения внешней стратегической ситуации. Они только-только заняли Гуадалканал, и получили сведения, что американцы намерены отбить этот стратегический остров. И удар с тыла со стороны Советского Союза им был ну никак не нужен.
Нельзя сказать, что у Лесли Гровса был полный иммунитет к головной боли. Подобная напасть с ним раньше случалась. А сейчас имелся пребольшой набор причин для таковой.
К тому моменту, когда президент США очень всерьез заинтересовался атомным проектом, то есть вызвал на ковер тогда еще полковника Гровса, описал в подробностях успехи потенциальных противников (в таковых числились СССР, Германия и Великобритания), разъобъяснил (не в первый раз) настоятельнейшую необходимость обладания этим мощным оружием, добавил к поощрительным словам более, чем щедрое финансирование... одним словом, в тот момент кое-какое продвижение у американских разработчиков имелось. Впрочем, оно было намного меньше, чем в другом мире. Графитовый реактор только-только начал создаваться, и тормозил дело, как ни странно, недостаток урановой руды. На то были причины. Шахты в Конго усилиями диких племенных сепаратистов прекратили работу. В Канаде, правда, добывали урановую смолку, но в совершенно мизерных количествах, поскольку природный уран, по правде говоря, почти никто и не покупал. Правда, из урановой руды тогда добывали радий, который, собственно, полагался главным и самым ценным ее компонентом. Но до урановых сердечников в бронебойных боеприпасах инженерная мысль тогда еще не дошла.
Но теперь мощный поток долларов придал живительные силы добывающей промышленности. Но не только ее ограниченные возможности тормозили проект.
Вторым по счету (и, возможно, по важности) был кадровый вопрос. В другом мире Манхэттенский проект (который, между прочим, еще и не обрел это название) продвигали европейские ученые, эмигрировавшие в Америку в поисках спасения от нацистов. Но теперь...
Со смертью фюрера расовые принципы в немецкой науке и технике стали без особого шума, но неуклонно отодвигаться на задний план. И не последнюю скрипку в решении многих ученых отказаться от переезда в Штаты (или даже вернуться в Германию) сыграла именно кадровая политика в науке США.
Еще в тридцатые годы ведущей силой в научных и технических разработках стали частные корпорации. Они, спору нет, щедро оплачивали то, что могло принести хорошую прибыль, пусть даже не мгновенно. Но ядерная физика? Ну нет, эта отрасль была отдана на откуп университетам, а не, к примеру, 'Дженерал электрик'. А учебные заведения США имели казну отнюдь не бездонную, скорее даже наоборот.
