По уму именно палубные бомбардировщики следовало пускать первыми, но тут стеной встал флот. Уж кто-кто, а командиры авианосцев знали, скольких трудов и времени требуется на подготовку настоящего летчика морской авиации. И не только летчика, но и штурмана тоже.
Одним из важнейших факторов при планировании операции виделась погода, точнее, состояние облачности. От идеи ночного налета отказались не Королевские ВВС — нет, на бомбежке по-зрячему настаивало верховное командование. А так как потери желательно было свести к минимуму, то основным условием успеха полагали слоистую облачность, причем ее нижний край должен находиться не ниже тысячи метров и не выше двух тысяч. Именно этим предполагалось нивелировать явное преимущество в истребительной авиации, которым, несомненно, располагали немцы. После сброса пилотам приказывалось немедленно уходить в облака и добираться до базы по радиокомпасу.
Еще одним важным фактором был признан навигационный. Бомбардировка объекта по счислению с самого начала была признана недостаточно эффективной. В непосредственной близости от цели предполагалось резко снизиться и бомбить, находясь при этом на высоте чуть менее двух километров. Что и говорить, штурманская задача выглядела непростой. Навести на цель с точностью до десяти километров в условиях слепого полета и так непросто. А потом еще выйти на самую цель, а ее размер был менее километра. Здание, которое числилось в приоритете, было, разумеется, намного меньше: не более ста пятидесяти метров в поперечнике. Но бомбить надлежало не только его, но и окружающую инфраструктуру: трубопроводы, линии электропередач, дороги, путепроводы, станционное оборудование. И все это с горизонтального полета, ибо настоящих пикировщиков в составе авиаэскадры не было.
Правда, штурманам пообещали некое подобие наземного наведения. С самого начала было ясно, что высокой эффективности от него не ожидать. На сам объект ходу посторонним не было, понятное дело. Да и в округе рыскали специалисты в форме и в штатском. Однако вроде как организовывалось несколько пар агентов с фонарями, которые могли устроить некое подобие пеленгов. А после первых успехов ожидался пожар, который сам по себе мог служить прекрасным ориентиром.
И еще один момент не был упущен.
Сам премьер-министр выступал перед офицерами в должностях командира эскадрильи и выше. Говорил он негромко, но чрезвычайно весомо.
— Джентльмены, — дам среди собравшихся не имелось, — ваша задача намного серьезнее, чем вы можете себе представить. Объект, который вы должны поразить, жизненно важен, и не для Германии — для нашей страны. Я не хотел этого говорить, но должен: цель надлежит уничтожить любой ценой. Повторяю: любой ценой!
Последние слова были произнесены с выделением.
Слушатели дураками не были. И опыт у них имелся, а главное: умение быстро оценить обстановку. В летном составе Королевских ВВС тугодумы долго не жили.
Буквально каждый понял главное: шансов на благополучное возвращение очень мало, если таковые вообще имеются. И остается лишь исполнить долг до конца. Тогда британцы хорошо знали, что это такое.
Письма были категорически запрещены, равно телефонные звонки. Завещание составить — это пожалуйста; но соответствующие бумаги надлежало сдавать полковым капелланам. Это было не по правилам, но жалоб от святых отцов не поступало. В их работе зачастую возникали самые нестандартные ситуации, и нынешняя была не из худших.
Британская разведка горько сожалела о нехватке времени. Впервые от службы радиоперехвата и расшифровки, восстановленной почти что с нуля, поступила хоть сколько-нибудь обнадеживающая информация. Одно сообщение с немецкой подводной лодки удалось расшифровать.
Нельзя сказать, что в бочку меда подложили ложку дегтя. Скорее емкость с дегтем, полную до краев, разбавили медом в крайне экономной дозе. Сообщение расшифровывали 'в лоб', и перебор вариантов занял чуть более пятнадцати месяцев. И все же это было куда больше, чем ничего, а главное: появилась перспектива. Даже в отсутствие погибшей группы математиков и программистов развитие вычислительной техники отнюдь не затормозилось.
Однако, к глубочайшему сожалению компетентных джентльменов из Ми-6, в войне на море и воздухе подобная оперативность могла бы удовлетворить запросы не штабистов, а разве что историков. Пришлось обойтись без этой части разведки.
Собственно, ждали лишь отмашки от богов погоды. И они ее выдали.
Глава 35
Ни Сталин, ни Берия, ни Александров, ни... собственно, никто из присутствующих не был летчиком. И все же на совещании люди занимались разбором полетов. Не своих — чужих. И совещание на эту тему было не первым, но на этот раз имелись подробные данные.
— ...таким образом, английский налет на немецкий атомный центр достиг целей лишь частично. Из переданных нашими людьми сведений однозначно следует, что оповещение о воздушной тревоге прозвучало вовремя, и весь инженерно-технический и научный персонал успел вовремя спуститься в бомбоубежища, каковых на территории центра было три. Ни одно из них не было существенно повреждено взрывами, если не считать заваленных входов. Большую часть персонала эвакуировали через запасные входы, и пятнадцать человек спасатели смогли выручить лишь через шесть часов работы. С другой стороны, большой ущерб нанесен оборудованию, причем не столько реактору, который, как мы полагаем, был главной целью, сколько трубопроводам, коммуникациям и линиям водопровода и электропередач. В частности, полностью уничтожена силовая подстанция. Указывается, что также практически прекратилось водоснабжение. Точный масштаб повреждений пока неизвестен. То же относится к оценке длительности восстановительных работ. Примерные расчеты наших специалистов указывают на восемь месяцев. Это, разумеется, с учетом тех повреждений, о которых есть данные. Что касается реактора, то, по имеющимся сведениям, он поврежден незначительно, но практически отсутствует информация о том, возникло ли радиоактивное загрязнение местности и помещений, а если да, то насколько оно велико. Есть лишь косвенные данные. Германское министерство внешней торговли передало наркомвнешторгу запрос о продаже крупной партии красного крепленого вина. Речь идет не о гектолитрах, а о сотнях бочек...
Берия с очевидностью заметил удивление Сталина и поспешил уточнить:
— Мы довели до сведения немецкой стороны, что именно эти сорта винопродукции могут быть полезны в качестве средства от лучевой болезни в легкой форме. Впрочем, никаких данных о заболевших у нас не имеется. Насколько нам известно, производство крепленого красного вина в самой Германии весьма невелико. То же относится к Франции и Италии. Португальцы производят больше, но их вина продаются лишь за конвертируемую валюту. Возможно также, что немцы не хотят привлекать внимание английской разведки — а та непременно заметит, если вдруг эта продукция внезапно исчезнет с прилавков, и попытаются объяснить этот факт.
При этих словах Сталин усмехнулся. Видимо, он представил себе полное исчезновение красного вина со стола советских граждан. Странник же подумал, что подобное событие вряд ли будет расценено как катастрофа. Большинство населения СССР сочло бы водку вполне подходящей заменой.
— Стоит отметить, — продолжил нарком внутренних дел, — что бомбардировочная авиация Великобритании понесла серьезные потери. Мы не считаем ведомство Геббельса надежным источником информации, но по самым заниженным оценкам, половина самолетов, участвовавших в налете, была сбита над территорией самой Германии. Надежных данных о том, сколько именно английских бомбардировщиков упало в море, у нас нет. Также немецкий флот повредил несколько английских кораблей. Пока что нет данных, имеются ли у какой-либо стороны безвозвратные потери в кораблях.
— Вы закончили, товарищ Берия? Ваш анализ весьма подробен. Насколько надежен ваш источник?
Это означало: 'Столь детальная информация, полученная в очень сжатые сроки вызывает некоторое недоверие.'
Ответом была тонкая улыбка наркома:
— Позволю себе небольшую поправку, товарищ Сталин. Не 'источник', а 'источники'. В нашем ведомстве не принято предоставлять руководству недостаточно проверенные данные.
— Одобряю вашу позицию, товарищ Берия.
И тут же последовала смена темы:
— Есть мнение, что чисто военные проблемы могут быть обсуждены позднее, поскольку для нас они хотя и важны, но не особо актуальны. Товарищ Александров, у вас имеются вопросы?
— Имеются. Где находился полярный караван в момент налета? И сколько, по оценкам моряков, ему понадобится для достижения Берингова пролива?
Берия проявил неслыханную ловкость рук. Его пальцы листали записи с такой скоростью, что позавидовать бы мог любой шулер.
— Двадцать девятого мая караван прошел пролив Вилькицкого, то есть сейчас он находится в море Лаптевых. По докладу от товарища Папанина, до полного прохождения Северного морского пути понадобятся еще тридцать пять дней. Конечно, при условии, что ледовая обстановка не изменится кардинально.
Адмирал Кузнецов отлично понял и смысл и вопроса, и ответа на него. Он поднял руку. Сталин разрешающе кивнул.
— Товарищи, по расчетам аналитиков, корабельная эскадра Великобритании, принимавшая участие в налете, какой бы ни был ее состав, не сможет перехватить или участвовать в перехвате немецкой подводной лодки, идущей в составе каравана. У нее на это не хватит времени.
Однако товарищ коринженер не завершил список вопросов.
— Хотелось бы знать, товарищ Берия, имеются ли данные о потерях в британском летном составе?
Лаврентий Павлович и на этот раз не сплоховал. Видимо, этот интерес ожидался.
— Пока что нет надежных данных по самолетам наземного базирования. Идет проверка. По неподтвержденным сведениям, взяты в плен сто четырнадцать военнослужащих Великобритании. Это по суммарным данным. Отдельные цифры по потерям в личном составе сухопутной и морской авиации отсутствуют даже у самих немцев. Что касается палубных бомбардировщиков, то девяносто пять из них не вернулись на авианосцы. Из этого, правда, не следует, что все экипажи погибли.
Хозяин кабинета перехватил инициативу:
— Тогда вопрос уже к вам, Сергей Васильевич. Что, по вашему мнению, может предпринять Германия с целью избежания подобных налетов в будущем?
На этот раз подоплеку вопроса поняли лишь Странник и Берия. Имелось в виду: 'было ли что-то подобное там, в другом мире?'
— Товарищи, напоминаю, что я не строитель и не военный.
Кое-кто из присутствующих удержался от выражения скепсиса.
— Могу лишь предложить действия, основанные на здравом смысле. Возле города Зальцбурга, это бывшая территория Австрии, сейчас, понятно, она под Германией — так вот, там имеются обширные соляные шахты. Кстати, соль в этих краях добывают по сей день. Эти шахты вырыты в скальных породах и потому могут служить естественным и очень надежным бомбоубежищем, причем там имеется пространство для размещения производства. Решать за господина Гесса не могу, давать ему советы не имею права, но подобный перенос атомного центра мне видится одним из вариантов. Насколько понимаю, никакие бомбардировки не в состоянии повредить то, что спрятано на глубине не менее пятидесяти метров, да еще под скальными породами. Но также обязательно надо принять во внимание, сколько у англичан осталось подготовленных летных экипажей. От этого зависит возможность повторения налета, на какой бы объект он ни был нацелен. Из тех данных, которые я получил, следует, что повторение такового в течение хотя бы восьми месяцев маловероятно. Нужны отлично обученные экипажи, а их быстро не подготовить.
На этот раз вопрос задал не Сталин, а Берия:
— Сергей Васильевич, получена информация, что американцы имеют доступ к немецким источникам, занятым в атомном проекте. Какова, по вашим сведениям, вероятность, что они захотят открыто выступить на стороне Великобритании силами своих ВВС?
Выражение лица Странника самую малость изменилось — ровно настолько, что никто, кроме самого Сталина и Берия, этого не заметил. Впрочем, интонации голоса товарища Александрова остались прежними.
— Лаврентий Павлович, вы, похоже, несколько переоцениваете мои возможности...
Эту фразу все непосвященные сочли за проявление скромности. И только двое в кабинете поняли ее скрытый смысл.
— ...и во всяком случае могу уверить: у меня нет ни единой крупицы сведений, которые свидетельствовали бы о желании США хоть в какой-то степени быть вовлеченными в европейские события.
Не прозвучало 'пока что нет.'
Как правило, знатоки (или аналитики), разбирающие прошедшие операции по винтикам или по косточкам, неукоснительно отмечают, что успеху способствовали активные действия контр-адмирала Н., или, скажем, рискованный, но удачный маневр дивизии полковника Х. Также восхваляют, например, появление на фронте самолетов ХХ-00, каковые обеспечили несомненное превосходство в воздухе. Куда реже попадают в анализ точные и своевременные поставки горючего и боеприпасов, обеспеченные интендантом К. Или труды командира летчиков-инструкторов, выдавших в нужные момент прекрасно обученных пилотов и штурманов.
Еще, правда, бывает, что анализ выдает нечто вроде: 'Ну, повезло им. Пошла карта.'
В той операции, о которой пошла речь, Фортуна показалась американским войскам своей фронтальной проекцией.
Во-первых, японцы тривиально не успели с новым самолетом — тем самым, который был предназначен для борьбы с американскими дирижаблями. Правда, искомая высотная модель была изготовлена малой серией и направлена на испытания. Но те проходили на наземном аэродроме, а не на авианосце. Между тем новая модель получилась значимо габаритнее, чем привычные 'зеро' хотя бы уж потому, что размах крыльев был прилично больше. Да и сами крылья доставили немало трудностей конструкторам: механизм их складывания при опускании в ангар не подходил по размерам к заданной толщине крыльев. Не было вопросов лишь с вооружением. Оно состояло в одном пулемете винтовочного калибра. Считалось, что промахнуться по громадине-тихоходу вроде дирижабля даже из такого трудно. Пули, разумеется, предполагались зажигательными, в этом сошлись как представители заказчика, так и конструктора. Но... не успели.
Во-вторых, американская контрразведка, соединив усилия с представителями флота, сделала почти невозможное. Она не только умудрилась сохранить в тайне истинные намерения американского флота, но также пропихнула дезу, что якобы целью эскадры является остров Тарава.
В-третьих, фирме 'Кайзер', уже получившую известность сверхскоростным строительством гражданских судов, выдали большой заказ на легкие авианосцы. Движки туда поставили мощные, сравнительно дорогие и, несомненно, прожорливые, зато скорость на мерной миле получилась аж целых двадцать восемь узлов с лихом. Это давало возможность идти в одном ордере с линкорами. Правда, опытных летчиков и штурманов категорически не хватало, и потому в строй вошло пока что лишь два таких корабля (и еще пять срочно осваивались).
