Абвер получил многократно подтвержденные факты, свидетельствующие о разработке англичанами бомбы 'Толлбой', каковая изначально предназначалась для поражения целей, хорошо заглубленных в землю. Д Правда, до постановки на вооружение было еще далеко, и потому точных данных об ее эффективности не было и быть не могло, но запланированная возможность пробития толстых железобетонных перекрытий, да еще нескольких... Не нужно обладать гигантским умом, чтобы сделать простые предположения. Или эти штуки предназначены для уничтожения особо заглубленных бомбоубежищ, то есть именно тех мест, где обыкновенно скрывается крупная дичь, или же целью является некое подземное производство. Рядовым аналитикам такое знать было не по чину, но серьезные ребята немедленно подумали о подземных цехах, где делаются некие особо мощные, даже сверхмощные бомбы. Тут подробности уже не требовались. В результате докладная ушла на самый верх.

Нельзя сказать, что очень уж крутые меры по защите неких объектов на территории Рейха совсем никого не заинтересовали. Скорее наоборот: усилили работу и английская разведка, и советская, даже американская и (вы не поверите) французская. Последняя, впрочем, большей частью работала на Великобританию, даже если не все агенты это осознавали. И все же некоторая доля сведений оставалась в распоряжении Центра правительственной информации. Номинально им руководил адмирал Дарлан, фактически же командовал полковник Риве. Оба не любили бошей, но лаймиз не любили точно так же. Главным и самым ценным источником с территории Рейха был эльзасец Роберт Вархельм, он же Робер Герро, одинаково хорошо владевший французским и немецким языками. У него случайно открылась возможность подслушивать телефонные разговоры, ведущиеся открытым текстом. В них, понятно, не содержалось ни грамма секретной информации: всего-то болтовня о ценах на продукты питания, о количестве этих самых продуктов, закупаемых интендатурратом Фольке, а равно подробные и весьма интимные сведения о нраве, обычаях и прелестях толстой Трудхен. Все это записывалось и отправлялось 'куда-то' по каналам связи, о которых агент ничего не знал.

В конечном счете информация об увеличении количества военнослужащих без видимых причин стала интересовать французскую разведку. Вы сами должны сделать вывод, читатели: уж если французов несколько удивило нарастание количества немецких военнослужащих в районе, где им вроде как нечего делать, то англичанам и русским сам бог велел.

И, понятное дело, Те, Кому Надо начали с большой осторожностью описывать круги вблизи упомянутой дамы с фигурой повышенного веса.

Мы не можем упустить возможность: и в японском военном сообществе тоже наметились изменения. Именно сообществе, ибо дело касалось не только флота.

Впрочем, первым стал 'гнать волну' никто иной, как сам Гэнда Минору, отнюдь не последний человек во флотской иерархии. Он открытым текстом довел до сведения тех, кто мог влиять на авиапромышленность, что нынешние показатели палубных самолетов не кажутся удовлетворительными. Собственно, это знали и куда меньшие чины. Одной из главнейших проблем Гэнда видел в недостаточной высотности истребителей. Доклад весьма убедительно показывал, что американские дирижабли над полем боя ведут себя неприличным образом, то есть летают, где хотят, и глазеют на все, что им придется по нраву, уж не говоря о том, что корректируют артиллерийский огонь. Отдать справедливость: полковник Гэнда был достаточно опытен, чтобы настаивать на производстве специализированной машины, пусть и в небольшой серии. Приложение к докладу составляло почти что техзадание, в котором указывались ТТХ этой машины. В похвалу аналитическому искусству Гэнда отмечаем: он совершенно не стал гнаться за рекордными показателями в части скорости (для весьма тихоходной цели он полагал достаточными триста километров в час, а то и меньше,), а равно в вооружении. Предполагая, что гелий в этих дирижаблях не применяется (слишком дорог), японский авиатор предложил вооружать предлагаемый сверхвысотный истребитель всего лишь одним пулеметом винтовочного калибра, но только с зажигательными пулями, предвидя, что пожар, буде таковой случится, загасить крайне трудно, если вообще возможно. Но даже при гелиевом наполнении вполне возможно поразить гондолу огнем сверху. При атаке с этого направления дирижабли полностью беззащитны. К тому же в конструкции самолета, рассчитанного на высоту тринадцать тысяч метров, наверняка могли нарисоваться проблемы с весом. Установка более тяжелого вооружения или нескольких его единиц виделась очень проблематичной.

Но Гэнда Минору отметил еще одно тревожащее обстоятельство. Уровень подготовки пилотов заметно снизился. Летный почерк подчиненных полковника давал все основания для подобного вывода. Улучшить положение дел можно было лишь в условиях мира, то есть никак. И тут пример исполняющего обязанности младшего лейтенанта Ямадзаки Тодзё, направившего свой торпедоносец на вражеский крейсер... он наводил на размышления.

Как ни странно, направление военной мысли задал гражданский человек: министр промышленности Тоёда Тэйдзиро. Он обратил внимание руководства Императорского флота на повышенную скорость убыли гражданского тоннажа. И самую большую тревогу вызывала регулярная гибель танкеров. Нефть — ее в теории можно запасти впрок, но уж очень быстро хранилища одно за другим показывали дно. А это означало нехватку не только высокооктанового бензина для самолетов, не только горючего для прожорливых котлов флотских кораблей, не только смазочных материалов для двигателей всех типов, но также дефицит топлива и электроэнергии для перерабатывающей промышленности Японии. А у алюминиевого производства были аппетиты на сей счет не из последних. Конечно, электростанции можно перевести на уголь, но качество японского угля оставляло желать много лучшего. Да и переделка оборудования требовала времени.

Альтернативой была сахалинская нефть. Правда, самые богатые плаcты залегали там глубоко, но зато дебит был превосходен, а плечо снабжения сокращалось до совсем уж малых величин. Вот только росскэ с некоторого момента отказались продлить соглашения о концессиях, но...

Почему-то господин Тэйдзиро был уверен, что Госпожа Армия вкупе с Господином Флотом сумеют представить русским убедительные аргументы.

Выщеупомянутые Госпожа и Господин выслушали со всем вниманием и о6ещали как следует поразмыслить. На это, понятное дело, требовалось время.

Но был еще один фактор, который не приняли во внимание многомудрые командующие Гэнда Минору и Ямамото Исороку.

Мы не осмелимся назвать этот фактор 'общественным мнением'. Сказать правду, в тогдашней Японии вообще не существовало того, что американцы имели бы в виду под этим словосочетанием. Мнение народа не только никого не интересовало — как раз в этом Япония была отнюдь не оригинальна. Оно еще и не существовало. Не было тогда, например, возмущенных писем читателей в редакции газет при несогласии их (читателей) с публикуемыми материалами. Зато имелось кое-что другое.

В полном соответствии с японскими традициями высшие представители армии и флота, давая рекомендации императору, почти никогда не упускали случая сделать пакость враждебному ведомству — иногда впрямую, иногда скрытно. Но также на решения тэнно влияла информация, получаемая из газет. Само собой, Хирохито никогда полностью не доверял им, но основные факты все же черпал именно из этого источника. Назвать мнение японских газет общественным значило сильно ему польстить. И все же...

В данный момент Госпожа Армия ни единым словом не попыталась преуменьшить заслуги Господина Флота, хотя и не вознесла хвалы. Зато эту задачу со всем пылом выполнили газеты, которые прямо захлебывались описаниями грандиозных успехов Императорского флота, регулярно наносившего крупные поражения американскому, сорвав все планы такового. Достойным примером для истинных самураев явились действия флотских, разбивших планы гайдзинов захватить Гуадалканал, хотя как раз те японские рядовые, которые остались в живых после обстрела, самураями ни по каким меркам не являлись.

В результате император мысленно склонился к одобрению плана (который, собственно, еще не существовал) захвата северной части острова Карафуто с его запасами нефти.

Глава 32

— Им это на хрен не надо!

Эта строка не вполне совпадает с тем, что реально было произнесено генералом Смушкевичем, хотя смысл передан точно.

Совещание было абсолютно неофициальным. Да и проводилось оно в неофициальной обстановке: на квартире у товарища Александрова. Со стороны авиаторов участвовали генералы Смушкевич и Рычагов.

Гостеприимный хозяин выставил угощение: некое подобие салата 'оливье', но с крабами, огородную зелень, жареную курицу с рисом, морковкой, сладким перцем и еще какими-то овощами. Жаркое издавало соблазнительный запах пряностей. К закуске предлагались горячительные напитки, в том числе чай, к которому, в свою очередь, прилагался кремовый торт.

Это у французов полагается не касаться серьезных тем до того, как гости примутся за сыр, каковой у этих дикарей предлагают в самом конце обеда. Ну да что с них взять? Поскольку в комнате не было ни единого уроженца прекрасной Франции, то важные вопросы начали обсуждаться задолго до сыра. Впрочем, его-то как раз хозяин не предусмотрел.

Речь шла о возможных путях нападения Японии на СССР.

Стоит заметить, что дураком Рычагов не был никогда, а за годы, прошедшие в должности одного из руководителя военной авиации СССР, он то ли поднабрался, то ли понахватался... одним словом, приобрел некоторое понимание стратегии.

В данный момент он громил со всей пролетарской силой тезисы Сергея Васильевича. Первое, что летчик отметил: японцам вообще-то война с СССР не нужна. И без того хватает головной боли. И это были не пустые слова: разведсводки, к которым генерал имел доступ, однозначно свидетельствовали, что японские потери в морской авиации, в частности, в самолетах и летном составе уже неприемлемо велики и сами по себе создают большие трудности в войне с США. Так зачем добавлять в список противников еще и Советский Союз? Второе справедливое замечание Рычагова состояло в том, что по качеству авиатехники японцам никуда и никак не равняться с возможностями СССР. Особо же генерал отметил боевые вертолеты, аналогов которым в Японии не было, нет и, вполне возможно, уже не будет.

Эти соображения были поддержаны Смушкевичем. Тот был как бы не лучшим стратегом, чем его младший товарищ. Главным доводом была фраза, которая цитировалась нами. Но этот тезис был не единственным:

— Ты, Сергей Василич, видать, не в курсе. А мне по должности полагается. Так вот, если только японцам вздумается пересечь границу...

— ...у реки...

— Да иди ты к разэтакой матери!.. Короче, там — твоими трудами, между прочим — имеется целая цепь... скажу так, защитных сооружений, чтоб задержать любое наступление, а там по плану и подкрепления подтянутся. Сам не видал, но сведения имеются: тяжелые танки, которые с пушками корпусных калибров...

Тут мимоходом заметим, что Смушкевич то ли не знал точные названия моделей танков, то ли их забыл, то ли поостерегся допустить на язык, но обоим собеседникам было понятно, о чем именно не сказал авиатор.

-...а к ним еще и танки, которые полегче, с пехотным отделением внутри, туда ж и ствольная артиллерия, и которая с РСами.

Смушкевич остановился перевести дух, но Рычагов лихо вклинился:

— Да еще добавь, что ни одна ихняя модель истребителей не тянет против даже Ла-7, а о 'мигарях' вообще молчу. И все ребята прошли через тренажеры! Все три истребительных полка! Вертолетчиков еще добавь. К тому же...

Последовала прямо мхатовская пауза — по правде сказать, совершенно лишняя, ибо слушатели и так были само внимание. О наличии новейшей разработки от Лавочкина все уже знали.

— ...твои головастые инженеры с техниками по моей просьбе сделали вариант тренажерной программы.

— Ого! Не зря их учил.

— Будь уверен, Старого там помнят, — генерал Рычагов не уточнил, какими именно словами там поминают свирепого инструктора. — Значит, так: вертолет против японских истребителей, и если один против четырех — у тех вообще без шансов, их ракетами с дальней дистанции, а если шестеро, то и тогда пушка дает им прикурить...

— Погоди-погоди, Павел Васильевич, ты уж попа с гробовщиком пригласил, а покойник-то еще взапуски бегает. Вы, ребята, все в ум берете сухопутные силы. А у наших узкоглазых соседей и морская авиация имеется. Для начала ответь-ка, товарищ Рычагов: на какие японские истребители программку написали?

— Как это? На те самые, что ты же и дал в свое время.

От коринженера последовал тяжкий вздох.

— Вот вам данные...

Два больших военачальника рванулись к листку и чуть не треснулись лбами.

Рычагов первым поднял крик:

— Так у нас это есть! А6М, он же 'зеро'. Есть данные по нему и по его модификациям, сам видел, только ребят не тренировал, это машина для авианосцев.

— Подожди, Сергей Василич, не убирай, дай глянуть на ТТХ.

— А ничем он не лучше 'лавок', вот те честное партийное, а по живучести так должен быть хуже.

— Если сравнить с И-180, тем более с И-185, то выходит...

Черту под дискуссией подвел старший по возрасту:

— Хорош спорить. Мне надо будет подъехать в тренажерный центр. Признаю, что идея была хороша: попробовать ударный вертолет против истребителей.

Рычагов приосанился. Правда, он не был автором, но активно проталкивал этот вариант тренировок.

— Стоп, Сергей Васильевич. Сейчас речь пойдет о другом. Почему морские самолеты?

С точки зрения Смушкевича вопрос отнюдь не был праздным. От Читы или Благовещенска до моря было аж несколько тысяч километров.

— А потому, Яков Владимыч, что целями могут быть Владивосток. Или Находка. Или вообще север Сахалина.

— Владивосток — это еще могу понять. Главный порт региона. Находка... ладно, допускаю. Но на Сахалине им какого рожна надобно?

— Есть у меня подозрение, но доказать не могу. Не хватает данных. Но вы уж, авиаторы, прикажите штабу прикинуть вариант японской атаки именно там, и с привлечением авианосцев да крейсеров, а то как бы не линкоров. Знаю, что ты думаешь, Паша. Старый перестраховщик, дескать, из пальца угрозы достает. Но все ж прикиньте. И моряков привлеките. У них наверняка наработки на эту тему имеются. Да, вот еще. Могут выявиться... того... провалы в материалах, запчастях, ГСМ, опять же. Уж вы, ребятушки, известите меня, и заранее. Достать я много чего могу, но вот лишнее время — это не по моей части.

Авианачальники уходили из гостеприимного дома молча. Рычагов напряженно думал об готовности летного и наземного состава. Прошедшие обучение знали свое дело если не на 'отлично', то уж верно на 'хорошо с плюсом'. Но одна неприятная мысль не давала покоя: а хватит ли наличных подразделений (или даже воинских частей) для отражения агрессии? Почему-то особенное беспокойство внушал Сахалин. Ну нечего там было японцам делать, кроме как занять удобную позицию для организации дальнейшего наступления на Камчатку.