Корветтен-капитан Люстиг имел все основания быть довольным собой. Сначала он догадался, каким именно образом русские добились сравнительно высокой долговечности своих турбореактивных двигателей. Потом удалось подтвердить это соображениями от инженера Мадера. Теперь осталось преподнести сведения начальству.
В группе Олега Владимировича Лосева были не только ученые, но и технологи. Они и придумали не просто схему транзисторного приемника (та была достаточно очевидной), но и как всадить ее вместе с источником питания в совершенно крохотную коробочку, каковую в документации предлагалось делать из полистирола.
Наибольшие восторги высказывал Николай Толбеев, самый младший в группе. По правде говоря, его инженерный опыт исчислялся одним годом и двумя месяцами. Его радовали все технологические находки: и специальное батарейное отделение в будущем приемнике, и подпружиненная крышка этого отделения, причем пружина была из того же полистирола, и шурупы, которыми крышка корпуса крепилась к нему — а были они, судя по цвету, из нержавеющей стали, к тому же ввинчивались буквально тремя оборотами отвертки.
Его куда более опытный (пять лет работы инженером!) коллега, которого окружающие звали только по имени-отчеству, был куда меньше склонен к энтузиазму:
— Никол, так ведь слабыми эти шурупные соединения будут. Долго не выдержат. И пластмасса потрескается.
— Олегваныч, так ведь и мы на месте не стоим. Вот прям щас можем передать на Яузу3 всю технологическую цепочку. А через каких-то годика три сделаем куда лучше!
— Еще как могут и не туда передать, скажу тебе. Ты что, полагаешь, что через те самые три года покупатель просто выбросит приемник?
— Да нет же! Приемничек-то легкий, он будет весить... ну, скажем, с килограмм, ежели с батарейками. Ни граммом боле! А раз легкий — носить его с собой будут, так? А раз будут носить, то рано или поздно уронят либо тюкнут обо что твердое, верно? Во-о-о! А тут новая модель от нас.
Спорили долго. В конце концов сошлись на том, что все равно в наркомате решат по-своему. Попутно все тот же Толбеев не забыл помянуть добрым словом того, кто разработал подробнейшую документацию и даже озаботился об образцах отдельных деталей и узлов того, что впоследствии стало первым в мире транзисторным приемником 'Ока'.
Совесть обязывает авторов этих строк особо отметить: неправыми оказались все спорившие. Серийное изготовление приемников взял на себя не государственный завод, а производственные кооперативы 'Бевит' (название пошло от города Витебск) и 'Рог' (этот находился вблизи Рогожской заставы). Правда, ходили разговоры, что разрешение на производство этого высокотехнологичного изделия дал чуть ли не нарком машиностроения и приборостроения. Иные же с битием себя в грудь доказывали, что сам товарищ Сталин заинтересовался и дал окончательное 'добро'. Но кто ж знает, как оно было на самом деле?
Дни протекали один за одним, соединяясь в недели. Вроде как ничего и не происходило. Ну не считать же за нечто экстраординарное работу Генштаба, командиры в котором трудолюбиво отсеивали один за одним регионы, не подходившие под представленные лично генералом армии Жуковым требования. Порядочную работу делал и штаб РККФ, только что рассматривал он Тихий океан. Атлантический отвергли по причине повышенного риска обнаружения, Индийский виделся чересчур удаленным, а Северный Ледовитый — малодоступным. Впрочем, навряд ли океан, неофициально называемый Великим, был по площади меньше, чем СССР.
Наверное, сухопутчики имели больший объем работы по сравнению с водоплавающими. Во всяком случае, то, что вышло из-под армейских рук и мозгов, было точно больше по весу. Никто, разумеется, не ожидал, что большое начальство будет от корки до корки читать том толщиной в три пальца. Но главный вывод был сделан: при всей огромности СССР не имеет точки, в которой устройство можно испытать в присутствии иностранных наблюдателей. Хитрый Жуков в отдельном документе особо перечислил те регионы, где такие испытания вполне можно было бы провести, но в отсутствие иностранцев. Таковых набралось не так уж мало.
Совершенно иная ситуация сложилась у адмирала Кузнецова. Поскольку с самого начала целью были необитаемые территории, то пригодных в Тихом океане оказалось не особо много, но все же такие нашлись.
Не прошло и недели, как замначштаба мог с уверенностью ткнуть пальцем:
— Рифы Ингенстрема. Группа безымянных скал. Жить там невозможно, удобных мест для высадки нет. В радиусе пятидесяти миль населенных островов также нет. Просто скалы до двухсот метров в поперечнике. Но понадобится разведка в радиусе от пяти до десяти миль от этих рифов: глубины, местные течения и такое прочее.
Кузнецов кивнул в знак согласия.
— Готовьте приказ: произвести картографирование силами двух эсминцев. Эхолокация обязательна. Радарные картинки обязательны. К береговой черте ближе, чем на пять кабельтовых не подходить в любом случае, вообще же при маневрах соблюдать максимальную осторожность. Да, и отслеживать рыбаков... вообще любых случайных свидетелей.
— Николай Герасимович, уже если скрытность нужна, то лучше подлодок ничего не предложить...
— Все так, но у нас нет лодок, оборудованных радаром, кроме 'ниночек'. А ими рисковать не дело. Эсминцы 'Сверкающий' и 'Сияющий', насколько помню, к бою и походу готовы?
То были корабли, корпуса и машины которых имели американское происхождение. Радары и эхолоты на них имелись.
— Готовы к походу, Николай Герасимович. Учебные стрельбы проведены не в полном объеме.
Кузнецов принял доклад к сведению, но решил рискнуть — все же полноценный морской бой не предусматривался.
— Вот их и отправить.
Глава 3
Первой мыслью, пришедшей в голову, было:
— Зачем?
А действительно, зачем вызывать в Кремль без объяснения причин, когда вроде как накануне уже все обговорили? На сей вопрос ответа не нашлось.
Вторая мысль оказалась не вопросительной, а уважительной:
— Мастер!
Этому слову, не произнесенному вслух, предшествовало сталинское:
— Хотелось бы услышать от вас, Сергей Васильевич, доводы... — последовала пауза, достойная любого актера Художественного театра, — ...в пользу приглашения представителей той или иной державы на демонстрации возможностей ядерного оружия.
Строить гипотезы о причинах расспросов было, конечно, некогда. Но сам факт, да втайне от соратников... это стоило обдумывания, но потом.
— Давайте рассуждать логически, товарищ Сталин. Кандидатов на приглашение к испытаниям вижу только четверых: Великобритания, Германия, Япония, Соединенные Штаты Америки. Рассмотрим их поочередно.
Рославлев успел заметить нечто похожее на одобрение в глазах хозяина кабинета,
— Великобритания сама ведет соответствующие разработки. До успеха ей еще далеко, если, конечно, отсутствует кооперация с американцами. Скажем, лет пять-семь. Разумеется, наша демонстрация подстегнет англичан к форсированию собственных исследований. Их цель: гегемония в Европе, то есть поражение или, сказать помягче, снижение уровня притязаний соперника. Сиречь Германии. Конечно, обладание ядерным оружием даст, по мысли английского руководства, преимущество. Однако не уверен, что нам стоит столь явно демонстрировать свое превосходство, а особенно это касается испытания над морем. Британия чрезвычайно ревниво относится ко всему, что может поставить под вопрос преимущества Королевского флота. Англичане могут предпринять некие экстраординарные меры.
На этот раз Сталин и вовсе принялся с великим тщанием раскуривать папиросу, сосредоточив на этом занятии все внимание.
— Теперь Германия. Как мне кажется, те ближе всех к обзаведению бомбой, пусть даже в одном экземпляре. Уж точно меньше пяти — пока что. Гесс явно намерен получить это оружие, и ни замедлить, ни ускорить это дело мы не можем, если, конечно, не пускать в ход грубые способы, — Сталин изобразил нечто, смахивающее на улыбку, — так что единственной причиной для приглашения немецкого представителя вижу демонстрацию силы, хотя думаю, что немцы и так могут иметь какие-то сведения.
Реакция вождя начисто отсутствовала Будучи осведомлен, что немецкое руководство имеет на руках нечто большее, чем смутные подозрения, он не был намерен делаться этими знаниями.
— Далее Япония. Наша цель представляется заманчивой: полностью уверить японцев в том, что война с СССР будет, самое меньшее, сомнительным предприятием. Вижу тут трудность в том, что реакция может быть непредсказуемой, вплоть до недоверия. Особенно это возможно, если на демонстрацию пришлют некое малозначительное лицо — капитана второго ранга, например. Это не нам не поверят, а ему. Или не придадут значения — ну бомба, ну очень мощная, и что? Вполне возможно, что они знают о возможностях нашей дальней бомбардировочной авиации и полагают, что они невелики — хотя бы в количественном аспекте. Единственное, в чем можно быть почти что уверенным: у Японии нет экономических возможностей наладить производство бомбы быстро. Даже если они впрягутся мгновенно — и тогда перспективы не лучше, чем у Англии. И там, и там экономика сильнейшим образом завязана на войну обычными средствами.
— Ваша мысль ясна.
Рославлев подумал, что понимание собеседником и его согласие суть разные вещи. И продолжил выкладку:
— И, наконец, Соединенные Штаты. Если мы покажем им возможности этого оружия, то президент Рузвельт даст громадной силы пинка промышленности. И через пять лет они создадут это оружие. Но у американцев возможности экономики поболее наших. Самое главное: у них превосходно развитая авиационная промышленность. Стань они обладателями атомного оружия — создание гигантского бомбардировочного флота им по силам. Но пока что отсутствие этой большой дубинки является для американских военных сдерживающим фактором. Хорошо бы еще тогда создать впечатление, что носитель был ракетным... но тут не уверен. Впрочем, в любом случае США начнут немедленно уговаривать нас тяпнуть Японские острова с тыла. И еще кое-что, не относящееся впрямую к вопросу. Как понимаю, в результате военных действий СССР должен получить Сахалин полностью, а также все Курильские острова. Насчет Порт-Артура не скажу, по известным мне источникам он весьма неудобен для базирования флота. Но уж тут не мне решать.
Хозяин кремлевского кабинета поблагодарил вполне вежливо. Уже после ухода посетителя Сталин подумал, что в своем анализе Странник не учел кое-что. Возможно, причиной была недостаточная информированность.
Рославлев, в свою очередь, не стал докладывать результаты анализа возможных экономических последствий. Если по результатам демонстрации Япония откажется от мысли воевать с Советским Союзом, то, вполне вероятно, ее экономические усилия будут перенаправлены на флот и, соответственно, не понадобятся поставки сухопутного вооружения. А это будет мощным ударом по американской промышленности — если только дела не удастся поправить войной. В 'тот' раз Америка всеми силами уклонялась от участия в европейской бойне вплоть до лета сорок четвертого. Оно и понятно: война с Японией оказалась не столь уж маленькой, хотя и победоносной. Но и она дала возможность избежать очередной депрессии. А здесь... Чего уж там изворачиваться перед самим собой: последствия и варианты просчитывались откровенно неточно. Самое же главное: инженер-матрикатор плохо представлял себе расстановку приоритетов у Сталина.
Нам хотелось написать фразу вроде 'у Странника выдалось свободное время', но это значило бы погрешить против истины. Не было этого самого свободного. Была прямая служебная обязанность просмотреть предварительный проект. И это было сделано.
Нечего сказать, молодые и в меру нахальные флотские командиры потрудились на славу. Рославлев пролистал стопку листов и убедился, что все проектировщики были в звании не выше капитана третьего ранга. А большинство щеголяло капитан-лейтенантскими нашивками.
Проект описывал вертолетоносец. Возможно, в конце XX или в начале XXI веков корабль смотрелся бы сравнительно невеликим — его водоизмещение не дотягивало и до 9000 тонн. Рославлев пробежался по источникам. Так, недостроенный крейсер, как Кузнецов и говорил... должен был достроиться в Комсомольске... там его ввели в строй аж в сорок втором... что там по палубной авиации... хм... шесть Ка-29 в качестве противолодочных... шестнадцать ударных вертолетов... интересно, как они втиснут их в подпалубный ангар; у 'Мистраля' водоизмещение вдвое больше, а состав авиакрыла даже поменьше...
О, вот это уже интересно. Переделка подвесок под задачи. Чтоб побольше ракет 'воздух-воздух'. Не иначе, авиаторы подсказали. Стало быть, борьба с самолетами противника? Если считать по восемь ракет на ударную машину, а всего их на вертолетоносце, скажем двенадцать — да, в таком варианте можно полностью сорвать налет авиагруппы, а то и вообще оставить авианосец противника без его главного оружия.
Но вообще-то в этакой конфигурации вертолетоносец идет как корабль поддержки десанта. Ага, вот оно что... Сахалин? Курилы? Тогда понятно...
Осталось лишь продумать и распечатать список замечаний по проекту.
Инженер Конрад Цузе был доволен сверх всякой меры. На то была целая куча причин.
Первой и главной был сам факт востребованности его работы. Конечно, фюрер был гениальным политиком, но в технике его познания были недостаточными. Мало того: и соратники его не блистали эрудицией по этой части. Разумеется, это мнение никогда не было произнесено. Но у нового рейхсканцлера хватило ума прислушаться к трезвым голосам. И вот, пожалуйста: уже вторая модель вычислителя Z2 используется для неких стратегических расчетов. Между прочими, с самого начала ее создатель полагал ее лишь промежуточным этапом, демонстрационной версией. И даже больше того: министерство авиации купило лицензию у него, инженера Цузе, на эту заведомо несовершенную модель. Очень уж им приспичило что-то этакое рассчитывать.
Второй причиной для эйфории была возможность привлекать в качестве сотрудников великолепные кадры. Чего стоил один лишь Иоганн фон Нейман, которого убедили вернуться в обновленную Германию!
Третьей же (и весьма вещественной) причиной для приподнятого настроения была почти законченная модель Z3. Не нашлось бы человека, посмевшего усомниться, что эта конструкция уже является настоящей вычислительной программируемой машиной. С записью программ и данных на пленке! Вот только бы этим реле надежность побольше...
Но инженер не был настроен на остановку и наслаждение успехами. Ну нет! Наклонив лобастую голову, Конрад Цузе напряженно размышлял уже над следующей моделью. Почему бы и не радиолампы вместо реле? Конечно, у них имеется скверное свойство: ухудшение характеристик с течением времени, но зато быстродействие! Да, в этом определенно что-то есть.
Корветтен-капитан Люстиг работал самым тщательным образом: во-первых, в силу должности, во-вторых, по причине немецкого происхождения. Результаты был доложен начальству. Удалось разумным образом объяснить, зачем русским нужен рений. Само по себе наличие реактивных двигателей у русских диктовало необходимость отслеживать продвижение технологического развития советских моторостроителей.
