Сила! Ему нужна была сила! Не эти жалкие огрызки, а та свежая и юная сила, которой он владел четверть века назад, когда ещё никаких Губителей не было и в помине. Тогдашний Дэвид, юный и могучий Эйдолон, легко вбил бы Губителя в землю, обломал бы ему рога, вбил бы в землю. Сила! Как ему не хватало сейчас той силы, и всё же Эйдолон, упрямо нахмурив брови, снова встал между Губителем и Стражами на земле, пытающимися что-то там сделать.
— Пока я жив — ты не пройдёшь!! — снова взревел он, пытаясь в ярости и отчаянии зачерпнуть ещё силы, достать, дотянуться до того колодца юности, о котором только что мечтал.
Губитель взревел в ответ, неразборчиво и утробно, ударил, и удар его швырнул Эйдолона с небес. Кости и броня трещали, в ушах звенело, в глазах темнело, а Эйдолон пытался дотянуться до новой силы, ударить в ответ, сокрушить.
Сила! Ему нужна сила!
Эйдолон упал с небес подбитой птицей, впечатался в землю и застыл неподвижно.
Тамэшивари 14.11. Тео Андерс
Тео Андерс никогда не причислял себя к особо храбрым парням и имел очень маленький опыт драк. Отчасти это, пожалуй, было вызвано неприязнью к отцу, Максу Андерсу, больше известному в Броктон-Бей как Кайзер, и к его Империи 88. Там считалось особой доблестью как следует подраться, навалять "узкоглазым, жидам или черножопым", драками и шрамами гордились, храбрость и стойкость в бою прославлялись, следование неонацистской идеологии воспевалось. Тео недолюбливал всё это, не стремился нести "бремя белого человека", не разделял нацистской идеологии, и, в общем-то, Макс Андерс считал его "разочарованием" и никогда не говорил о Тео, как о своём наследнике. То, что у Тео так и не появились суперсилы (третье поколение!), было отдельной вишенкой на торте разочарования Кайзера в своём сыне.
И вот сейчас Тео внезапно горько пожалел, что не участвовал в драках, не бился в кровь.
Эйдолон рухнул с небес прямо к ногам Тео, сильнейшего героя Земли вбило в обугленную землю, и видно было, как из-под его брони течёт кровь, а юный Андерс стоял и трясся. Он пытался сжать зубы и кулаки, возродить в себе ярость, воспоминания о недавних сражениях, о полученной суперсиле, но выходило откровенно плохо. Даже то, что Тео был не одинок в своём страхе, не помогало. Вокруг раздавались крики ужаса, Бегемот рычал и надвигался, обращая кровь в жилах в воду, в кисель, заставляя колени подгибаться одним своим видом, и Тео ощущал, что сейчас обмочится, если не предпримет хоть что-то.
Но что мог сделать он, пятнадцатилетний пухлый паренёк без особого опыта драк? Что?
Его словно бы перебросило в ту злополучную ночь, когда Броктон-Бей погрузился в ужас сражения с Бойней Девять, в ту ночь, когда Тео пережил триггер и обрёл суперсилы. Снова, как и тогда, на него надвигалась неодолимая, неостановимая сила, тоже голая и окровавленная, только в этот раз без грудей и в десять раз больше.
И, в отличие от Сибири, Бегемота можно было ранить.
— Астер-р-р-р!!! — зарычал Тео, нагнетая в себе ярость, злость, пытаясь сбросить оцепенение.
Это помогло, он собрался немного, и воспоминания о ночи "Бойни масок" опять скользнули перед глазами. Так же, как Эйдолон сейчас, лежала тогда Чистота, сброшенная с небес, и так же Тео тогда трясся и рыдал от непоправимости случившегося.
Бегемот шагнул ближе, и молния ударила в Эйдолона, но не достигла цели. Тео вытянул увеличившуюся руку, принял удар на неё, ощущая, как заряд выбивает камни и землю из неё.
— Получи! — рявкнул Тео, обрушивая удар на Бегемота.
Удар был откровенно неловким, неумелым, в Стражах тренировали, но не учили драться насмерть врукопашную. Губитель вскинул культяпку, подставил плечо, и часть руки Тео разлетелась от удара. Пальцы его впились в раны, Тео попробовал сжать плечо Бегемота сильнее, и тут же Губитель ударил в него шоковой волной. Новое тело Тео затряслось и начало разваливаться, мысли его трепетали и сталкивались, как камни, из которых сейчас состояла его голова. Земля летела вниз, усыпая раненых, несколько Стражей упали, получив ранения булыжниками, а Тео шагнул вперёд, закрывая собой остальных масок от удара.
Разумнее было бы пропустить удар мимо, шагнуть в сторону, снижая повреждения, ибо эффект обратной связи присутствовал, отражался на настоящем теле, пускай и с поправочным коэффициентом. Чем больше и выше становился Тео, чем крепче был материал, в который он обращался, тем меньше были повреждения и раны после возвращения в человеческое тело. В этом смысле Тео сам себе напоминал Фенью и Менью, прочность которых росла пропорционально росту, и, будучи девяти метров ростом, близняшки гигантессы могли принимать такие удары, которые размазали бы любого человека в кровавую кашицу.
Но была тут и проблема: Тео не мог коснуться куска металла и обратиться в стометрового стального голема, нет. Материала, которого он касался, должно было быть вокруг много, чтобы он смог вырасти за пределы обычного человеческого тела, поэтому в сражениях в Бостоне он обычно обращался в асфальтово-бетонного голема. Здесь же и сейчас больше всего было земли с камнями, и Тео превратился в них, вынужденно, чтобы хоть как-то противостоять Бегемоту, который рушил и крошил его новое тело, словно хлебный мякиш.
Новая волна жара ударила в Тео, и он ощутил себя упаковкой попкорна. В нём что-то трещало, текло, плавилось, взрывалось, и Тео ощущал, как плавится и течёт, исчезает его решимость. О чём он вообще думал? Ноги Тео погружались в землю, и он, пользуясь остановкой, торопливо вобрал в себя ещё материала, достроил тело, "залечивая" раны. Этим Тео напоминал себе Сварщика, о котором любили вспоминать Стражи Бостона и который потом перебрался в Броктон-Бей, откуда сам Тео бежал со страхом и позором.
Но всё же он спас Астер!
— Астер-р-р-р!!! — прокатился над полем боя новый рык, и Тео ринулся в безнадёжную атаку.
Он мысленно воображал себя игроком в регби, сейчас он налетит и собьёт с ног Бегемота, отбросит прочь и выиграет время! Тео ещё подрос, пока лечился, несмотря на риск растворения сознания. Чем больше он становился в новом теле, тем легче было потерять себя, раствориться в этой неорганической громаде, начать ощущать себя камнем, или несокрушимым куском бетона, или ещё чем. Такое уже было один раз, во время ареста Аккорда, и тогда Тео спасся буквально чудом. Вначале от его бетонного тела откололи пару кусков, ослабив растворение, падение в бездну, а потом один из Послов Аккорда ослабил его силу, и Тео сумел выкарабкаться, сознательно отменил превращение. Попутно он спас двух других Стражей, случайно, совершенно случайно, ибо Стражи держали периметр и участвовать в битве вообще не должны были.
ДАДАХ!!!
Удар Бегемота, невидимый, но не ставший от этого слабее, кулак молний и огня врезался в лицо Тео, и юный герой ощутил, что у него трещат и шатаются каменные зубы, земляные глаза лезут из орбит и во все стороны летят ошмётки тела.
— Берегись! — шепеляво, грохоча выбитыми камнями во рту, крикнул Тео.
Он не знал, есть ли там кто за спиной, не следил, спасаются ли остальные, доверив эту работу остальным маскам. Попытка опрокинуть Бегемота, выиграть время на новое превращение, не удалась. Одной из слабостей суперсилы было то, что Тео не мог просто так взять и превратиться в другой материал, нет. Ему надо было вернуться в человеческое тело, потом коснуться нового материала и всё повторить по новой, это занимало время, требовало неподвижности, и за это время враги могли сбежать или контратаковать. Не говоря уже о том, что скорость роста Голема была прямо пропорциональна количеству материала вокруг.
— Стихия земли: Клык! — Тео ударило в спину, и падение остановилось.
Тут же кто-то мощно шлёпнулся ему на плечо и заорал в ухо.
— Превращайся обратно!
— Но я...
Жаба смотрел зло, даже несмотря на то, что был меньше Тео в пять раз и глаз его не было видно из-под маски. Тео вздохнул, признавая, что завидует Жабе. Вот уж кто умел сражаться не хуже Триумвирата! Будь у Тео такие навыки, он бы сейчас гонял Бегемота пинками по всему городу!
— Превращайся! — гаркнул Жаба. — Ты нужен в новом теле, давай!
Всё это крайне неприятно напомнило Тео Кайзера, да и Чистоту местами, чего уж там. Кайден тоже любила покомандовать, и поэтому Тео так и не сблизился с ней. Да ни с кем не сблизился, если уж на то пошло, застряв одиноко между теми и этими. Пускай тот факт, что он сын Кайзера, нигде не афишировался, но сам Тео знал о нём и знал, что воспоследует, заведи он друга не того цвета кожи. Девушки — вдвойне, там дело не ограничилось бы просто избиением молодчиками Крюковолка или Блицкрига. Конечно, в Броктон-Бей, несмотря на усилившийся в последние годы приток иммигрантов из Азии, хватало белых, но здесь в дело вступали другие качества Тео. Он был немного застенчив, жирноват, неуклюж, а чтобы показать свой ум, надо было вначале научиться говорить, не запинаясь и не спотыкаясь на каждом предложении. Тео не был социальной парией, каким-то отщепенцем, более или менее нормально учился, но вот этой лёгкости, непринуждённости, естественности общения и поведения, из которых рождается дружба и которые он видел у окружающих его подростков, этого всего Тео добиться не мог.
Ему не хватало друзей, и чем сильнее Тео пытался их добиться, тем хуже у него всё получалось.
Стая небольших беспилотников ринулась на Бегемота сзади, влетела в воронку, и сразу же оттуда донёсся грохот и треск, словно заработали отбойные молотки. Девушка в зелёном костюме со сбившейся набок маской пыталась удержать Бегемота, била его огромной разноцветной кувалдой, возникающей из воздуха. Бегемот ярился и бил в ответ, три маски в зелёных с жёлтым костюмах прикрывали девушку, вставали наперерез ударам.
Этой разрозненной атаки хватило секунд на двадцать, затем из раны на спине потёк расплавленный металл беспилотников, а когти Бегемота сокрушили двух масок. Третья вцепилась в лапу, попробовала удержать Губителя и поднять, и девушка ударила кувалдой, которая неожиданно разлетелась на куски.
— Отступай! — донёсся выкрик, но было уже поздно.
Бегемот шагнул ближе, и девушка почернела, осела на землю, испуская дымок. Несколько разноцветных индийских масок выпрыгнули из-за развалин, ударили слитно какими-то чёрными шарами, и Бегемот ударил им навстречу, опередив на долю секунды. Губитель не просто бил, он уже шагал, плоть его нарастала, и он легко сокрушал разрозненные, жалкие попытки его как-то замедлить и остановить.
И где-то там был маски Бостона, включая одного из Стражей.
Положа руку на сердце, Тео не мог назвать их друзьями, теми, кому он мог открыть душу и сердце, но... они прикрывали друг другу спины, патрулировали улицы, сражались во время войны, охватившей Бостон из-за сошедшего с ума Аккорда, и теперь им нужна была помощь Тео. А также помощь нужна была той, из-за которой Тео получил силы, из-за которой отправился сюда, почти буквально выгрыз это место, когда прошёл слушок, что на будущую битву набирают самых крепких и могучих Стражей.
Астер.
— Быстрее! — и Тео понял, что кричат ему.
Он вспыхнул и начал меняться, превращаться обратно. Астер! Тео почти буквально прыгнул выше головы, прорвавшись на эту битву, и теперь трусить и колебаться? У него нет такого права, нет такой возможности! По букве закона он должен находиться на испытательном сроке, сын и внук суперзлодеев, сбежавший и похитивший свою сводную сестру, творивший преступления по дороге. Мелкие кражи, но всё же преступления. Ему поверили, ему дали возможность, о которой он просил, и Тео едва не вспыхнул буквально от злости на самого себя. Неужели Бегемот настолько напугал его, что он забыл об этом? Бросился спасать собственную шкуру?
Там, в ночной бойне в Броктон-Бей, он не забыл об Астер, сумел, защитил, сбежал, едва не умер от ужаса возле Сибири, но всё же преодолел и защитил. Чтобы теперь обосраться от страха и сбежать? Подставить и подвести Астер? Он защищал её, заботился, не отступил там, в Стэнфорде, когда Девица Опасности пробила дыру в его асфальтовом теле, едва не убив Астер.
Да, именно тогда Тео не просто остановился в своей безумной гонке и бегстве из Броктон-Бей, нет, он словно бы проснулся и пришёл в сознание, понял и оценил трезво свои способности. Он ответил "нет" остаткам Империи, почти выплюнул отказ в лицо Менье и Руне, сдал Девицу местным маскам-героям, Эдикту и Закону, и сам сдался. Всё во имя Астер, чтобы она была под защитой, чтобы за ней был уход, чтобы у неё осталась семья, пускай и такая жалкая, как сам Тео.
— Молодец!
Тео оглянулся и понял, что в ярости воспоминаний и самоуничижения очень быстро превратился обратно, снова стал пухлым мальчиком. Нет. На нём костюм и маска, он — Голем! Земляной, каменный, глиняный, неважно — он должен сразиться и отстоять, прославиться, вернуться домой, чтобы было кому защищать Астер!
Он должен защитить всех здесь и сейчас!
Тео оглянулся, ища новый материал, ведь Жаба не просто так просил его превратиться, значит, что-то рядом есть более прочное? Остатки корабля Дракон? Какой-то подземный бункер? Бегемот уже развернулся, чтобы уйти в сторону пылающего на горизонте леса, и огонь плясал вокруг самого Губителя, плясал на домах и трупах, развалинах и машинах, и от этого кроваво-чёрная фигура Бегемота выглядела ещё ужаснее.
— В круг! — скомандовала маска, затянутая в чёрный костюм, и тут Тео её узнал.
Алхимик! Ведь это же Алхимик! Тео моментально всё понял и почти скачком впрыгнул в круг, огромную печать, нарисованную на земле. Стыд за то, что не узнал Алхимика, стыд за свой страх, стыд за то, что всех подвёл, всё это смело прочь и в сторону.
Сражаться!
— Я — Голе-е-е-ем!! — снова взревел Тео, в такт вспыхнувшей печати.
Вокруг него простирался металл, нет, сплав, прочнейший сплав, и Тео начал расти так резко, что у него заныли металлические зубы, зазвенела голова, словно в неё врезали молотом. Страх потерять себя ушёл, растворился, Тео балансировал на грани и в то же время знал, что не соскользнёт, не упадёт, не имеет на это права, во имя Астер!
Печать расширилась, выбросила луч, и металлическая дорожка выплеснулась в сторону Бегемота, ухватила его за обрубок уцелевшей ноги. Тео побежал, звеня ногами о дорожку, мысленно вознося хвалы Алхимику и Жабе за подаренный ему шанс. Едва Тео терял контакт с материалом, в который превращался, как сразу начинал сдуваться, и чем больше он был до этого, тем быстрее "сдувался" обратно, и сейчас Тео был на голову выше Бегемота, ведь у Губителя голова так и не регенерировала пока толком.
Минута.
Едва Тео потеряет контакт с металлом, как у него будет минута, а скорее всего, и ещё меньше, потом он сдуется, спадёт, и Бегемот наступит на него, превратив в лужицу расплавленного металла. Если сам Тео раньше не сдуется от страха и неумения сражаться, но! Но в таком бою, в нынешних условиях, когда нужно спасать и отступать, минута — это же практически вечность! Эйдолона уже унесли, спасти всех остальных, стать героем, завести друзей, защитить Астер, и для этого нужно лишь одно: сражаться!
