Приняв меч, Кэйдар вытянул его из ножен примерно до трети, узнав знакомые тёмные извивы по более светлому металлу, спросил с усмешкой:
— Просто даришь его мне?
— Вам он будет нужнее,— Айвар подхватил мешок с земли, отступил на шаг.— Как залог...
— А этот Дианор — твой отец?— не удержался Лидас, и Айвар, переведя на него гла-за, кивнул несколько раз, продолжая медленно пятиться.
Они перешли реку по острым скользким камням, пока боролись с течением, аж ус-тали. В последний раз, прощаясь, Кэйдар глянул себе за спину: мараг Айвар всё ещё провожал их глазами, стоял на том берегу неподвижно, как каменный. Кэйдар сумел ещё разглядеть поднятую раскрытой ладонью руку. Марагский царевич прощался с ними, он простоит так до тех пор, пока они не скроются за камнями.
Кэйдар это знал, пока Лидас вытряхивал из сапога попавший внутрь камешек, сто-ял и не отрываясь глядел тоже.
Знакомая чернота, как если б слепота начала возвращаться снова, заполнила глаза, Кэйдар потянулся по привычке потереть, чтоб прошло, чтоб не мешало видеть слив-шуюся со скалами фигуру, но сдержался: а вдруг со стороны это будет выглядеть так, точно ты расплакался?
Да и рука была занята, в ней всё ещё лежал марагский меч.
— Ладно, пойдём!— Кэйдар поправил лямку мешка, отвернулся.
* * *
Каждый день для неё начинался с одного и того же: Валаман, бывший советником ещё при Императоре, и секретарь из вольнонаёмных ожидали госпожу в кабинете с целой кипой важных документов, указов, писем и распоряжений.
Обсуждение тех или иных вопросов часто затягивалось до обеда, Великая Мать старалась вникнуть во всё, внимательно выслушивая объяснения советника, бывало, что и спорила с ним, и, случалось, отстаивала своё мнение.
За всеми этими заботами госпожа не всегда успевала позавтракать, но о прогулке с сыном не забывала никогда. Она обожала своего сероглазого хорошенького Римаса, с младенчества принявшего на себя титул Воплощённого. Выполняя роль регента при собственном ребёнке, Айна не забывала и о том, что в первую очередь она всё-таки ему мать.
Не доверяя няньке, перед выходом на улицу ещё раз осматривала, тепло ли одет малыш, не забыли ли надеть ему носочки и ещё одну рубашечку. Сама лично завора-чивала мальчика в тёплое одеяло, сама несла на руках и не отдавала прислуге даже тогда, когда начинали ныть плечи.
Неожиданная новость дошла до неё во время очередной прогулки по саду.
Вернулись! Кэйдар и Лидас вернулись.
Госпожа Айна испугалась, это было её первое чувство.
Только Кэйдар и Лидас?! Только они одни!
Рабыня-служанка, принёсшая весть, не смогла добавить ничего вразумительного, она сама почти ничего не знала.
Относительно спокойная и размеренная жизнь, к которой уже успела привыкнуть Айна за прошедшие семь с половиной месяцев, снова грозила переменами.
Что-то будет теперь, что-то будет.
Ещё сильнее прижимая Римаса к груди, Айна заспешила во Дворец.
Где они оба? Что они расскажут? Какие вести принесли с собой? Почему их не было так долго, и корабли вернулись пустые, не дождались их? И Айвар... Что ста-лось с ним?
Лидас был в обеденном зале и был не один. Конечно же! Его Стифоя примчалась сразу же, как только узнала. Плакала навзрыд на груди своего любимого.
Своего официального мужа Айна узнала не сразу. Смеривая взглядом, встретилась с ним глазами и не смогла себя заставить даже улыбнуться в ответ. Он не успел ещё переодеться, одет, как варвар, зарос до неузнаваемости и одичал.
— А...?— Айна откашлялась, перекладывая сына на другую руку, всё ещё продолжа-ла глядеть Лидасу в глаза.— А... остальные... что же?
— Мы одни. Нас всего двое вернулось,— Лидас не хотел вдаваться в подробности, не было на это ни сил, ни желания. Стоял, обхватив плачущую Стифою за плечи, ласко-во гладил её по кудрявой голове шершавой в мозолях ладонью.
"А Айвар?! Как же Айвар?!— чуть не крикнула Айна, умоляющим и возмущённым взглядом съедая Лидаса. По глазам его поняла, что всё. Нет смысла спрашивать и выпытывать подробности. Нет его больше! Они убили его всё-таки... А ты так моли-лась, так молилась за него! И всё зря! Всё — зря!!!
Она не расплакалась. Только губы до боли закусила, опустила голову и прикрыла глаза, целуя своего сына в холодную щёчку.
Она поплачет потом, когда останется одна, одна в своей комнате, одна на своём широком ложе.
А Стифоя, дурёха, дождалась своего. Ну хоть она дождалась...
Римас захныкал недовольно, ему было жарко в своих тёплых одёжках. Всё, погу-ляли сегодня.
Айна отвернулась, приказала одной из рабынь:
— Ванну готовьте господину! Да погорячее...
Ни разу за все месяцы так не давил на неё венец Матери. А хотелось такой мало-сти — просто поплакать на руках любимого мужчины.
Она больше не сказала ничего и ничего не спросила, молча вышла из зала, свобод-ной рукой раздёргивая застёжку тёплого бархатного плаща.
Кэйдар не остался с Лидасом, предпочёл уйти к себе. Каждая ступенька, каждый поворот коридора он помнил, как думал, наизусть, но сейчас еле добрался. Валаман нашёл его здесь, начал тут же с порога, подбираясь с почтительным поклоном:
— Господин Наследник... Такая радость, господин... Мы уж и не чаяли... Столько времени прошло... А ваш Отец, Он почти сразу же после вашего отъезда... на сле-дующий же день... Нам ничего не оставалось... Ваша сестра, она оказалась единст-венной родственницей... и её ребёнок... Вы понимаете сами, господин... А сейчас, а теперь... теперь...
Кэйдар рукой повёл, падая в своё любимое кресло.
А здесь, в твоей комнате, ничего не изменилось, всё на месте, как и прежде. Толь-ко самое необходимое: кресло, стол, узкое ложе под шерстяным тонким покрывалом, а у окна — всё та же роза. Она никак не может зацвести, наверное, не хватает солнца.
Кэйдар медленно осматривался, чуть склонив голову налево. Он полностью ослеп на левый глаз, да и правый видел очень плохо, лишь при хорошем освещении. Как раз хватало, чтоб не натыкаться на окружающих людей и на предметы.
Никто ведь не думал, что ты вернёшься, почему тогда сохранили всё в том же ви-де? Почему Айна не распорядилась освободить комнату?
Вон, даже за чистотой всё это время следили.
Кэйдар загрубелой ладонью провёл по столу: ни пылиночки. Взял в руки кисть для письма, покрутил рассеянно. Пальцы, как деревянные, ничего не чувствуют.
И кисть эта, и баночка для туши, они с того самого раза тебя ждут. Помнишь, как давно это было. В прошлой ещё жизни. Ты писал прошение в суд на имя Отца. На-счёт вольной...
А Валаман продолжал говорить, глядя на Кэйдара сверху, прижав стиснутые кула-ки к груди, всё так же почтительно склонив голову:
— ...после этого землетрясения, сами понимаете, столько всего, столько забот нава-лилось. И соседи наши туда же. Иданы разорвали с нами все соглашения... А весь наш гарнизон, пятьсот воинов, за одну ночь, представляете, вырезали и даже тела для погребения не выдали.
И аскалы... Афтий затребовал возврата своей дочери... ещё срок помолвки не ус-пел пройти... Отказались платить все налоги, вышли из повиновения...
Госпожа Мать не захотела воевать с ними, можете себе представить? Мы всем Со-ветом не смогли Её убедить... Правда, налоги за эти полгода Афтий нам отправил... но пришлось пригрозить жизнью принцессы Хадиссы.
Казна нуждается в деньгах как никогда, господин! Такие трудные времена наста-ли. И неурожай обещается... Столько земель затопило, лучшие угодья... А весной всё дожди и дожди шли...
Быть может, сейчас всё наладится. Ваше возвращение... Господин Наследник... Вы можете ещё восстановить свои права, если пройдёте обряд повторного рожде-ния... А потом ещё вхождение в семью... Но ваш титул... За вашим отцом наследо-вал законный ребёнок, и этот обряд не имеет обратного действия... Если только... Вы сами понимаете, господин, детское здоровье такое ненадёжное... А до совершен-нолетия ещё четырнадцать лет... Всякое может случиться...
Вкрадчивый голос, горячее дыхание над ухом и этот тон заговорщика — Кэйдар расслышал и понял не всё, сказанное советником, но последние слова прозвучали куда как понятно.
Ребёнок наследовал... Ребёнок Айны. Её мальчишка!
А как же мой?! Где мой сын? Неужели она забрала с собой и его?! Кто позволил? Кто ей позволил? Ведь я же писал прошение на усыновление... Я писал! Я помню!
— Мой сын... Где он?— Кэйдар глянул на советника таким взглядом, что тот отпря-нул. Кто сказал, что ослепшие глаза лишились своей силы?
— Ваш... кто, господин?— переспросил, сглатывая после каждого слова.
— Найти! Найти немедленно!— закричал Кэйдар, вскакивая, и Валаман выбежал из кабинета со всей прытью, на какую может быть способно тело человека в шестидеся-тилетнем возрасте.
Это всё Айна! Она не смела так мстить мне.
Кэйдар ходил по комнате, схватившись руками за голову, каждый раз при разворо-те больно ударяясь коленом о ручку кресла и даже не чувствуя эту боль.
Это Айна позволила ей уйти... Уйти вместе с моим мальчиком... Чтоб никто не узнал ничего про по-настоящему законного Наследника...
...Ирида узнала о возвращении, пожалуй, самой последней во Дворце. Она с утра работала в прачечной, замачивала в щелочной горячей воде одежду для стирки, а рядом на полу, на ворохе сухих ещё простыней сидел её Тирон. Он играл с вайдар-ской погремушкой, ему и дела не было до суеты вокруг себя, не слышал он и не видел других женщин, снующих туда-сюда, громко разговаривающих между собой.
Рабыня-служанка принесла с собой и новость, и приказ: "Господин Кэйдар хочет видеть".
Вытирая распаренные скользкие руки о собственный подол, Ирида не сразу поня-ла смысл сказанного. Значит, вернулись. Живые, значит, а все уж и ждать давно перестали.
Кэйдар ждал, стоя посреди комнаты, голову поднял на звук закрывающейся двери, и Ирида опустила взгляд, встретившись со своим господином глазами.
А его совсем не узнать, и дело даже не в варварской вайдарской одежде. Куда она делась, эта холёная надменность? Подбородок с многодневной щетиной не задирает-ся, как обычно, вверх, и лицо очень сильно похудело, аж кости на скулах выступили. Волосы отросли почти до плеч, длинные, спутанные, грязные.
Весь он обликом своим был полная противоположность себе прежнему. Ничего в нём от аристократа, если говорить честно. Лишь упрямо поджатые губы и взгляд, направленный как будто сквозь, напоминали о прошлом.
— Мне сказали, вы хотели меня видеть,— заговорила первой Ирида, не сразу опра-вившись от удивления. Совсем не таким думала она встретить своего господина. Не выглядит он и победителем.
— Я составил вольную на твоё имя,— начал Кэйдар, хрипло откашлявшись, добавил:— Думал, ты ушла... Что тебя нет здесь...
— Куда ж я денусь?— Ирида усмехнулась, продолжая изучать Кэйдара. Такой оди-чавший, такой обросший, такой изголодавшийся он казался ей более знакомым. Его почему-то совсем не хотелось бояться. Осмелев, Ирида даже сделала один шаг от порога, опустила Тирона на пол, хоть и продолжила держать за обе ладошки крепко, чтоб не вырвался, не залез куда не следует.
— Да и не было никакой вольной, господин. До суда она так и не дошла... Её гос-пожа Альвита у меня на глазах сломала... Сразу же, как отец ваш...— Ирида не дого-ворила, замолчала, видя, что Кэйдар, не отрываясь, смотрит на озирающегося кругом мальчика. Подался навстречу всем телом, даже руки чуть вытянул вперёд, но не решается.
А Тирон насторожился при виде незнакомого человека, прижался спиной к ногам матери, глядел исподлобья, плотно сжав губы. Личико серьёзное, взгляд вниматель-ный, но не напуганный.
— Он уже ходит?— удивился Кэйдар. Он чувствовал странную скованность в при-сутствии этой женщины, как-то странно терялся под её спокойным взглядом. Пони-мал, что должен был вести себя как-то иначе, говорить не о всей этой ерунде с воль-ной, он же столько раз в уме рисовал эту встречу, столько раз думал об этой минуте. И не шёл дальше того, что просто обнимет её — нет, их обоих! — и не отпустит никуда на свете. Никуда и на за что!
— Ещё в июне пошёл...
Кэйдар осторожно на корточки опустился перед ребёнком, неловко как-то задев локтем кресло, ловя равновесие, коленом упёрся в пол.
— Большой стал, правда?— Снизу глянул на Ириду с незнакомой улыбкой, точно хо-тел, чтоб разделили его радость.— Подрос-то как!
Тирон никогда не любил повышенного внимания к себе, но сейчас лишь помор-щился как от щекотки, когда Кэйдар пальцами коснулся его щеки.
— Вас не обижали здесь?— Кэйдар снова поднял глаза на Ириду.— Альвита та же или моя сестра?
— Госпоже Айне своих дел хватает,— просто ответила Ирида, чуть поводя плечами.— А госпожа Альвита, она сейчас редко когда от себя выходит. После того, как Отец...— не договорила, закусила губы, вспоминая неожиданно всю ярость управительницы, обрушившуюся на плечи после смерти Воплощённого. Вот тогда да, тогда было трудно. А сейчас, когда столько времени прошло...
Кэйдар снова поднялся, рукой нащупав кресло, сел осторожно, точно боялся про-махнуться. Странно как-то выглядели все его движения со стороны.
— Мы не смогли раньше...— произнёс, локтями упираясь в колени, пряча лицо в ла-донях.— И так почти всё пешком и пешком... Вайдары проводили нас до постов на границе с иданскими землями, а там никто не поверил, что мы... что перед ними Наследник... Нас гнали в цепях, как пленных, до самого Каракаса... Относились, как к вайдарам...
Кэйдар знал, что никому и никогда больше про это не расскажет, что многое из пережитого он попросту не сможет рассказать, и забыть тоже никогда не сможет.
— Вас многие ждать перестали. Полгода уж прошло, как корабли вернулись... Кто хочешь, смирится...
— И ты?— Кэйдар отнял руки от лица, глянул пристально немигающими глазами, но почему-то не точно Ириде в лицо, а чуть в сторону.
— Что — я?— переспросила Ирида, удерживая поскучневшего Тирона за плечи.
— Ты — ждала?
Ирида не ответила, опустила глаза, принялась поправлять одежду на ребёнке. А малыш на за что не хотел стоять спокойно. Он увидел на столе золотую баночку с остатками высохшей туши, тянулся к ней, недовольно покряхтывая.
Кэйдар не дождался ответа, заговорил сам, мучительно-медленно подбирая нуж-ные слова:
— А я так хотел вернуться... Уверен был, что ты будешь где-то здесь... Может, не в самом Дворце... Что ты не уйдёшь из-за Тавиния...
— Тирона...— поправила Ирида, удерживая сына на месте ласково, но крепко.
— Ну, Тирона, пускай, какая разница?— неожиданно легко согласился Кэйдар, под-нимаясь на ноги, шагнул Ириде навстречу, а она не подалась назад, не отступила, встретила лишь удивлённым взглядом.
— Я скучал по тебе, Ирида... Скучал, понимаешь!.. По твоему лицу... по тебе са-мой... Во сне столько раз вас обоих видел... Не думал, что ещё увидеть смогу вот так,— Взглядом окинул, снова заглянув в лицо, повторил:— Я скучал по тебе... Так хотел увидеть... Ирида, помнишь, ты сбежала тогда?..
Она отвела глаза. Почему-то трудно было видеть эти его неподвижные глаза. Уже и отвыкла от его такого пристального взгляда. Забыла, какие они у него пронзитель-ные, огромные... Хотя, такие же глаза и у твоего сына... Но сейчас они ещё больше кажутся из-за худобы. И ещё этот застарелый синяк под левым глазом.
