Пастухи с горных пастбищ принесли вести похуже: тридцать семь овец бросились вниз с обрыва, проломив перед этим ограждения в кошаре. Другие рассказывали, что за день до этого видели на покосных угодьях целое стадо белых туров, а это уже чудо — никак не меньше! Тут одного-то для ритуального боя выслеживали весь день.
Жрец Айнур появился в доме Даймара ещё до завтрака, сообщил прямо с порога:
— Это знак, царь! Мох подал нам знак! Он открыл для нас проход в каменной сте-не... Он будет с нами в этом походе... Сопроводит нас в пути!
Царь аранов завтракал позже всех, поэтому за огромным столом сидел один; жес-том указал на лавку подле себя, предложил:
— Уважить мой дом и мой хлеб не желаешь, почтенный гость?
Айнур принял приглашение к столу со сдержанной благосклонной улыбкой, дер-жался соответственно сану, хотя минуту назад буквально ворвался в дверь. Будто гнались за ним.
Долго с задумчивым видом мешал деревянной ложкой в глубокой миске с кури-ным бульоном, точно пересчитывал куски мыса, заговорил неожиданно, переведя на Даймара внимательные глаза:
— На последнем военном совете ты предложил идею похода на марагов, царь. Ты уже знаешь, какая тропа отведёт нас в те земли?
— Сам мараг поведёт нас...— ответил царь неохотно, шумно втягивая навар с подне-сённой к губам ложки.
— Он согласился?— Айнур не просто переспросил, удивился, будто не этого он ждал от сына предателя и врага.
— Он согласился,— повторил за ним Даймар с усмешкой.— Айгамат рассказывал, что на теле марага сплошь следы от многих пыток: от бича и от плётки, от калёного железа и от живого огня... Да, я просто сказал: либо он ведёт нас, либо мои люди покажут ему, что мы умеем пытать не хуже... Он согласился сразу!— заключил царь после короткой паузы.
— Что возьмёшь с труса?— заметил Айнур, после чего какое-то время они ели в пол-ном молчании.
— Моя дружина пойдёт вся,— снова заговорил царь Даймар, отодвигая пустую чаш-ку.— Их племя невелико, мы справимся своими силами. Я поведу их сам, возьму с собой Дайвиса... И ещё Дайсил — мой младший — очень просится. Ему этой зимой будет четырнадцать, пора уже привлекать...
— Достаточно ли мы знаем про этих марагов, царь?— осторожно поинтересовался Айнур, отставив опустевшую посуду подальше, он сложил перед собой руки. Когда-то тонкие пальцы жреца, не знакомые с грубым трудом, теперь заметно распухли на косточках, покрылись морщинами.
Этими руками Айнур резал жертвенных туров — с одного точного удара распла-стывал толстенную кожу на шее, мог почти без боли удалить наконечник стрелы, он и лечил этими руками, снимал боль одним прикосновением. А ещё Даймар видел однажды, как Айнур этими своими хрупкими на вид пальцами чуть не задушил пленного вайдарского царевича. Упрямца, дерзкого не по летам, тогда еле спасли.
Известно, у мужчин из рода Айев таланты, свойственные всем аранам, всегда про-являлись особенно сильно, из них получаются лучшие жрецы и лучшие лекари.
— В этих горах они единственные наши соседи. Да, мараги живут по другую сторо-ну Заповедных гор, и мы никогда не появлялись в тех пределах. Зато они уже дваж-ды посещают нашу долину... Сначала тот Дайанор, теперь его сын привёл к нам совершенно незнакомых людей. И это не вайдары, нет, сами они называют себя аэлами... И их царевич дерзок был не в меру, и глуп...
— Мараги знаются с этими аэлами?— поинтересовался Айнур, встретившись с царём глазами.— Кого он приведёт к нам в следующий раз? И сколько будет воинов?— Пока-чал головой, сам отвечая на свои же вопросы:— От марагов и их соседства одно лишь зло! Нам нужно расправиться с ними! Этого хочет и Мох Всемогущий! Он дал нам знак, и мы не будем ждать.
— Не будем!— согласился Даймар. Он сидел, локтями упираясь в крой стола, держал в обеих руках кружку с пенным пивом, отпивал из неё понемногу маленькими глот-ками.— Мараги — прекрасные кузнецы и оружейники, вспомни того Дайанора, у них будет, что взять. И золото! И оружие! И рабов...
— Да, но это не вайдары-пастухи, которые рады отдавать нам последнее, лишь бы сохранить свои жалкие жизни,— возразил царю Айнур-жрец. К своей кружке с пивом он так и не притронулся, слишком был увлечён разговором и предстоящим походом.— Так что помни, царь, ты обещал мне однажды...
— Жизнь Дайанора и Айвин?— понимающе изогнул губы в усмешке царь Даймар.— Я приведу его тебе в цепях! И не только его... Твой храм получит столько золота и серебра, жертвенному плоту и за раз не принять. Это будет щедрый дар, обещаю, почтенный... Мох будет доволен!
— Чтобы всё прошло удачно, вашу дорогу не мешало бы окропить кровью жертвы,— продолжил Айнур, чуть-чуть помолчав. Обещание царя было бальзамом для его исстрадавшегося сердца.— Лучше всего, если это будет кровь человека... Кровь того, кто сам не так давно шёл этой же тропой...
— Эти два ми-арана, почтенный? Ты говоришь о них, не так ли?— Айнур в ответ на уточняющий вопрос Даймара часто-часто закивал головой, добавил:
— Да, царь! Они пришли к нам из чужого мира, закрытого для нас вечными снега-ми, им лучше умереть... Мох примет их кровь с большей охотой...
Даймар призадумался над этими словами. Всё-таки Айнур добивается своего. Как всегда, в принципе. Он с самого начала настаивал на умерщвлении пленных и всё же дождался благосклонной минуты. Когда даже Мох готов принять их жизни в дар. А от этого уже не отговориться, не сослаться на нехватку рабочих рук в хозяйстве.
Ну, ладно! Будет война — будет и добыча! Будут и новые рабы.
Если только Мох устами своего жреца не потребует смерти для всех пленных ма-рагов.
* * *
Он согласился быть их проводником. Ещё бы! Царь припугнул, что тоже не по-гнушается пытками ради такого дела. Сразу сказал, что готов пойти на всё!.. И Айвар согласился. Сначала согласился, а потом испугался: не слишком ли поспешным и потому подозрительным выглядело со стороны его согласие? Не заметил ли царь скрытого подвоха и опасности для своих воинов и для себя?
Нет, царь ничего не заметил! Он был в ту минуту очень доволен собой. Он не уви-дел затаённой усмешки во взгляде марага, не разглядел скрытой в уголках губ улыб-ки. И не простодушие были тому виной, а самодовольство. И ещё пренебрежитель-ное отношение к своему невольнику. Ми-аран и раб — разве мог он додуматься до коварного, опасного плана?
А Айвар решил для себя всё сразу. Ещё с самого начала. Решил и успокоился. Не делал глупостей, просто жил и работал. Махал тяжеленным молотом в кузнице, и в тайне от Дайгаса доделывал свой меч. Только-только успел.
О походе узнал, считай, самым последним. Его и на военный совет, как чужака и невольника, не допустили. Решали всё сами, без свидетеля и непосредственного участника всего похода.
Сам Даймар снова вызвал Айвара к себе, ещё среди дня, обсказал вкратце, что бу-дет и как, сообщил буднично, как бы между делом:
— Завтра утром мы выезжаем... Сразу же после жертвоприношения.
— Да, господин...— Айвар коротко кивнул, ещё ниже опуская голову. Косичка с нефритовым шариком повисла отвесно, доставая длиной до середины груди.
— И это всё, что ты можешь сказать?— Аран удивлённо бровями повёл, и все про-дольные морщины на его высоком лбу сдвинулись с места.— Ты даже ничего не хо-чешь сделать для своих близких, пока я добр и готов выслушать?
— Я мог бы попросить сохранить им жизнь, моим отцу, брату и матери, но, боюсь, это не будет в ваших силах, господин. Когда вы сойдётесь в открытом бою...— не договорил — занесённая для удара ладонь — широкая и тяжёлая — остановила на полу-слове. Но царь не ударил, только приказал:
— Иди собирайся в дорогу! И без глупостей там!
Нет, Айвар не собирался их никуда вести, как хотел в своё время сделать это с аэлами, он поступит ещё проще: он уйдёт, вернее, сбежит, этой же ночью. Ещё до рассвета, ещё до жертвоприношения.
Зная это, Айвар снова вернулся в кузницу, он затеял напоследок отливку серебря-ного колечка для жены Дайгаса. Уже подготовил форму и расплавил в специальной ложке серебро, когда от царя пришёл слуга с приказом. Пришлось бросить все дела, отправиться следом.
Дайгас, затачивающий мотыгу, обернулся ему навстречу, ничего не спросил, не поинтересовался, сам всё понимал. При виде марага, спокойно вернувшегося к от-ливке, озадаченно хмыкнул.
Да, парень этот не только молчалив, но и скрытен. Завтра поведёт врага в родное селение, а на лице — ничего! Ни страха, ни озабоченности, ни тоски.
— Отец сказал, что в жертву решено принести твоих друзей?— спросил Дайгас, на-блюдая за лицом марага. Тот не сразу перевёл на него глаза, сказал:
— Они не друзья мне вовсе!— А потом, чуть помолчав, добавил уже не так громко:— Мне Гурий-конюх сказал... Я видел его только что на кухне...
Дайгас на это подбородком повёл, будто сказать хотел: "Понятно!", но вслух ни-чего не сказал, и ещё меньше понял. В одном ещё больше убедился: мараг этот — тот ещё молчун. Так чужой и остался.
* * *
Этот Айгамат настолько удивительный человек. Вот именно — человек! Общаясь с ним, забываешь, что он варвар. Он очень много знает, этот старик, много такого, чего учёные люди, учившие тебя в детстве, не знали и знать не могли. Он умеет лечить руками, снимать любую боль, он видит прошлое в жизни людей, но не ис-пользует эти знания во вред.
На сегодняшнем осмотре он сказал странную фразу:
— Я хотел бы видеть тебя и завтра, и послезавтра тоже. Твоё лечение ещё не окон-чено... Хотя опухоль уменьшилась очень сильно, можно жить и так... вместе с ней... Если беречься, быть осторожным, не ударяться головой, и чтоб никто другой не бил больше...
Говоря эти слова Айгамат осторожно, подушечками пальцев, ощупывал голову Кэйдара, особенно затылок и виски.
— Я приду ещё завтра, если надо!— Кэйдар чуть отстранился, взглянул на арана сни-зу. А тот плечами пожал, улыбнулся мягкой улыбкой.
— Нет, ты не придёшь...— Голос тихий, ровный, уверенный и спокойный. Кэйдар знал уже: когда Айгамат говорит таким голосом, с ним спорить бесполезно.
— Береги себя, царевич. Твои глаза видят хуже, но сердце — дальше. Слушай своё прозревшее сердце,— напутствовал Кэйдара Айгамат, проводив его до тропинки.— Марагу Айвару скажи, чтоб и он берёг себя, не студил лёгкие...— Коснулся плеча пальцами, слегка подталкивая.— Иди! Тебе нельзя задерживаться... Хотя тебя ждать будут так и так...
Кэйдар всю дорогу голову ломал над этими словами. Почему Айгамат вёл себя так, будто они виделись в последний раз? Почему? И кто ещё может ждать меня, кроме Лидаса?
А Лидас действительно был не один. Ещё издали, пробираясь в сумерках угасшего дня по склону каменистой осыпи, Кэйдар сумел разглядеть костёр и в свете его пла-мени — ещё чью-то фигуру. Марага узнал не сразу, сначала голос его услышал:
— ...Это касается вас обоих... И вас, или тебя — как хотите! — и Кэйдара...
— И кто тут обо мне без меня речи ведёт?— Мараг при звуках его голова аж вздрог-нул и обернулся. Заговорить не успел, только рот раскрыл, а Кэйдар не дал, начал первый, сходу:— Ты что тут делаешь вообще? Что тебе надо? Тебя никто не пригла-шал! И видеть тебя здесь — тоже... Иди отсюда!— приказал и руку выбросил в движе-нии, определяющем направление, куда следует идти марагу.
— Кэйдар, подожди!— вмешался Лидас.— Он сказать нам что-то хочет. Нам обоим. Пускай скажет сначала!— С этими словами и Лидас, и Кэйдар посмотрели на Айвара с принуждённым вниманием.
— Араны выезжают завтра утром! После жертвоприношения...— начал Айвар, глядя то на Лидаса, то на Кэйдара.
— Ну и что?— но тот перебил его, не дал договорить.— Ты ждёшь от нас напутствен-ного слова?— Смерил марага злым насмешливым взглядом, хотел ещё сказать что-то, но тут заговорил Лидас:— Ты поведёшь их в свои земли. Мы уже знаем про это... А что тут такого? Это не наше дело и нас не касается. Нам всё равно, что они тебе пообещали...
— Да не собираюсь я их никуда вести!— не выдержал Айвар, крикнул так, что Лидас осёкся, моргнул растерянно.— С самого начала не собирался! Я что, дурак, что ли? И вас — тоже... Смешно было надеяться, что я проведу кого-то из вас до своих.
— Вот ведь гад! Настоящий гад...— прошептал Кэйдар чуть слышно. Айвар бросил в его сторону быстрый взгляд, спросил, снова переводя глаза на Лидаса:
— А разве кто-то из вас пошёл бы на такое предательство? Да одна моя жизнь не стоит племени! Это любому ясно... Я хотел заманить вас в ущелье... Там одного крика хватит, чтоб лавина пошла... Вы бы не вернулись... И не дошли...
— А ты... Сам...— вырвалось у Лидаса.
— И я вместе с вами!— ответил Айвар с таким спокойным видом, будто не о своей смерти говорил.— Но дело не во мне вообще, я ухожу сейчас, а вас завтра утром по-жертвуют Моху... Прямо на рассвете...
— Кому? Ты что болтаешь, раб?— Кэйдар поморщился, как от зубной боли.— Какая жертва?
— Когда я уходил, они решали, кто поедет за вами. Они могут появиться здесь в любую минуту... А вы тянете... Если жить хотите, уходите отсюда немедленно! Я столько времени потерял, чтобы вас предупредить, а вы...— Айвар плащ на груди поправил, накинул на голову капюшон, подхватил за лямку дорожный мешок.
— Это правда, да? Про жертву...— переспросил Лидас, хотя по лицу марага видел: тот не шутит. Да и не шутят таким вещами обычно.
— Да. Таких, как вы, сначала закалывают кинжалом, а потом топят на плоту в свя-щенном озере... В озере с чёрной водой... А кровь собирают отдельно...
— Кэйдар! Кэйдар, собираемся! Быстро! Уходим немедленно!— Лидас бросился к покосившейся лачуге, исчез в темноте, только слышно было, как он чем-то грохочет там, собирая самое необходимое на ощупь.
Айвар скользнул отстранённым взглядом по лицу Кэйдара, забросив мешок на плечо, посоветовал на прощание:
— Идите сначала на восход солнца, пока не встретите на пути речку. Это приток Вайды... По нему, двигаясь на север, выберетесь к самой реке... Если будете делать, как я сказал, не заблудитесь.
— Подожди-ка!— Кэйдар руку вытянул, будто хотел марага за плечо поймать, удер-жать на месте.— Ты что, не идёшь с нами?!
— У меня своя дорога. Я иду один.
— А мы как же? Мы одни, что ли, пойдём? Одни — через эти горы?!— Лидас принёс к костру целую охапку каких-то вещей, бросил на землю.
— Я шёл сюда предупредить вас, а не звать себе в попутчики. Я справлюсь и один!— твёрдо заявил Айвар, глядя, как Лидас в спешке упихивает в мешок скомканное одеяло.
— Мы пойдём вместе! Только вместе, и больше ничего другого я слушать не хочу!— Лидас, затягивая шнурок, поднял на Айвара глаза, наполненные решимостью до предела.— Ты выведешь нас к реке! Ты завёл нас сюда — ты и выведешь обратно! Будь добр исправить свою ошибку!..
— Я не пойду с вами! Особенно с...— Айвар не договорил, встретившись с Кэйдаром глазами. А тот громко хмыкнул с презрением, будто варвар перед ним страх свой выказал, а не нежелание идти всем вместе.
— Мы или вместе идём сейчас — или я остаюсь!— заявил вдруг Лидас, бросая мешок себе под ноги.— Одни мы в этих горах точно пропадём... Или нас поймают... Тогда уж проще на жертвеннике...
