— И твой отец не боялся отпускать тебя с рабом? А если б он?..
— Нет! Ты что?!— Лидас оживился. Вообще-то он всегда был сдержан в проявлении эмоций, но в эту минуту изменился до неузнаваемости.— Он же меня тогда, — пом-нишь, я про кабана рассказывал? — на руках через перевал тащил...
Нет, он, Вилат, преданным был... Почти, как друг... Ты не знал его просто... А по следу как шёл! А стрелял из лука!.. Он ведь и молодой совсем был тогда... Моложе меня сейчас...
— А почему был? Теперь-то он где?
Лидас поджал губы, глаза тёмные, ничего в них, кроме тоски, и свет фонаря в зрач-ках дробится на осколки. Опять серьёзный стал, сжатый, ни одной мысли на лице не прочитаешь.
— Казнили его за попытку к бегству... Отец приказал...
— Ну вот,— Кэйдар изумлённо выдохнул.— Я всегда говорил: рабы, как волки, как ни прикармливай, как ни заботься, а при случае всё равно сбежать попробует.
Лидас на эти слова никак не отозвался, смотрел куда-то левее, но не на маяк, смот-рел так, будто ничего перед собой не видел, таким напряжённо-серьёзным был его взгляд.
— Так ты думаешь этого тоже приручить?— Кэйдар повёл плечом, будто указать хотел на варвара.— Так это ж не волк, собака это беззубая... Ему уже охоту бунтовать отбили. По моему приказу...— Кэйдар рассмеялся.
— Нет, он уже ручной,— Лидас не воспринял его слова как шутку, говорил серьёзным тоном.— Я его кормил два раза — и он меня уже слушается. И кличку свою хорошо знает...
— Да? И как же ты его назвал?
— Виэл. Как обычно, по названию племени...
— А если сбежать попробует, тоже казнишь?
— А куда ему бежать? И зачем? Он же ничего не помнит. Даже разговаривать разу-чился...
— Да? Так такой раб и вправду, как собака. Ходить следом, выполнять приказы, есть, когда дадут, и, главное, не трепаться с другими без меры,— Кэйдар опять рас-смеялся.— Да, хорошую ты приобрёл себе игрушку...
* * *
Айна считала себя женщиной умной и здравомыслящей. В любовь, например, она не верила вовсе. Пять лет супружеской жизни давали ей на это право. Конечно, в шестнадцать, и даже в первую половину семнадцатого, — как раз до замужества — как и все молодые девушки, принцесса жила тайной надеждой, что ей-то в семейной жизни повезёт больше, чем другим женщинам Империи. Одно только право рожде-ния чего стоило. А красота, которой щедро одарила при рождении мать? А воспита-ние? Все эти козыри были на её стороне в борьбе за лучшую жизнь. А что́ она полу-чила в итоге? Варвара-мужа в ходе очередной деловой связи Отца-Воплощённого. Император легко поставил ставку в лице единственной законной дочери, чтоб только получить в качестве доминиона маленькую горную страну иданов.
Правитель варваров настолько обрадовался миру, что предложил в виде залога дружбы со своей стороны... младшего сына, лишённого права на власть по рожде-нию. Этот факт оскорбил Айну особенно сильно. От них откупились! Откупились какие-то варвары, которых наши воины попросту втоптали бы в землю. Откупились самой низкой ценой — младшим из царевичей! Но это ещё что! Теперь этот Лидас не мог сделать того, что в принципе могло бы компенсировать сложившееся унизитель-ное положение, он не мог сделать ей сына, Наследника трона, будущего Правителя Империи!
Пять лет — впустую! Терпеть его слепую любовь, доходящую до умопомрачения. И даром — просто даром! — терять лучшие годы своей молодой жизни.
Кэйдар, он не спешит жениться, и Отец не так уж и настаивает со свадьбой: может подвернуться выгодная для Империи партия. Ещё одна! И, тем не менее, это не мешает брату думать о власти, о праве наследования. Завёл себе кучу девок. Шесть, кажется. Одна ведь померла при родах в прошлом году. И дочка у него уже, года четыре ей, кажется. А сына и ему Создатель не даёт, как ни старается. Не ему, значит, у власти стоять. А кому тогда? Лидасу? Этому недотёпе, да ещё и варвару к тому же? Он сможет получить право правления в одном лишь случае: если у него появится Наследник, при этом раньше, чем у Кэйдара. Кто из них? Тут только Твор-цу решать. Только Он знает наперёд, что ждёт каждого. Даже сам Воплощённый — Его земная оболочка — не видит будущего, Он может только предугадывать события, пользуясь своей властью.
Айна лениво перекатилась со спины на живот, глянула в золотое, идеально отполи-рованное зеркало, улыбнулась сама себе, кокетливо повела глазами. Красавица! Жалко, мамы нет, она бы гордилась... Интересно, почему Виры нет так долго? Неу-жели так трудно принести горячую воду с кухни?
— Госпожа! Госпожа!— девушка появилась тут же, стоило о ней лишь подумать, прошла к ложу, придерживая тряпкой кувшин с кипятком.— Новость, знаете, какая?! Корабли прибыли...
— Вернулись!— Айна приподнялась, села на ложе, сама удивилась взволнованности своего голоса. За кого ей волноваться? За Лидаса? Не настолько глубоко он сидит в сердце. Привычка — это не любовь.
За Кэйдара? Про брата все говорят, он хороший воин, слишком хороший, чтоб погибнуть от руки варвара. Да, всё так! А всё равно в сердце потеплело радостно. Вернулись, наконец-то!
— Ну и как? Все живы? Что хоть рассказывают? Почему так долго?
— Живы, госпожа, живы!— Вира тоже радовалась. Ещё бы! Её Су́дас тоже участвовал в этом походе. Наверняка, вернулся с подарками. Может быть, даже хватит выкупить свою болтушку. Ну, вот, придётся присматривать себе новую прислугу.— Говорят, добыча богатая, и потери совсем небольшие... А что долго, так ветра попутного не было. Пока жертвы Творцу не совершили.
— А?..— Айна спросить не успела, служанка ответила сама:
— Видела, и его тоже видела. Серьёзный такой. Ай-ай!— всплеснула руками.— Пошёл сейчас докладывать к Самому...— подняла глаза к потолку всё объясняющим жес-том.— И, знаете, госпожа! С ним ещё какой-то... Постоянно следом, за спиной... Как телохранитель будто... Страшный!— Айна при этом слове повела бровью: "Что за очередная причуда?",— но смолчала.— Глазищи — во! — огромные, как из стекла. А сам худющий! Болезный! И одежда на нём варварская... Я испугалась даже, честное слово! Натолкнулась на него в коридоре, с кувшином-то, а он смотрит, как слепой... Странный, госпожа, честное слово!..
— Ну, а Кэйдар?
— А его я не видела,— Вира рассказывала, а сама купала в горячей воде щипцы для завивки. Пар поднимался клубами, скрывая её лицо, и Айна смотрела, озабоченно покусывая нижнюю губу: пойти встречать мужа или остаться здесь, всё равно сам придёт. Не хотелось опять надевать сандалии, опять одеваться. На мужской полови-не Дома могут быть чужие мужчины, значит, надо собираться основательно, соби-рать волосы, подкалывать накидку. Нет! Сам придёт, если соскучился...
— Даида сказала, он ещё одну девушку себе привёз. Красивая, молодая на вид со-всем. Но я её не видела... Из свежей добычи...
Айна недовольно поморщилась. Чего ещё от братца ожидать? Развёл на нашей половине целый курятник. Сплетни так и гуляют среди слуг. Кто с кем подрался, кого прогулок, кого сладкого лишили — тоска!
Айна пересела в кресло, вытянула ноги на пододвинутую рабыней подставку. Бу-дет праздник, раз такое дело, опять гости, ви́на — рекой, шум во Дворце. Пойти при-дётся, раз уж Лидас там будет на почётных ролях. Опять играть роль счастливой семейной женщины? Как же это всё надоело, Творец тому свидетель!
Айна устало закрыла глаза, откинув голову на подложенную к спинке кресла бар-хатную подушечку. Вира осторожно расчёсывала тяжёлые длинные волосы, стекаю-щие чёрной волной до самого пола. Айна решила устроить себе завивку, несмотря на вечернее время. За ночь локоны немного разовьются, утром будут зато выглядеть естественно, а к приходу Дарианы их останется уложить в причёску.
Вира отделяла прядки, ловко накручивая их на щипцы, держала подолгу каждый раз, пока не остынет, а сама всё говорила, говорила радостным возбуждённым голо-сом:
— Столько украшений всяких драгоценных... Уйма! Много в этот раз. Одной тор-говлей столько не заработать. Да! Судас так мне и сказал: такую кучу ещё ни один купец не привозил... А господин Лидас пообещал: каждый воин получит долю от общей добычи. А раненым и погибшим вдвойне... Он справедливый, правда, госпо-жа... Хороший человек, ваш муж...
— Не болтай! Лучше делай всё аккуратно!— Айна не сдержалась, прикрикнула на девушку, но не сердито, а лишь с раздражением.
— Ах, госпожа, я совсем...— Вира тут же замолчала, и фразы не договорила — Лидас ворвался в комнату без предупреждения. Ещё с дороги: короткий паттий с широким поясом для меча, длинный плащ с йодистым запахом моря, пыльные тяжёлые санда-лии. Одно слово — варвар! Разве в таком виде предстают перед любимой женой? Ворвался в спальню, как захватчик.
— Я не смог раньше...— опустившись на пол у ног, схватил лежавшую на колене руку, прижал к губам, к щеке, опять к губам, принялся целовать пальцы и саму ла-донь, запястье — внутреннюю его сторону, и выше, выше — вверх, к локтю.— О... Какой запах... Божественно! Как же я скучал без тебя, Айна...
Айна спокойно относилась к этим приступам слепого мужнего обожания. Во-первых, потому, что привыкла; во-вторых, потому, что сама не испытывала к нему ответных чувств такой силы.
— Скучал...— повторила с непонятным выражением на лице: то ли скучающим, то ли равнодушным, и в одном этом слове не то вопрос, не то констатация факта.
— Скучал! А ты, разве нет?— Лидас смотрел ей в лицо своими горячими пронзитель-ными глазами, смотрел, не отрываясь, ждал ответа.
— Скучал по женщине!— Айна освободила руку. Он достаточно красив, порой же вообще милый и всегда нежный, слово боится резкое сказать, чтоб не обидеть нена-роком. Ну, почему нельзя заставить себя любить его? Приказать сердцу — и всё! Потому, что нет её, любви. Выдумали её певцы и поэты... Вот и приходится терпеть и мучиться... Хотя иногда и его пылкость заражает... Страстность по ночам, в мину-ты близости... Когда он настойчив, почти груб, властен, как настоящий мужчина-победитель. Но так редко, так редко это бывает...
— Нет! Только по тебе! Только по тебе, Айна...— Лидас рывком выпрямился, застав-ляя подняться и её, обнял крепко, прижал к себе, к своей несвежей одежде.— Ты же сама знаешь, у меня нет и не может быть никого, кроме тебя...— коснулся сухими губами нежной кожи у самого уха, шепнул вместе с поцелуем:— Люблю... люблю... только тебя...
— И что даже ни одну из девок захваченных не пощупал?— Айна отстранилась, недо-верчиво сощурив глаза: длинные ресницы бросали тени, ещё больше углубляя зрач-ки.
— О!— Лидас рассмеялся. Айна включилась в игру. Она всегда начинала с претензий, окрашенных в ревнивый тон. Если вести себя правильно, можно добиться многого, а иногда стоит не то слово сказать — и месяц к себе не подпустит. Разговаривать пере-станет. Никак тогда прощения не вымолить, пока сама не смилуется.— Они все такие страшные. Особенно если с тобой сравнивать. Вся моя любовь — только для тебя, ты это сама знаешь...
— Так уж прямо и страшные все?— Айна нахмурила брови — дурной знак!— А как же Кэйдар? Я знаю...
— Да, он взял для себя одну. Она дочь их царя. Но я не знаю, я ни разу её не видел...
— Ах, не видел!— Айна сняла со своей талии руки мужа, опять села в кресло.— Вира! Вода, наверное, совсем остыла?
— Я могу сходить за новой,— рабыня со стороны наблюдала за очередной размолвкой своей хозяйки и её мужа. Вообще-то обычно Айна в таких случаях отсылала её из комнаты, но сейчас было не до неё. Да Вира и сама чувствовала себя здесь лишней, потому, не дожидаясь приказа, тихонько с кувшином в руках вышла за дверь.
— Ты что, Айна? Ты даже не спросишь, как мы сходили?
— Нормально, я знаю. Уже наслышана,— Айна даже не глядела в его сторону, отвер-нулась и закрыла глаза.
— А что было со мной, ты знаешь?
— А что с тобой могло быть?— тут Айна смерила Лидаса быстрым взглядом с головы до ног, но уже не стала отворачиваться.— Жив и здоров!
— Подо мной убили коня. Моего Витуса! Лучшего жеребца во всех конюшнях этого города.
В меня самого стреляли из лука. Стрела, представляешь, вот так — у самого виска прошла!.. Если б варвар сам не был ранен, он бы, точно, не промахнулся...
— Чуть вдовой меня не сделал этот твой варвар-лучник!— Айна рассмеялась хрипло, с насмешкой.— Да, тут есть, чему радоваться...
— А с Кэйдаром что было, хочешь, расскажу? Сам он, я знаю, никому про это не скажет.
Айна заинтересовалась, чуть подалась вперёд, уже не сводя глаз с лица Лидаса.
— Ну?..
— На него варвар уже на корабле покушался. Чуть-чуть бы — и всё!
— И это всё?
— Он чуть щепкой от весла его не убил. Бок хорошо ему порвал. И латы не спасли.
— Представляю!— Айна рассмеялась, весело, но всё с той же насмешкой, запрокинув голову и сжав пальцами подлокотники.— Могучий воин Кэйдар чуть не погиб от деревяшки!
— Если б ты ещё видела того варвара!— Лидас тоже улыбался. Такой радостной Айну он видел нечасто.— А хочешь, покажу?
— Кого? Он что, не казнил его? Кэйдар — и оставил жить? Вот это уже точно но-вость!
— Виэл!— Лидас громко позвал кого-то, и на пороге почти тут же возник незнакомый Айне человек. Вернее, варвар. Один взгляд на него кинула, а в памяти слова Виры встали: "Худющий... Болезный... Страшный! И глазищи..." Да, это про него гово-рила служанка.
А с виду ничего особенного. Молодая угловатая фигура, но это всё от худобы излишней. И совсем не страшный. Глаза, вот, только странные, отсутствующие или бессмысленные.
— Это он?— Айна скривила губы.— Не скажешь...
— Он перенёс бичевание по приказу Кэйдара. А потом я его себе забрал... Он рань-ше-то, верно, лучше был... Болел только после сильно... До сих пор плохо ест...— Лидас взмахом руки отослал раба вон. А Айна задумалась, сделалась неожиданно серьёзной, а потом вдруг спросила:
— Зачем он тебе?
Лидас в ответ плечами пожал, но тут Айна сказала то, что испугало его по-настоящему:
— Думаешь, ему смелости ещё на одну попытку хватит?
— Да ты что?! Айна, как можно?!— Айна рассмеялась, но как-то натянуто.— Я пожа-лел его просто... А теперь он телохранителем моим будет.
— Да, с такого юнца телохранитель хороший должен получиться. Но удар и он при-нять на себя сможет в случае чего. От стрелы заслонит...— напомнила с тонкой иро-нией.
— Не надо, Айна, пожалуйста!— Лидас страдальчески поморщился.— Хочешь, я тебе кое-что подарю. Специально для тебя приберёг.— Он протянул золотую пластинку с непонятным рисунком. Айна долго рассматривала украшение, поворачивала на ла-дони то туда, то сюда, поджала губы и нахмурилась: ни дать, ни взять, специалистка по виэлийским украшениям.
— Цепочка такая тоненькая, как паутинка,— отметила вслух, поднимая пластинку до уровня глаз.— А узор непонятный. Совсем не разобрать, что за линии. Видно сразу: виэлийская работа.
— Да!— Лидас наблюдал за ней с довольной улыбкой. Угодил! Айна обожает подоб-ные безделушки, особо ценит виэлийские.
— А кто раньше её носил, знаешь?
— Какая-нибудь из виэлиек, наверное. Я не сам её снимал, просто выбрал из общей кучи...
