Велианас проснулся самым первым, поднялся, стряхивая с плаща снег. А варвар уже тоже не спал, стоял, напряжённо глядя куда-то в одну сторону. Велианас вгля-делся тоже: следы! Цепочка следов по свежему снегу тянулась в сторону их лагеря.
Кто гулял ночью? Кому приспичило?
Велианас подошёл ближе, а мараг, видя его интерес, отвернулся с напускным без-различием. Зря старается, видно же сразу, что это чужие следы.
Снег, несмотря на то, что свежий, под напором ветра и мороза, взялся довольно твёрдым настом, кто-то чужой ходил по нему, не проваливаясь. Следы не от санда-лий, от мягких кожаных сапог без каблука. Таких, в каких ходил варвар-мараг.
— Твои, да?
Мараг плечами неопределённо повёл, не ответил.
А аэлы вокруг уже поднимались, отдыхали мало, поэтому шуток и смеха почти не было. Не было того прежнего боевого настроя. Усталость всему виной и отсутствие горячей пищи.
Проголодавшиеся лошади били копытами снег, просили сена. Но было не до них. Все заинтересовались следами. Рассматривали, изучали.
Аксетий и ещё несколько воинов прошли по следам сначала в одну сторону, потом — в другую. Вернувшись, рассказали следующее.
Кто-то чужой наведывался ночью в лагерь. Судя по всему, наткнулся случайно во время охоты. О том, что это действительно был охотник, говорили отпечатки и перья куропаток в том месте, где чужак оставлял свою добычу, налегке подкрадываясь к лагерю.
Охотник был один, поэтому убрался тихо, не привлекая к себе внимания. Следы его, поначалу чёткие, ниже по склону, ушли через каменистый гребень, за которым начинался редкий лесок, прикрытый скалами от ветра с севера и с востока.
Здесь, видимо, и водилась дичь, на которую охотился чужак. Там было найдено полузанесённое снегом костровище. Обследовав его, Аксетий заявил, что охотник собирался спешно, ещё по темноте, наоставлял много следов и рассыпал трут.
— Это мараг — не иначе. Нам проще будет идти по его следам,— предложил Кэйдар, выслушав Аксетия.
— Следы — дело ненадёжное,— возразил Велианас.— А если снегом заметёт, что тогда делать будем?
— Зато так быстрее насколько! Пока мы переход через эти скалы найдём... Нам же туда, на ту сторону надо,— Кэйдар рукой махнул в сторону самой высокой горы, подёрнутой снежной дымкой.— Ведь так, Виманий?
Виманий закивал головой, принялся суетливо раздёргивать шнурок кожаного ме-шочка, в который прятал свою карту.
— Боюсь только, что так мы ещё дальше уйдём от известной нам тропы,— заметил с неохотой.
Кэйдар коротко рассмеялся, смерил Вимания взглядом:
— Мы и сейчас идём наугад! Разве не так?
— Мараг знает, как идти, и он проведёт нас,— Лидас не выдержал, тоже вмешался.
— По следам во всяком случае будет быстрее!— не унимался Кэйдар. Ещё бы! Они наткнулись на первого из марагов, значит, остальные где-то близко, совсем близко. Значит, скоро главная цель всего похода будет достигнута. Осторожнее теперь надо быть, раз уж эти варвары здесь спокойно шастают. Вот этого охотника взять: он подкрался ночью, видел их, убить любого мог безнаказанно. Были бы дозорные, этого бы никогда не случилось. А теперь он предупредит остальных, а вот это уже действительно плохо.
— Нам лучше следовать карте. Так будет правильнее,— Велианас громко высказал своё мнение, сразу давая понять: его он менять не собирается.
— Да, следы пропадут, и что дальше делать будем? Мы идём по карте!— согласился с ним Лидас.
— Мы пока не идём по карте, господин,— напомнил Виманий.— Мы вышли выше по течению Вайды... Сейчас, чтобы попасть на проложенный маршрут, нам надо перей-ти через эти самые горы...
— По следу мы можем найти другой, более удобный путь,— Кэйдар не спешил со-глашаться со всеми, его упорство многих заставило задуматься. Пока они обсуждали, как быть дальше, воины собирались в дорогу: седлали лошадей, увязывали в тюки одеяла, наспех завтракали.
— Хорошо, какой приказ отдавать? Куда идём?— спросил Лидас, по очереди глядя то на Кэйдара, то на Велианаса, то на Вимания.
— Назад!— неожиданно громким сильным голосом ответил за всех мараг. Он стоял чуть в стороне, на него и внимания никто не обращал, а он, оказывается, слышал всё до последнего слова и даже посмел вмешаться.
Кэйдар яростно взвыл сквозь стиснутые зубы, выбросил руку молниеносным дви-жением, но варвар всё равно успел уклониться. Удар пришёлся вскользь по скуле, и уже не кулаком — костяшками пальцев.
Потеряв равновесие, мараг упал в снег, но тут же поднялся, глядя на них всех вме-сте, крикнул:
— Нам всем будет лучше вернуться! Вы не знаете!.. Никто из вас не знает... Это не мои... Это не мараги! Мы никогда не спускаемся на эту сторону Пограничных гор!
— Заткнись!— Кэйдар угрожающе надвинулся, будто пнуть хотел стоявшего на коле-нях варвара, но Велианас помешал, придержал Наследника, положив ему ладонь на плечо. Он заинтересовался словами марага. Было в них и во всём облике варвара что-то, схожее с паникой или со страхом.
— Он обманывает нас!— Кэйдар яростно глазами сверкнул, но сдержался, чувствуя вес ладони своего учителя.— Пытается напугать. Думаешь, мы назад повернём? Зря надеешься!
— Мы не ходим так далеко от своих мест. И земля эта не наша...— варвар отважно продолжал гнуть своё.— И следы эти — это чужие следы...
— Ты же говорил, что через эти горы есть проход, что ты сумеешь показать его нам!— удивился Виманий. Подавшись вперёд, он своим возмущённым возгласом не дал и Кэйдару рта раскрыть.
— Есть! Эта тропа есть по-настоящему. Мой отец...
— Всё! Хватит!— оборвал Кэйдар марага на полуслове.— Мы зря только время теря-ем... Ехать пора, а не трепаться! Всё!
— А завтрак как же?— Виманий растерялся.
— Ну, тогда быстро!— Кэйдар отвернулся, пошёл к воинам, сидящим полукольцом среди собранных вещей. Они все уже ели, не дожидаясь приказа. В центре горел небольшой совсем костерок из добытых Аксетием и его ребятами дров.
Живой огонь — это хорошо, отлично даже. Он один мог настроение поднять любо-му и видом своим, и теплом.
Мараг проводил Кэйдара взглядом, полным осуждения и враждебности, зачерпнул обеими руками полные ладони снега, приложил его к лицу. В том месте, где фамиль-ная печатка Наследника рассекла кожу, скула отозвалась острой болью, а потом — онемением от быстрого охлаждения.
Бросив себе под ноги испачканный кровью снег, варвар чуть слышно буркнул себе под нос:
— Дурак!
Его никто не услышал, его опять перестали замечать, только Велианас, с интересом продолжавший наблюдать за варваром даже во время завтрака, бросил ему кусок хлеба от своей пайки.
* * *
Все три последующих дня прошли одинаково: дорога — короткий привал — и снова дорога.
Лошади, получавшие ячменя и сена меньше положенной нормы, начали худеть, уставали очень быстро, часто останавливались или отказывались идти вперёд.
Они снова шли в гору, петляли среди камней то вправо, то влево, временами даже казалось, что и назад, настолько сильно терялось среди голых, одинаковых на вид скал чувство ориентации в пространстве.
За эти дни они потеряли ещё несколько лошадей. Одна из них устала настолько, что на следующее утро попросту не смогла подняться. Ей судорогой свело коленные суставы на передних ногах, и Велианас, видя эти мучения, распорядился заколоть несчастную скотину.
Дозорных он выставлял каждую ночь, но уморившиеся за день воины были нев-нимательны, их постоянно приходилось ходить и расталкивать. Они трое проверяли их по очереди. Какой уж тут отдых?
— Ещё денёк-другой, и мы начнём спуск. Мы сейчас уже почти на самой вершине,— обнадёжил всех за завтраком Виманий. Он и сам приободрился, он видел какие-то свои, известные ему приметы и ориентиры, часто отходил в сторону, сверяясь с картой, поэтому и спохватились не сразу, что его что-то долго нигде не видно.
Вместо того, чтобы отправляться дальше, все, кто мог, пошли искать картографа. Оказалось, что никто не видел, в какую сторону он ушёл, и по следам было не по-нять: вокруг лагеря исходили порядком.
Нашли Вимания уже ближе к обеду, да и то случайно заметили. Он на снегу внизу по склону был издалека заметен. Лежал ничком, выбросив вперёд левую руку.
— Сорвался, видимо,— предположил один из воинов, Росмас, стоя у самого края, там, где в снегу чётко отпечатались следы сандалий Вимания.
— Нужно поднять его сюда. Похоронить или взять с собой. А может, он ещё и жи-вой?— Лидас смотрел вниз и с замирающим сердцем сглатывал, пытаясь справиться с головокружением. Он никогда не боялся гор, не боялся высоты, но за годы жизни среди аэлов отвык. Хотя Иданские горы не такие, они более пологие, они почти все покрыты лесами, а высокогорные луга с прекраснейшей травой чего стоят! Эти же горы — Рифейские — одни скалы, голый камень, ущелья, пропасти-ловушки. Это чужая враждебная земля. Всё время кажется, что за тобой наблюдают чьи-то злые глаза, что опасность скрывается за каждым камнем, за каждым поворотом. Неприят-ное, гнетущее впечатление. От него, как у собаки, загривок постоянно вздыбленный. Даже ночью, во сне, это ощущение не проходит. Поэтому не спится, всё время хо-чется сходить проверить дозорных: на местах ли, не заснули часом?
Интересно, что и Велианас так же насторожен, и Наследник. Ни один из них не признаётся в своих страхах, но ведь они уже несколько раз среди ночи натыкались друг на друга, всякие отговорки придумывают, как будто не видно: каждый ходил проверять посты, каждый опасается чего-то. Чего?
Двое самых бойких вызвались сами спуститься вниз по склону, помочь Виманию. Лидас смотрел, как Тэстий и Виамас, помогая друг другу, спускаются почти по от-весному заснеженному склону, обвязавшись по поясу верёвками для подстраховки. Сверху им помогали другие, травили верёвку и давали советы.
— Ну, что там?— крикнул Лидас, когда Виамас, спустившийся первым, склонился над Виманием.— Живой?
Виамас известным каждому жестом показал: мёртв! Рукой сдавил своё горло и склонил голову.
— Ну, вот, не хватало ещё!— Лидас отвернулся, запахивая плотнее плащ, расстро-енно и недовольно закусил губу. Отошёл чуть в сторону, пропуская остальных, са-мому ему глядеть на то, как будут поднимать картографа, не хотелось.
Интересно, костёр ещё горит? Хотелось одного: согреться. Ноги в тёплых толстых носках, в высоких до колен гетрах, отсырели и мёрзли. Хорошо бы скинуть это всё, обсушиться или надеть сухое. Отправляться в дорогу с мокрыми ногами нельзя.
— И что теперь, вся надежда на одного только марага?— недовольно нахмурил тём-ные брови Кэйдар, выслушав неприятную для всех новость.
— Разбился, да?— спросил Велианас, и Лидас кивнул в ответ, добавил:
— Вроде бы, да. Сейчас его поднимут, узнаем точно...
— Это всё от невнимательности! От беспечности — и только! Никогда не смотрел под ноги!— выругался Кэйдар всердцах, а сам подумал: "Это ты виноват! Ты один! Его нельзя было брать с собой. Остался бы с Лилом, живой бы был. А так?.."
Нет, Виманий не разбился. Это все поняли, когда посмотрели поближе. Его убили. Убили стрелой из лука, мощного, дальнобойного лука. Стрела через грудь прошла, навылет, стрела, пущенная в спину. Обломилась, когда Виманий катился вниз по склону. Наконечник и передняя часть древка пропали где-то в снегу, а вот вторая половина, та, что с оперением, намертво застряла в теле.
— Кто...— только и спросил Кэйдар, облизывая пересохшие обветренные губы.
— Мараги, не иначе,— ответил Лидас на не высказанный до конца вопрос.— Больше некому...
— Вот ещё, под телом нашли,— Виамас протянул пергаментный свиток, пропитав-шийся кровью своего хозяина. Лидас взял его, развернул без интереса, лишь бы руки занять. Свежая кровь залила весь рисунок так сильно, что даже линии гор, выписан-ные чёрной тушью, и те не просматривались, а проложенной красной дорожки, по которой они должны были идти до марагов, вообще было не разглядеть.
— Вода ещё есть?— Лидас поднял глаза на Аксетия, и тот кивнул.— Попробуйте смыть кровь!— протянул пергамент, держа его всё так же развёрнутым.— Осторожно только, чтобы карту саму не испортить!
Велианас с усилием выдернул обломок стрелы, накрыл Вимания плащом с голо-вой, распорядился:
— Заверните в одеяло, обвяжите верёвкой! Мы похороним его здесь. Везти с собой нет смысла. Подыщите подходящее место, наберите камней побольше и потяжелей.
Воины, столпившиеся вокруг мёртвого картографа, необычно подавленные этой смертью, разбрелись выполнять приказ.
Все они пренебрежительно относились к этому человеку, считали чудачеством его желание ехать вместе со всеми, смеялись даже открыто над его неуклюжестью, сла-бостью, над его неопытностью в делах, связанных с бытом военных походов.
Любую другую смерть воины-аэлы восприняли бы куда как спокойнее, им не впервой терять товарищей, но этот старик-неумеха, он должен был погибать. Его смерть меньше всего укладывалась в голове любого из живых.
Кэйдар выхватил стрелу из рук Велианаса, ничего не объясняя, решительным ша-гом направился куда-то.
— Он убьёт его!— догадался Лидас и бросился следом.
Успел он вовремя. Мараг ничего не знал и не понял, что так разъярило Кэйдара, перевёл глаза с его лица на окровавленный обломок стрелы, брошенный перед ним так, что древко наклонно вошло в снег почти по самое оперение.
— Что это?— спросил удивлённо, вскидывая голову, и Кэйдар ударил ногой во встречном движении. Метил сандалией в лицо, в зубы, но не угадал с расстоянием, поймал подбородок — и варвара отбросило назад на спину всей силой яростного удара.
Оглушённый, он всё равно попытался подняться, но не успел — Кэйдар навалился сверху, всем весом своего тела, коленом упёрся, поймал марага за шиворот, вдавил лицом в снег, продолжая молотить правой рукой.
— Не знаешь?!.. Не знаешь, да?!.. А как в спину стрелять, знаешь?! Знаешь, гад?
Мараг как-то умудрился вывернуться, оттолкнул Кэйдара от себя с такой силой, что тот и сам чуть не упал, крикнул:
— Что я опять сделал не так?! Что?!— хрипло закашлялся, сплюнул кровь в снег, продолжил уже тише:— Я ничего не сделал... Ни в кого я не стрелял... Мать Свиде-тельница...
— Да, ты у нас не стрелял... Ты вообще у нас самый лучший на свете!— Кэйдар яро-стно слова выплёвывал сквозь стиснутые зубы.— Это все твои дружки-приятели! Если они рядом, пусть покажутся... Ну! Помаши им, дай знак! Или они и дальше будут убивать нас подло, в спину? Подлые твари! Подлые ничтожные твари!
Он ударил марага кулаком в лицо, сбил с ног одним ударом, принялся пинать с та-кой силой, что тот не мог подняться, скорчился, пряча лицо с связанных верёвкой руках.
— Кэйдар, ты убьёшь его!— Лидас, всё это время стоявший в стороне, не вмеши-вающийся в эту разборку, всё-таки не удержался, вступился за марага. Но совсем не потому, что пожалел своего бывшего телохранителя, нет. Его другое заботило: ма-раг, после гибели Вимания, после того, как была испорчена карта, единственный знал тропу.
— Убить?!— Кэйдар рассмеялся громко, зло.— Думаешь, эту тварь так легко убить? Ошибаешься!— он поймал варвара за волосы, рывком запрокинул голову, глянул в разбитое в кровь лицо.— Видишь! Он живучий, этот ублюдок.
