— Ах ты, гадёныш!
Ударом ноги заставил варвара перевернуться на спину. Упавший с головы капю-шон открыл длинные тёмно-русые волосы, пылающие ненавистью глаза на худом лице. Раб приподнялся на руках, пальцами зарываясь в рыхлый снег. Смотрел на них двоих смело, с вызовом, вздёрнув подбородок и поджав губы.
— Гадёныш подлый!— сквозь зубы выругался Кэйдар, заметив обрывки верёвки на запястьях невольника.— Сбежать хотел, да?
Рукой зашарил, ища ножны с мечом, забыл, что сам снял его перед ужином. Он был сейчас в такой ярости, что убил бы раба не раздумывая. Не найдя меча, просто пнул марага в лицо. Тот упал на спину, неловко закрываясь руками, перекатился на живот, снова попытался встать, но Кэйдар опять пнул его, на этот раз уже в живот.
— Господин Наследник, хотите, я приставлю к нему людей?— предложил неожидан-но Велианас. Ему скучно было смотреть на это избиение.— Они будут присматривать за ним по очереди по ночам...
Кэйдар не ответил. Он стоял, стиснув кулаки и зубы до хруста. Смотрел на марага сверху. А тот лежал, скорчившись на снегу, зайдясь в приступе мучительного кашля, и на снег попадали капли крови из разбитых губ.
— И это он победил в поединке Антирпа?— снова повторил свой вопрос Велианас. А Кэйдар больше ничего не сказал, приказал только:
— Не дайте больше сбежать ему!— А сам развернулся и ушёл.
* * *
На следующее утро к Лидасу, ехавшему во главе колонны, марага привёл за собой один из воинов Велианаса. Связывая поводья, передал распоряжение Кэйдара:
— Господин Наследник велел сказать вам, чтоб вы присматривали за этим...— Та́рус — Лидас узнал его в лицо — толкнул марага локтем в бок. Тот болезненно по-морщился, но в седле удержался легко, глядел угрюмо, исподлобья, с нескрываемой враждебностью.
Лидас узнал уже, что варвар этой ночью пытался сбежать. Пытался, но неудачно. А ведь вчера весь день был так послушен, держался смирно — и не подумаешь.
— А может, лучше было бы отправить его назад?— спросил Лидас.— Там есть, кому присмотреть.
— Да сейчас все сюда подтянутся, господин,— ответил Тарус.— И господин Наслед-ник, и Виманий, и господин Велианас...
Лидас удивлённо бровями повёл, проводив Таруса глазами, перевёл взгляд на марага. Тот не отвёл глаз, смотрел на своего прежнего хозяина с усмешкой на разби-тых припухших губах.
— Ты чему ухмыляешься?
— Вы не пройдёте через эти горы! Вот и всё!— мараг подбородок вскинул, глазами сверкнул дерзко.
— Уж не ты ли нам помешать собрался?
— А хотя бы и я!
— Где ты раньше был, дурак?— Лидас порывисто вперёд подался, будто ударить хотел невольника, даже рукояткой хлыста замахнулся. Но мараг смотрел прямо, смело, даже не моргнул, не попытался уклониться.
— Ну, же! Давайте, господин! От вас я по-настоящему заслужил...
Кобыла варвара, напуганная резким движением Лидаса, попятилась, натягивая повод. Айвар придержал её, стиснув бока коленями, качнулся, ловя равновесие. Руки ему связали за спиной, но это не мешало марагу уверенно держаться в седле.
— Я люблю её, господин!— сказал он неожиданно, глядя Лидасу прямо в глаза, чуть исподлобья и без страха.— Я знаю, что вы убьёте меня, и я вас понимаю... Но я люб-лю Айну, и она меня любит...
— Заткнись!— Лидас перебил его, выдохнув вместе с облачком пара сквозь чуть разжатые зубы всего одно слово.
— Я просто хочу, чтоб вы знали... Я виноват... Не должен был так — именно так! — отвечать вам на вашу доброту...— Айвар торопился, впервые за всё время они оста-лись с Лидасом одни, впервые он мог хотя бы попытаться объяснить всё своему недавнему хозяину и невольному сопернику.— Я и сам сначала не думал, что это будет так серьёзно... Но теперь?.. Правда, нам не увидеться с ней больше...
Сокрушение, с которым были сказаны эти слова, особенно разозлило Лидаса.
— Я приказал тебе заткнуться!— крикнул, толкнув марага в грудь раскрытой ладо-нью. Айвар не удержался на это раз, упал в снег, лошади под ноги. Поднялся на колени, взглянул на Лидаса снизу.
— Я люблю вашу жену...— повторил, упрямо сузив глаза.— Люблю, понимаете?!
— Мальчишка!— прикрикнул Лидас, глядя сверху, с высоты коня на марага, стоявше-го перед ним коленями в снегу.— С тебя бы кожу заживо сняли, если б ты не нужен был нам как проводник. И сейчас я не собираюсь отпускать тебя... И мне всё равно, любит тебя Айна или нет!.. И любишь ли ты её... Мне всё равно!— повторил с нажи-мом, наклоняясь вперёд.— И хватит об этом, понятно тебе! Ты виноват — и будешь наказан! Остальное меня не интересует...
— Я не хочу оправдываться, господин, и не хочу, чтоб вы так думали... Моя вина...
— Заткнись!— Лидас снова перебил марага.— Если ты ещё хоть слово скажешь, я прикажу тебя выпороть...
— Мне просто хотелось, чтоб вы знали...— начал Айвар уже не так уверенно, но Лидас перебил его и на этот раз:
— А я ничего не хочу знать! Ни про Айну, ни про тебя... Делай своё дело — и не болтай!— Лидас хотел ещё что-то сказать, хватанул губами морозный воздух, но сдержался — Кэйдар через глубокий снег подъехал к ним.
— Что, воспитываешь?— смотрел весело, даже во взгляде угадывалась улыбка.— Это-му полезно будет.
Мараг под его насмешливо— небрежным взглядом поднялся на ноги, передёрнул плечами, будто встряхнуться хотел. В сторону Лидаса больше не глядел.
Ну что ж, это и следовало ожидать. За такое предательство, за такую подлость ты только смерти заслуживаешь. Спасибо скажи, что он тебя не побил, толкнул один раз — и всё. А друзья среди аэлов тебе не нужны. И Лидас, пусть уж лучше ненавидит, так тебе самому легче их бросать будет.
Да, бежать Айвар пока не передумал. Даже первая попытка неудачная не останови-ла. Одно решил для себя: в другой раз осмотрительнее будешь.
— Помогите ему кто-нибудь...— приказал Лидас, недовольно хмуря брови.
— Не надо!— Кэйдар взмахом руки остановил одного из воинов.— Пусть пройдётся. Дурить меньше будет.
Так они и поехали дальше: все верхом, а Айвар шагом шёл, за своей лошадью. Снег высокий, почти до колен, рыхлый, размолоченный копытами. Каждый шаг давался с трудом. Лошади выдохлись ещё до обеда, хватали снег, роняли из пастей клочья желтоватой пены, от сырых крупов валил пар.
Айвар тоже устал, но успевал за всеми. Шёл ,низко опустив голову, дыша откры-тым ртом. Простуженные лёгкие горели, обожжённые холодным воздухом. И кашель мучил его почти безостановочно. Капюшон съехал на плечи, и снег падал прямо на голову, таял на волосах, холодной водой стекал на лицо.
Остановку на ночь он ждал, пожалуй, больше всех, буквально рухнул там, где стоял. Полулежал, хватая хлопья снега ртом. Хотелось пить так, что даже горло пересохло и губы растрескались.
Действительно, Кэйдар прав, после такого тяжёлого перехода мысли о побеге даже не возникало. Что ещё завтра будет?
Ужин ему принёс сам Велианас: кружку талой снеговой воды и кусок пряного хлеба. Разрезал ножом верёвку, стягивающую запястья, — Айвар застонал глухо, сквозь зубы, когда в затёкшие по самые плечи руки стала возвращаться чувствитель-ность.
— Больно?— спросил Велианас без всякого участия, с одним лишь интересом. Варвар не отозвался ни словом, ни взглядом, стоял на коленях, уронив руки вдоль тела.— Растирай их, ну же!
Сам схватил марага за руку, немногим выше запястья, краем своего плаща принял-ся растирать распухшие кисти и места, где верёвка вреза́лась в тело.
— Не надо!— хрипло крикнул тот, пытаясь вырваться.— Не надо, я сам могу...
Толкнулся так, что Велианас не удержал его, выпустил, и мараг спиной упал в снег, с такой ненавистью глянул на Велианаса, что тот выпрямился, отступил на шаг на-зад, приказал:
— Пошевеливайся! Ешь и пей побыстрее, на ночь я свяжу тебя снова...
Ел он осторожно и, несмотря на приказ, неспеша. Отдыхал от верёвок, от долгого и тяжёлого пути. Держал хлеб и кружку в слабых непослушных руках, когда подносил к губам по очереди то хлеб, то воду, видно было, как дрожат его пальцы.
Измотанный на вид, усталый до изнеможения, но вырывался с неожиданной силой, удивившей Велианаса. Не так он прост, этот мараг, это точно. Не зря Кэйдар так строг с ним.
— Ну, что, сегодня нашему марагу не до побегов?— Кэйдар подошёл к ним сам, лёгок на помине. Варвар бросил в его сторону взгляд, полный ненависти.— Сбежать не попробует?
— Нет, господин,— Велианас усмехнулся.— Он теперь будет под присмотром моих людей. Я самых лучших к нему приставлю. Хотя бы того же Аксетия. Он человек надёжный... И днём и ночью будет на пригляде...
— Это хорошая мысль,— согласился Кэйдар.
— Только вот постоянно связанным держать его я бы не советовал,— произнёс Ве-лианас, переводя глаза с невольника на Кэйдара.— Он чуть без рук не остался... На таком морозе это немудрено...
— А глупость не выкинет?
— Ночью связывать, а днём, господин Наследник, куда он денется? Да и воины мои всегда рядом будут.
— Ладно,— согласился Кэйдар с неохотой.— Делайте, как считаете нужным. Главное, чтоб не сбежал.
— От меня не сбежит!— Велианас рассмеялся, снова перевёл глаза на марага. Тот уже управился с кормёжкой, смотрел на них двоих по очереди через сырые волосы, па-дающие на лицо, держал в руках пригоршню снега и ел его, не в силах утолить жаж-ду. Было в нём в эту минуту что-то звериное, во взгляде, в настороженно подобрав-шейся фигуре, во враждебности по отношению ко всем, кто его окружал. Что-то опасное в нём было, несмотря на молодость, это Велианас вынужден был признать.
* * *
Удобная для продвижения ложбина меж двумя горными цепями на третий день сошла на нет. Со стороны это выглядело так, будто один ряд гор постепенно врос в другой.
Решено было идти по склону, по самому пологому склону. Вперёд пошёл варвар. Он выбирал дорогу, шёл шагом, тащил свою гнедую кобылку за поводья и по цепоч-ке их следов, проложенной через затвердевший наст, местами сметённый до голого камня, двигались остальные: пятёрка воинов охраны, приставленная к марагу; затем Виманий, ежечасно сверяющий путь со своей картой; Кэйдар, Велианас и Лидас держались друг друга, только Велианас временами возвращался назад, проверял, как держутся последние, подгонял отстающих.
Прокладываемая марагом тропа всё больше, всё круче забирала вверх. Отвесная стена холодного камня по левую руку, а справа — крутой склон, постепенно перехо-дящий в бездонную пропасть. В ту сторону даже смотреть было жутко. Пугались лошади, в постоянном нервном напряжении находились люди. И поднявшийся ветер, резкий, порывистый, вместе со снегом, грозил перейти в метель. Такую погоду лучше было бы переждать под крышей, в тепле, у очага. А тут даже места подходя-щего для ночёвки всё никак не получалось выбрать.
Кэйдар давно уже шёл пешком, вёл своего утомлённого долгой дорогой Сервуса. Жеребец косил глазом в сторону отвесного края, храпел и отфыркивался, испачкав тягучей слюной всю правую руку, сжимающую поводья у самой морды коня.
Сколько ещё? Как долго? Ведь полдня на ногах! Кэйдар устал, замёрз и проголо-дался. Конечно, от передних не отставал, вон, и спину Лидаса видно. Он тоже пеш-ком идёт, а темп неплохой держит. Откуда в нём такая выносливость? Хотя, он с детства, — да что там! — с рождения в горах жил, ему невпервой вверх-вниз скакать.
А Виманий отстал, давно ещё, среди последних уже тянется. Ему тяжелее всех, он даже старше Велианаса. Хотя Велианас воин, он всю жизнь в походах провёл, их даже сравнивать нельзя. Виманий дальше дворцовой библиотеки и не выбирался никуда. Решил, вот, на старости лет попутешествовать. Боком ему выйдет это реше-ние.
А Велианас как отправился назад проверить, что там да как, так ещё и не возвра-щался. Пропал где-то в хвосте.
Кэйдар ускорил шаг как мог, решил догнать Лидаса: нужно обсудить с ним про-блему поиска места для ночёвки. Пора уже, скоро стемнеет настолько, что и двигать-ся будет нельзя.
Снег пошёл сильнее, а вот ветер, вроде, стих немного. Это хорошо, ветер хуже мороза, он студит больше. От него даже тёплый плащ плохо спасает.
Велианас нагнал Кэйдара, продвигаясь через снег и встречный ветер верхом. Он не побоялся погнать своего гривастого мощного Ариса по такой сложной дороге, когда на расстоянии вытянутой руки ни зги не видно. Послушный конь повиновался сво-ему хозяину безоговорочно, чутко ловил малейшее движение поводьев. Остановился перед Кэйдаром, украдкой норовя ухватить зубами Сервуса за плечо.
— Балуй у меня!— Велианас прикрикнул на своего любимца, и жеребец притих, чув-ствуя настроение хозяина.
— Когда ночевать будем?— спросил Кэйдар, щурясь от ветра, порывами бьющего прямо в лицо.
— Сейчас узнаю у первых, господин Наследник,— ответил Велианас. Сам он был озабочен чем-то другим.
— Как там?— Кэйдар головой мотнул в ту сторону, откуда приехал Велианас.
— Да что там, господин? Ничего хорошего!— отмахнулся тот всердцах.— Мы трёх лошадей за раз потеряли... Посуда для стола твоего... все вина. Два тюка сена — да много ещё чего! И повар тот — тоже...
— А он-то как?— Кэйдар недовольно и удивлённо нахмурился.— И вообще, что там у вас произошло? Как такое вообще случилось? Как смотрели?..
— Камень покатился, одна из лошадей напугалась, поехала, и две другие следом... Они же связаны между собой...
— А Дарда как? С ним-то что?..
— Попытался задержать, да куда там?! Хорошо ещё, успели перерезать поводья...
— Это называется — хорошо?— Кэйдар не сдержал горького смешка. Да, без потерь не обойдёшься, судя по всему. Жалко Дарду, оленину в грибном соусе он готовил про-сто великолепную.
— Это ещё не всё, господин,— продолжил Велианас, оставив без ответа возмущённый и горький возглас Кэйдара.— Конь Скеспия сломал ногу... Поскользнулся на кам-нях... Я приказал заколоть его... Конечно, здесь твоё решение должно было быть окончательным... Но я взял на себя смелость...
— Отец Всемогущий!— воскликнул Кэйдар.— О чём вы, Велианас?! Если меня будут всякий раз дёргать из-за такой ерунды, далеко мы, точно, не уедем. Зачем в дороге конь со сломанной ногой? Тем более, у нас есть неплохая лошадка из неверховых... Мы же уже скормили одну поклажу сена. Пусть Скеспий берёт эту лошадь...
— Именно так я ему и сказал, господин.
— Ну и всё тогда! И никаких проблем. Дарду только жалко, вот это точно,— Кэйдар с сокрушённым вздохом потёр колючую от щетины щеку.
— Господин, твой шатёр тоже пропал... Его везли на одной из тех лошадей... Но есть много одеял...
— О, Велианас, только не про это!— перебил его Кэйдар.— У меня уже ноги отвалива-ются. Сколько можно?
— Сейчас узнаем, что там.
Они тронулись догонять передних, и, когда нагнали, Лидас уже отдал приказ гото-виться к ночёвке.
Здесь, среди голых скал, совсем не попадались ни деревья, ни кустарник. Эту ночь им пришлось провести без огня, без горячей пищи и воды. Выручили запасы вяленой рыбы и остатки хлеба, выпеченного днём раньше.
После такого перехода все рухнули спать, грелись друг от друга. Велианас не стал и дозорных выставлять. Отдыхали все: и люди, и лошади. А снег ночью пошёл ещё сильнее, завалило всех к утру чуть ли не с головой. Просыпались медленно и очень поздно.
