Он звал её по имени. Он и вправду кричал ей что-то. Нет! Ты не сможешь меня остановить. Ты не сумеешь поймать меня! Я никогда — НИКОГДА!!! — не позволю тебе отобрать у меня моего ребёнка! Моего Тирона! Никогда и ни за что на свете!
_____________________
Нет работы — нет и денег! Мирна вернулась домой раньше обычного. Тутал при-сматривал за малышом, не очень умело, впрочем, как и все мужчины, но старатель-но. Уже успел сменить под ним пелёнку и пытался развлечь самодельной погремуш-кой, костяным полым шариком с горошинами внутри. Тирон хныкал и куксился, глядя на игрушку без всякого интереса.
— Он с утра голодный, а дома ничего, кроме воды...— пояснил Тутал, глядя на жену снизу. Мирна подхватила младенца на руки, успокаивая, принялась носить туда-сюда, вокруг очага, мимо стола, к ложу и обратно.
— Сейчас, сейчас придёт мама...— вопрос Туталу:— Ирида давно ушла?
Старик в ответ плечами пожал, потянулся за своей палкой, прислонённой к краю ложа:
— Пошла на рынок, как обычно, пошла... И нету вот до сих пор... Пацан-то есть хочет... А есть нечего... Муки там было немного, я смотрел... Есть яблоки сушёные для компота... К ним бы мёду хоть купить, что ли?..
— Мёду?! Опомнись!— Мирна гладила шершавой сухой ладонью мальчика по голов-ке, прижимала его к себе другой рукой.— Вон, дров лучше добавь. Стены и пол, ледя-ные... Ещё простудить ребёнка нам не хватало...
— Это же последние на сегодня... Сидонас только завтра принесёт новую вязанку,— Тутал несмело попытался возразить, при этом ломая всё ещё сильными руками сухую ветку яблони. Бросая дрова на разворошенные угли, добавил:— Пока огонь горит, варить бы чего-нибудь поставить... обед уже подавать пора, а у нас... у нас ещё не варено...
— Ай, разворчался!— прикрикнула Мирна, она была не сердита, скорее, встревожена. Передав ребёнка Туталу, сказала:— Сейчас поставлю пока воду... Придёт наша Ири-да, куда она денется...— Говорила, наливая ковшиком воду в котёл, подвешенный над огнём на крюк, в голосе её звучала бодрость, и движения всё те же, быстрые, но без суеты, верить невольно начинаешь, глядя на неё, что дело будет сделано вовремя, и обед подан, и ребёнок накормлен.
Вода в котле уже закипала, пар поднимался к потолку, когда вернулась наконец-то Ирида. Ворвалась в комнату почти бегом, только платье шелестело при каждом шаге.
— Ты где...— Мирна не договорила, обернувшись, глядя на брошенную на пол кор-зину с покупками — рыбьи хвосты торчали из развернувшихся капустных листьев. Поняла: что-то случилось, подняла глаза на Ириду. Та, белая, как отбеленное под солнцем и дождём полотно, порывистым движением вырвав сына из рук Тутала, прижала ребёнка к себе, сильно-сильно, так, будто кто-то хотел отобрать его. Тирон, узнавший мать, испуганно притих, ни ручкой, ни ножкой не двинул, смотрел, удив-лённо округлив глаза и раскрыв рот. О плаче забыл, будто понимал, что крик его сейчас неуместен.
— Не отдам... Не отдам никому... Своего мальчика, своего маленького мальчика..
Ирида целовала его нежные пухленькие щёчки, чёрные волосы на макушке, шепта-ла, как заклинание, после каждого поцелуя, пока не расплакалась сама.
"Он не догнал тебя! Он и не сумеет тебя догнать!.. Мать Создательница не позво-лит... Спрячет в своём храме от его жадных глаз... Убережёт... Ему никогда нас здесь не найти... Никогда!"
Плакала беззвучно, сама своих слёз не замечая, не замечая стариков, глядящих на неё с изумлённым любопытством.
Успокоилась неожиданно, хотя сердце продолжало бешенно колотиться, и пальцы дрожали, но голос прозвучал неожиданно ровно:
— Я забыла купить молока...
— Я схожу!— предложила Мирна, бросая на стол ложку.— Деньги остались?..
Мирна ушла почти тут же. Тутал предложил взять Тирона к себе, а Ирида приня-лась быстро чистить рыбу. Скребла ножом радужную чешую с такой злостью и отчаянием, что зубы сами собой стискивались. "Не отдам! Забери попробуй! Только попробуй!" Острие ножа вонзилось в рыбий живот, будто Кэйдар был перед ней, кричащий, рвущийся к ней прямо через бычью упряжку, такой, каким она видела его в последнюю секунду.
* * *
Кэйдар остановился у порога, невольно принял позу Лидасова телохранителя: расправленные плечи, руки, убранные за спину, и пальцы, сцепленные в замок. Вот только смотреть открыто и прямо не своего отца и Правителя он не мог себе позво-лить. Даже он не имел на это права!
Таласий сидел в кресле, неподвижный, как статуя, на сына даже не взглянул, не поприветствовал. Два шарика из зеленоватого стекла со стуком перекатывались в пальцах правой руки, левая рука безвольно лежала на широком подлокотнике.
Сколько времени это продолжалось? Кэйдар, внутренне готовый на всё, пока шёл по коридорам через все заслоны дворцовой охраны, даже на открытый протест ре-шившийся, такого вот приёма не ожидал вовсе. Можно было подумать, что Отец не заметил его появления, но приветственные слова прозвучали достаточно громко. Он игнорирует намеренно, вынуждает против всякой воли чувствовать себя виноватым. Да, Он умеет наказать даже своим молчанием. Знает, как унизить особенно сильно.
Спина от внутреннего напряжения всей позы стала болеть, и нога тоже заныла. Теряя терпение и всё больше раздражаясь, Кэйдар передёрнул плечами, при этом не стремясь скрыть своё неосторожное движение.
— Ну,— Отец наконец-то перевёл на него глаза,— ты нашёл её?
— Нет ещё, господин!— собственный хриплый голос Кэйдару не понравился. Будто он всё ещё тот шестнадцатилетний мальчишка, отважившийся бунтовать открыто. "Быстро же Вы, Отец, узнаёте все дворцовые новости..."
— Ты думаешь так же вернуть её обратно, как и ту вайдарку?— странно, хоть и есте-ственно, что они вспомнили один и тот же случай из прошлого.
— Я верну её, господин! Хотя бы потому, что она беглая...
— Конечно, такое желание соблюсти закон весьма похвально, но только ли поэто-му?— Таласий усмехнулся, и эта усмешка на его высохшем, постаревшем до неузна-ваемости лице показалась зловещей, а не издевательской.
— Она украла моего ребёнка...
— Хм!— Отец хмыкнул.— У тебя столько женщин, любая из них может родить тебе сына... Стоит ли зацикливаться на одной, дерзкой и строптивой?
— Я хочу иметь сына только от этой виэлийки, и я найду её, где бы она ни была,— Кэйдар упрямо наклонил голову, так, что волосы, зачесанные назад, упали на лоб.
Таласий никогда не позволял себе потакать упрямству сына, этому глупому упрям-ству вайдарской крови, этой дерзкой наследственности Варны, матери Кэйдара. Когда он был мальчишкой, хватало окрика или пощёчины, но сейчас необходимы были другие средства.
— Негоже тебе, будущему Правителю, привязываться к одной женщине, тем более, рабыне. Лучше выбрось это из головы и не трать понапрасну время. Оставь это дело городской охране, она занимается выслеживанием беглых...
— Если они найдут её раньше меня...— Кэйдар не договорил, Таласий взмахом руки заставил его закрыть рот.
— Я не давал тебе права! Когда я спрошу, ответишь!— Отец подкрепил свои слова сухим щелчком камней.— На праздновании Бдений состоится твоя помолвка,— объя-вил Он, выдержав достаточно долгую паузу. Кэйдар еле сдержался, задавил в себе возглас крайнего недовольства, только шумно, со свистом, выдохнул сквозь сжатые плотно зубы.
— Тебе пора думать о свадебной церемонии, о свадебных подарках, о своей невесте, в конце концов, а не о беглой рабыне.
— Как я могу о ней думать, господин, если я даже в глаза её не видел?— буркнул себе под нос Кэйдар. Сейчас это был уже не бунт — обыкновенное недовольство пятна-дцатилетнего мальчишки, поэтому Таласий не обратил на эту реплику сына никакого внимания, продолжил дальше:— Сам Афтий вряд ли приедет, найдёт отговорку по-серьёзнее, он не из тех, кто умеет улыбаться со стиснутыми зубами. Ну да ладно, нам же будет проще! Главное, что он согласился ради мира подложить под тебя свою девчонку. А после этого глупо думать, что своим отсутствием он может нанести нам оскорбление.
Я официально объявлю тебя Наследником сразу же после помолвки, я решил сде-лать так...
— А как же?..
— Ты наследуешь власть!— Таласий сжал оба шарика в кулаке.— Ты! Но только после свадьбы!
Скрывая возмущение, Кэйдар снова опустил голову. Какая тут, к демонам, свадь-ба? Он думать ни о чём не мог, кроме боли в ноге. Хотелось одного — сесть, дать отдых разорванным связкам. И забыть обо всём, хотя бы на время. Пусть Отец дела-ет, что хочет, только бы в мои дела не вмешивался. Я всё равно её найду! Это вопрос нескольких дней...
— Хорошо, господин Воплощённый,— согласился, хотя внутри всё естество бунтова-ло.— Я могу идти?
— Иди!
Таласий, несмотря на согласие Кэйдара, остался недоволен разговором. Упрямство сына раздражало его, но куда больше злило его своеволие. "Избалован с рождения. Он и сейчас не отступится, так и будет таскаться по городу, как простой горожанин, без всякой охраны, без сопровождения... Искать свою девку!..
Какая глупая, какая ненормальная привязчивость!"— Таласий чуть не выругался вслух, да вовремя вспомнил себя молодого. Ты ведь тоже так и не смог забыть свою Варну. Она хоть оставила после себя сына, этого вредного упрямца... Сначала была Варна, теперь Альвита. Последняя будет с тобой до конца. Её верность переживёт тебя...
Вздохнул при мысли о смерти. Её-то близкое присутствие и заставляло торопиться со свадьбой. Негоже играть свадьбу зимой, но Афтий долго тянул с ответом, летом не получилось, не получилось и осенью...
Лучшие свадьбы бывают ранней осенью, но, видимо, придётся создавать новую традицию...
* * *
— Я уж и не думал, что ты почтишь вниманием моё скромное заведение,— Магнасий рассмеялся, радости своей он перед гостем не скрывал. Ещё бы! Такого, как Аридис, плохо встретишь, считай, весь год прожит зря.
Он — устроитель празднеств, от его решения зависит всё. Может купить, а может и не купить специально обученного раба для будущего представления. Таких, как Магнасий, в предместьях Каракаса ещё трое. Есть, из кого выбирать.
— Неужели я забуду своего Магнасия?— Аридис довольно сухо отозвался на привет-ствие хозяина, но позволил приобнять себя за плечи, твёрдым рукопожатием сдавил протянутую ладонь. Они с самого начала знакомства, несмотря на внешнюю несерь-ёзность Магнасия, были честны друг с другом. Магнасий, предлагая товар, не скры-вал его качества, а Аридис, зная это, никогда не скупился с оплатой. Ему что? Деньги из казны Правителя!
— Не тебе ли я обязан своим Антирпом?
— О!— Магнасий снова рассмеялся.— Скорее не мне, а моему Урсалу! Он готовит моих воинов, ему стоит сказать спасибо.
— А второго Антирпа он к этим играм не подготовил?— Аридис улыбнулся в ответ. Лицо его, сухое, костистое, с болезненной желтушной желтизной, говорило о въед-ливости, осторожности, расчетливости. Аридис и был таким. Его не проведёшь, не обманешь. Он, как охотничья собака, чует, кто перед ним. Он и на Антирпе — никому не известном дикаре с Тиморских островов — сделал себе такую популярность, что вот уже как три года подряд остаётся главным устроителем праздничного пред-ставления. А раньше Правитель каждый год назначал для этого новое лицо из жрече-ской коллегии.
А какая интрига с этим Антирпом!
Каждый зритель уже спешит на игры не ради утоления скуки, а чтоб видеть, най-дётся ли воин, способный одолеть непобедимого великана. Ставки измеряются тыся-чами. Уже сейчас ходят слухи, что в этом году Отец Воплощённый одарит Антирпа свободой. Вполне справедливо: три года победитель — получай из рук Правителя браслет вольноотпущенника и меч впридачу. А меч здесь — больше символ, так как только свободный человек может носить оружие.
— Я покажу тебе всех, кто может представлять хоть какой-то интерес,— Магнасий вёл гостя за собой. С Аридисом прибыла и своя охрана, несколько вооружённых воинов, слуги, а рабы-носильщики, прикованные тонкими цепочками к роскошным носилкам, остались у витой решётки в поместье.
День был сырым и ветреным — обычная погода для первых чисел ноября. Магнасий чувствовал себя неплохо под тёплым шерстяным плащом, а вот Аридис мёрз, всё кутался в тонкий лёгкий плащик из дорогой тонкотканой шерсти и зябко поводил плечами. Не думал, видимо, что сразу поведут на двор смотреть товар.
Урсал уже распорядился — рабов выгнали на улицу перед бараком, построили в ряд. Вот им-то сейчас по-настоящему было холодно. Одёжка — так себе. Как купили ещё летом, в том всё время и ходили. Лишних денег на рабов своих Магнасий не тратил, знал: Урсал им мёрзнуть не даст.
— Что-то маловато их у тебя нынче,— заметил недовольно Аридис, оглядывая строй.
— В этот год не воевали, из кого выбирать? Пастухи одни...
— Так уж и не из кого?— Аридис прищурился.— Вон тот,— двинул подбородком в сторону Шарши,— вайдар, да?
— Вайдар-вайдар!— Магнасий подошёл ближе.— И вайдары тут есть, и виэл даже, и тимор один...
— Этот — виэл?— Аридис определил безошибочно, перевёл глаза на Айвара. Он, третий с краю, глядел на хозяина и гостя исподлобья, сквозь длинные волосы чёлки, отросшей почти до подбородка.
— Этот!— Магнасий чуть пальцами двинул — раба вытолкнули из строя.— Очень не-плох, кстати, хоть и молод. Да и ко мне попал всего как три месяца... Но Урсал о нём неплохо отзывается.
Аридис обошёл варвара вокруг, медленно осматривая с головы до ног. Рук из-под плаща не доставал, чтоб прощупать мышцы, но несколько раз локтем дёрнул, поры-ваясь, и всякий раз передумывая. Протянул задумчиво:
— То, что молод, это хорошо... Чтобы быть популярным, нужно не только уметь махать мечом, но и нравиться женщинам... А этот... этот достаточно симпатичен,— Аридис всё-таки выбросил правую руку. Жёсткие пальцы, вцепившиеся в подборо-док невольника, заставили того резко вскинуть голову. Волосы взметнулись, откры-вая лицо. Движение и шаг назад — и рука Аридиса упала вниз.
— Своевольный мальчик!— Аридис недовольно поморщился, но во взгляде его уже появилось не только холодное деловое любопытство, а настоящий интерес.— Ты потому так порол его?
— Я купил его таким! После бичевания...— Магнасий рассмеялся, при этом чуть губы не кусая с досады. "Проклятый варвар! Я многое спускал тебе... Но если сейчас тебя не купят, ты пожалеешь, что вообще на свет родился..."— И знаешь, кто был его хозяином? Никогда не догадаешься! Его продавал сам Минан! Управляющий...
— Неужто?!— Аридис перебил Магнасия удивлённым возгласом, всем телом круто повернулся к варвару, ещё раз окинул взглядом.— Интересно-интересно!.. А испытать позволишь?
— Пожалуйста!— Магнасий широко рукой повёл.— Любого проверяй!
— Да? Ты же знаешь, плохой товар я брать не буду. Сокола по полёту отличают, поэтому и испытывать будем по всем правилам: в поединке с настоящим оружием.
— Урсала позвать?— как ни в чём не бывало предложил Магнасий. Знал, что Аридис — тот ещё шутник, может и не такое выкинуть. Но и заплатит соответственно. Пус-кай, значит, и делает, что хочет, главное, чтоб без покупки не ушёл.
— Ну, зачем же?— Аридис улыбнулся.— У меня свой есть...— Позвал, чуть повысив голос:— Селавий!
