— Не расскажут. А если и расскажут, мы далеко уже будем отсюда... Им нас будет не догнать,— рассеянно глядя по сторонам и потирая лоб, — головная боль так и не унялась — Айвар попытался подняться. Но сил не хватило. Он снова осел, отдышав-шись, попробовал ещё раз, но уже опираясь на палку. Отдыхая, медленно открыл глаза — и встретился с изумлённо-насмешливым взглядом Кэйдара.
— Хорош проводник! Ещё чуть-чуть — и ты сдохнешь! Завёл нас в эти топи...
— Я просто устал, понятно!— перебил его Айвар неожиданно сильным голосом.— Не-чего за меня так бояться...
— Это я-то боюсь?!— Кэйдар рассмеялся, презрительно, насмешливо.— Не много ли ты о себе думаешь, мараг? Ты лишь потому ведёшь нас, что неплохо знаешь эти места. Я не доверял тебе с самого начала и сейчас не собираюсь. И не рассчитывай на мою мягкость... На какие-то там поблажки... Надеешься, я разрешу тебе задер-жаться здесь подольше? Нет уж! Сейчас мы отдохнём немного, поедим — и пойдём дальше! Нечего расслабляться!..
— Я не самоубийца, чтоб лазить по болоту ночью!— Айвар выпрямился, но палку из рук не выпустил, не доверял он своим слабым ногам.— Те, кто хочет, могут идти хоть сейчас. Мешать не буду! И спорить — тоже...
Отвернулся и пошёл к шалашу. Но успел сделать всего несколько шагов, рухнул лицом вперёд глухо, как стрелой подстреленный. И затих.
— Чего это он?— Кэйдар с Лидасом переглянулись.— Не помер ли часом?— Лидас по-шёл проверять, выпрямившись, крикнул:— Уморился вконец наш мараг! И жар у него... Горячий...
— Отлично! Прекрасно! Чего тут ещё скажешь?— Кэйдар всердцах плюнул себе под ноги.— Жди теперь, пока он оклемается...
Айвар пришёл в себя уже в сумерках, лёжа с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственным ощущениям, понял: "Ты же просто уснул! Послал всё и всех — и попро-сту уснул. Конечно, всему виной усталость, прямо-таки нечеловеческая, а ещё бес-сонная ночь, голод, и этот проклятый кашель, и головная боль, они измотали тебя".
Но как хорошо всё-таки, лежать бы так, укрытым плащом до подбородка, с меш-ком под головой, и никуда, никуда на свете не спешить.
Блаженно и расслабленно улыбаясь, Айвар лежал с закрытыми глазами, сквозь сонную дрёму различил далёкий голос. Говорил Кэйдар:
— Насколько может затянуться эта его простуда? Сколько дней мы тут потеряем?.. Мы все попали под дождь, все промокли, а заболел только он один. Этот мараг... Глупо было доверяться ему. Глупо было брать его с собой. Он завёл нас сюда, а теперь — вот...
— Не ворчи,— отозвался Лидас, его голос еле различался.— С марагом у нас есть хоть какой-то шанс. Одни бы мы не смогли уйти так далеко.
Ничего, он отлежится за эту ночь, и мы пойдём дальше. Я тепло укрыл его, нагрею ещё, вот, горячего чая на травах...
— Ну, ты прям как мамочка,— усмехнулся Кэйдар.— Такая забота! Не опекал бы с са-мого начала этого проклятого марага, ничего бы не было. А ты что же? Пожалел, бедненького, к себе приблизил... Сейчас ещё и назад его с собой приведёшь... В Каракас...
— Кэйдар, как ты можешь?!— возмутился Лидас.— Как ты можешь говорить такое?
— А что? Проще отпустить его, да? Пускай идёт к себе, в свои марагские земли? Единственный наш мараг... Отпустить и забыть про всё, что было. Про наш поход...
— Да, я бы отпустил его,— неохотно и не сразу заговорил Лидас.— Отпустил бы, если б он был моим рабом... Но он же твой, тебе решать, что с ним делать.
— Отпустил?— громко хмыкнул Кэйдар.— А, помнится, ты убить его готов был... По-сле того, как узнал про Айну... Быстро же ты забываешь про всё. А что? Подумаешь там, твоя жена и этот...— Он не сразу подобрал подходящее слово, добавил:— маль-чишка... Ребёночка он ей состряпать сумел...
— Перестань!
— А что?— Кэйдар рассмеялся.— Давай, приведи его обратно — Айна ой как обрадует-ся! Спасибо скажет...
— Прекрати, Кэйдар!— снова повторил Лидас.— Зачем вообще про это говорить, если мы всё ещё здесь, а они все — там? Мы можем не вернуться. Одна дорога через Ас-кальское море чего стоит. С нами не будет ни Мануса, ни Рузала, придётся идти вокруг, через вайдарские степи. Это и долго, и опасно. А ты уже делишь шкуру с неубитого медведя.
Айвар с усталым любопытством прислушивался к негромкому сильному голосу Лидаса. Не мог не согласиться с его доводами. Даже улыбнулся сам себе довольно: так ему, правильно, чтоб лишнего не болтал.
— И ещё, ты же знаешь, что мы с Айной будем разводиться. Я же говорил тебе уже,— Айвар при этих словах поднялся на руках, сел, с изумлением глядя на Лидаса. Они тоже оба разом посмотрели на него, и Кэйдар первым спросил:
— Ты чего?
Айвар даже не взглянул в его сторону, не отрывая глаз, смотрел на Лидаса, вслух спросить не решался: "Так это правда?! Это всё — правда?!"
— Ты чего так оживился?— Кэйдар резко на ноги поднялся, и только поэтому Айвар перевёл на него глаза, ждал удара, пинка, окрика, ответил так, будто это его заявле-ние объясняло всё:
— Это из-за меня. Из-за меня ведь всё, да? Она клялась, что любит, а я не верил по-началу... Она ждать обещала...
— Ты что́ несёшь, мараг?! Как ты смеешь даже думать такое?!!— перебил Айвара Кэйдар, переступив через очаг, полный красных углей, он навис над марагом угро-жающе, глядя сверху, добавил:— Моя сестра однажды сделала глупость, и я жить тебя оставил по её же просьбе, но если ты ещё хоть раз её имя назовёшь или даже подума-ешь — я убью тебя, раб! Убью тут же!
— Кэйдар...— позвал чуть слышно Лидас.
— Что — "Кэйдар"?! Что?!— Он обернулся к нему стремительно, всем телом на од-ном месте одним движением развернулся.— Ты снова промолчишь, да? Снова стер-пишь? С этой своей трусливой робкостью! Он же вот он перед тобой!— Указательным пальцем ткнул в сторону Айвара, растерянно моргнувшего в ответ.— Ты сам говорил мне, что готов придушить этого гада голыми руками, что убьёшь его, что ни за что на свете не оставишь жить... А теперь он заявляет такое... А ты просто молчишь!
— Из двух мужчин пусть женщина сама выбирает, такой у нас закон!— сказал вдруг Айвар, будто гнев и ярость Кэйдара не испугали его.
— Заткнись! Я не давал тебе права вмешиваться в наш разговор! И вообще тебя это не касается!..— Кэйдар из последних сил сдержался, чтоб не ударить марага, взглядом его яростным обжигал, но пока не трогал.
— Я люблю её! И она меня любит!— крикнул Айвар Кэйдару в лицо, будто это могло что-то значить.
— Заткнись, раб!— снова повторил Кэйдар, голосом, потерявшим звучание.
— Я не раб, я — царевич!— Айвар всем телом подался, запрокинув голову, вскинув подбородок, глазами сверкал лихорадочно, а у самого болезненный румянец на ску-лах, испарина на лбу. Может, он бредил, поэтому был так смел? Смотрел на Кэйдара без всякого страха — с вызовом, с отвагой безумца.— Я не последний в нашем роду! Такая связь не хуже связи с иданами... Для Тирона виэлийского мой брак с Иридой...
А вот тут уж Кэйдар не сдержался: тяжёлая хлёсткая пощёчина — даже не удар! — опрокинула марага на спину. Не давая ему ни подняться, ни закрыться руками успел ещё пнуть в живот один или два раза. Больше не успел, вмешался Лидас, крикнул страшно, отрезвляюще:
— Кэйдар, хватит!!!
И Кэйдар отступил, обернулся на Лидаса. Тот стоял так, что их разделял жар оча-га. Встретив взгляд Кэйдара, ещё раз повторил, но уже шёпотом:
— Хватит, Кэйдар...
— Всё, что угодно, но только не её... Не её имя...— так же шёпотом отозвался в от-вет Кэйдар.
Мараг, корчившийся на земле у его ног, тоже расслышал эти слова, расхохотался со злой радостью, одновременно хрипло кашляя и размазывая по лицу кровь из раз-битых губ.
Кусая губы чуть ли не до крови, Кэйдар всё же совладал со своей яростью, только дёрнул несколько раз левым плечом, будто хотел ещё раз пнуть марага и каждый раз его останавливало что-то.
— Хватит, Кэйдар,— в третий раз повторил Лидас, перевёл глаза на Айвара и ещё раз сказал:— Хватит. Я ничего не хочу слышать про Айну. Ни от кого из вас двоих. Это моя жена, это моя семья, я сам буду решать, что мне делать: разводиться или оста-вить всё, как было.
Говорил он всё также шёпотом, с нажимом на каждом слове, будто хотел им обо-им внушить одну истину, будто хотел заставить их понять раз и навсегда: эта тема касается лишь его одного.
— Я буду разводиться. Я так решил и менять своё решение не собираюсь.
Он говорил это всё им обоим, одновременно смотрел то на одного, то на другого, ясно было, что он не делает между ними никакого различия, по крайней мере, в том, что касается его жены и проблем его семьи. Чувствуя это, Кэйдар и Айвар перегля-нулись, Кэйдар — с удивлением, высоко подняв брови, а Айвар плечами пожал, сти-рая указательным пальцем кровь с разбитых губ.
Нет, не хватит! Он впервые услышал о том, что Лидас и Айна скоро могут стать друг другу чужими людьми. Развод, так это называют аэлы. Подобное случается у всех народов. Значит, Айна всё-таки пошла до конца. Ради тебя она пошла даже на это. А всё когда-то начиналось как игра, да она и сама воспринимала своё увлечение тобой как забаву, как что-то, не имеющее никакого продолжения. А теперь, когда Лидас так решительно настроен на развод, а Айна обречена на одиночество, ты ещё думаешь: вернуться тебе домой или вернуться к аэлам.
— Это из-за меня... из-за меня, да?
Лидас губы скривил, долгим взглядом прищуренных глаз смерил Айвара. В этом взгляде было всё: и презрение, и насмешка, и даже интерес, но только ненависти не было. Ни капли!
— Завтра утром мы выходим, и если ты уже здоров, теперь твоя очередь присматри-вать за костром,— Лидас оставил вопрос марага без ответа, отвернулся, принялся вытягивать из мешка одеяло для себя. Повернувшись к Кэйдару, спросил:— Ты тоже будешь ложиться?
Всё, Айвара он перестал замечать. Принципиально. Даже не смотрел в его сто-рону. Хотя сам наварил специально для него полный котелок травяного чая, оставил на разложенном плаще кусок чёрствого хлеба и порядочный пласт вяленого мяса.
"Ну и пускай! Я не набиваюсь никому из вас в друзья. Больно надо!.. Мне сейчас главное домой вернуться. Одному или с вами — дорога одна!"
Утоляя зверский голод третьей чашкой пахучего кипятка, Айвар засиделся до но-чи. Здесь, в болотной глуши, вдали от селения и от всех людей, бояться было некого. И ночь выдалась тихая, тёплая, комары лишь звенели над ухом, и что-то или кто-то тяжело ворочался в топях. Не чувствуя опасности, Айвар завернулся в плащ, подсте-лил одеяло, тоже улёгся спать.
Они поднялись рано, ещё до восхода солнца, наскоро поели то, что удалось оты-скать среди запасов царевича Дайгаса. Остальное — сухари, крупу, соль, вяленую баранину — захватили с собой, понимая при этом, что поступают с хозяином не слишком четно.
Шли друг за другом, первым Айвар, потом Кэйдар, Лидас замыкал их маленькую недружную компанию. Вода, нечистая, воняющая тиной, покрытая нежным ковром ряски и болотной травкой с крошечными листочками, острыми и жёсткими, как лезвие ножа, поднималась до середины бедра. Дна будто не было. Ноги вязли тут же, стоило хоть немного сбавить темп. С чавканьем и хлюпаньем пробираясь мимо чах-лого кустарника, мимо высоких редких кочек с осокой и шелестящими макушками камыша, они, казалось, не шли — барахтались на одном месте.
"А правильно ли мы идём? А может, стоило попробовать иной путь? И вообще ко-гда это всё кончится?!"— готов был крикнуть Кэйдар. Он видел перед собой только спину марага, видел, как уверенно тот держится, будто действительно знает тропу. Прежде, чем сделать шаг, прощупывает дно палкой, шагает широко и совсем не оглядывается. И темп взял такой, что не поспеть за ним, как ни старайся.
Можно было, конечно, крикнуть, сказать, чтоб подождал, да и отдохнуть хоть чуть-чуть не мешало бы, но от усталости голос пропал, и во рту пересохло. Дышишь и то с хрипом, как загнанный. А ещё не хотелось показывать свою слабость.
Ту длинную палку, которую ещё вчера вырезал для него мараг, Кэйдар выбросил, подобрал покороче и полегче. Решил: хватит и такой. Зачем лишнюю тяжесть тас-кать? И так мешок этот треклятый надоел. Лямка всего одна и очень узкая, всё плечо отдавила. Перекладываешь по-другому, вообще сползать начинает.
Интересно, а Лидас как там? Не отстал далеко? Слышно, следом тащится, тоже всё молчком — силы бережёт.
Кэйдар головой мотнул — глянуть назад, проверить, как там за спиной Лидас — и потерял равновесие, сильно качнулся в сторону. Чтоб не упасть, шагнул вправо — и тут же ухнул в воду по самую грудь. Всего шаг сделал с проложенной марагом тро-пы — и на тебе!
Поначалу не испугался, — чего там? — это же как в море во время купания. Вода так же грудь сдавила, и ноги не чувствовали никакой опоры. Но эта вода не выталкивала вверх, не держала у самой поверхности, она медленно, но ощутимо поднималась вверх, она затягивала в свою вонючую тягучую глубину.
И только тогда Кэйдару стало страшно.
Глянул по сторонам туда-сюда. Лидас был всего в трёх шагах, изумлённо уставил-ся на него, барахтающегося в трясине, глаза раскрыл и рот. И шаг боится сделать, чтоб помочь, протянуть руку или палку. А мараг, тот так и не понял ещё ничего, стоял к ним обоим спиной, прощупывая место для следующего шага.
— Лидас — палку! Дай мне свою палку!— закричал Кэйдар во весь голос. Паника вы-давила из горла жуткий крик, не крик — вопль о помощи.
— Сейчас-сейчас, не бойся...— Лидас попробовал очень осторожно придвинуться поближе. Вся болотная зыбкая жижа под ногами стала казаться ему предательски топкой. Он боялся даже шаг сделать по тропе, где уже прошли и мараг, и Кэйдар. Палку протянул вперёд, держа обеими руками за один край, и сам тоже наклонился.
— Да ближе же! Ближе надо!..— Кэйдар руку правую вытянул, как только мог, но даже пальцами не сумел дотянуться, и рванулся всем телом, толкнулся навстречу. Ухватиться не получилось, мокрые пальцы соскользнули с осклизлого дерева.— Да подойди же ты ближе! Ближе, ну!..
Вторую попытку толкнуться навстречу протянутой палке он не успел повторить, мараг закричал, бросаясь к ним со всей прытью, на какую можно быть способным на узенькой, как лезвие меча, тропе, да ещё и в воде выше колена.
— Не двигайся!!! Не шевелись вообще!
Кэйдар руки раскинул в стороны, стараясь держать их повыше, задрал подбородок, глядя на них обоих снизу. Видел огромные растерянно-ошалевшие глаза Лидаса. В них был не страх — ужас, и этот ужас пугал Кэйдара ещё больше.
А вода уже подобралась до самого верха груди, до подмышек. Она была тёплая, противно-тёплая, и густая, как прокисшее молоко. Тёплая сверху, нагретая солнцем, но ноги, стиснутые густой грязью, как тисками, ощутимо холодило. Это был смерт-ный жуткий адский холод, от которого невольно начинаешь чувствовать собствен-ную беспомощность.
— Я не хочу здесь подохнуть... Не могу...— беззвучно, одними губами выговорил, встретившись с глазами марага. Тот тоже испугался, наверно, никак не меньше Ли-даса, но не стоял столбом, как он, в тупом оцепенении. Скинув лямки мешка одним движением ещё на ходу, шагнул с тропы, толкнув Лидаса плечом. Кинул свою палку плашмя с коротким приказом:
