Впервые за все время лиса проявила беспокойство.
— Мир находится вне баланса уже сто лет! Долг каждого праведного гражданина — нет, каждого человека! — помогать восстановить этот баланс. И каждого духа! — Руки Куэя сжались в непривычные кулаки. — А ты добиваешься мелочной мести против тех, кто пытается покончить с этой войной?
Лиса заскулила.
— Думаю, твой господин забыл, чьи тома пополняли его библиотеку, — постановил Куэй, глаза которого напоминали твердый кремень. — Мы проследим за тем, чтобы он вспомнил.
Почти помимо воли Широнг отступил на шаг назад. Он чувствовал что-то в воздухе, в земле, похожее на готовую обрушиться лавину...
— Мы находим, что ты и твой господин, Ван Ши Тонг, неуважительно вели себя по отношению к нам и нашему народу! Мы находим, что вы причинили нам вред, намеренно, мелочно и с полным пониманием нашего отчаянного положения в окружении врагов! Мы находим, что вы отвергли добродетели цивилизованных существ. И посему мы выносим наше суждение!
Лиса тряслась в своих цепях, её глаза были круглыми и совершенно дикими. Широнг не смел дышать. Говорили, что Царь Земли ведет род от древних шаманов, но, духи...
— Ты, твой господин и все его слуги отныне изгнаны с наших земель, — повелел Куэй. — Твой господин может направить прошение Оме и Шу. Если они сочтут, что его наказание достаточно, мы пересмотрим наше решение. А до того дня... изыди!
Пустые цепи рухнули на пол, зазвенев на камнях.
— О... — Куэй покачнулся.
— Ваше Величество, — Широнг бросил цепи, чтобы поддержать бледного молодого человека в царских одеждах. — Это было... я впечатлен.
— Я и не знал, что я так умею, — дрожащим голосом сказал Куэй. Моргнул и окинул взглядом пещеру. — Ч-что это такое...
Не веря собственным глазам, Широнг позволил Куэю опереться на себя. Не только стражники и Бон, кого он ожидал увидеть на коленях, когда их царь вершил суд. Нет, их были сотни — духи, больше тысячи! — с опущенными головами, трава под бурей приказа Царя Земли.
Трава... и высокие горные сосны, подумал Широнг, наблюдая, как в одночасье рушатся все тщательно продуманные планы Амаи. Потому как каждый человек Царства Земли лежал ниц, но все беженцы из Народа Огня...
Почтение чужому лорду, читал Широнг в их согнутых коленях. О, черт.
С открытым ртом Куэй развернулся к нему.
Широнг прочистил горло.
— Мы можем всё объяснить.
Куэй поднял бровь. Отошел в сторону, к преклонившему колено кузнецу.
— Кто ты?
Кузнец склонил голову.
— Меня зовут Пэй, Ваше Величество.
— Я спрашиваю не как тебя зовут.
Кузнец раскрыл рот... и медленно закрыл.
— Маэда, — тихо сказал он. — Я родился Маэдой из Хинокавы.
Потрясенный Куэй развернулся к Широнгу.
— И вы можете это объяснить?
— Я не говорил, что вам понравится, — сухо заметил Широнг. — Ваше Величество...
— Папочка!
Широнг невольно улыбнулся, когда Джинхай врезался в отца с силой маленького огненного шара. И, да, там стояла крайне серьезная Амая, и Мейшанг вытянула руки, чтобы подхватить своего малыша...
Краем глаза он заметил, что Куэй наконец-то увидел Мейшанг. И отшатнулся.
Нет, всё ещё можно поправить.
— Ваше Величество, — импульсивно заявил Широнг, вспоминая долгие часы, проведенные его царем в библиотеке, — вы помните сказку о собако-льве и сверчковой мыши?
Куэй моргнул и кивнул головой.
— Почему я должен пощадить тебя, кто является моей добычей? — тихо процитировал царь. — Как такой маленький зверек, как ты, сможет помочь мне в час нужды?
— Ба Синг Се пойман в огромную сеть Народа Огня, — сообщил Широнг. — Все эти люди находятся здесь, потому что бежали от той армии. Верьте им. Они помогут.
— Вы им верите, — задумчиво заметил Куэй.
— У меня есть личные причины, — признался Широнг, пытаясь успокоить внезапно зачастившее сердце. — Ли спас мою жизнь. И не один раз. О, духи, он знает.
Нет, Куэй не мог знать. Паранойя была частью работы Дай Ли, но Царь Земли никак не мог узнать, что он был покорителем огня.
Я надеюсь.
Духи, как же он устал. И... выбит из колеи, и это ощущение становилось пугающе знакомым. И он не имел ни малейшего представления, что с этим делать.
Амая. Мне надо поговорить с Амаей.
Долг прежде всего, его сердце подождет.
— Ваше величество, — формально начал Широнг, — если вы соблаговолите созвать своих нынешних военных советников, я бы хотел сделать доклад.
* * *
Тингже нервно ходил взад-вперед вдоль грубых стен общей комнаты, которую создали они с Джией, когда устраивали личное семейное укрытие среди других созданных покорением земли пещерок. Слава духам, что Амая оставалась с ними, чтобы "учить" Джинхая. Никто не поставил под сомнение, что целительнице нужно уединение для приема пациентов, и кто мог обвинить Вэнов в том, что они пристроили свое укрытие рядом с её?
На самом-то деле уединение нужно именно нам, иронично думал Тингжэ, осматривая свою семью. Джинхай дремал на подушке, оставив горшок с водой остывать на каменном столе. Суин — и, что удивительно, Джия — с головой ушли в книгу, вывезенную из университета. История битв с ваэгу на Западном озере полностью захватила их. Мин... отсутствовал, но, по крайней мере, им сообщили, что у него всё нормально. А Мейшанг... ну, Мейшанг выглядела чрезвычайно формально, воскуряя благовония над семейными именными табличками в оборудованном ими алькове для алтаря. Пугающе формально, принимая во внимание её предложение.
Формальность — единственный оставшийся у нас щит, строго подумал Тингжэ. Не представляю, что люди из Народа Огня сделают с юным покорителем огня. Я уж не говорю о моем народе! А если учесть Широнга...
— Ты уверена, что он придет?
Поставив три чаши на алтарь, Мейшанг кивнула.
— Он придет хотя бы ради Амаи. Ты видел, как он выглядел. — Она спокойно разглядывала его. — Любимый, ты хочешь этого?
— Ты привела хорошие доводы в пользу необходимости процедуры, — просто ответил Тингжэ. — Он хороший человек, и ему нужна помощь.
— Но помощь не обязательно должна исходить от нас, — серьезно возразила Мейшанг. — Рано или поздно другие узнают о том, что он — покоритель огня. Другая семья сможет сделать это более... традиционно. Ты не обязан...
— Я не имею ни малейшего намерения делать это потому, что я обязан, — заявил Тингжэ. — Я делаю это потому, что он хороший человек, несмотря ни на что. И что можно будет сказать обо мне, если я отвернусь от него. — Он пересёк комнату и взял её руки в свои. — И потому что ты — моя жена, и я хочу, чтобы наши дети были нашими. Чтобы они не рвались пополам. Не прятались. — Он улыбнулся. — По крайней мере, не от нас.
Мейшанг улыбнулась и потянулась к нему...
— Не смотри! — прошептала Джия.
— Я не смотрю! — возмутилась Суин. — Джия!
Всё ещё держась за руки, Тингжэ рассмеялся вместе со своей любимой.
— Попридержи эту мысль, — пробормотала Мейшанг.
— Думаю, нам придется. — Покачав головой, Тингжэ обернулся на звук раздраженных голосов... или скорее, одного громкого голоса, и другого, старающегося успокоить того, кто не хотел успокаиваться.
— Послушайте, просто... сделайте так, чтобы оно хоть ненадолго утихло! — голос Широнга приблизился к занавесу и паре поднятых каменных экранов, служащих передней дверью. — Мне надо делать мою работу, мы на войне...
— Будь вы обычным Дай Ли, служащим под командой Лонг Фэнга, я могла бы дать вам то, о чем вы просите, — колко отозвалась Амая. — Но вы не такой. И мы не на войне, мы прячемся. А значит, что я могу и обязательно приму меры, чтобы исцелить вас как следует. Туи и Ла... это же была лиса! А если бы вы были хоть чуточку медленнее? Что если бы дух был не один? Внутрь.
— Мне бы очень хотелось знать, как лиса вообще вас нашла, — сухо поинтересовался Тингжэ, когда хмурый агент завернул последний экран. — Это же очень большой город. Каковы были шансы?
— Выше средних, — признался агент, когда Амая вошла вслед за ним. — Ли исцелил меня. А любое покорение оставляет знак, который могут читать духи.
— Он не сказал, что если учесть, от чего исцелил его Ли, то он просто светится, — отрезала Амая. — Если та лиса искала какую-нибудь ниточку к Ли, она ни за что не пропустила бы его. Джинхай — второй человек в городе, который мог бы привлечь её с той же силой. — Она строго посмотрела на Широнга. — Так что, если не хотите как следует заботиться о себе, подумайте хотя бы о нем.
Посмотрев на бормочущего во сне маленького мальчика, Широнг глубоко вдохнул. Закрыл лицо руками и тяжело вздохнул.
— Простите меня. Я просто... это... духи, как они это выносят? У меня такое чувство, что я вот-вот выпрыгну из собственной кожи... — он осёкся.
— Или что-нибудь подожжете? — закончила Мейшанг. — Сядьте. Дышите. Вы в безопасности.
— Безопасности нет, — пробурчал Широнг. Но сел.
Суин сглотнула, отдав Джие книгу.
— Ли говорил, что его темперамент — только его проблема.
— Так и есть, — подтвердила Мейшанг. — Ли впадает в драконью ярость. Что ему приходится переживать каждый день для того, чтобы сдерживать её, я могу только представить. Но у всех покорителей огня буйный темперамент. Думаю, для того, кто вырос твердым, как земля, это будет сильным шоком.
Широнг сдавленно засмеялся.
— Это ещё слабо сказано. — Расправив плечи, он откинулся на каменную скамью. — Так как Ли справляется с собой?
— Он медитирует, — ответил Тингжэ. И застыл в ожидании взрыва.
— Он медитирует? — не веря собственным ушам, повторил Широнг. — Он говорил, что почти все покорители огня делают это, но... Мы говорим об одном и том же молодом человеке? Ли? Рычит на Дай Ли, отчитывает Царя Земли из-за медведя, намеренно прыгает в пределы досягаемости хайма-дзяо? Вы хотите, чтобы я поверил, что он медитирует? Когда духи не пытаются его сожрать?
— Представьте, каким он был бы без этого, — насмешливо предложила Амая.
Широнг замолк. Побледнел. Вздрогнул и окинул их взглядом.
— Ли медитирует.
— Слышали бы вы, как ныл из-за этого Джинхай, — улыбнулась Джия. — Ли отказался чему-либо его учить, пока он не научится дышать. — Она опустила голову, заметив взгляд матери. — Но это правда! "У меня плохие привычки, тебе надо приобретать хорошие". Ли ничего ему не спускает.
— И это не всегда лучший способ научить, — задумчиво сказал Тингжэ. — Но мы пока находимся в месте, где нельзя позволить Джинхаю совершать ошибки. — Он перевел взгляд на агента. — Я могу показать вам правильную форму. Ли очень настаивал, чтобы я её выучил, на случай... если что-то пойдет не так.
Широнг медленно кивнул головой. Посмотрел на Амаю.
— Но дело не только в темпераменте. Если бы я просто злился, я бы не обратился за помощью. Это... духи, я больше не знаю сам себя. Моё сердце принимает решение, и мой разум еле за ним поспевает. Это совсем на меня не похоже, я... — Он сделал вдох. — Как только я увидел, я сразу понял, почему ваш спрятанный народ именно так встал на колени. Я знал. И я никогда... — Его руки задрожали, и он вцепился в свои колени. — Куэй... не мой. Я служил как Дай Ли двадцать лет, и я не чувствую, что он... Как я могу так чувствовать?
— Верность не поддается логике, — мягко сказала Мейшанг. — Это как любовь. Вы можете выбирать, к кому присоединиться. Можно держать людей на расстоянии на то время, пока думаешь, достойны ли они более близкого знакомства. Можно рассчитывать свои будущие действия, когда почувствуешь первую тягу к огню другого. — Она улыбнулась мужу. — Но иногда встречаешь человека и понимаешь, что он воплощает все добродетели, которые тебя с детства учили уважать и чтить как святыню. И ты знаешь.
Тингжэ отвел глаза, искренне надеясь, что не покраснел как школьник. Он был гораздо более молодым ученым, когда впервые встретил прекрасную юную беженку, чья каллиграфия была настолько чистой, четкой и быстрой, что обеспечила ей должность библиотечного писца. Он был моложе, но не был молодым человеком, и болезненно осознавал, сколько молодых богатых учеников с важностью павлинов расхаживали пред Мейшанг, стараясь привлечь её взгляд. И он также понимал, что является учителем университета, и ему будет совершенно неприлично создать даже видимость давления на молодую леди, служащую в том же учреждении...
Их первое письмо было как утро в день солнцестояния.
— С чисто практической точки зрения, — негромко вмешалась Амая, — Ли — очень сильный покоритель огня. И он был рядом, когда вы в нем нуждались. — Она помедлила. — И когда я лечила вас... я чувствовала, что вы сирота. Родители или умерли, или оставили вас. Не осталось никого, кто переживал бы о вашей судьбе.
— Война забрала почти всю мою семью, — горько рассказал Широнг. — И как я могу подойти к тем, кто остался, с моей-то удачей? Я не настолько жесток. Да и какое это имеет значение?
— Нам нужны кланы, — объяснила Мейшанг. — Ужасно жить без клана. Верность лорду помогает, но без семьи? Мы одни. Нам грозит опасность. Нам страшно. — Она пристально смотрела на него. — А когда вам страшно или вы злитесь... Широнг, позвольте нам помочь.
— Помочь? — осторожно переспросил агент.
— Они всё обсудили со мной, — сказала Амая. — По моему мнению целителя ран, оставленных духами... вреда не будет. И, я думаю, это может вам помочь.
— Что может? — с ещё большим подозрением спросил Широнг.
— Мама и папа хотят принять вас в семью, — выпалила Суин.
Широнг моргнул.
— Вы и так здесь живете, — прямо заявила Джия. — Вы — покоритель огня, Джинхай — покоритель огня, нам будет куда проще прятать нашу странность, если мы все будем странными.
— Джия, — вздохнула Мейшанг.
— Но это правда, — принялась защищаться Джия. — Подумай о Мине, мама! Он старается быть таким, как другие парни, но это не так. Не знаю, из-за тебя это, из-за папы или вас обоих. Знаешь, сколько других отцов учат своих дочерей покорению земли? Очень мало. А большинство мальчиков в возрасте Мина могут при желании загнать девочку в ловушку, и они знают об этом. Поэтому мы никогда не ходим с мальчиками одни. Мин вежливый. Может быть, сейчас ему кажется, что это плохо, но если он не изменится в ближайшем будущем, то умные девочки будут стучать в папину дверь в компании свах и брачных посредников. Если их родителям хватит ума дать им свое разрешение.
Широнг захихикал.
— Думаю, они уже опоздали.
Тингжэ вспомнил безэмоциональную девушку с ранеными золотыми глазами и покачал головой. Говорят же: каков отец, таков и сын.
Если это было правдой, тогда предложение Мейшанг было куда важнее, чем он думал.
— Очевидно, это вопрос как инстинкта и чувств, так и разума, — пришел к выводу Тингжэ. — Покорителям огня нужен клан. Вы и Джинхай — покорители огня, а у вас нет семьи. Мейшанг предложила создать клан ради блага вас обоих. — Он подарил агенту кривоватую грустную улыбку. — Вы не против стать нашим младшим братом? Я потерял своего на Стене много лет назад, а Мейшанг потеряла... всех. Она понимает вашу боль.
