Духи, как бы ему хотелось знать, где была эта коварная демоница. Она была мастером скрытности, как онмицу. Лишь немногие духи могли почувствовать её, не говоря уже о том, чтобы отследить её передвижения.
— Ты никогда не рассказывал мне о драконах! — Аанг вскинул руки. — Всё это время я считал, что Кузон... и... Шидан шпионил за нами!
— Шпионил? — пожурил ученика Гиацо. — Ты не заметил красного дракона, выдыхающего дым у тебя за плечом? Он никогда не скрывался.
— Но! — Аанг задохнулся. Сглотнул и бросился вперед. — Ты никогда не говорил мне, что он вроде как человек!
— А с чего бы мне говорить тебе такое? — спросил Гиацо. — Он не "вроде как человек". Он и есть человек. Только сильно отличающийся от тебя и меня, — он щелкнул языком. — Разве ветер рассказывает тебе, куда дует? Нет, ты должен за ним наблюдать, как ты должен наблюдать за каждым человеком. Ибо ими тоже могут двигать невидимые нам силы по направлению к целям, которых мы не ожидаем. Разве я говорил тебе, что случится, если съехать по почтовым рельсам Омашу? Или покататься на диком обезьянокабане? Разумеется, нет! Где же тут веселье?
— Шидан — это не весело, — крикнул в ответ Аанг. — И Зуко... ну, что там противоположно веселью? Вот это он и есть!
Гиацо вздохнул.
— Никому не весело, когда грустно, Аанг. Взрослеть бывает очень больно.
— Без шуток, — буркнул Аанг. — И почему все ведут себя так, будто мне полагается быть взрослым? Это не так! Я ребенок!
— Мы не выбираем, когда нам взрослеть, мой ученик, — прямо заявил Гиацо. — Как мы не выбираем, когда подует ветер. Всё, что нам дано выбрать — это мужество верить ветру и смотреть, куда он нас приведет.
— Я могу выбирать, куда дует ветер!
Всё ещё такой маленький.
— Аанг? — Гиацо махнул рукой. — Видишь вон то дерево?
Аанг посмотрел на дерево почти с тем же сомнением, что и на Гиацо.
— Оно не пытается петь мне, так что... да.
Эх, у Аанга никогда не было шанса попробовать недельную медитацию, с помощью которой испытывали себя мастера постарше. Это было слишком изнурительное занятие для ребенка... и всё же, не причинил ли он Аангу зла, избежав его? Старейшина знал бы, когда у него галлюцинации.
— Ты можешь свалить его покорением воздуха?
— Конечно! — Аанг вскочил в позу готовности...
"Такой маленький и так медленно соображает".
— А, но стоит ли это делать?
Сбитый с толку, Аанг опустил руки.
— Что ты имеешь в виду? Ты же сам мне так велел!
— Нет, — покачал головой Гиацо. — Я спросил, можешь ли ты. — Он улыбнулся. — Теперь я спрашиваю, стоит ли тебе это делать. Ты же не хочешь потревожить гнездо, правда?
Минуту Аанг стоял совершенно неподвижно.
— Чьё гнездо?
Гиацо приподнял брови.
— Почему бы тебе это не выяснить?
Аанг с сомнением посмотрел на него. Присел на корточки и запрыгнул на ветви.
Гиацо ждал, внутренне веселясь.
— А-а-ай!
Аанг кубарем скатился вниз, когда пара сине-серых пересмешник-соек спустились и принялись бранить его. Высоко сверху Гиацо слышал голодный писк птенцов.
Уклонившись от последнего налета, Аанг смахнул с одежды кусочки коры.
— Черт! Сокка был прав про вражеских птиц.
— А кто сунул нос к их детям, а? — Гиацо сложил ладони вместе, совершив минутную медитацию для терпения. — Можно наблюдать и издалека, маленький покоритель воздуха. Иногда это даже лучше.
— Но если не приблизишься, — возразил Аанг, — то не увидишь всего.
Ха, хорошее возражение.
— Истинная правда, — согласился Гиацо. — Это тонкая грань — знать, когда подойти ближе, а когда отойти. Но если те, кто живет в опасности, говорят тебе, что мудро не приближаться или, — он поднял руку до того, как Аанг успел его прервать, — что мудро будет принять меры предосторожности, прежде чем подходить к опасности, то разумно было бы послушать. — Гиацо со вздохом уселся на землю. — Однажды я чуть не утонул, не послушавшись.
— Правда? — с недоверием переспросил Аанг. — Но ты слушаешь всех!
— О, в бытность старейшиной — да. Но когда я был младше, я не был таким мудрым. — Он указал на не слишком далекое побережье. — Будучи молодым человеком, я отправился с моим бизоном к милому на вид пляжу с черным песком и совершенно захватывающим прибоем, разбивающимся о камни. Я оставил одежду вне досягаемости прибоя и зашел по колено, прежде чем меня увидел старый сборщик водорослей и завопил, чтобы чертов молодой придурочный покоритель воздуха остановился. — Он пронзил Аанга взглядом. — При определенных течениях те камни создавали тягун. Я его не видел. Я не мог почувствовать его в воздухе. Но жители деревни знали о нем... и всего неделю назад он забрал две жизни. — Он на дюйм развел большой и указательный пальцы. — Вот так вот близко я подошел к тому, чтобы зайти на глубину, где тягун мог меня схватить. И я никогда не познакомился бы с тобой, или ты со мной.
— Они предупредили тебя, — Аанг грустно опустил глаза. — Тогда Народ Огня был другим.
— Обычаи были другими, — поправил его Гиацо. — Люди остались теми же. Они любят и ненавидят, пытаются делать добро и терпят неудачу и поддаются страху вместо того, чтобы поступать правильно.
— Раньше люди были лучше!
— Правда? — спросил Гиацо. — Или их выбор был проще? Аанг, легко сказать "Я не буду есть мясо", когда ты и те, кого ты любишь, сыты и здоровы. Но если ты спасешься бегством и твои дети голодны, и ты не знаешь, что из еды вокруг безопасно есть... что ты будешь делать тогда?
— Это не то же самое, — Аанг решительно стоял на своем. — Никто не вынуждал Народ Огня начать эту войну.
— Не вынуждал, — согласился Гиацо. — Но тот, кто начал войну, даже отдаленно не так важен, как тот, кто её закончит.
— Не важен? — Аанг посмотрел на него так, будто Гиацо стоял на голове. — Я Аватар. Я должен быть справедлив!
— Это невозможно, — с сожалением сообщил Гиацо. — Созин мертв, как и Азулон. Из тех, кто видел начало этой войны, лишь горстка продолжает ходить по земле. И Шидан в их числе, — добавил он. — Мертвые — это забота мира духов. Ты Аватар, мост между миром живых и духами, которые влияют на мир. Ты должен волноваться за живых, — он вздохнул. — И нет, это нечестно. Просто так есть.
— Но... — Аанг моргнул мокрыми глазами. — Если я не могу переживать за людей, которых... больше нет...
— Тц, послушай, — Гиацо щелкнул Аанга по кончику носа. — Ты должен переживать за живых, да. Это долг Аватара. Но ты ещё и Аанг, человек. Никто не может сказать тебе, что нельзя любить тех, кто ушел из мира живых. Мы все часть тех, кого мы любим, даже если кажется, что они очень далеко, — улыбнулся он. — Думай об этом как об уроке, малыш. В конце концов, если ты сможешь привести Народ Огня к миру, то тебе наверняка хватит мужества и сообразительности для следующего задания.
— Следующего? — Аанг отшатнулся с круглыми глазами. — Победить Хозяина Огня недостаточно?
— А, но после того, как он будет побежден, тебе придется исправить вред, причиненный ещё до войны Созина, — просиял Гиацо. — В конце концов, ты же не можешь восстановить покорение воздуха или наш народ в одиночку! Тебе понадобятся наши давно потерянные кузены. Те, кого спас Кузон... и те, чьи убежища Шидан защищает и поныне.
Аанг моргнул.
"О, мама дорогая".
— Шидан же рассказал тебе о тех, кого увез Кузон, — сказал Гиацо, стараясь вычленить, что именно встревожило его ученика. — И я знаю, что Темул оставила тебе подсказки о девочках, которых она увела прямо из-под носа Созина. Народ Огня ценит свои кланы. Заставить детей бросить своих родичей и покорение? Они никогда не проявят такой жестокости.
— ...Ты знал, что были и другие покорители воздуха.
— Да, — признался Гиацо. — И нет, я не сказал тебе.
— Почему?
О, это будет больно. Но сейчас правды не избежать.
— Аанг, когда ты в последний раз сохранил тайну?
— Ну, я... э...
Гиацо кивнул.
— Именно.
— Но это нечестно! — запротестовал Аанг. — Ты мог довериться мне!
— И отяготить тебя таким количеством жизней? — серьезно спросил Гиацо. — Это боль, которую должен нести только взрослый.
Аанг ахнул.
— Тогда почему ты заставил Кузона делать это?
— Я не заставлял Кузона, — твердо заявил Гиацо. — Он увидел, что нам нужна помощь, и решил действовать. — Старый мастер посмеялся. — Возможно, он думал, что это произведет впечатление на Ран. Никогда не стоит это недооценивать, юноша! Девушка может следить глазами за героем и вздыхать по красивому юноше, но путь к её сердцу проложит преданность. Обещай ей луну — и получишь её на день. Обещай ей скромный цветок и сдержи обещание — и она будет с тобой всегда.
— Э, — у Аанга покраснели кончики ушей. — Мы не... то есть, Катара не... мне полагается быть монахом и... Я думал, что парням из Племен Воды полагается быть рядом. Всё время.
— Монахи и монахини, да. И потому храмы не признавали браков между покорителями воздуха, — сообщил ему Гиацо. — Но среди нас было много таких, кто... пришел к взаимопониманию. И если мы жили вместе всего пару дней в году, то в Царстве Земли и Народе Огня есть много моряков, которые живут так же. И тебе стоит расспросить Сокку об охотничьих экспедициях Племени Воды. — Гиацо ткнул локтем ученика, легонько, как прикосновение крыла бабочкошершня. — Они ведь могут уйти осенней ночью и не возвращаться до утра следующей весны!
О, да, вот теперь он по-настоящему смутил своего ученика. Ха!
"Если бы я только смог сделать это сто лет назад!"
В конце концов, Аанг перестал возмущаться и просто посмотрел на него. И сглотнул.
— Эти... взаимные договоренности... были тайными? Поэтому я никогда о них не слышал?
— Да, — прямо ответил Гиацо. — Старейшины не одобряли их. Привязанность была под запретом, и может для старых бородачей, которые более не испытывали желания путешествовать, это и было хорошо, но для детей? Для тех, кто стал бы воспитывать тех детей? В первую очередь ребенку нужны тепло, безопасность и уверенность в том, что какие бы ужасы ни случались ночью, утром его учитель будет рядом. Подумай о своей юной подруге, Тоф. Она храбрая, сильная и мастер среди мастеров покорения земли. Но когда она была крошечной слепой малышкой, которая умела покорять не больше, чем она умела говорить, как бы она выжила без любви своих родителей?
— Значит... ты хочешь сказать, что дело не в привязанности, — медленно проговорил Аанг, нахмурившись так, словно прокручивал в голове эту мысль. — Просто... старейшины считали это неправильным. — Он подумал об этом минуту, а потом вскинул руки. — Тогда почему гуру Патик не сказал мне об этом? Он продолжал твердить, что если я люблю Катару, мне придется отпустить её!
Гиацо воздел глаза к небесам. "Старый друг, я уважаю твое намерение помочь, но я думаю, что когда ты перейдешь в мой мир, твое лицо будет поджидать пирог!"
— Патику сто пятьдесят лет! Он пережил племянниц, племянников, внучатых племянников, правнучатых племянников и слишком много пра-пра-родичей, чтобы их можно было сосчитать. У него нет привязанностей среди живущих. И он никогда не воспитывал детей. — Он хмыкнул. — Скорее всего, он забыл, как забывают многие, что Дух Аватара вечен, но Аватар обладает живой, дышащей и чувствующей душой. Как и все мы, — Гиацо улыбнулся, и улыбка вышла кривоватой лишь самую малость. — Я видел, как это происходит. И я верю, что знаю, что он пытался объяснить.
Молодые глаза широко распахнулись.
— Правда? Потому что по мне это была полная бессмыслица!
— Смысл был, — уверил его Гиацо. — Но для понимания его требуется демонстрация. — Он вытянул руку ладонью вверх, чтобы поймать солнечные лучи. — Любовь похожа на бабочкошершня, присевшего тебе на руку.
— Э, — Аанг потянул за воротничок своей формы. — Разве это не опасно?
Гиацо сомкнул пальцы, погрузив ладонь в тень.
— Только если ты попытаешься заставить его остаться.
— О, — глаза Аанга были как блюдца. Он подпрыгнул в воздух, его широкая улыбка контрастировала с черными кругами вокруг его глаз. — О, я понял! Я понял... я думаю?
— Расскажи мне, что ты понял, — попросил Гиацо.
— Ну, Катара — покорительница воды! Она умеет делать разные "вжух" и закатывать парней в лед и... э, — Аанг с глуповатой улыбкой на лице взял эмоции под контроль. — Пакку пытался заставить её быть простой целительницей, и она ему показала. Поэтому... если я хочу любить её, я не могу её заставлять. Правильно?
— Отчасти, — кивнул головой Гиацо. — Всегда можно попросить, но любовь никогда не должна быть под принуждением. Она должна быть свободной. Часть даваемой ею радости, окупающей переход от ребенка ко взрослому, заключена в знании того, что кто-то решил быть с тобой рядом. Этот выбор дорогого стоит, Аанг. Уважай его, и тебя будут любить по-настоящему.
Аанг прикусил губу.
— Но старейшины не уважали его, так? Они не хотели, чтобы кто-то выбирал, — он сглотнул. — Мастер Гиацо, в... в храмах было что-то не так? Я хочу сказать, что-то неправильное?
— Да, — просто ответил Гиацо. — Наши учения были извращены столетия назад вследствие смерти Аватара Янгчен. Она хотела, чтобы мы жили в мире, и это было справедливо. Но последователи Шангчена решили претворить это желание в жизнь, не оставив выбора остальным покорителям воздуха.
— Это... — Аанг опустил глаза, немного побледнев. — Это неправильно.
— Да, — согласился Гиацо. — Ты хочешь остановить Хозяина Огня Озая, чтобы Народ Огня прекратил проливать кровь и заключил мир с соседями. Это не неправильно. Но ты не должен заставлять их быть мирными. Это уничтожит их, так же как погибнет бабочкошершень в твоей руке.
— ...Мне придется ранить многих из них. Чтобы заставить их остановиться.
— Это цена выбора и свободы, — мягко произнес Гиацо. — Аанг, у меня тоже было много друзей в Народе Огня. Поверь мне, они скорее умрут свободными на войне, чем станут жить рабами в мире храмов. Ты должен сражаться с ними и ты должен победить, но если ты хочешь стать настоящим Аватаром, тебе надо понять, что Народ Огня — один из Четырех Народов. Как бы ни было больно об этом думать, но тяга к войне столь же в природе человека, как и тяга к миру.
Пальцы Аанга чуть не выдрали волосы на его голове.
— Тогда как я могу исправить это?
— Желание, — строго сказал Гиацо, — это не та проблема, которую нужно исправлять. — Он впился глазами в своего ученика. — Когда я сказал тебе, что старейшины не могут заставить тебя делать то, что ты не хочешь делать, я не имел в виду, что ты можешь делать, что тебе вздумается!
Аанг раскрыл рот.
— Но...
— Народ Огня может сколько угодно хотеть вести войну, — продолжил Гиацо. — Главное то, чтобы они этого не делали! И они не будут, как только станет ясно, что в случае попытки их ждут последствия.
— ...Последствия?
О, духи дорогие.
— Последствия, — подтвердил Гиацо. — Когда ты игнорировал наставления Джеонг Джеонга, ты обжег Катару и подорвал доверие Сокки к тебе. Это были последствия.
