"Туман, — первое, что пришло в голову Широнгу, за которым последовало, — почему туман клубится только у ног Ли?"
Ноги мелькали, быстро сменяя стойку за стойкой, пока Ли вел монстра в безумной погоне по пляжу. Ноги кружили и совершали сальто, когда Ли, кувыркнувшись назад, снова вскочил на ноги после того, как ударивший мимо поток воды сбил его на землю одной лишь силой смещенного воздуха...
"Покорение огня! — понял Широнг. — Это стойки покорения огня, которые используют, чтобы собрать энергию для удара..."
Но Ли тянул воду. Из самого берега.
"Вода из берега — это вода берега, — понял Широнг, сердце которого бешено стучало. — Не озеро и не земля".
А берег был границей, местом-посредине, как миг рассвета и заката. Местом, в котором духи могут свободно перемещаться и, в то же время, местом, где человек мог сражаться с духом, даже с таким, который обладал силой бушующего моря.
"Сражаться, да, — всё ещё дрожа, подумал Широнг. Но победить?"
Туман собрался в очередную небольшую сферу, которая засветилась и полетела вперед... Нечеловеческий вопль, и хайма-дзяо снова рванулся в атаку.
— Пока он не покоряет одну с духом воду, тот не сможет схватить его, — яростно объяснял Муши. — Вы покорители земли! Отсеките его силу!
Кван посмотрел на седого мастера чая прищуренными глазами, потом кивнул, сделав незаметный жест Широнгу, и призвал двух других, чтобы создать длинную стену, уходящую в озеро.
"Ну, спасибо", — сухо подумал Широнг, как раз вовремя оттащив Муши назад.
— Вы не могли знать, что мы окажемся здесь. У вас должен был быть другой план...
— А, да, — потянувшись назад, Муши вытащил сложенную хвойно-зеленую ткань и кожаный мешок из-за плеча. Мешок был полон, и, судя по бульканью и запаху, вовсе не водой.
— ...Напомните мне никогда в жизни не злить вас, — слабым голосом произнес Широнг.
Улыбка Муши вышла ироничной и в то же время горько-сладкой.
— Вы знаете о духовом лабиринте?
Широнг кивнул. Это, как и любой другой неприятный для духа трюк, который только можно было отыскать в архивах, плюс всё, что удалось выжать из людей, пришедших из-за Стены.
— Тогда давайте устроим этому существу вечер, который оно никогда не забудет.
* * *
"Дай мне умереть".
Она не хотела смотреть. Она не хотела видеть. Она не хотела чувствовать холод и жестокое удовольствие от охоты на Зуко по всему пляжу с помощью волн, водных хлыстов и клыков...
— Амая!
Нет! Она не хотела слышать мольбы своего ученика, она не...
— Амая, черт побери, проснись! Он лжет тебе!
Это... не было похоже на мольбу.
— От него исходит чувство гнева, но это не так! Не так, как от тебя или меня. Он пустой. Дыра в воде. Он ест и ест, но никогда не сможет заполнить эту дыру. Вот почему он нас ненавидит!
— Он заставляет тебя чувствовать пустоту. Вот как он тебя использует! Он делает тебя одинокой, испуганной и потерянной. Заставляет тебя поверить, что ты не можешь разозлиться, что поражение — это всё, что ему нужно...
Зрение на секунду вернулось, когда сила озера ненадолго отступила. Зуко уклонился от веера ледяных клинков, исчезнув в завесе пара. Огонь в воде искажал восприятие огня-во-плоти, замедлял её мучителя, создавая затишье посреди бури.
— Он врёт, — голос Зуко был низким и опасным, когда он неслышно шагнул из тумана, с вызовом смотря прямо на капающие клыки. — Ты думаешь, что твое племя отгоняло таких тварей с помощью сообщества, с помощью воды. Именно так думали все остальные покорители воды! Вот почему они погибли!
"Нет, отойди, убирайся прочь!" Беспомощность накатилась на нее, и она почувствовала довольное рычание.
Тонкий туман блокировал какую-то часть следующей волны, но не всю. Вода сбила Зуко с ног, клыки ринулись вперед... и сомкнулись на коричневой ткани, когда Зуко скинул верхний халат и перекатился, чтобы встать на ноги, сжимая в руке кинжал.
— Вы побеждаете духа, потому что, когда вы думаете о своей семье, вы чувствуете, — тяжело дыша продолжил Зуко. — А чувства — это огонь, Амая! Разозлись!
"Что?.."
"Ты одна. Изгой племени. Проклятая своими собственными поступками: кто примет назад ту, что служила их врагам? Ты моя!"
Но она никогда не старалась услужить кому-то. Она делала это, потому что... потому что...
"Хьёдзин".
Маленький мальчик, потерявшийся и плачущий на улице. Невинный юный озорник и источник неприятностей, каким сейчас был Джинхай, и который ничем не заслужил подстерегающей его смерти.
"Я сделала это, потому что должна. Потому что он нуждался во мне. Ему был нужен кто-то, и я оказалась рядом. И как я могла называть себя целительницей, если бы оставила мальчика на смерть, имея возможность что-то сделать..."
Одиночество врезалось в неё с силой цунами, затягивая вниз...
"Нет.
Нет, я не позволю.
У меня есть семья. Она не моего племени, она маленькая, спрятанная и сломанная, но она не сдается. Ни сейчас. Ни в будущем.
Надо было ограничиться мной, хайма-дзяо! Но ты пытаешься убить моего ученика. Его ты не получишь!"
Шипение волн, поток образов, насквозь пропитанных болью, досадой и страхом за её спрятанный народ — все чувства, которые Зуко растормошил в ней. "Ненавижу его! Ненавижу и уничтожу!"
Это была правда... и это была ложь. "Нет, — подумала Амая и почувствовала, как её разбитые осколки собираются воедино, подогреваемые растущим гневом. — Ты ненавидишь нас, потому что завидуешь, потому что мы теплые, мы дышим и живем так, как ты никогда не сможешь. Я никогда не смогу ненавидеть Зуко. Я злюсь на него за его глупую, чудесную и отважную попытку..."
И он сделал это ради неё. Она знала это так же ясно, как она внезапно могла видеть берег, Дай Ли, поднимающих стену, чтобы отсечь силу воды, Муши, что-то оживленно обсуждающего с Широнгом, который осторожно двигал некоторые участки песка. Наверняка у них был более безопасный план. Наверняка они могли подождать.
Но здесь и сейчас Зуко поставил себя под удар, чтобы разозлить её.
"Сдавайся, ублюдок, — подумала Амая, сконцентрировав всю свою волю в одной руке. Ей бы только на секунду вернуть контроль, хотя бы над кончиками пальцев... — Тебе конец!"
"Глупая маленькая жизнь, ни у кого здесь нет силы, способной победить меня!"
Вода волной хлынула вперед, и каменная стена раскололась.
* * *
Нет времени думать. Нет времени спросить Муши о плане Б. Только миг, чтобы топнуть ногой и выбросить вперед руки...
Широнг почувствовал, как что-то более твердое, чем вода ударилось о поднятую им стену: Ли всплыл между налетающими волнами, хватая ртом воздух.
Кинув перчатки, Широнг сомкнул кулаки и дернул на себя.
— Я ваш должник, — просипел Ли, вода с которого капала на песок. Широнг вернул камни перчаток на руки.
— Потом рассчитаешься, — просто ответил Широнг. — Не капай на линии. — Хотя они скорее напоминали траншеи в песке пляжа, чем линии.
Ухмылка Ли больше подошла бы диллольву.
— Дядя?
— Ещё несколько секунд, — откликнулся старший, копая и наливая. — К счастью, он отвлекся на разрушение стены...
Лёд рассек воздух подобно лезвиям бритв, и Широнг понял, что дух был недостаточно отвлечен.
"О". Красный, так много красного. Почему всё было красным, когда мир такой холодный? "Это будет больно..."
* * *
Для некоторых людей время в бою останавливается.
Айро почувствовал, как его пульс растянулся до медленных ударов, как Зуко развернулся к их упавшему союзнику и укрепил каменные стены медленно выползающим из озера льдом. Он стоял ближе к берегу, чем его племянник и Широнг, ближе к опасности... Именно там, где он и хотел быть.
"Жди".
Клыки ринулись к нему, медленно раскрываясь.
"Жди".
Чешуйчатая водная нога ступила на землю, переступив песчаную траншею...
"Сейчас!"
Выдох, и пламя взревело над разлитым ламповым маслом, его воля поднимала огонь ещё выше. Ровно на такую высоту, чтобы скрыть сферу огня, которую Айро выдохнул и обернул вокруг себя, чтобы пройти сквозь оцепеневшую воду, пока его рука не коснулась ледяной, сопротивляющейся плоти. Мужчина с хлопком развернул вышитую огненными терниями накидку, одним стремительным движением обернул её вокруг Амаи, вдохнул и вышел... из воды и из лабиринта. За его спиной по-прежнему бушевало пламя.
"Вот уж точно, старый дым".
* * *
"Потеря!"
Плоти нет, покорителя воды нет, сила озера отрезана камнем. Ничего не понимающий дух извивался в огненном лабиринте. Добыча... добыча так себя не ведет...
"Добыча".
Одна всё ещё касалась воды, касалась его силы: кровь, страх и одиночество разбивали его защиту...
"Мой".
* * *
— Зуко...
Огонь танцевал вокруг его рук. Агни, пусть дядя отвлечет остальных: ему в жизни не объяснить этого. Он слишком устал, чтобы использовать воду, и он не мог позволить Широнгу умереть...
— Зуко. — Голос его мамы, теплый и сладкий, как сахарный дым. — Идем домой.
"Нет, ты ненастоящая". Но он не смог остановиться, когда встал на ноги и пошел к ней навстречу.
"Нет, проклятье, ты знаешь, что он лжет! Широнг истекает кровью, и ты должен..."
Но там стояла не только его мама: она была с Азулой. И его сестра улыбалась, радуясь ему, а он так этого хотел, что готов был отдать своё сердце, лишь бы это оказалось правдой...
"Огонь — это страсть".
Любовь, ярость и огонь пронзили его, и стальной нож вошел в цель по самую рукоять.
"Никогда не сдавайся без боя".
* * *
— Ты сделал его, — прошептал Широнг, когда обугленная масса умирающего морского камуи сползла с раскаленной добела стали кинжала. — Хорошая работа.
"Мы все проделали хорошую работу", — думал агент, чувствуя, как наползает холод. Он должен был переживать из-за этого, но слишком устал.
"Неплохой способ уйти. Мой город в безопасности. Мои люди..."
Не были в безопасности. Ещё нет. Он не рассказал Ли, он должен был рассказать Ли...
— Широнг, — усталый всхлип, и руки Ли схватили его, горячие, как угли. — Ты веришь мне?
Глупо спрашивать об этом умирающего, но он постарался кивнуть.
— Не сдавайся. Просто... не сдавайся...
Темнота. И свет. И что-то горело у него внутри, нестерпимо. От него же не останется ничего, кроме пепла и дыма на ветру...
"Не сдавайся".
Такое чувство, будто он пробился сквозь корку лавы, но каким-то чудом продолжал дышать. Огонь был повсюду, он пылал... и успокаивался, как угли в камине, согревающие замерзшую зимой кожу. Широнг с влажным всхлипом втянул воздух, закашлялся... и продолжил дышать.
"...Ого, я этого не ожидал".
Набравшись мужества, он открыл глаза.
— Выглядишь дерьмово.
— Спасибо, — буркнул бледный, как призрак, и дрожащий Ли. — Простите за отчёты.
— Отчёты? — ничего не понимая эхом повторил Широнг. Через миг до него дошло. "Точно, я жив. Что означает, что мне придется писать отчёт о случившемся. Черт." — Ты стараешься убить мою волю к жизни?
Ли ухмыльнулся ему и немного повернулся, двигаясь, как разбитый старик, чтобы посмотреть в глаза Квану.
— Ещё кто-нибудь ранен? Пожалуйста, скажите, что нет.
— Синяки и ушибы. Мы переживем. — Кван сел на корточки рядом с Широнгом, его лицо было маской изумления, когда он разглядел подживающие шрамы, разодравшие грудь агента. — Черт, я был уверен, что вы... — он присвистнул. — Целительница Амая — прекрасный учитель.
— Да, она... Мастер Амая! — Ли повернулся, чтобы вскочить на ноги, покачнулся, и непременно упал бы, если бы Кван не подхватил его. — Дядя... Дядя?
Разглядывая чайного мастера, шепчущего успокоительные благоглупости на ушко вымокшей до нитки целительницы, и её руки, отчаянно вцепившиеся в его халат, Широнг приподнял бровь.
— ...Это просто нечестно, — возмутился Ли.
— Действительно, — насмешливо согласился Широнг. — Это герою должна достаться девица. Ну, знаешь, красивому принцу или раненому и истекающему кровью простолюдину-покорителю, который спас всех в самый последний момент. Это же фундаментальный закон вселенной!
Муши поднял голову, чтобы улыбнуться им загадочной улыбкой котосовы.
— А почему вы думаете, что герой своё не получил?
Ли хлопнул себя ладонью по лбу. Широнг захихикал и не смог остановиться.
— О, Ома и Шу... не смешите меня, мне больно...
Но это была хорошая боль: она означала, что он жив.
"Мы живы, а дух умер... и я смогу рассказать Ли про бизона. Скоро".
Глава 18
Рассвет. Амая видела его в свете, проникающем сквозь оконные ставни, слышала его в тихом бренчании, с которым Зуко готовил завтрак, чувствовала его, когда Муши зевнул и потянулся у неё под боком, теплый, как завернутые в одеяло горячие камни, приткнутые с другой стороны.
— Доброе утро, — вежливо приветствовал её Муши, посмотрев на неё заспанными полуоткрытыми глазами. — Вам достаточно тепло?
— Ещё немного теплее, и я буду в сауне, — решительно ответила Амая. Что он задумал? В прошлом он всегда вёл себя как идеальный джентльмен, и не могла же она вчера ночью свалиться в замерзшее зимнее озеро...
Память обрушилась на неё как шельфовый ледник в море, и она задрожала. "Нет. Нет..."
— Всё кончилось, Амая, храбрая леди. Всё кончилось. — Он схватил её за руки прежде, чем она успела отстраниться, и пристально посмотрел на неё. — Знаете, вы спасли агента Бона.
— Я... Нет, я пыталась убить его...
— Вы покрыли его льдом, — прямо ответил Муши. — Он продержался достаточно долго, чтобы мы смогли его оживить. Поэтому вы на самом деле спасли его.
— Этого недостаточно, — прошептала Амая. Юнжу и агент, имени которого она не знала... были мертвы. Потому что она была недостаточно быстрой. Недостаточно мудрой. Недостаточно сильной.
— Так всегда, — тихо сказал Муши, сев. — Зло приходит, и мы стараемся изо всех сил противостоять ему. Но потери есть всегда. — Он бросил на неё серьезный взгляд. — Это цена мужества: ты противостоишь злу, потому что если ты этого не сделаешь, куда больше жизней будет разрушено. Мужество оставляет шрамы на всех нас, Амая. Шрам моего племянника просто более заметный, чем у большинства.
— Я... — Амая проглотила колючий ком в горле и попыталась снова. — Мне больно внутри.
— Я знаю.
— Мне хочется рвать и метать, — со стыдом призналась она. — Но дух уже мертв, и... Я знаю, что все старались изо всех сил найти его, и... — "Скажи правду". — Зуко же смог его отогнать!
— Мой племянник — покоритель огня, — возразил Муши. — Он мог создать огонь даже в своих венах, чтобы отогнать духа. Но даже с его способностями он прошел по грани. Иногда наши тренировки и силы подводят нас. — Он выпустил её руки и жестом указал на кухню. — Но когда мы падём, и битва минует... тогда приходит время ухватиться за надежду и найти в себе мужество обратиться к друзьям. Потому что истинные друзья придут и помогут снова встать на ноги.
