— Я... — Тингжэ покачал головой, борясь со своей гордостью. — Я не знаю как. — Ома и Шу, как тяжело признаться. Он был цивилизованным и образованным мужчиной. Он знал историю и все древние битвы, как восстановить кузницу или цветочный магазин из осколков столетней давности. Но это? Знать, что все бумажные битвы, которые он переигрывал в своем мозгу, скоро станут маленькой, но кровавой реальностью...
— Начните с уроков у экспертов, профессор, — Хьёдзин криво улыбнулся, всё ещё полный сожалений о стражниках, которых ему пришлось бросить. — Широнг — хороший боец, или он не выжил бы. И, судя по его словам, Мэй достаточно грозная, чтобы провернуть всё в одиночку. Слушайте их и слушайте нас. И задавайте вопросы. Ведь это вы всегда говорили своим студентам, что не бывает глупых вопросов? — Стражник кивнул головой. — Мы вернем его.
— Да, — поддержала его Мейшанг. — Он правнук Гёкуро. Пусть это и дальнее родство, но Агни присмотрит за ним.
— Гёкуро? — с интересом переспросила Суин. Впрочем, здесь не было ничего удивительного: Мейшанг почти никогда не рассказывала о своей родословной и не называла имен. Имен из Народа Огня, к тому же.
— Он был Мудрецом Огня, — рассказала Мейшанг. — Когда моя семья попала в Список... именно он вывез меня из страны. И отправил сюда. — Она грустно улыбнулась. — Он не хотел, чтобы я плакала. Он сказал, что это его судьба — служить Аватару.
— Потому что Мудрецы Огня поддерживают такой близкий контакт с духами, — буркнул Широнг, и его свеча мигнула.
Тингжэ бросил на него косой взгляд.
— Ты же должен...
— Знаю-знаю. Но когда начинают говорить об Аватаре, я не могу не слушать. Инстинкт самосохранения. — Дай Ли бросил взгляд на Мейшанг. — Серьезно, почтенная старшая сестра, я знаю, что Народ Огня затаил обиду на Аватара, точнее говоря, на Киоши. Я не знаю почему, но думаю, что те, кто поддерживает контакт с духами, знали бы, что ничто не может оправдать эту войну...
Тингжэ поморщился.
-... Ты что-то знаешь.
— Я знаю, что в нашей истории есть белые пятна, — признался Тингжэ. — Есть доклады о набегах ваэгу и Племени Воды и до, и после времен Чина. А потом, примерно триста двадцать лет назад, набеги прекратились. Внезапно. В то же время наблюдается подозрительная отрывочность придворных записей. Те, что остались, сообщая об Аватаре Киоши, были написаны в... я бы сказал, шокированном тоне. А в записях советников появилось очень много морализаторства. Особенно среди тех, кого я назвал бы... наиболее самодовольными. — Он помолчал. — Я также знаю, что излишний интерес к событиям прошлого приводит к предупреждению о том, чтобы оставить прошлое похороненным. Те, кто игнорировали предупреждение... — Он многозначительно посмотрел на агента.
— Ты не знаешь, — тихо сказала Мейшанг. — Мне говорили, что все в Царстве Земли знают.
— Может быть, — заявила Лули. — Но мы — нет.
Тингжэ почувствовал, как все взглянули на него, и склонил голову.
— Я был молодым и куда более отчаянным, когда впервые понял, что в нашей истории опущены многие факты. Потом... у нас появились дети, и я не захотел вмешиваться дела, которые лучше было оставить мирно погребенными.
— Тогда тебе надо узнать. Суин? — Мейшанг кивнула головой в сторону укрытия Амаи. — Не сходишь проверить, закончила ли Амая с делами на сегодня?
— Ты не хочешь рассказывать второй раз? — спросил Хьёдзин, когда Суин ушла.
— Я расскажу столько раз, сколько потребуется, — спокойно возразила Мейшанг и отвлекла Джинхая от медитации, прошептав ему что-то на ухо. — Но если она всерьез относится к отношениям с Муши... она должна знать, какое бремя несет его семья. За всех нас.
Сжигаемая любопытством целительница из Племени Воды пришла вслед за Суин, и Тингжэ запечатал вход от случайных ушей.
Мейшанг подождала, пока все усядутся, и глубоко вдохнула.
— Я расскажу историю так, как слышала сама...
Некоторое время спустя Тингжэ сидел, в шоке прижимая к себе детей. Это было... о, духи...
— Ты говоришь, что более двухсот лет... — Глаза Хьёдзина казались стеклянными, а Лули крепко обнимала их девочек.
— Народ Огня умолял пересмотреть решение, — тихо закончила рассказ Мейшанг. — Говорят, что ещё будучи принцем, Хозяин Огня Зогэ, отец Созина, молил об этом Киоши незадолго до её смерти. — Она покачала головой. — Великое Имя, которого заставили умолять. Это оскорбление ударило по душе Созина, как ледяная цепь.
— И не было способа отомстить за свой народ, — бесцветным голосом проговорила Амая. — Туи и Ла.
— Но почему он просто не попросил Року? — спросила Лули. — Ты говоришь, они были друзьями.
— Аватар Року не стал прерывать свое обучение ради похорон Хозяина Огня Зогэ, — пояснила Мейшанг.
Широнг издал полузадушенный звук, когда понимание пронзило его, и закрыл лицо руками.
Тингжэ обменялся непонимающими взглядами с остальными взрослыми.
— Полагаю, это можно расценивать как оскорбление, но...
— О, оскорбление — это меньшее из зол. — Широнг поднял взгляд, его глаза сверкали от гнева. — Духи. И верность. Вы не понимаете, что сделала Киоши.
— Она заставила их поклясться в верности Хозяину Огня. — Хьёдзин побледнел. — И... отказ от верности может убить тебя.
— Без помощи огненного целителя, обычно так и происходит, — закончила Мейшанг. — Мэй повезло, и она сильная. И не покорительница огня. — Она покачала головой. — Вы не представляете, сколько людей умерло, противясь Созину. Я бы ничего не знала, если бы Гёкуро не хранил истории нашей семьи. Этого нет в наших учебниках по истории.
Были покорители огня, которые не хотели войны. Тингжэ прижал к себе детей.
— Почему они просто не уехали? — спросил он натянутым голосом. — Не ослушаться, просто... сбежать от приказа. Как сделал Ли...
— Нет, — резко возразил Широнг. — Его изгнали с приказом найти и поймать Аватара. Прятаться в Ба Синг Се, чтобы его собственная армия не убила его, пока он выполняет приказ — это не неподчинение. Не совсем.
-...Я не понимаю, — признался Тингжэ.
— Аватар — Мост между нашим миром и Миром Духов, — объяснил Широнг. — Я не понимал, что это значит, пока Куэй... ну, вы сами видели. Если Царь Земли может выносить приговор Ван Ши Тонгу, то на что способен Аватар?
Тингжэ стало плоховато.
— Значит, декрет Аватара Киоши...
— Любой гражданин Народа Огня, воспротивившийся власти Хозяина Огня, идет против воли духов, — отрезал Широнг. — Да у них на спине будет такая же метка, как и на спине любого покрытого шрамами от духов Дай Ли. Ома и Шу, неудивительно, что вы здесь. Без постоянной защиты от злых духов вам ни за что не выжить. — Он засмеялся, но без капли юмора. — Неудивительно, что война не навлекает на них неудачу за то, что они творят с нашим царством. Они же исполняют приказ Аватара.
Тингжэ вдохнул побольше воздуха, чтобы спорить: война началась после смерти Року, и Аватар Киоши никогда не приказала бы Народу Огня нападать на её собственный народ... И промолчал, когда весь его накопленный опыт по анализу истории заставил его осмотреть свою логическую цепь. Пусть ему это и не нравилось.
Они должны следовать за Хозяином Огня. Он приказал продолжать войну. У них не было выбора.
Кроме как бежать. И рисковать всем.
— Понимаете, похороны были ключом ко всему, — заговорил Широнг среди повисшей тишины. — По традиции Великие Имена обязаны их посетить или отправить представителей, чтобы подтвердить, что они отказываются от верности усопшему Хозяину Огня и будут служить следующему. Если Року был другом... Я сомневаюсь, что Созину позволили бы общаться с юношей, не являющимся Великим Именем. Если Року счел, что его тренировки Аватара важнее, чем выражение верности Созину... — он вздохнул. — В Народе Огня многое зависит от того, что они не говорят. Если Року не выразил свою верность Созину, то по умолчанию он заявил, что верность Хозяину Огня Зогэ для него важнее. А просьба Зогэ уже была отвергнута Киоши. — Он печально улыбнулся. — Созин был убийцей, монстром и чумой для нашего царства, но, я думаю... в тех обстоятельствах я бы тоже опустил руки.
— О, — выдавил Хьёдзин. — О, так вот что он имел в виду, скользкий зубаткоугорь... Муши вывернулся и не принес клятвы верности Озаю, — объяснил он, когда Лули вопросительно приподняла бровь. — Он отказался от верности Азулону и выжил, один Агни ведает как... И он ухитрился не принести клятву верности снова! — Он взволнованно замахал руками. — Он был на свободе целых шесть лет!
— Свободен от Хозяина Огня, — повторила Амая с серьезным видом, — но не от Народа Огня. И он должен был присматривать за Ли, который сохранял верность, хотя после его изгнания Муши осторожно укреплял верность Ли по отношению к его народу, чтобы он смог выжить... — Синие глаза широко распахнулись.
— Именно так, — выдохнул Широнг. — Ох, этот гениальный сын... — Он засмеялся, полный испуганной радости. — Ничего удивительного, что нас не поймали!
— Папа? — тихо спросила Джия. — Мне кажется, или он сошел с ума?
— Джия, — простонала Мейшанг.
— Нет-нет, она права. Это безумие. — Всё ещё смеясь, Широнг вытер слезы. — Чудесное безумие, перевернутое и извращенное, и ломающее всё на куски... Не знаю, дело тут в Агни или в Ли, но парень, способный преследовать Аватара по всему миру — это нечто большее, чем то, на что может рассчитывать любой дух... — Он посмотрел на них горящими глазами. — Ли — изгнанник. От крови Созина, да. И это приведет к нему злых духов вне зависимости от того, преследует он Аватара или нет, но декрет Киоши не касается его.
Тингжэ нахмурился.
— Думаю, ему это на руку...
Мейшанг смотрела на него с улыбкой.
— Мы дома.
Я точно что-то упускаю.
— Мы не покидали Ба Синг Се, — напомнил Тингжэ.
— Он прав, — сухо согласился Широнг. — Великое Имя или нет, Ли не может основать владение внутри города.
— Он уже его основал, — поправила их Мейшанг с виноватой улыбкой. — Да, Великие Имена владеют территорией... но владение — это люди.
Широнг хлопнул себя по лбу.
— Я обречен.
Лули посмотрела на них с напускной невинностью хулигана.
— Почему? Только потому, что вы пытались завербовать покорителя огня, помогли похитить Царя Земли, а теперь помогаете нам спланировать вывоз беженцев Народа Огня, оказавшихся членами наших семей, из-под власти Аватара?
— Точно обречен...
— Это сработает? — с сомнением спросил Хьёдзин. — Некоторые из вас... нас... получили приказ уйти. Разве это не означает, что вы верны прежним лордам?
— И связаны через дух, — с серьезным видом напомнила Амая.
— Ли с Бьякко. Мало найдется более родовитых лордов, — спокойно пояснила Мейшанг. — И в нем достаточно драконьей крови, чтобы быть подверженным приступам драконьей ярости. Он сможет защитить нас. А с помощью огненного исцеления... у всех пострадавших будет шанс на выживание.
— Только огонь? — задумчиво спросил Тингжэ.
— Вода не может помочь, — грустно призналась Амая. — Умирает огонь в твоей душе. Вода только усугубляет этот процесс.
Тингжэ задумчиво кивнул.
— Что насчет земли?
Все глаза метнулись к нему.
Все, кроме Джии, которая подняла его брошенный свиток и теперь с ошеломленным видом водила пальцем по надписям.
— Это то, что я думаю?
— Что? — нахмурился Широнг.
— Это свиток из вашего запасника, — сообщил Тингжэ. — Довольно завалящий, судя по его виду. Учитывая его содержание, не могу представить почему, если только он не поддельный... — Он замолк, видя удивленный взгляд Широнга. — Свиток, который держит Джия?
— У неё есть свиток?
Тингжэ моргнул. А Амая нет, протянув обернутую водой руку с быстротой скорпионогадюки.
— Никому не двигаться.
Проявив больше железной выдержки, чем Тингжэ считал возможным для человека, Широнг подчинился. Амая сосредоточилась, закрыла глаза и оскалилась.
— Вот ты где.
Притянув обратно маслянисто блестевшую воду, она собрала её в шар на одной руке.
— Джинхай, вскипяти его.
— Но... твоя рука, — испугался малыш.
— Я вылечусь. Жги!
— Она не стала бы просить, не будь это важно. — Положив руку на плечо сына, Тингжэ ободряюще кивнул.
Трясущийся, с круглыми глазами, Джинхай создал язык пламени. Амая стиснула зубы и держала кипящую воду, не обращая внимания на покрасневшую кожу, покрывающуюся пузырями ожогов. Она держала, тихо бормоча себе под нос сердитые молитвы Луне и Океану, пока не испарилась последняя капля. Только тогда она опустила руку и заплакала, пока Суин бросилась помогать ей с её кожаным мехом для воды.
— Прости, прошептал Джинхай, прижавшись к Тингжэ, пока светилась вода и исчезал запах паленой кожи.
— Огонь очищает, — сказала ему Амая. — Не думаю, что я смогла бы сама очистить его.
— Что это было? — Широнг продолжал упорствовать, но с трудом: его глаза были круглыми, как блюдца.
— Влияние духов, — мрачно пояснила целительница. — Как прикосновение той лисы к Тингжэ, но более тайное. И темное... Держите его!
Тингжэ обнаружил, что стал центром толпы, поддерживающей дрожащего Широнга.
— Что это?
— Я вспомнил... — Широнг моргнул, приходя в себя. — Я уже видел этот свиток. Наверное, я пытался его прочитать дюжину раз. Я просто... забывал об этом. — Он потер голову. — Что в этом запаснике?
— Нужно будет провести инвентаризацию, — согласился Тингжэ. — Но сейчас... Амая? Это свиток по исцелению?
— Кажется, да, — выдохнула она, когда Джия развернула свиток перед ней. — Надо будет опробовать.
— Как мы могли потерять такую важную вещь? — взорвался Широнг. — Все жизни, которые можно было спасти, вся боль...
— Покорять легко, — сказала Лули. — А исцелять... очень сложно.
— Но это же бессмыслица!
— В этом куда больше смысла, чем ты думаешь, — практично заметил Хьёдзин. — Исцеление... это вроде как искажение покорения, да?
— Противоестественное использование чи, — подтвердила Амая. — Инстинкт покорителя направлен на самозащиту, словно оттолкнуть бьющую тебя руку. При исцеление приходится затрачивать собственную энергию. Как Ли, когда он учил детей расслабиться перед тем, как упасть. Единственные инстинктивные целители, о которых я знаю, были тронутыми волной. И кто сейчас учится у кротобарсуков? Остальных приходится учить.
— Вы можете научить меня? — выпалила Джия. Увидела их удивленные взгляды и покраснела. — Ну, хорошими манерами Мина не вернуть! И меня тошнит даже от мысли о сражениях, — вздохнула она. — Но я хочу помочь.
— Вот это моя девочка, — мягко сказал Тингжэ, пока Суин улыбнулась и обняла сестру. Джия закатила глаза, но не отстранилась.
Хватит волноваться, приказал себе Тингжэ, держа на руках теплого Джинхая, пока Мейшанг собирала их всех вместе. Даже Широнга, как бы неловко ни чувствовал себя мужчина в своем новом клане. Может, мы и не те, что были прежде, но, думаю, у нас всё будет хорошо.
