— Или, как говорят в армии, — вспомнил Айро, — если ты оказался в яме, перестань копать.
— Но... Тоф подтвердит, что я правда...
— Легкие Ноги. — Тоф пригладила волосы назад и почти полностью запихнула их под повязку. — Ты тут упускаешь главное. Ты — нарушитель контракта. Ты нашел лазейку и пролез в неё. Если бы ты поступил так с моими родителями, тебя бы занесли в черный список навсегда. Никто не стал бы торговать с тобой. Никто бы не заключал с тобой сделок. А на тебя разозлилась бы очень-очень большая часть Царства Земли. — Она хрустнула пальцами. — Так мы будем делать это?
— Да что с тобой? — потребовала ответа Катара. — Он говорит ужасные вещи про Аанга, и ты соглашаешься с ним? А потом думаешь, что он станет помогать?
Сокка закрыл лицо руками.
— Забудь об этом, Тоф, — посоветовал Зуко. — Ты ничего не добьешься. Я не часть её племени. Мне нельзя верить. — Он бросил на Катару холодный, полный злости взгляд. — И поэтому ложь чужакам не считается. — Он впился глазами в Аанга. — Если тебе вдруг любопытно, почему я здесь, то я пришел не из-за тебя. Я сказал Сокке, что взгляну на тебя. Проверю, можно ли сделать что-нибудь безопасное с этим узлом на твоей чакре. Я в этом сомневаюсь. Некоторые вещи просто требуют времени. Но я сказал, что посмотрю. Я держу свое слово. — Его голос стал тише, и Зуко не смог удержаться от ядовитого укола. — Я всегда держу свое слово.
— И это то, что по-настоящему выводит меня из себя, Катара, — заявила Тоф. — Ты считаешь, что Аанг был прав, соврав плохому парню ради того, чтобы сбежать от Народа Огня? Отлично. Он был прав. — Она ткнула пальцем в сторону Аанга. — Но если ты думал, что Зуко настолько плохой парень, что тебе пришлось ему врать, какого черта ты думал, что он сдержит свое слово?
— Ну, он... — Аанг сглотнул и заткнулся.
Сокка поморщился.
— Дай-ка угадаю. У него была золотая вышивка, и ты знал, что он может давать такое обещание. И сдержит его.
— Откуда ты... То есть, многое изменилось за сто лет...
— Стоп. Просто... стоп. — Голос Сокки звучал устало. — Как только у нас будет минутка, чтобы перевести дыхание, мы с папой расскажем тебе, что сделала Киоши. И почему у Народа Огня есть право не доверять ни одному Аватару без хорошей на то причины. — Он покачал головой. — Но дело не в Аватаре. Дело в тебе. Ты знал правила. Ты знал, что Зуко будет играть честно. И ты знал, что ты сжульничаешь.
— Сокка! — прошипела Катара.
— Не соккай мне, сестра!
— Стойте! — Аанг закрывал уши руками, его глаза были влажными. — Почему все так злятся? Я же сказал, что извиняюсь!
— Извинения здесь не помогут, — ровно сказал Зуко. Он прекрасно осознавал, что смотрел прямо на Катару, от которой и изливалась большая часть этой кипящей ярости.
— Ты прав. — Синие глаза были так же холодны, как зима. — За некоторые вещи никогда невозможно извиниться.
Проклятье, я не убивал твою маму! Но Зуко не мог этого сказать. Если он скажет, то закричит. И всё утонет в огне. Он чувствовал.
— Давай заканчивать.
Катара неохотно отодвинулась на несколько дюймов. Тоф хлопнула в ладоши и бросилась вперед, накрыв пальцами его правую руку, чтобы почувствовать, как Зуко изменил пламя в горшке с углями в золотисто-зеленое.
— Повернись, — приказал он.
Аанг застыл с широко раскрытыми глазами.
— Я не причиню тебе вреда! — прорычал Зуко. — Не здесь. Не сейчас. В этой палатке я твой целитель. Идиот. Ты поверил мне после нескольких минут, когда я напал на тебя, а сейчас не веришь? Агни. Я обещал Сокке. — Он фыркнул. — А если ты не веришь мне, посмотри, где мы находимся. Думаешь, я достаточно глуп, чтобы сердить Тоф, стоя на песке?
Аанг выглядел сомневающимся.
— Ты сражался с Катарой на ледяной равнине в метель.
— Есть разница между глупостью и отчаянием, — мрачно сообщил Зуко. — Пойми это. Повернись, черт тебя побери. Я не могу удерживать огонь вечно.
Аанг медленно повернулся.
Наконец-то. Зуко обследовал участки тускло-золотого цвета с проблесками меди, осторожно держась подальше от шрама от молнии. Он не знал, что Тоф надеялась понять во всем этом: в Аанге не было ни грамма земли, если не считать костей... но она просила.
Не думай об этом. Просто лечи.
Некоторое время спустя, Зуко отстранился.
— Ладно. Вам пора стратегически отступить.
— Ты сказал, что просто посмотришь, — возразила Тоф.
— А в прошлый раз я думал, что просто его исцелю, — заявил Зуко. — Идите.
Показав ему на прощание язык, Тоф отошла.
Ладно. По краешку. Просто посмотри по краям. С расстояния.
Он не говорил об этом Катаре, потому что она сама не поднимала этот вопрос. И будь он проклят, если заговорит об этом сейчас, когда он знал, как многого Катара не знала об исцелении. Но работать возле чакры Аанга было страшно.
Так много энергии. Меня не учили этому...
Изучая медленно извивающийся узел тусклого медного цвета, Зуко чувствовал себя совомотыльком, пытающимся обогнуть огромный костер. Эта сила могла повергнуть горы. Это была сила, которая отделила остров Киоши от материка и выжгла часть океанского дна в безжизненный камень; которая утопила половину Народя Огня и остановила первое вторжение Созина в Царство Земли, словно кубик льда, брошенный в кипящую воду.
Это то, что я пытался поймать. Агни, какой же я идиот.
Неудивительно, что Азула сразу попыталась убить его. Почему нет? После смерти Аватара можно будет разделить остатки флота и использовать комету, чтобы уничтожить оба полюса.
Вот только это не единственные Племена Воды. Интересно, знает ли об этом Хозяин Огня?
Узел снова изогнулся. Он был недостаточно быстр.
Лава заморозить сжечь...
Внутрь-вниз-вверх-наружу подальше от других!
Треснула молния, и кто-то закричал.
Со звоном в ушах, Зуко закашлялся и пересчитал по головам. Аанг, дезориентированный, но сидящий прямо, моргал глазами, слово увидел яркую вспышку. Дядя, Тоф, Сокка... раскиданные по сторонам и оглушенные, но целые. Катара, выбегающая в дыру в синей ткани, так что, скорее всего, это не она...
— Ты ублюдок!
О, да, подумал Зуко, зрение которого подернулось красным, она в своем репертуаре.
Дядя схватил его прежде, чем он успел пошевелиться. Слава духам.
— Честь твоих родителей не задета, — строго сказал он. — Она ничего не знает. Будь мудрее.
Зуко, не говоря ни слова, кивнул. Спасибо, дядя.
— Что за черт? — выплюнул Сокка.
— Я говорил тебе, — выдавил Зуко. — Запутанное чи. Сильно. — А я несу чушь. Замечательно. — Я отвел её в сторону. Не знал, что кто-то окажется снаружи... — Он сглотнул, со страхом представляя, что ждет его за пределами палатки.
Моя ответственность. Я должен знать.
Он не был первым, кто вышел из палатки. Но он не был и последним.
— Ты, — прошипела Катара, работая обернутыми водой руками над кашляющим Бато.
Жив, с приливом облегчения понял Зуко, едва заметив взволнованное выражение лица Хакоды и собирающуюся толпу в синем и с копьями. Слава Агни.
— Я говорил, что это опасно.
— Это должно было быть опасным для тебя! — прорычала она в ответ.
Покорительница воды. Задушить. Немедленно.
Айро снова поймал его.
— Думаю, мы здесь закончили, — мрачно произнес он.
— О да, вы закончили! — Её руки больше не светились. Катара встала на ноги, вокруг её руки извивалась вода. — В точности как твоя сестра. Кидаешься молнией, и тебе плевать, кто пострадает. И с чего бы нам ждать чего-то другого? Ты же сын Хозяина Огня Озая!
Это что, моя вина? чуть не рявкнул Зуко.
— Это был несчастный случай...
— Ты лжешь про Аанга, ты лжешь про Народ Огня, ты лжешь про Аватаров... ты делаешь всё, чтобы разобщить нас! — Синие глаза сузились. — Представляю, как сильно твой отец гордится тобой!
— Катара, — начал было Аанг.
— Нет! Разве ты не видел, что только что произошло? Что могло произойти? Я позволила ему прикоснуться к тебе! Он чуть не убил Бато! И он сделал это либо специально, и врал нам с самого начала... либо он врал об исцелении! Потому что он не понимает, что делает, а его учительница — жалкая и трусливая пародия на целителя, которая посчитала, что сможет обучить покорителя огня!
В любой другой день и в любой другой ситуации, то, как она произнесла "покоритель огня", наполнило бы Зуко расплавленной яростью. Но сегодня...
Амая.
Ты не смеешь оскорблять мою учительницу, маленькая девочка. Ни сейчас. Ни когда-либо.
Огонь и лёд. Они не воевали внутри него, а сплелись вместе, ярость и ненависть отгоняли друг друга, пока он не почувствовал себя почти... спокойным.
Глаз шторма.
Начальные движения покорения огня были очевидными. Покорение воды... заключалось в нахождении тихого баланса и выжидании. И он мог ждать, понял Зуко с мрачным весельем. Потому что Катара ждала от него взрыва, а не...
— Ты маленькая тупая дура, — зло сказал Айро, от которого валил жар, как от костра. — Целительница Амая — отважная и щедрая леди, исцелившая больше ран от войны, чем ты когда-либо сможешь за всю свою жизнь. Она обладает истинной добротой и добродетелью. Она не идет легким путем, помогая тем, кто похвалит её, а берется за самоё сложное! Она окунается в поток войны и спасает жизни, зная, что ничего не получит взамен! Никакой великой победы в войне. Никаких повстанцев, прославляющих её имя. Только знание, что она попыталась... и оттого кто-то смог выжить!
— Ты любишь её! — прошептала Катара, побелев, как древесина клёнососны. Потом вспыхнула, потемнев, как железный кедр. — Ты касался её! Как ты мог? Как она могла? Ты же покоритель огня, ты убийца... и она позволила тебе прикасаться к себе!
Их осудили. Зуко слышал это в возгласах отвращения и криках ярости. Одних этих слов было достаточно, чтобы разжечь толпу, даже без смертоносной волны ненавижу, ненавижу их, ненавижу их всех до единого...
И он знал эту ненависть. О, Агни, он знал её до мозга костей.
Её нет. Её нет из-за меня, это моя вина, мама, мамочка!..
— Хватит!
Зуко свернул огонь в шар и бросил, даже несмотря на то, что никогда раньше не пользовался этой формой в битве. Не с огнем. Теперь он знал разницу между элементами, знал, как смягчить движение пламени или сделать воду резче, как переключаться...
Катара вскрикнула, когда огненная сеть прижала её, накрепко спутав её руки и ноги своей пылающей силой. Ненависть словно ножом отрезало, оставив позади только истекающую кровью тишину.
Из этого ты не освободишься.
— Всё дело в тебе, так? — прошипел Зуко. Он игнорировал выражения шока, ярости и угрозу насилия. Сейчас была важна только покорительница воды и огонь, который не обжигал её. Пока. — Забудем об Аватаре. Забудем о твоем племени. Есть только ты и твоя боль. Ты потеряла свою маму. И это открыло в тебе такую широкую, глубокую и темную дыру... что ты висишь на кончиках пальцев, а то, что внизу, настолько ужасно и так полно ненависти, что просто не может быть тобой. Поэтому виноват кто-то другой. Это чей-то ещё монстр. И ты ненавидишь его. Это несправедливо. Это не ты. И ты заставишь весь мир расплатиться за то, что он поселил этого монстра внутри тебя. Ты заставишь его истекать кровью. Заставишь его сгореть.
Катара втянула воздух, её лицо было полно гнева и отрицания. Зуко дернул огонь, выдавив из неё воздух писком.
— Ты сгораешь внутри, — продолжил Зуко, по-прежнему охваченный всё той же ледяной яростью. — Иногда ты не можешь есть. Иногда ты не можешь спать. Потому что за опущенными веками тебя поджидают кошмары... и единственный способ избавиться от них — отдать их другому. Заставить нас почувствовать твою боль. Чтобы отомстить. — Его усмешка вышла холодной и горькой. — Знаешь что, Катара? Ты её получишь.
Синие глаза распахнулись. Она испуганно ахнула.
— Видишь ли, ты сделала именно то, что обещала, — голос Зуко резал, как ледяной нож. — Ты не дала мне поймать Аанга. Не дала мне восстановить мою честь. Я потерпел неудачу. У меня кончилось время. И теперь... теперь Азулу утвердят как наследницу Хозяина Огня. Кронпринцесса. Это всё, к чему она когда-либо стремилась. И когда мой отец умрет — и кто знает? Она может ему помочь — Мудрецы Огня коронуют её как Хозяина Огня. У них не будет выбора. — Он вдохнул, удерживая свой темперамент как воздушного змея на ветру. — Но Великие Имена... Некоторые из них поймут, что она такое на самом деле. Они не смогут отдать ей свою верность. Они переживают за своих людей. И это их уничтожит. Азула непременно получит власть над Народом Огня, даже если ей придется ради этого перебить половину из нас. Меньшего она не потерпит. — Ещё один вдох. Странно, он был готов поклясться, что его должно было бы трясти. — Мои люди умрут. Они будут умирать тысячами. Улицы будут красными от крови. И тогда, тогда вы придете за нами. Племена Воды и Царство Земли. Ведь мы это заслужили. Мы убили Воздушных Кочевников. Мы безжалостно обращались с другими народами. Мы убили твою маму.
Я не буду плакать. Я не буду кричать.
— Мы умрем, — сказал Зуко голосом тихим и горьким, как воздух зимнего рассвета. — Мы будем умирать долго, но мы умрем. И тела будут гнить на улицах, где никто не устроит им погребальный костер, и реки будут красными от крови, и всё, что ты сможешь покорять — это алые, пахнущие медью кошмары. — Он медленно покачал головой. — И тебе не придется даже пальцем шевелить, Катара. Тебе нужно просто... подождать. — Он погасил огонь, удерживая её одним только взглядом. — Ты получишь свою месть. Всю месть, что только есть в мире. И, надеюсь, ты ей подавишься.
Он снова воспринимал мир вокруг. Зуко видел настороженную бдительность дяди, дрожащего между Тоф и Соккой Аанга, наполняющийся ужасом взгляд Хакоды...
Не я. Он смотрит не на меня.
Не отрывая глаз от дочери, Хакода медленно качал головой, не желая верить.
О, он не знал. Зуко горько улыбнулся. Добро пожаловать в мой мир.
Но он ещё не закончил. Не после того, что сказала Катара. Не тогда, когда его люди всё ещё стояли на берегу, ожидая неприятностей, но не готовые к тому, как стремительно все кувырком рухнет в логово Ко.
Зуко выпрямился в полный рост, обернувшись в придворные манеры, как в броню.
— Вождь Хакода, — формально обратился он. — Поскольку ваша дочь настаивает, что я действую от имени моего отца, я должен принять тот факт, что она действует от вашего имени. Она объявила перемирие между нами оконченным. Я знаю, как военная необходимость требует от вас поступить с моими людьми. Но мы пришли с миром и не хотели причинить вам вред. Я прошу, чтобы нам позволили удалиться точно так же, с миром.
