Широнг смотрел, слушал, и вздыхал с облегчением. "Хорошо. Он будет занят... И что он там бормочет про генеалогию?"
Глава 39
— Я его убью, — проскрежетал Лангшу, скорчившись за поручнем "Нами но Кизу" так, чтобы быть максимально укрытым, но и доставать покорением до речной воды.
— Нет, если я убью его первой, — пробурчала Саолуань, потрогав одну из стрел с красным оперением, всё ещё торчащую из поручня над головой у мальчика. Одолженные Шиданом лучники Ю Янь ещё не успели подобрать все — стрел было так много.
Сам дракон упруго вышагивал по палубе с острой как бритва усмешкой, не сводя глаз с воды у них за спиной и словно предлагая силам крепости Похай дерзнуть подойти ближе. Насколько понимала Саолуань, именно этого он и ждал.
...А судя по лицу Лангшу, она пробурчала это вслух.
— Не надо так думать, — сказал ей покоритель воды. — Мы просто пользуемся любой возможностью, какой можем. Ты это знаешь.
Да, она знала, и возможность была хорошая. И всё же.
— Тебя беспокоит вовсе не то, что в тебя стреляли, — прямо заявила Саолуань. — Так должно быть, но это не так. — Она кинула на него пронзительный взгляд. — В чем дело?
— Ю Янь, — тихим голосом ответил Лангшу. — У них всё ещё есть Ю Янь.
"Хьёрин," — подумала она.
— "Всё ещё"? Эти безумные лучники были у Народа Огня всегда.
— Не всегда, — отрезал Лангшу. — Стрельба из лука... это было искусство Воздушных Кочевников.
Ладно, у неё по спине снова начинали ползать мурашки.
— Да?
— О, да, — сухо подтвердил Лангшу. — Видела, как Шидан отправил тот пылающий булыжник им в лицо?
— Эм, — Саолуань сглотнула, страстно желая забыть. Да, она видела, как покорители огня заставляют пламя делать невозможное. Видела, как покорители земли делают расщелину в скале, чтобы двигать воду, а покорители воды разбивают камень льдом. Но она никогда не видела, чтобы покоритель огня двигал что-то огнем.
Лангшу усмехнулся.
— Именно так могут поступать покорители воздуха со штормом стрел.
Моргнув, она нарисовала картину. Картина внушала ужас.
— Это то, что сразило Аватара Хирату, — сообщил Лангшу, когда она вздрогнула. — Янгчен... потребовалось много времени, чтобы узнать всю историю. Субодэй и Шангчен знали, кто она такая. Поэтому они воспитывали её... Ну, в конце концов яорэны освободили её, чтобы она смогла найти себе учителей... — Он пожал плечами. — К тому времени, как она добралась до Народа Огня, те уже десятилетиями отражали набеги. Они многое придумали.
— Что именно? — осторожно спросила Саолуань.
— Не надо быть покорителем, чтобы двигать чи, — ответил её юный друг, объявив об этом невозможном факте как о чем-то повседневном. — Иногда даже лучше, если ты — не покоритель. Покорители вкладывают чи в свой элемент. Пользователи чи вкладывают её в то, что они делают.
Саолуань сложила это, лучников и ветер.
— Ты хочешь сказать...
— Когда Ю Янь стреляет, стрелы продолжают лететь.
"Ой-ёй-ёй".
— Но они промазали по Аватару, — попыталась спорить она.
— Да, но не сильно. — Шидан остановился рядом с ними, всё ещё усмехаясь. Он осмотрел Лангшу ленивым взглядом золотых глаз — выдракрок, слишком сытый, чтобы преследовать добычу. Пока. — Насколько знает остальной мир, Воздушные Кочевники всегда были мирными и безвредными. И вас удивляет, что мы до сих пор сохранили оружие, за которое заплатили кровью? — Он фыркнул. — Мы — не остальной мир. Наших детей учат в школе о силе армии Воздушных Кочевников. О жестокости их налетчиков, которые пронзали руки пленных на случай, если они окажутся скрытыми покорителями, и привязывали их как живые щиты против наших воинов. Об остроте их катан, которые резали даже ветер; о золотой броне их бизонов, сверкающей, когда они налетали на нас со стороны солнца, используя собственные лучи Агни против нас.
В глазах Саолуань покраснело, и она почти что потянулась за своим мечом.
— И всё это ложь!
— Нет, — отрезал Шидан. — Когда-то это было правдой.
— Он прав, — голос Лангшу был детским, но он вернул её с края. — Мне это ненавистно, Саолуань, это ужасно... но он прав. Некоторые из них не были такими. Когда-то было много разных племен Воздуха, и не все из них любили сражаться... но многие любили. Я... Хьёрин видел это. — Он поморщился и отвел глаза. — Он всё видел.
— Но они были не такими, — выдавила Саолуань. Она чувствовала... надлом внутри. — Не тогда, когда вы их убивали. Когда Созин... — Она осеклась, вся дрожа.
— Нет, — Шидан шумно вздохнул — хищник, отказавшийся от погони. — Ничто не извиняет действия моего народа. Обоих моих народов, ибо мои кровные родичи могли бы рискнуть своей жизнью и умереть, защищая людей Воздуха. Но человеческие войны... — Он сделал нетерпеливый жест, словно бы продираясь сквозь невидимые заросли. — Я не могу этого объяснить. Нет человеческого объяснения, которое устроило бы вас. Для рожденного от крови дракона не брать в руки оружия, не готовиться денно и нощно к убийству врагов, которые выступят против него — это невообразимо. Тот, кто так поступает, кто считает мир безопасным, не старающимся его убить... — Он развел в стороны руки. — Вот что мы называем безумием. Вы понимаете?
Саолуань вдохнула, пытаясь остыть достаточно, чтобы думать. "Ома и Шу, он действительно нечеловек".
— Драконы считают человека, не желающего сражаться, безумцем.
— И к тому же опасным, — мрачно подтвердил Шидан. — Клановые связи означают, что ты должен помогать своим родичам. И именно представляемая нами опасность, наша угроза друг другу не дает нам вцепиться друг другу в горло. Если один член клана не станет сражаться, а другие кланы узнают об этом...
— Они набросятся на него, его клан бросится в битву, и вся страна исчезнет в огне, — подвел итог Лангшу.
Шидан склонил голову.
— Я знаю, что многие люди не такие, — серьезно сказал он. — Я не могу понять почему, но я знаю, что это так. — Он оскалился на неё, только наполовину играя. — Почему ты так смутилась?
— Почему ваш народ должен быть маньяками-убийцами? — крикнула в ответ Саолуань.
Он расслабился и кивнул.
— Ты поняла. Хорошо.
— Я не поняла ничего!
Шидан отпрянул.
— Я подумал... мы — огонь. Какими ещё нам быть? — Он указал на корму, где остроглазые лучники наблюдали за вьющимся за ними дымом. Который теперь стал ближе. Должно быть, командир крепости не постеснялся внушить идею о важности скорости своему реквизированному судну. — Какими ещё мы смели быть, зная, что воздух — это воздух?
— Вы должны быть безжалостными убийцами из-за одного маленького мальчика, воспитанного в духе пацифизма, — с сухой иронией заметила Саолуань. Мальчик был Аватаром, но зачем позволять такой мелочи вмешиваться в её спор с драконом?
Шидан посмотрел на неё и вздохнул.
— Огонь сжигает, исцеляет, убивает. Воздух — это легкий зефир и воющее торнадо. Мы то, что мы есть. Неважно, что монахи...
Лангшу вскинул голову, нюхая ветер.
— Дым.
— Куда уж без него, — буркнула Саолуань.
— Нет, угольный дым. — Лангшу провел рукой по ветру. — Вверх по реке. И... о, духи, кто-то жжет дома... Шидан? Почему вы улыбаетесь?
Глава 40
Солнышко светило, Гайпан горел, и день обещал быть чудесным.
"Так и надо этим чертовым вражеским подпевалам, — самодовольно думал Джет, прикоснувшись на удачу к коре дерева, на котором он устроился. — Наводнение не смыло мусор. Нам придется его сжечь".
Смеллерби и Лонгшот расположились на деревьях поблизости, также поджидая отбившихся в сторону людей и, кажется, совсем этим не довольные. Это было нечестно. Он даже не был тем, кто начал эту драку.
Конечно, он её раззадорил. И совершенно точно раздул её огонь с тех пор, как два дня назад прилетел почтовый ястреб, и все огненные ублюдки заметно разделились на два равных лагеря. Спор о владениях, исцелении и верности — вот уж чудо! — судя по тому, что им удалось подслушать. Как будто Народ Огня мог хоть что-то знать о верности.
Нет, ему не пришлось начинать эту драку. Насколько знали Смеллерби и Лонгшот, он её не начинал.
Как мило, что тот нож, что он показывал Сокке несколько месяцев назад, всё ещё лежал в обломках на кронах деревьев. Настоящий кинжал убийцы из Народа Огня, что бы там ни думал тот наивный парень из Племени Воды. Было бы позором дать ему заржаветь в земле Царства Земли.
И что с того, что он оказался в спине одинокого солдата, проходившего возле дома, где жил старейшина от Огня, который больше всех шумел о чести... Ну, он же просто вложил нож туда, где ему место, так?
Джет слушал доносящиеся из Гайпана крики и кивнул головой. Значит, Смеллерби и Лонгшот больше не хотели сражаться за борцов за свободу? Хорошо. Он просто напомнит, что они не могут допустить, чтобы солдаты покинули Гайпан и распространили эту драку по окрестностям, не так ли?
А если среди них попадется парочка гражданских... предатели это заслужили.
"И если получится здесь, я смогу повторить это на побережье... Это гораздо лучше, чем уговаривать того глупого покорителя воздуха..."
Зеленое, коричневое и ярко-красное направлялись к ним. Похоже, жители городка опередили солдат, что немного облегчит жизнь его бойцам...
"Он".
Даже с такой высоты он узнал лицо того, кто вел толпу. Он узнал этот шрам.
"Он пробрался мимо Народа Огня, обложившего Ба Синг Се. Он здесь. И с теми людьми идут трусы из Народа Огня!"
Этому могло быть только одно объяснение.
"Я был прав! Ты из Народа Огня!"
А теперь, когда он знал, нельзя оставлять покорителю время, чтобы заметить атаку.
* * *
"Надо было поговорить с дядей".
Ошибка. Грубая. Конечно, Зуко помнил о других тупоголовых идиотских подвигах, которые он выкинул за прошедшие годы, но тогда он рисковал своей шеей. По большей части.
"Нам надо было поговорить. До того, как кто-то сойдет на берег. Проклятье".
Но он устал, страдал и был совершенно сбит с толку. Что он должен был сказать дяде Айро? "Эй, давай отложим в сторону взаимные попытки убийства и будем семьей?"
Он не... Кузон не посылал Урсу во дворец для убийства Азулона. В этом он был уверен. По большей части. Но это не значило, что этого не делал Шидан. Дракон-мечник чертовски хорошо знал, чья кровь текла в жилах Азулона, и он носил с собой собственный груз обид. Рожденных в крови, пепле и костях его крылатых родичей.
И Зуко любил Айро как своего дядю, и Шидана как своего сына и друга, и он не мог выбрать.
Дядя захочет, чтобы он выбрал. Вся его семья хотела, чтобы он выбирал: спасти сестру, быть мальчиком для битья для сестры, преследовать Аватара во славу Хозяина Огня, чтобы быть где угодно, но не дома. Дядин выбор был сравнительно милосердным... По крайней мере, с точки зрения Айро. Выбрать между кланами и решить, что будет правильным для всего Народа Огня. Зуко понимал это. Он даже соглашался. Частично.
Но дядя хотел, чтобы он выбрал, а он был раненым, усталым и злым. Агни, он так злился на Року! И на ложь, умалчивания и отговорки...
Ли мог их стерпеть. Чуть получше. При необходимости можно врать людям за пределами племени, а дядя явно не считал Озая своим племенем. И если Айро приходилось врать ему, чтобы врать Озаю...
Но он не мог быть Ли. Не на "Сузуране". Людям Джи и так хватало стресса. Он должен был быть командующим офицером, а не оборванным целителем из Царства Земли.
И если он не мог быть Ли... ему было сложно говорить даже когда он был в своем уме. Злой и раненый? Он не хотел орать на дядю.
...Вообще-то хотел. В том-то и проблема.
Поэтому он не разговаривал с дядей. Не по-настоящему. Это было слишком больно. Он просто хотел подождать несколько дней. Чтобы остыть. Чтобы время приглушило острую боль от осознания "он солгал мне".
Ошибка. Вероятно, смертельная. Может, не для него — Зуко пыталось убить куда большее количество солдат, чем весь гарнизон Гайпана вместе взятый, и он сомневался, что кто-либо здесь мог сравниться с морпехами, но те люди, что были с ним...
"Если мы это переживем, я никогда больше не поплыву с гражданскими снова".
Зуко знал логистику. Знал. Он знал о беготне, беспокойстве и головной боли, возникающих при попытке доставить множество солдат из пункта А в пункт Б без провалов, взрывов или потасовки посреди ночи. Еда, питьевая вода, всякие мелочи, полезные для морали, как-то — дрожь по телу — ночи музыки... Он всё это знал.
И дядя клялся, что попытка мятежа в прошлом году не была его виной.
Но, как ни крути, гражданские не были солдатами.
Разумом Зуко это понимал. Ему рассказывали про гражданских. Всю его жизнь. Даже если он никогда не общался с ними более нескольких часов за пределами дворца до Ба Синг Се.
Придворная жизнь, как он выяснил на своей шкуре, не считалась. Гражданские были совсем не такие, как придворные. Даже благородные гражданские, из тех немногих, что поехали с ним, не были такими.
О, они немного напоминали придворных. Они знали про защитные манеры и острые как нож слова, а ещё предупреждающие взгляды вместо, скажем, шагов онмицу в темноте. Джия и её занятия по поэзии доказывали это. Но настоящие броня, ножи и онмицу? Нет. Это было — и это по-настоящему ломало его мозг — страшно.
Зуко не представлял, как простые разговоры о ножах могут быть страшнее, чем то, что ты не припрятал надежный комплект на крайний случай. Но так было. Оружие пугало их. Покорение огня пугало их. Его люди — терпеливый, многострадальный, сплоченный экипаж Джи — на самом деле пугал людей, которых все они пытались защитить.
С другой стороны, Широнг тоже их пугал. Что совершенно не имело смысла. Широнг был Дай Ли, и он был опасен? Когда Зуко проверял в последний раз, это было работой Дай Ли.
Он испытывал искушение побиться о переборку, но это ничего не решит. Блин.
Хотя не все гражданские доставляли проблемы. Кажется, Мэй удалось очаровать наиболее хрупких из них, особенно когда она вытаскивала Мина в положенные ей сопровождающие. Семья Тингжэ Вэна была чистым благословением Агни. Они сохраняли спокойствие и помогали Мэй улаживать неизбежные столкновения между вооруженным Огнем, беглецами Земли и Огнем, скрывшимся во имя тихого выживания. Как и Лули и Хьёдзин. Как бы ему хотелось иметь по сотне таких.
Но у него их не было. И он отвечал за всех этих людей, а они были испуганы. Они не знали солдат, они не знали кораблей, и даже с камнями для покорителей земли на борту, они очень хотели вернуться на твердую землю. Пусть даже ненадолго.
И дядя поклялся, что у него были контакты в Гайпане, и что отправить людей на берег на день будет прекрасной идеей.
Иногда и дядя ошибается.
