Аанг пожал плечами.
— Они были друзьями...
— Созин был Хозяином Огня, единственным человеком, удерживающим верность всего Народа Огня. И у него не было наследников, — покачал головой Ши. — Если бы Року сразил его, Царство Земли оказалось бы в безопасности... но Народ Огня набросился бы сам на себя в таком кровопролитии, какого не видели более двухсот лет. Року боялся этого кровопролития, как и любой разумный человек. Поэтому он сдержал свою руку, — Ши вздохнул. — В итоге, до добра это не довело.
— Но он же не знал! — воскликнул Аанг. — Он не мог знать.
— Но он знал, что сводило Созина с ума, что убило его отца и его деда, когда им пришлось держать на цепи дух самого Огня, — Ши был неуловимым как пламя. — Он знал. И если бы он снял декрет Киоши... да, многие из нас погибли бы, но у Созина бы не было объединенной армии для вторжения, — его взгляд смягчился, в нем была печаль. — Ни армии, ни флота, способного осадить четыре храма в разных концах мира.
"Мастер Гиацо". Аанг сглотнул.
— Это не вина Року.
— Да, не его вина, но он был в ответе, — Ши очень серьезно заглянул ему в глаза. — Будь мудрее своих предшественников, малыш. Сними с нас декрет, когда сможешь. Подумай! Из всех народов, живущих в мире, только Огонь привязан к роду, избранному Аватаром. Стал бы ты выбирать вождей Воды или царей Земли? Окашира онмицу или сохея ямабуси? Освободи нас. Отпусти нас, — его голос стих. — Знаешь, ты прав. Насилие и смерть — это не ответ. Когда ты сражаешься с Народом Огня, то сражаешься с людьми, которые в глубине своего сердца знают, что потерялись во тьме. Которые знают, что у их народа нет будущего, кроме как нового кровопролития и смерти. Оружие не может победить отчаяние, Аанг. Сильнейшее покорение не может его отогнать. Есть только один меч, способный пронзить его сердце, — он вытянул перед собой руку. — Сними цепи Киоши. Дай нам надежду.
— Надежду? — Аанг постарался не вздрогнуть. — Какая разница, если я скажу, что отныне никто не обязан следовать за Хозяином Огня. Люди уже верны ему. Если снять декрет... — он сглотнул. — Не получится.
Ши вздохнул.
— Мастер Гиацо когда-нибудь рассказывал тебе историю о Гир-э Абакай?
А это ещё откуда?
— О принцессе, которая уколола палец иголкой, и заснула на сто лет? — Аанг прищурившись посмотрел на духа, стараясь понять шутку. — Я всегда считал это глупой детской сказкой. Никто не может заснуть на сто лет... иэх.
Ши слегка усмехнулся, но покачал головой.
— Ты забываешь часть истории. Её прокляли не на сон. Темный дух, пришедший на церемонию именин, хотел её смерти.
— Точно, — согласился Аанг, напрягая память. — Но был маленький дух, о котором все забыли. Дух колодца, да? Когда королева была маленькой, она очистила его святилище, и поэтому...
— Дитя спрятанных вод изменило проклятие, — кивнул головой Ши. — Не смерть, но сон. — Он ждал, тихий и печальный.
"Нет, пожалуйста, нет".
— Она не могла разбить проклятие, — выдавил Аанг. — У неё было недостаточно сил... Это нечестно.
— Жизнь нечестная, — заявил Ши. — Мы имеем дело с тем миром, который есть, а не с тем, какой нам хотелось бы иметь. — Он повернул руку ладонью вверх, словно бы держа разбитую чашку. — Если люди из Народа Огня разорвут верность... да, они могут умереть. Но если при этом им придется столкнуться с яростью самого мира из-за того, что они бросили вызов Хозяину Огня, они точно умрут. Зуко выжил до сих пор только потому, что большинство духов не могут разглядеть, кто он такой на самом деле, пока не становится слишком поздно. — Тихий вздох. — Народ Огня принес миру смерть и отчаяние, и сам мир требует, чтобы мы уравняли весы нашей собственной кровью. Ты не можешь спасти нас от этого. Я знаю, что тебе хотелось бы, и я горжусь тобой за это желание, но даже посреди войны надо надеяться на жизнь. Миру нужна эта надежда. — Он коснулся плеча Аанга теплым прикосновением солнечного луча. — А ещё ему нужна твоя сила, сила смотреть правде в глаза. Видеть, что ты можешь сделать, а чего не можешь. Ты не можешь сломать проклятие, Аанг, ты можешь только смягчить его. И это не твоя вина. Отпусти её.
Аанг протер глаза — здесь было пыльно. Ага.
— Но я же Аватар. Мне положено всё исправлять.
— Да, ты несешь дух всего мира, — признал Ши. — Но ещё ты очень молодой человек. Даже моложе Кузона, когда он пытался спасти то, что можно. Никто, имеющий сердце, не ждет, что ты махом выправишь весь мир. — Его взгляд скользнул в сторону, всего на миг.
"Словно есть кто-то ещё. Кто-то, кого я не могу видеть".
У него болело сердце. Ему хотелось зарыться в мех Аппы и никогда-никогда не вылезать, но он должен был знать.
"Если Аватар похож на ураган..."
Сложно было использовать медитацию, которой научил его Мастер Гиацо, когда было так больно, но Аанг задержал дыхание и заставил себя успокоиться.
Тени от лоз сдвинулись, сложившись в оранжевые одежды, длинные темные волосы и дрожащую улыбку.
"Татуировок нет. Она не мастер?"
— Я вас знаю, — задумчиво произнес Аанг. — Я видел вас...
Дважды. Он видел её не только в видении Темул, а ещё до этого, мельком, вместе с Року — тогда её лицо было покрыто потом и слезами.
— Вы присутствовали, когда я родился!
— Ей было бы трудно не присутствовать там, — сухо заметил Ши.
— Э? — Аанг задумчиво посмотрел на духа. — Вы говорите ерунду...
Женщина-призрак заключила его в объятия, по её щекам текли слезы, похожие на лунный свет.
— Ты в порядке, — всхлипнула она. — Когда Ши рассказал мне, что Макото гналась за тобой, я так волновалась. Я думала, ты погибнешь...
— Э, госпожа? — Аанг попытался высвободиться так, чтобы это не выглядело слишком уж очевидно. — Гиатэ, так? Я в порядке, правда. Вы не могли бы меня отпустить? Пожалуйста?
Она замерла, её рукава касались его как порывы холодного осеннего ветра. Потом она закрыла глаза, по её щекам потекли слезы, и она начала исчезать.
— Любимая, — Ши положил руку ей на плечо, и от этого прикосновения цвета вновь вернулись к ней. — Это всё храмовое обучение. Даже почти после целого года в мире он не думает о многих вещах. — Он взглянул ей через плечо, и когда его взгляд коснулся Аанга, он был полон огня. — Молодой человек, я знаю, что Гиацо учил тебя думать. Так думай. Кто та единственная женщина, которая должна присутствовать при рождении?
— Э...
— И если ты скажешь "повитуха", я преподам тебе один из уроков моего старого мастера, — Ши смерил его недовольным взглядом. — После него люди примерно на полдня теряют сознание, и каждый миг последующей головной боли будет тобой заслужен.
До Аанга дошло, что он говорит серьезно. У Тоф был такой вид, когда она была на грани того, чтобы показать с помощью куска камня, кто тут на самом деле босс.
— Но... у Воздушных Кочевников нет родителей, — возразил Аанг, раздумывая над тем, можно ли ускользнуть сквозь каменную стену. И спасет ли это от призраков.
— Нет... — Слезы прекратились, и Гиатэ недоверчиво хлопнула себя по лбу. — О-о-о, Мастер Гиацо, если вы попадете мне в руки!..
— Некоторые мальчики слишком буквально воспринимают слова своих наставников, — буркнул Ши. Он заговорил чуть громче, всё ещё гладя плечо Гиатэ. — Аанг, я знаю, что ты достаточно взрослый, чтобы не верить сказкам о находках под капустным листом. Сыновья и дочери храмов воспитывались не родителями, это так, но это не значит, что родителей не было.
Это словно сказать, что дождь должен падать вверх. Или что летающие бизоны вылупляются из яиц. Или что Хама — образец покорителя воды. У покорителей воздуха не было родителей, только учителя.
— Откуда вы вообще знаете, что вы моя мама? — спросил Аанг. — Мастер Гиацо взял меня, когда мне было два года!
— Я знаю, — у Гиатэ снова намокли глаза. — Я присутствовала, когда старейшины отдали тебя ему.
Аанг моргнул, растерявшись. Это... ну, все знали, что делают учителя. Они уходили в Восточный или Западный храмы и возвращались с маленькими детьми. Никто и никогда ничего не говорил про... про других людей.
— Старейшины позволяют нам знать такую малость, — продолжила Гиатэ, смотря вдаль. — Чтобы никто не попал в... неприятную ситуацию на фестивале. Мы знаем имена наших детей и кто их учителя. — Она снова посмотрела на него со странной смесью печали и счастья на лице. — Думаю, для мальчиков всё по-другому. Им не надо знать, что у них есть дети, поэтому старейшинам не приходится... убеждать их отказаться от них.
— Убеждать? — с нехорошим предчувствием откликнулся Аанг. Это точно имело отношение к тому, почему разговоры о родителях расстраивали Катару. — Вам же положено. Почему старейшинам приходилось вас уговаривать?
Гиатэ вскрикнула от боли, её глаза были серыми-серыми. Ши коснулся её руки и покачал головой.
— Любимая, он ещё мальчик. Дай мне попробовать.
— И почему вы продолжаете так её называть? — проворчал Аанг, скорее самому себе. — Она же монахиня. Это жутковато.
Ши закрыл глаза, всего на миг.
— Я уже начинаю удивляться, как я пережил годы ученичества, — покачав головой, призрак открыл глаза. — Аанг, ты же видел детенышей бизона со своей мамой: как она заботится о них, присматривает за ними, учит их летать, пока они не будут готовы жить самостоятельно.
— Но это же летающие бизоны, а не люди, — напомнил Аанг. — Мы же отличаемся.
Взгляд Ши был бездонным золотым колодцем.
— Чем?
— Ну, потому что...
Ши ждал.
И почему у него было чувство, что ответ "потому что так сказали старейшины" не прокатит?
"Может, потому что ты знаешь, что Мастер Гиацо не соглашался с ними?"
Ну, да. Мастер Гиацо всё время не соглашался со старейшинами: насчет тренировок, насчет посещений других частей мира, даже насчет веселья. Старейшины не хотели, чтобы в его жизни было что-то помимо тренировок, и поэтому они собирались забрать его у Мастера Гиацо...
И с другими детьми такого не происходило. Ни с одним из других детей. Нельзя забрать ученика у его учителя. Это неправильно.
— Катара и Сокка говорят, что родители как учителя, — наконец произнес Аанг. — Если они правы, тогда... почему мы так поступали? Почему мы забирали детей у их первых учителей?
— А, — улыбка Ши согрела его глаза. — Вот это уже хороший вопрос. И такой, который мне знаком.
— Ещё бы, — Гиатэ немного шмыгнула носом и ткнула Ши в плечо. — И всё равно я скажу, что твой мастер был психом.
— Но он же выучил меня, так? — Ши склонился к Аангу. — Я правда знаю, что люди Воздуха чувствуют по отношению к своим учителям. Я пережил это.
"Э?"
— Я рано осиротел, — рассказал Ши, — и не был покорителем огня. Но мастер, рожденный от Воздуха, принял и вырастил меня. Я любил его так же, как ты любил Мастера Гиацо.
Аанг раскрыл рот.
— Вас вырастил покоритель воздуха? — Ого. — Наверное... вы совсем запутались.
— Меня воспитал рожденный от Воздуха, — поправил Ши. — Он не был покорителем.
— Но это невозможно, — возразил Аанг. — Мы все покорители. Мы самый духовный народ в мире!
Гиатэ поморщилась.
— Все дети, которых ты знал, были покорителями.
— Ну... да, — признался Аанг. — Разве я не это сказал? — О, у него была совсем нехорошее предчувствие. — Почему вам грустно?
Руки Гиатэ скрылась в руке Ши.
— Аанг... даже в храмах не все рождались покорителями.
Такое чувство, что его живот скрутило узлом.
— Но... каждый Воздушный Кочевник был покорителем!
— Все, кого признали храмы, — заявил Ши. — Когда дело касается Воздуха... К двум годам можно определить, кто покоритель, а кто нет, — слабое пожатие плеч. — Ведь старейшины заявляли, что храмы предназначены для тех, кто благословлен духами. И если некоторые матери должны потерять своих не получивших благословение детей, тогда так должны делать все. Иначе будет нечестно.
Аанг никогда не слышал, чтобы кто-то так произносил это слово. Словно оно хотело залезть ему в горло и выцарапать сердце. И это только для разминки.
— Наши храмы не всегда были такими, — твердо сказала Гиатэ. — До смерти Янгчен они были местом учения и просвещения. Люди приходили туда, чтобы найти Осеннего Господина, чтобы найти учителей и совершенствовать свое покорение. Чтобы исцеляться. — Она махнула рукой на Аанга, и он почти что почувствовал порыв воздуха. — И учителя усыновляли учеников. С разрешения их семей.
— Откуда вы это знаете? — спросил ошеломленный Аанг. — Мастер Гиацо не знал этого! — "Или не рассказывал мне". Аанг не знал, какой вариант пугал его сильнее.
Бледные пальцы стиснули пальцы с мозолями от меча.
— Мы знаем, потому что Ши был онмицу, — ответила Гиатэ. — Они до сих пор сохранили некоторые истории. И... есть другие люди, у которых историй ещё больше.
"Другие люди". Послание Гиацо сообщало, что остались и другие покорители воздуха, которые скрывались от храмов...
— Не только онмицу, — выпалил Аанг. — Темул показывала нам, но я не понял... онмицу напали на Кузона, когда он был не на Бьякко! Они не могут попасть на остров! А значит... — О! О, духи. — Письмо Юан-ти. Ренегаты на горе Широтора. Гиацо даже сказал мне! Шидан прячет покорителей воздуха. Он прячет их на Бьякко! — О... о, его сейчас стошнит. — Вот почему Шидан не стал нам помогать. Онмицу не могут проникнуть туда без его ведома, но если Хозяин Огня прикажет Котонэ впустить их... а теперь Озай знает, что Шидан нам помогал!..
— Опусти голову, дыши медленно. — Каким-то образом Ши передвинулся, пока он моргал, и теперь гладил Аанга по шее медленными и осторожными движениями. — Бьякко уже переживал ярость Хозяина Огня. Да, они в опасности, но ямабуси не беспомощны. И если побежишь им на помощь, то только убьешь сам себя. Я знаю, что тебе тяжело. Правда! Но ты должен остановиться. И подумать.
Подумать. Конечно. Когда он видел только перепуганное лицо, прятавшееся за спиной Шидана, напуганное до полусмерти даже после того, как они спасли её от Хамы.
— Хитоми, — выдохнул Аанг. — Шидан прятал ямабуси прямо там. Он передал мне послание Гиацо о других покорителях воздуха, но сам он ничего мне не сказал.
— Бьякко прятал их ещё со времен смерти Янгчен, — сообщил Ши. — Трудно нарушить тысячелетние привычки.
— Ага, — выдавил Аанг, стараясь не слишком пристально вглядываться в руины. — Думаю, да. И Гиацо хотел, чтобы я сам все понял. — Это ранило и в то же время... Духи, этот бардак так велик. Если бы Гиацо попытался рассказать ему всё сразу...
"Может, я бы никогда не смог ничего сделать".
— Мне надо подумать, — пробормотал Аанг. — Мне надо помедитировать.
— Тогда мы предоставим тебе такой шанс, — кивнул головой Ши. — Но я буду неподалеку: храм по большей части тихий, но есть несколько духов, которые могут побеспокоить тебя, когда тебе больше всего будет нужно спокойствие. — Он улыбнулся. — Надо быть очень аккуратным с бетобето. Тоф производит впечатление весьма боевой юной леди, и не хотелось бы навредить одному из её друзей.
