"Ветряные колокольчики", — понял Зуко, сраженный воспоминанием из прошлой жизни. Он видел перед своим мысленным взором, как зал выглядел сто лет назад. Яркие, начищенные медные купола ветряных колокольчиков, расположенные через одно арочное окно; свисающие вниз радужные ленты, резные деревянные таблички с молитвами, стучащие друг о друга и создающие на ветру свою собственную музыку. Красные — чтобы дать сердитым мыслям улететь по ветру. Зеленые — чтобы привлечь здоровье к садам и матерям. Желтые и оранжевые — для духов ветра, синие и белые — чтобы привязать новую жизнь и рассечь связи, когда приходит срок.
Хрупкие, бренные молитвенные таблички. Монахини думали, что даже самое искреннее желание нуждается в обновлении и укреплении, чтобы разум заново посвящал себя строгим храмовым принципам, год за годом, десятилетие за десятилетием, жизнь за жизнью.
И были куда более практичные причины. Сюда монахини могли приносить своих малышей, чтобы те приветствовали первые лучи рассвета и протягивали крошечные кулачки к солнцу. Если пальцы малыша и покорение дергали за дерево и ленты... никогда не будет лишним изготовить молитвенную табличку заново.
"Дети Аанга не будут этого знать".
О, Аанг мог знать о ветряных колокольчиках, особенно если спросит ямабуси. Но тона, которые монахини использовали для каждого усмиренного желания; традиции, передаваемые от матери к приемной дочери и внучке; как поколения женщин ходили по этому залу с непослушными как шторм маленькими покорителями воздуха...
"Все, кто помнят эту жизнь, мертвы". Зуко сглотнул, свет его фонаря дрогнул. "Даже я".
Храмы удушали. Храмы были неправильными, запирая сердца и разум Воздуха в формы, все более и более чуждые остальному миру. Все из дюжин вождей или царей могли поднять руку на Кочевников, если бы посмели... Если бы Созин не опередил их.
Но даже самые оболваненные старейшины Воздушных Кочевников оставались людьми. И многие из тех, кто были здесь, не являлись старейшинами. Они были матерями, сестрами, детьми.
"Мы сделали, что смогли. Спасли тех, кого смогли. Иногда всё сгорает".
И он отказывался чувствовать себя виноватым, потому что один подросток-покоритель огня и древняя, ворчливая драконье дитя не смогли спасти мир. Кузон, Темул, все, кто рисковали жизнями, чтобы помочь, даже когда все были против них, старались.
Зуко рассмеялся, низко и печально, вспоминая леденящее присутствие Темул, пока кровь смешивалась с дождем.
— И будь мы прокляты, если мы не погибли по-своему.
"Я умер рядом с другом, и благородный человек помнит меня. Неплохой способ уйти".
Совсем не похоже на то, что Созин устроил здесь. Совсем.
...И будь всё проклято, это совершено точно была не его вина. Не он учил невинных женщин и детей, как сделать так, чтобы их было легче убивать.
— Аанг считает жизнь драгоценной, — пробормотал Зуко. — Кто-то должен достучаться до него, что смерть тоже драгоценна...
Шепот ветра или, возможно, ткани по коже. Он не смотрел, слушая, принюхиваясь...
Плеск воды в кожаном мешке. И он взглянул в холодные синие глаза.
"О, чудесно".
* * *
С мечом наголо Сокка двинулся к мерцающему свету.
— Доверяй своим инстинктам, — однажды ночью сказала ему Темул, во время очередного надирания задницы. — Те волоски у тебя на затылке даны не просто так. Если что-то не так... ты путешествуешь с Аватаром, молодой человек. Считай, что это дух, пока не будет хороших причин думать иначе. Таким образом ты избежишь многих жутких, мучительных смертей.
Твое племя говорит, что покорители воды ближе к духам? Это правда. Духи — это энергия. Чи — это энергия. И ничто в жизни не дается просто так. Любой, кто передвигает энергию — покорители, мечники, онмицу, драконы — уязвим к энергии.
Энергия против энергии, и духи победят.
Так как тебе сражаться духом, молодой человек? Ты происходишь из племени специалистов по выживанию, ты знаешь это! Как бедному, слабому человеку, простому комку энергии, завернутому в кровь и кости, сражаться с цунами? Думай!
"Мы пользуемся инструментами, — думал сейчас Сокка, направляя темный полированный космический металл так, чтобы в нём отражались волны внизу. — Как специальный рыболовный крючок вождя, которым папа ловит рыбу для Океана, чтобы остальной улов достался нам. Как плетеные рогожки Пра-Пра, которые заводят духов болезней в лабиринт, чтобы они не добрались до людей".
Духи были энергией. Они побеждали людей энергией, подавляя чи человека так, как Тоф превратила бы в пыль надоедливую крепостную стену. Но у духов ничего не выйдет, если они не смогут прикоснуться к чи.
"Вот почему Созин и остальные Хозяева Огня постоянно подавляли веру в духов, — понял Сокка. — Если не знаешь об их присутствии, им сложнее подобраться к тебе. Как с Раскрашенной Леди. Пока осел, управлявший фабрикой, не верил... она не могла как следует ударить по нему. Не без посторонней помощи".
Он верил в духов. Летая по миру с Аангом, нельзя было не верить. Особенно после того, как отправишь в нокаут духа знаний с помощью книги.
Итак, если он прямо смотрел на духа, то открывал большую дыру в своей защите. Словно опускал меч в поединке. Если Сокка видел духа, то и дух мог видеть его.
Но если он смотрел на его отражение...
Что-то белое блестело над волнами в лунном свете, мелкое, как алмазная пыль*.
Сердце Сокки тяжело стукнуло, быстро и болезненно. "Недостаточно холодно для алмазной пыли".
Здесь никогда не было достаточно холодно для алмазной пыли, не в Народе Огня. Может быть, на вершине горы Широтора в особенно холодный год, но так близко от теплого океана? Невозможно.
А когда видишь замороженную воду там, где её не должно быть... значит, это покорение воды.
Катара покоряла воду для битвы, а не для красоты. Вероятно, Аанг даже не знал, что такое алмазная пыль. И ни у кого из них не было причин быть внизу...
"Идиот, я забыл про одного".
Вот только у Зуко тоже не было причин находиться внизу. И куча хороших причин не находиться внизу. Катара старалась быть мирной, но Сокка живо помнил, что было в последний раз, когда сестра приперла Зуко спиной к океану. Он сомневался, что Зуко об этом забыл.
Кроме того, Зуко, вероятно, знал об алмазной пыли ещё меньше Аанга. Покорители огня ненавидели холод.
"Итак, если это не они, тогда что?"
Что-то гибкое скользнуло между волн.
"Оно... не может быть таким большим, как кажется".
Вот только та красная паукообразная тварь, набросившаяся на Тоф, была довольно большой, а Хэй Бай был ещё больше, и... о, замерзни всё!
"Мне надо найти Аанга!"
* * *
— Итак, если есть причина, по которой вы застряли здесь, — подвел итог Аанг, почесывая Момо за ухом, — мы подумали... ну, может, мы сможем вам помочь.
— Доброе намеренье. — Сидя на освещенном луной краю балкона и покачивая обутой в сандалию ногой, призрак улыбнулся. — Но я привязан к этому месту не из-за насилия, малыш. Я жду как хранитель, пока не наступит нужный момент.
О, что ж, это было хорошо. Наверное?
— Итак... когда придет нужный момент? — осмелился спросить Аанг.
Глаза Ши танцевали.
— Традиционно, семейный призрак остается, пока у его детей не родятся внуки.
Значит, были определенные правила? Ловко... Минуточку.
— Но вы были здесь более ста лет!
— Хм-м, нет... — задумчиво заметил Ши. — Я был здесь менее девятнадцати лет, я думаю. — Он широко улыбнулся. — Но ты сказал всё верно. Один из моего потомства очень затянул с исполнением своего сыновнего долга.
— Без шуток! — Аанг с удивлением покачал головой. — Почему вы не надоедаете ему, чтобы он сделал, как надо? Я хочу сказать, я не понимал этого раньше, но... кланы очень важны для Народа Огня, так?
— Во-первых, надоедая кому-нибудь, хорошего поведения надолго ты не получишь, — заявил Ши, откинувшись на пустой воздух. — Во-вторых, он наконец-то нашел сильную леди, рядом с которой можно встать, так что я думаю, со временем проблема решится сама собой. В итоге. В-третьих, из-за того, что он очень занят, не хочется класть ещё одну заботу ему на плечи. И, в-четвертых, и это самое важное, леди, которую я взял в жены, родилась и воспитывалась Воздушными Кочевниками, как и её сын. Как я могу просить его связать себя учениями, которых он не знает, и сердечными связями, которых он не чувствует? С таким же успехом можно просить юную Тоф нарушить заключенный договор, или молодого лорда повернуться спиной к его людям. — Призрачный палец стукнул Аанга по носу. — Или просить тех двоих из Южного Племени бросить тебя в беде после того, как они объявили тебя своей семьей. Это может произойти — люди способны на небывалое мужество, но это разобьет их сердца. — Ши снова устроился на балконе. — Что разобьет твое сердце, малыш? Если бы ты хотел, чтобы все твои друзья нашли меня, ты бы привел их сюда. Ты так не сделал. Итак?..
Аанг сглотнул, поглаживая теплый мех. Пальцы лемура погладили его обритую голову, пощекотали ухо.
— Мне всё ещё страшно. — Наверное, глупо было говорить это призраку. — Я не хочу этого делать. Я не хочу покорять огонь или сражаться с Хозяином Огня Озаем. Или с Похитителем Лиц. Мне хочется... Мне хочется, чтобы можно было просто убежать.
Ши вздохнул
— Как бы мне ни хотелось, в этом я не могу проявлять доброту. Аанг, угроза, с которой ты столкнулся, опасность для всего мира... большая часть из этого случилась, потому что многие люди убежали. И убегали столетиями. Правильные поступки... дорого обходятся. Иногда минутным дискомфортом. Иногда целой жизнью страха и охоты, вечной оглядки через плечо в поисках клинков тех, кому ты бросил вызов. Иногда... всего. — Онмицу покачал головой. — Это нечестно. Очень многие не смогли поступить правильно, когда это было легче, и теперь груз тех неудач засыпал тебя. — Он решительно поднял голову. — Но знай одно, Аанг: ты сильнее своего страха. Потому что ты боишься, но всё же действуешь. — Неторопливый кивок. — Это и есть мужество.
— Но если думаешь, что ничего не получится... — Аанг повел плечами. — Это не мужество, а глупость.
— Хм-м. — Темные брови поползли вверх. — Джао был глуп?
— Ну, да! — Аанг вскинул руки. — Убить луну? Это вывело бы из равновесия весь мир и уничтожило бы покорение воды и... эм.
Улыбка Ши была кривой.
— Я напомнил бы тебе, что оба эти итога пошли бы Джао на пользу, не так ли?
— Но это было неправильно, — запротестовал Аанг.
— Это было зло, — признался призрак. — Если бы зло всегда означало глупость, то твоя задача была бы не так уж и сложна, а? Аанг, всегда — всегда! — помни, что у твоих врагов есть собственные причины. Если тебе удастся найти эти причины, то сможешь убедить их в том, что твой план разумнее и — со временем — позволит им получить большую прибыль. И если это возможно, то они могут перестать быть твоими врагами.
Ладно, за исключением того, что это была бессмыслица, разве люди не узнавали хорошую идею, как только о ней слышали... Упс.
— Катара пыталась сказать мне это, — признался Аанг с красным лицом. — Она сказала, что сперва мне надо овладеть элементами, а не... не использовать план генерала Фонга в Состоянии Аватара. — Он понурил плечи, расстроенный. — Но я просто хотел остановить войну.
— Всегда правильно желать избавить людей от ненависти и боли, — согласился Ши. — Но наши желания должны ограничиваться тем, что мы можем сделать. И не можем. Был ли Року глупым?
— ...Эм. — Потому что Аватар или нет, он вышел против вулкана, и, очевидно, даже Дух Мира испытывал трудности с вулканами. Но Та Мин и его семья спаслась, так что... эм. — Я не знаю?
— Ха. — Ши сложил руки на груди и знающе посмотрел на Аанга. — Были ли два твоих юных друга из Южного Племени глупыми, когда пустились в путь с маленьким учеником через весь воюющий мир, зная, что Аватара будет выслеживать и загонять весь Народ Огня?
— Но Катара верила в меня, — принялся спорить Аанг.
— И её убеждение снизило угрозу для неё? — очень тихо спросил Ши. — Или увеличило?
Аанг сглотнул. Почему он не знал, что ответить? Катара не была глупой.
— Аанг! — Сокка выбежал на балкон, с трудом остановившись. — О, хорошо, Тоф была права: ты здесь... у нас беда!
— Беда? — Аанг вскочил на ноги, радуясь тому, что можно уйти от неудобного вопроса. — Какая...
На другой стороне храма взревел огонь.
* * *
"Сын Озая, при свете пламени. Как подобающе".
— Катара. — Зуко ослабил хватку на ручке фонаря. Вероятно, чтобы она не расценила это как приготовление к тому, чтобы швырнуть фонарь в неё, с маслом и всем прочим, и опутать её причиняющими боль лентами пламени. Она знала, что такая мысль приходила ему в голову. И не один раз.
"В конце концов, если ты хочешь причинить ему боль... а Вода никогда не ранит своих... насколько сильнее ему хочется ранить тебя?"
Но он отвел глаза. Как будто она совсем не стоила внимания.
"Он пожалеет об этом".
— Сокка придумал, где искать Ши? — Зуко снова поднял фонарь, глядя в том направлении, где древние строители вгрызлись в утес. — Или ты не там свернула? Это место — лабиринт, если нет хорошей карты. Интересно, считали ли они это частью веселья...
— Ты считаешь, что они построили священное место веселья ради? — оборвала его Катара. Даже в безветренной жаре летней ночи она чувствовала силу храма. Каким же он будет при осенних штормах, с ветрами, готовыми подчиняться рукам покорителя воздуха... Должно быть, невероятно.
"И он его уничтожил".
...Ну, не лично Зуко. Но достаточно близко.
— У них были поля для игры в мяч, выпекание воздушных тортов и состязания по каллиграфии, — пожал плечами Зуко. — Так что да. Ты знаешь Аанга. Он считает, что мир существует для того, чтобы веселиться.
— И что? — Катара крадучись шла вперед, слыша тихие позвякивания покрытых патиной колоколов, свисающих с потрепанных цепей. Все эти разрушения из-за наглости покорителей огня... — Почему бы нет?
Зуко посмотрел на неё и отступил дальше в зал на — как он считал — безопасное расстояние.
— Это очень странно звучит с твоей стороны.
— Ты думаешь, я не знаю, как веселиться? — Тоф так считала. Сокка так считал. Даже Аанг так считал. Это заставило её похолодеть внутри. Почувствовать готовность доказать им всем, что они ошибаются.
"Да... давай немного повеселимся как следует..."
— Я думал, мы ищем призрака в заброшенном храме, чтобы Аанг немного воспрял духом из-за Соккининой задумки найти ему учителя покорения огня. — Зуко нахмурился. — "Веселье" — не то слово, которое приходит на ум.
Что, Народ Огня не рассказывает истории о призраках веселья ради? О, правильно, они не станут. Их призраки были слишком злобными для этого.
"Такие как те, что засели здесь. Которые сдерживают силы, готовые помочь тебе... Ты так много отдала им всем. Разве ты не заслужила помощи? И они не подпускают её к тебе..."
