У Хакоды зашевелились волосы на затылке, когда он услышал эту застарелую ненависть. Он не удержался и сделал шаг назад.
Амак посмотрел на него. Посмотрел туда, где всего минуту назад стояли на камнях ботинки Хакоды. И вздохнул.
— А вот и ваш ответ, вождь Хакода. Вот почему я не вернулся.
— Любой разозлился бы на то, что сделал с нами Народ Огня, — отрезал Хакода. — Вас бы приветствовали в племени...
— Я отравил бы племя! — Руки Амака сжались, и лед покрыл каждый палец, как огромный коготь. — Я бы передал мою ненависть каждому, кто оказался бы рядом. Включая вашу дочь!
Возле них поднялись волны. Хакода обнаружил, что оценивает расстояние до пены, задаваясь вопросом, какое ещё предупреждение он получит.
Амак снова посмотрел на него и покачал головой. Расправил плечи и посмотрел туда, где искры одной девочки только что были затушены быстрым потоком ледяной воды, что привело к всеобщему обрызгиванию.
— Даже самые обученные покорители могут оступиться, вождь Хакода. Я даже не вошел в возраст воина, когда меня поймали. Есть предел того, что может испытать человек, прежде чем сорвется на что-нибудь. Когда это случилось с Хамой в стенах нашей тюрьмы... когда она нашла выход; выход, превративший её в монстра... — Он вздохнул и понурил плечи. — Те из нас, кто ещё были в себе, хотели умереть, но не превращаться в такой кошмар. Многие из нас умерли. Нам стыдно, вождь Хакода. Всем нам. Мы были... запятнаны. Когда корабль, на который нас посадили, ударила молния, и он затонул... некоторые позволили волнам забрать их. — Он тихо засмеялся, вокруг его глаз образовались легкие морщинки. — Я не умер. Я был слишком молод, чтобы отказываться от надежды. А может быть просто слишком упрям. Мы были в воде и не были мертвы. Я... хотел узнать, что будет дальше. — На его лице появилась кривая усмешка. — Рука, протянутая мне, пахла штормом. Я схватил её. — Глубокий вдох. — Позвольте совет, вождь Хакода. Никогда-никогда не злите мою жену в шторм. Вам не понравится то, что будет дальше.
Полная бессмыслица.
— Покорители огня слабеют при дожде. — Кроме одного. Он до сих пор помнил лицо Бато и его слова: "Дождь загорелся".
— Не покорители огня с Бьякко. — Амак вздохнул, наблюдая, как пятнистый мех плещется в волнах. — Посмотрите на них — молодые и доверчивые. Такой была бы ваша дочь. Покорители воды должны быть благословлены, но ракко знают, что некоторые из их числа могут сойти с ума. — Он покачал головой. — И тот отщепенец всё же убил детенышей. Как он убил ваших людей.
Хакода отшатнулся от кровавого воспоминания. Манарак и Каскэ... то, что морской змей оставил на берегу, едва ли напоминало человека. Смерть была милосердием.
А после этого Хью сказал, что им повезло.
"Двое умерли, и он называет это везением".
К несчастью, Хакоде пришлось согласиться с бесштановым болотным покорителем. Им повезло. Болотные покорители узнали нападающее зло, когда почувствовали, как океан стал притягивать их покорение, и опрометью бросились к масляным лампам. Они окружили огнем себя и всех мужчин, кого тянуло к морю, перепачкав их жирной копотью, чтобы разрушить призыв монстра.
Хакоде не был нужен огонь, чтобы держаться подальше от волн, но он чувствовал этот полный одиночества и злобы зов. Если Катара когда-либо его почувствует... его одинокая, потерявшая маму дочка...
Он не знал, что она сделает. Он не знал, что сделал бы он.
"Не думаю, что теперь я стану ходить куда-либо без лампы".
— Готовый убивать, подобно извращенному злом человеку, — заметил Амак. — Я даже задавался вопросом, не был ли он когда-то одним из нас.
Хакода чуть не выронил сеть. Не может быть, чтобы он услышал то, что услышал.
— Что?
— Рожденный морем, — Амак вопросительно посмотрел на него. — Вы знаете старые истории.
— Рожденный морем? — с нехорошим предчувствием переспросил Хакода. Когда-то Аватар тоже был старой историей. — Я не помню, чтобы Канна когда-либо упоминала о них, кем бы они ни были.
— Канна? Ваша мать? — Брови Амака полезли на лоб. — Точно, Бато же говорил, что она родилась на Севере. Они там всё время тратят на политику, вместо зимних ламп и историй, поэтому всё записывают. — Он медленно, задумчиво выдохнул. — Проблема в том, что если никто не читает записи, люди вообще забывают о существовании истории. — Он взглянул на Хакоду и махнул рукой на океан на западе. — И если единственное место, где есть история, — это книга, и кто-то заберет книгу... Большая часть Народа Огня даже не знает, что были времена, когда они не мечтали завоевать мир. — Он хмыкнул. — Ну, здесь такого не случится. Мы организовали подобающие рассказы историй каждую зиму, и каждый рожденный здесь ребенок услышит о духах. И о том, какие на самом деле другие земли и другие народы. — Он напряженно посмотрел вдаль. — Пока мы сможем. Торговля нашего острова достаточно ценна, чтобы люди игнорировали некоторые странности... но требуется всего один человек, чтобы предать целый мир.
Хакода сложил вместе обрывки слухов и постарался не слишком зло посмотреть на покорителя воды.
— Это они вам сказали? Что один из нашего племени — один из наших собственных людей — выдал вас Народу Огня?
— Ваша дочь была первой покорительницей воды, рожденной на Юге за десять лет, — ровно ответил Амак. — Как они узнали, что надо идти на поиски?
"И правда как?" — спросила часть разума Хакоды. Но в этом направлении лежало безумие. Он должен был верить своему племени.
— Вы правы, вам стоит стыдиться. Как вы могли поверить, что кто-то из нас выдаст покорителя воды армии Озая!..
— Я же говорил, что мы запятнаны, — признался Амак, его синие глаза были темными и грустными. — Хотя... возможно, слово "сломаны" подходит куда лучше. Нас годами держали вдали от воды в жаре, сухости и металле...
— Я не покоритель, я не понимаю, — нетерпеливо перебил его Хакода. — Я уже слышал о таком раньше, и я не верю. Хью — такой же человек, как и все. Он безумен во всем, что касается водорослей, но он человек.
— Мы люди, — согласился Амак. — Но я сомневаюсь, что вы поймете. Когда вас держат вдали от вашего элемента, для покорения которого вы родились... это разрывает дух. — Он взглянул на вождя Племени Воды. — Как будто кто-то раздробит вам обе ноги ниже колен и скажет: "вставай и иди".
— Но вы ходите совершенно нормально, — сухо заметил Хакода.
Амак втянул воздух для гневной тирады, судя по красным пятнам у него на лице... потом вздохнул и опустил плечи.
— Вы не понимаете, — он отвел взгляд. — В каком-то смысле, это было хуже тюрьмы. Те из нас, кто выжили, знали, что вы не поймете. И... кровь наших врагов или нет, те, кто спасли нас, жили рядом с покорителями. Они знали, как сильно нас ранили. Они хотели помочь.
— Помочь, — скептически повторил Хакода, словно Амак предсказывал ему судьбу по облакам. — Вы женились на покорительнице огня.
— Это произошло позже, — тихо сказал Амак. — После того, как её дедушку убили по приказу Хозяина Огня Азулона.
Хакода вздрогнул.
— Он убил одного из своих лордов? Не самый умный ход с его стороны... — Его голос смолк, пока он смотрел на детей, игравших на берегу. Затем взглянул вверх по склону, где собралась кучка болотных покорителей, шумно давая непрошенные советы, пока Хью обменивался своими глубокими знаниями о морских водорослях с несколькими местными сборщиками водорослей.
"Хью сказал, что здесь мы будем в безопасности, неважно, Народ Огня это или нет. Потому что Бьяккко торговал с Великим Болотом более ста лет... и они не выдают людей, которые им доверились.
По крайней мере, без предупреждения..."
— Бьякко не хочет сражаться в этой войне, — вслух подумал Хакода. — Почему?
— Потому что это неправильно. Потому что они любят драться, но ненавидят убивать. Потому что большинство людей Бьякко живет на горе Широтора, которая является смертельной ловушкой, только и ждущей взрыва, если они потеряют слишком много покорителей огня. Выбирайте, что вам нравится. — Амак подхватил тонкую нить воды, закрутив её между пальцами. — Но более всего? Потому что лорд Кузон был другом покорителя воздуха. И того ребенка он не смог спасти. — Он тихо присвистнул. — Вы даже не представляете, на что пойдет покоритель огня, чтобы восстановить свою честь.
— Я-то представляю, — сухо заметил Хакода. — Я встречал Зуко. — Который был ещё одной проблемой. — Почему он всё ещё жив?
Амак фыркнул.
— Он упрямый. И мы добрались до него прежде, чем чертов морской змей привлек к себе стервятников. Небольшие ушибы на легких не убьют этого юношу...
— Он внук Азулона, — прервал его Хакода. — Разве у вашей жены нет к нему кровной мести?
Амак смотрел на него так, словно Хакода предложил ему прыгнуть головой вниз прямо в челюсти леопардовой акулы.
— Вендетта легальна и специфична, вождь Хакода. Нельзя вести вендетту против Хозяина Огня, потому что нет более высокой власти, к которой можно апеллировать. А если бы и была, то охотятся за убийцей, а не за его потомками. Кроме того...
— Он изгнанник, — кратко бросил Хакода. — Никому нет до него дела. Ваша жена может даже счесть, что оказала услугу своему владению, если она покоритель, знающий о духах. Этот мальчишка привлекает худшие несчастья, какие я только видел. Во имя Туи и Ла, взять хотя бы утонувших. Если это поймет кто-то ещё, то эти люди могут подумать, что стоит сдать его Хозяину Огня хотя бы ради того, чтобы спасти ваши шкуры... Что, во имя всего святого, такого смешного?
Амак прикусил губу, словно он очень старался не рассмеяться.
— Как по-вашему, сколько на свете есть Кузонов из Бьякко, вождь Хакода?
— Понятия не имею, — честно ответил Хакода. — Какое отношение дедушка вашей жены имеет к тому, что случится с изгнанником?
— Кузон из Бьякко женился на Ран Яркое Лезвие, — произнес Амак в знакомой певучей манере перечисления родословной в Племени Воды. — От Ран у него была одна дочь, Котонэ, леди Бьякко.
Хакода задохнулся. Кузон. Котонэ. Он плохо был знаком с именами Народа Огня, но шансы того, что эти два имени снова всплыли вместе, в одном и том же владении...
— Котонэ из Бьякко вышла замуж за мечника Шидана, о доме которого никто не ведает, — с удовольствием продолжил Амак. — От Котонэ у него было три дочери. Старшая, Чихисэн, служившая своими клинками в домашней страже, вышла за Цубасу Лучника и родила Харуко, будущую наследницу Бьякко, только этой весной. Самая младшая, Карасу, вышла замуж за Амака из Южного Племени Воды и родила Шилу и Хьято от огня, и Касуми и Ауманила от воды...
Хакода втянул воздух и, вероятно, жука впридчу: в его горле явно что-то застряло. "Пламя. Она... они назвали свою старшую дочь Пламя? Именем Племени Воды?"
— Однако имя, которое знает большинство с кровью Огня, это имя их средней дочери, Урсы, — продолжил Амак.
Не совпадение. О, черт.
— Зуко, — онемело произнес Хакода. — Сын Урсы... и Хозяина Огня Озая.
— Вы, правда, думаете, что моя жена набросится на своего собственного племянника? — насмешливо спросил Амак. — Или что кто-то здесь будет достаточно глуп, чтобы рисковать её яростью, совершив такую попытку? — Он коротко рассмеялся, его глаза танцевали от саркастического веселья. — Я так не думаю.
* * *
"Пятна".
Зуко моргнул. Протер глаза и моргнул снова. Пятна остались. Зеленые и синие пятна, да ещё и розовые, что вообще невероятно. Яркие меховые тела с пятнами, пятнышками и полосками, ныряющие среди волн всех оттенков живого коралла.
— Ох.
Карасу засмеялась.
— Они чуть более цветастые, чем глубинные охотники.
— Неудивительно, что все считали их вымершими, — выдавил Зуко. — Кто поверит, что такое может существовать на самом деле?
Одна темная бровь изогнулась.
— Ты знаешь, что некоторые народы говорят то же самое о драконах.
— Покажите мне дракона, который выглядел бы таким... таким... — Зуко покачал головой, пытаясь выбрать подходящее слово для этих выдракрокодилов, плещущихся в прибое вместе с его мокрыми кузенами; преследующих летящие искры струями покоренной воды или превращающих другие потоки в целую сеть ледяных потоков или тумана.
— Сверкающим? Подвижным? Полным энтузиазма? — в её золотых глазах блестело веселье.
— Глупым, — твердо заявил Зуко. Он посмотрел мимо играющих воды и огня туда, где Хакода и покоритель воды, который оказался ещё одним дядей, что-то обсуждали. Вероятно, его.
— Ух, — Карасу прищелкнула языком. — Ты точно сын Урсы — она всегда была такой серьезной. — Его тетя осеклась. — Либо это, либо тебя вырастили волковороны.
"Почему люди постоянно это говорят?"
— Хуже, — иронично ответил Зуко, увидев, что дети заметили его. Всё кончится катастрофой, он точно знал. — Дядя Айро и кучка комодоносорогов. И несколько морпехов.
— Надо было догадаться, — вздохнула Карасу. — Ты думаешь, Луна поймала тебя из-за того, что ты так много времени провел на море?
— Нет, в этом я виню дядю Айро, — сухо ответил Зуко. — Он помог Луне выжить на Северном полюсе, и она просто вернула любезность. То, что в процессе она забрала наследника Хозяина Огня — просто дополнительный бонус. — Он зарычал.
— Ты так сильно хотел стать наследником своего отца? — тихо спросила Карасу.
— Я не хотел, чтобы им стала Азула. — Зуко покачал головой, чувствуя боль от воспоминания о пламени и злобной улыбке сестры. — Когда мамы не стало... за нами никто не приглядывал. Мы были просто костями для Пай Шо для любого придворного, который мог счесть нас полезными. — Его голос упал, стараясь не выражать горечь. — Даже для дяди. Даже сейчас. Когда я вернусь, мне придется что-то с этим делать.
— Тщательно всё продумай. Генерал Айро — хитрый старый лисоолень. — Карасу поманила к себе детей, как двуногих, так и четвероногих. — И успокойся. Они тебя не съедят.
— Нет, просто их мамы меня немножко пообгложут, — буркнул Зуко себе под нос. — Я плохо общаюсь с людьми, тетя. Очень-очень плохо. Хуже, чем дедушка.
Она уставилась на него. Обе её брови поползли на лоб.
— Поверьте мне, это возможно. — Все детские глаза смотрели на него. Катастрофа. Полная. — Я вырос с Азулой, которая пыталась меня убить. Я... плохо общаюсь с детьми. Или со взрослыми. И вообще со всеми. — Он взглянул на закрытое лицо Хакоды, который всё ещё был за пределами слышимости. — Может он и не понял про опасность цунами, но знает, что вы что-то замышляете.
— О? Почему ты так говоришь?
— Он два года сражался с Народом Огня, — пожал плечами Зуко. — Мы всегда что-то замышляем.
По крайней мере, на него не накинулись кучей. Большая часть детей из деревни держалась в стороне, а его кузены держались на почтительном расстоянии от родича, которого им подобающе не представили. Хотя младшие ракко угрями скользили в прибое к нему, нюхая своими странными ноздрями, расположенными на верней части головы.
