Рабы уже втащили бесчувственное тело хозяйки на второй этаж и теперь укладывали её на постель Вестакии.
Выпроводив мужчин, Ника велела Толкуше осторожно раздеть госпожу. Выполнив приказание, невольница заботливо прикрыла одеялом бледное тело хозяйки и выжидательно посмотрела на девушку.
Всё ещё терзаемая смутными сомнениями, та взяла со столика небольшое серебряное зеркало и поднесла к приоткрытым губам супруги морехода. Увидев туманное пятно на полированном металле, путешественница перевела дух. Пристально взглянув на притихшую рабыню, знаком велела ей следовать за собой в соседнюю комнату.
— Скажи, Толкуша, куда ходила госпожа Картен? — спросила она у женщины, когда та прикрыла циновкой дверь.
— Не знаю, госпожа Юлиса, — пряча глаза, пожала плечами невольница.
— Ты что, слепая на оба глаза? — нахмурилась девушка. — Я же видела, как ты уходила с госпожой. Так?
— Да, госпожа Юлиса, — ещё тише ответила собеседница.
— Так где же она была? — стала терять терпение путешественница. — Не знаешь как назвать — просто расскажи.
— Лавка какая-то, госпожа Юлиса, — растерянно пробормотала женщина. — Напротив храма Ноны. Маленькая такая. Госпожа Картен приказала мне остаться на улице, а сама внутрь вошла.
— Ты что, настолько глупа, что не поняла, чем там торгуют? — нахмурилась Ника. — Не притворяйся! Всё рано не верю.
И заметив колебания, собеседница понизила голос:
— Я никому не скажу. Ну?
— Мне кажется, это лавка предсказателя, госпожа Юлиса, — почти прошептала Толкуша, покосившись на занавешенную циновкой дверь.
"Интересно", — хмыкнула про себя девушка и громко распорядилась:
— Будь с госпожой. Позовёшь меня, если она очнётся.
— Да, госпожа Юлиса, — послушно поклонилась женщина, выходя из комнаты.
Путешественница осталась дожидаться лекаря у себя.
Примерно через полчаса со двора донёсся стук в ворота и взволнованный голос Риаты.
Ника встретила Пол Така у лестницы.
— Может, мне поселиться здесь, госпожа Юлиса? — добродушно усмехнулся тот. — Чтобы ваша рабыня меня не искала.
— Об этом вам лучше поговорить с хозяевами, — не приняла шутливого тона она. — А не с гостьей.
— Где господин Картен? — тут же стал серьёзным собеседник.
— Там, — лаконично ответила девушка, кивнув в сторону двери, из-за которой доносился могучий, переливчатый храп. — Но вам сюда.
Путешественница жестом пригласила мужчину следовать за собой.
Так же, как и она, тот первым делом нащупал пульс, причём отыскав его на руке. Затем приподнял веки и, взглянув в закатившиеся глаза, закатил Тервии пощёчину. Рабыня у стены испуганно вздрогнула. Голова женщины дёрнулась, по-прежнему не проявляя никаких признаков жизни.
Огорчённо крякнув, Пол Так велел своему невольнику подать мешок.
— Принесите какую-нибудь миску, — проговорил лекарь, ни к кому не обращаясь.
— Собираетесь пустить кровь? — догадалась Ника.
— Да, — важно кивнул мужчина, устраивая безвольную руку супруги морехода поверх одеяла. — Со времён великого Ксуапала это считается лучшим средством для возвращения души в ещё живое тело.
У девушки имелось своё мнение о полезности данной процедуры, но она предпочла скромно промолчать. Тервию конечно жаль, но в любом случае для Ники будет лучше, если гражданка Канакерна погибнет от действий местного эскулапа, нежели от того, что какая-то чужачка решит ему помешать.
Громко топоча сандалиями, влетела Толкуша, прижимая к груди медную миску.
Одобрительно кивнув, Пол Так знакомым ножом рассёк кожу на запястье женщины. Густая, тёмно-красная на фоне бледной кожи, кровь медленно закапала в подставленную миску.
Путешественница скептически скривила губы, но женщина, вдруг застонав, с видимым усилием открыла глаза.
— Госпожа! — радостно вскричала рабыня.
Взгляд хозяйки прояснился, наполняясь слезами.
— Госпожа Картен? — наклонившись, позвала Ника. — Вы меня слышите?
— Конечно, — последовал еле различимый ответ. — Где я?
— Дома, госпожа Картен, — отозвалась девушка. — Я не стала беспокоить вашего супруга и приказала принести сюда.
Тервия медленно оглядела комнату. Лицо её перекосилось, губы затряслись, а на щеках заблестели мокрые дорожки слёз.
— Вестакия...
Лекарь бросил на путешественницу выжидательный взгляд, но та его проигнорировала.
— Достаточно, — недовольно буркнул он, принимая от раба бинт. — Вы поправитесь, госпожа Картен, но для этого нужен полный покой. Постарайтесь меньше двигаться, пить вино и побольше есть мяса. Вы меня слышите?
Но вроде бы уже очнувшаяся женщина по-прежнему не обращала на Пол Така никакого внимания, уставив неподвижный взгляд куда-то внутрь себя.
— Я скажу на кухне, — тихо проговорила Ника. — Что ещё нужно?
Лекарь задумался.
— Камсарид из Марея советовал в таких случаях пить свежую свиную кровь. Именно она укрепляет связь души с телом. Но вряд ли вы уговорите госпожу Картен её попробовать. Я оставлю кое-какие травы. Кто приготовит отвар?
— Она, — девушка кивнула на Толкушу.
Понимающе кивнув, мужчина полез в мешок.
— Душа просто так не покидает ещё живое тело, госпожа Юлиса, — многозначительно проговорил он, принимая честно заработанные монеты. — Для этого нужны очень веские причины. Сильный удар по голове или какое-то потрясение.
Лекарь замолчал, совсем по-женски многозначительно поджав губы и всем видом демонстрируя горячее желание получить хоть какое-то объяснение происходящего.
— Не знаю, господин Пол Так, — как можно непринуждённее пожала плечами девушка. — Я была у себя, когда с госпожой Картен стало плохо.
От дальнейших расспросов её спас ворвавшийся в комнату Валрек с криком:
— Мама проснулась! — он бросился к кровати, и плача, припал к груди матери.
Голос сына, его прикосновение заставили женщину вырваться из своего сомнамбулического состояния.
— Простите, госпожа Юлиса! — вбежавшая вслед за мальчиком нянька упала на колени. — Я не смогла его удержать.
Судя по растрёпанным волосам и глубоким царапинам на лице рабыни, младший сын морехода проявил недюжинную настойчивость, стремясь встретиться с матерью.
— Ну, что ты плачешь? — ласково улыбалась та, гладя мальчика по голове. — Мама просто немного заболела.
— Лекарь тебя уже вылечил? — спросил Валрек, глядя зарёванными глазами то на неё, то на Пол Така.
— Твоя мама скоро выздоровеет, малыш, — улыбнулся мужчина в бороду. — Просто ей надо немного отдохнуть.
— Пойдёмте, маленький господин, — взмолилась нянька. — Ваши игрушки заждались в саду.
Мальчик упрямо тряхнул головой, крепче прижимаясь к матери.
— Иди, сынок, — попросила та. — Поиграй, а я отдохну.
— Я хочу быть с тобой! — упрямо твердил Валрек.
Однако после долгих уговоров все же позволил себя увести. За всей этой суматохой Пол Так позабыл о своих вопросах и ушёл, пообещав заглянуть завтра.
Оставив больную в надёжных руках Толкуши, путешественница направилась в свою комнату, но на пороге её окликнул слабый голос супруги морехода:
— Госпожа Юлиса!
— Да, госпожа Картен? — обернулась та.
— Я не знаю, когда смогу встать с постели, — скривила губы женщина. — Да и поднимусь ли вообще...
— С вами случился обычный обморок, госпожа Картен! — оборвала её Ника. — Ничего страшного.
— Хвала богам, если так, — не стала спорить Тервия. — Но сейчас я не в силах следить за порядком в доме. Наверное, отец говорил вам, что без хозяйского глаза рабы превращаются в свиней, предпочитая бездельничать и валяться в грязи.
Она замолчала, переводя дух, а собеседница терпеливо ждала продолжения, начиная смутно догадываться, о чём пойдёт речь.
— У мужа и так много забот. Уртекс слишком молод. Да и не мужское это дело за рабами дома следить. Вот я и прошу вас присмотреть за домом. Помогите семье, которая приняла вас, как родную.
В последнем девушка сильно сомневалась, но спорить не стала, предпочтя вежливо увильнуть от столь сомнительной чести.
— Не знаю, получится ли, госпожа Картен. Меня этому не учили. Может вам лучше обратиться к госпоже Алии Грок, супруге вашего племянника?
— Достаточно того, что эта каракатица распоряжается в нашей усадьбе, как у себя дома! — зло скривилась женщина. — Вы справитесь. Я помогу. У меня нет сил двигаться, но думать и говорить я сумею.
Путешественница совсем не хотела вешать на себя эту обузу, но отказать в такой просьбе не могла.
— Тогда скажите, что я должна делать?
Сначала Тервия торжественно вручила ей ключ от кладовой. Маленькую бронзовую пластинку с тремя фигурными прорезями. Потом подробно рассказала, сколько фасоли и оливкового масла выдать Кривой Ложке на ужин для рабов, попросила проследить, чтобы они сменили воду в ванной, и надавала ещё кучу мелких поручений.
Понимая, что рано или поздно ей самой придётся заниматься чем-то подобным, Ника покорно, но без всякого энтузиазма погрузилась в хозяйственные хлопоты. Не питая никаких иллюзий по поводу своих домоводческих способностей, она беззастенчиво консультировалась то у самой Тервии, то у Риаты, когда дело касалось мелких, чисто технических вопросов.
Во время очередного разговора супруга консула вдруг вспомнила о старшем сыне. Узнав, что тот убежал искать Румса Фарка, женщина ужасно расстроилась.
— Что случилось, госпожа Картен? — сочла уместным поинтересоваться собеседница.
— Вестакия! — выдавила из себя Тервия. — Консулы Готонима не нашли её на корабле Меченого Рнеха.
— Тогда, возможно, она ещё в Канакерне? — предположила девушка. — И мои поиски не так бессмысленны, как вам казалось?
— Я уж не знаю, что и думать, госпожа Юлиса, — отвернувшись, жалобно всхлипнула супруга морехода.
Усмехнувшись, путешественница только покачала головой. Однако в полной мере насладиться своей правотой ей помешал долетевший стук в ворота и срывавшийся на фальцет голос Уртекса.
— Терет, открывай, старый бездельник!
— А вот и ваш сын, — поспешила обрадовать женщину гостья.
Не желая мешать встрече родственников, она вышла из комнаты и столкнулась у лестницы с всклокоченным, раскрасневшимся подростком.
— Что с мамой?
— Заболела, — коротко ответила Ника, поспешно уступая дорогу. — Там.
Но Уртекс вдруг с криком вцепился ей в запястье.
— Это все вы! Это из-за вас! Вы виноваты!
— Ты что, с дуба рухнул?! — вырвавшись, отпрянула она. — В чём?
Зная местные нравы, девушка опасалась чего-то подобного, поэтому обвинения из уст пацана не стали для неё полной неожиданностью.
— Вы принесли в наш дом несчастья! — продолжал надрываться тот. — Пропала сестра, заболела мама! У вас дурной глаз!
— Прекрати визжать как девчонка! — командным голосом рявкнула путешественница, понимая, что подобные настроения надо, что называется, гасить в зародыше. — Встречай беды стойко, как подобает мужчине! Ты и перед Фарком так сопли распустил?!
Вздрогнув от неожиданности, сын консула замолчал, растерянно хлопая покрасневшими глазами, а в наступившей тишине послышался слабый голос Тервии.
-Уртекс! Уртекс!
— Иди к матери, — проворчала Ника. — И не расстраивай её зря.
Перед тем, как спуститься вниз, она на минуту задержалась, услышав полные боли слова женщины.
— Это моя вина, сын...
Неизвестно, что супруга консула сказала своему нервному отпрыску, но за ужином он вёл себя вполне прилично, хотя и отказался поддерживать разговор. Девушка только мысленно усмехнулась.
Убедившись, что хозяин дома продолжает пребывать в пьяном беспамятстве, она пожелала Тервии спокойной ночи и ушла в свою комнату, где с наслаждением рухнула в постель.
Увы, очень скоро над ухом забухтел озабоченный голос Риаты.
— Господин Картен проснулся, госпожа. Ругается.
Девушка уже и сама слышала доносившийся из соседней комнаты недовольный голос морехода. Завернувшись в накидку, она на цыпочках подошла к занавешивавшей дверь циновке.
— И что сказал этот бездельник Пол Так? — спрашивал консул.
— Душа оставила ещё живое тело, — чуть слышно отвечала супруга. — Он пустил мне кровь, заставив вернуться.
— Тогда почему ты здесь, а не со мной? — судя по тону, мужчина ещё не проснулся.
— Ты ещё не проснулся, Мерк, — жалобно проговорила собеседница. — Вот Юлиса и велела рабам принести меня сюда.
— Кто позволил этой девчонке здесь командовать? — повысил голос Картен.
— Пожалуйста, не кричи! — торопливо зашептала Тервия. — Я попросила Юлису посмотреть за домом, пока не смогу встать с постели.
— Ещё чего не хватало! — почти в полный голос рявкнул мореход. — Утром я отправлю кого-нибудь в усадьбу за Алией!
— Нет! — с отчаянной злостью зашипела супруга. — Это мой дом! Юлиса обо всём меня спрашивает и делает так, как я хочу! А эта овца свои порядки будет здесь заводить!
Консул мрачно засопел. Решив, что они и без неё разберутся, гостья, зевая и поёживаясь от ночной прохлады, вернулась в кровать. По крайней мере стало ясно, что жену племянника своего мужа Тервия ненавидит больше её.
Стараясь добросовестно исполнять многотрудные обязанности хозяйки дома, Ника поднялась ни свет ни заря. Но когда направлялась в ванную, обнаружила, что супруга консула уже проснулась. Опасаясь разбудить мирно спавших сыновей, она ещё раз повторила, что девушка должна сегодня сделать.
Рабыни, видимо, не ждали, что гостья проснётся в такую рань, и все ещё дремали на разложенных по полу циновках.
— А ну просыпайтесь, засони! — рявкнула путешественница, сурово скрестив руки на груди.
Надо отдать должное вышколенным невольницам Картенов, второго напоминания им не потребовалось.
Наведя шороху на кухне, и.о. хозяйки направилась в кладовую, попутно послав рабов за водой, а сонных сторожей заставила наводить порядок во дворе и на кухне.
Запустив процесс, Нике осталось только его контролировать. Скоро со второго этажа спустился хмурый консул, и не обращая на неё внимания, проследовал мимо в чём мать родила.
Искупавшись, он окликнул выходившую из кухни девушку:
— Госпожа Юлиса!
— Вам что-нибудь нужно, господин Картен? — вежливо отозвалась та. — Завтрак скоро будет готов.
Из-за двери за её спиной тянуло аппетитным запахом свежих лепёшек.
— Я знаю, что Тервия просила вас присматривать за рабами, — сказал он, оправляя тунику.
— Если вы не против, — настороженно кивнула собеседница.
— Нет, — досадливо поморщился мужчина. — Я как раз хотел сказать, что не возражаю.
— Я ценю ваше доверие, господин Картен, — чуть поклонилась путешественница, с иронией подумав: "Хотя могла бы обойтись и без этого".
Не желая замечать иронии, мореход величаво кивнул. После ванны морщины на его лице заметно разгладились, а за завтраком он пришёл почти в обычное своё настроение.
Уртекс тоже вёл себя вполне прилично, даже похвалил лепёшки, которые почему-то показались ему особенно вкусными. Сам хозяин дома ел молча, сосредоточенно хмурясь и время от времени прикладываясь к бокалу с разведённым вином.
Консул, как правило первым уходивший из дома по утрам, сегодня почему-то не торопился. Дождавшись, когда сын убежал на занятия, он негромко сказал:
