Слегка успокоив себя, путешественница пошла дальше, не забывая оглядываться время от времени.
— Простите мою смелость, госпожа, — пробормотала Риата, озадаченная странным поведением хозяйки. — Вас что-то беспокоит?
— Да, — чуть помедлив, призналась та и рассказала о вчерашней встрече с Матрой Фарк, скрыв истинную цель визита к лекарю, зато щедро поделившись опасениями.
— Что вы, госпожа! — деланно возмутилась невольница. — Похитить девушку такого знатного рода!
Ника пренебрежительно махнула рукой.
— Брось! Ты же понимаешь, что я здесь ничего не значу.
— Ваш род известен в Империи и на Западном побережье, госпожа, — почтительно напомнила Риата. Но видя, что её слова только раздражают хозяйку, добавила. — Вы гостья господина Картена. Причинить вам зло, значит, оскорбить его. Но если вы опасаетесь, возвращайтесь.
— Нет, — со вздохом покачала головой девушка. — Через двадцать восемь дней мы должны уйти из дома Картенов. После этого нам нельзя надолго задерживаться в Канакерне. Значит, к тому времени надо найти Паули.
— О, моя госпожа! — с надрывом вскричала собеседница, вытирая слёзы. — Вы так добры к своим слугам!
Хозяйка поморщилась, собираясь резко оборвать лицемерное словоизвержение. Но рабыня торопливо продолжила:
— Может, я смогу вам помочь? Только прикажите!
"Почему нет?" — внезапно подумала путешественница.
— Сами лекари вряд ли будут с тобой откровенны, — задумчиво пробормотала она. — А вот их рабы вполне возможно расскажут что-нибудь интересное.
— Что необходимо узнать, госпожа? — уже спокойно по деловому поинтересовалась Риата.
— Кто в последние дни покупал у их хозяев Песок Яфрома, — тихо сказала Ника. — Такой дорогой заказ наверняка привлекал внимание, а Канакерн не велик, здесь все должны знать друг друга.
— Я слышала об этом снадобье, — кивнула женщина. — Усмиряет боль и приносит лёгкий, спокойный сон...
Охнув, она закрыла рот руками, глядя вытаращенными глазами на хозяйку.
— Вы думаете, им опоили Вилпу и господина Уртекса, госпожа? — прошептала невольница одними губами.
— Почти уверена! — заявила та, сделав ей знак следовать за собой. — Я уже говорила, что лекари не станут выдавать имена покупателей, а вот их рабы могут. С одним я договорилась всего за один обол. Тебе я на всякий случай дам три.
— Всё сделаю, добрая госпожа! — голосом полным преданности и энтузиазма отозвалась Риата. — Ваша воля моими руками!
"Ну тут тебе скорее понадобится рот и ловкий язык", — чуть не ляпнула девушка, но вовремя заткнулась, уловив некоторую двусмысленность этих слов.
Прерывая неловкую паузу, она спросила:
— Что интересного тебе рассказала Лаюла?
— Господин Приск Грок хочет пустить часть земли под лён, — затараторила женщина. — Дикарки, то есть гантки, будут его выделывать и ткать полотно. Господин Картен согласился, даже пообещал заказать станы. До того, как пропала госпожа Вестакия.
Рабыня кротко вздохнула.
— А ещё Тойни, кажется, приглянулась тамошнему надсмотрщику. Он отпущенник Картена, в усадьбе живёт. Уже бусы подарил ей из цветного стекла. Лаюла говорит, красивые...
Невольница болтала без умолку, и на этот раз дорога до лавки Ку Лангина показалась не такой долгой. Но в окошке по-прежнему маячила противная мордашка лекаря. Не желая попадаться ему на глаза, путешественница зашла за какой-то навес, затащив туда же Риату.
— Видишь вон того старого хорька? Мы с ним вчера крепко поругались. Он мне так ничего и не сказал. Оставайся тут, погуляй где-нибудь. Может, он уйдёт? К больному позовут или выпить захочется? Поняла?
Внимательно слушавшая хозяйку рабыня кивнула.
— Вряд ли он станет закрывать лавку? Скорее всего поставит торговать раба. Вот тут уж не зевай.
Ника стала развязывать кошелёк.
— Госпожа, — удивлённо и растерянно пробормотала Риата, глядя куда-то ей за спину.
Встревоженная видом невольницы, девушка резко обернулась, хватаясь за рукоятку привязанного за спиной кинжала, и тут же остолбенела от увиденного. Ужасно захотелось подхватить подол и бежать как можно быстрее и дальше отсюда. Но ноги словно пустили корни в покрытую мусором мостовую. Колени мелко задрожали, готовые подломиться. Чтобы не упасть, пришлось срочно вцепиться в поддерживающий навес столбик.
Из дверей полуподвала по каменным ступеням медленно поднимался Румс Фарк, держа руки за спиной. По выбритому лицу блуждала ироничная улыбка, а глаза, не отрываясь, смотрели на путешественницу.
— Вот батман! — только и смогла пробормотать та, некстати подумав: " Он сам пришёл, или мамочка прислала?"
— Добрый день, госпожа Юлиса! — громко поприветствовал её сын консула, доставая из-за спины небольшой узелок. — Это вам.
— Здравствуйте, господин Фарк, — ответила девушка, безуспешно стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринуждённо. — Что это?
— Мазь и бинты, — улыбнулся десятник. — То, что вы вчера искали.
— Спасибо, — нахмурилась Ника. — Но я могла бы и сама купить.
— Берите, берите, госпожа Юлиса, — настойчиво повторил молодой человек. — Это подарок. Клянусь десницей Питра.
— Спасибо, — пролепетала путешественница, не понимая чем вызвана подобная щедрость и от того чувствуя себя ещё более растерянно и неуютно.
Не заглядывая внутрь передала рабыне и обернулась к мужчине, ожидая новых неприятностей. Которые, разумеется не замедлили явиться
— Зелье, которое вы искали, за последние шесть дней покупали четверо, — проговорил десятник конной стражи. — Линий Крак Свертий, Ур Тектор, Зипей Скела и Исора Пеприя Треуна.
— Какого такого зелья? — деланно удивилась Ника.
— То самое, о котором вы вчера спрашивали Ку Лангина, — со столь же притворной любезностью пояснил собеседник.
— А, вон вы о чём, — попыталась улыбнуться путешественница.
— Полагаете, именно им опоили людей в доме Картена? — спросил Румс.
Девушка уже не удивилась, услышав эти слова. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы связать её интерес к Песку Яфрома с исчезновением Вестакии. Чувствуя себя очень неуютно под пристальным взглядом тёмно-серых глаз, Ника понимала, что прямой вопрос требует такого же ответа. В противном случае она рискует прослыть непроходимо тупой лгуньей. А этого не хотелось. Все-таки молодой человек ей нравился.
— Очень может быть, — через силу вытолкала из себя девушка.
— Но никто из них много не покупал, — заметил собеседник, и взгляд его смягчился. — Говорят о трёх-четырёх разовых дозах. А в доме Картена проживает куда больше народа.
— Возможно, я ошиблась, и это вовсе не то снотворное, — пожала плечами путешественница, вовсе не желая продолжать столь неприятный разговор.
— Почему? — удивился десятник конной стражи. — Я спрашивал. Если человек примет слишком много Песка Яфрома, то может заснуть так, что его невозможно разбудить до тех пор, пока не закончится действие снадобья. Как раз это и случилось с рабыней Картенов. Не правда ли?
— Я не знаю! — мгновенно насторожилась Ника, гадая, как собеседнику удалось это выяснить.
— Я помог отыскать вашего варвара, а вы отказываетесь помочь мне разобраться в том, что произошло.
— Спросите у господина Картена, — завела привычную песню девушка, и едва не вздрогнула, вспомнив вчерашний разговор Валрека со своей новой нянькой. Кажется, мальчик упоминал, что старая нянька слишком крепко спала, и её за это убили. Так вот на что ещё обратила внимание ушлая мамочка Румса Фарка.
— Вы его боитесь? — прервал размышления собеседницы десятник конной стражи.
— Не хочу вмешиваться в дела родственников, — сказала путешественница. — Ничего хорошего из этого не получается.
— Что вы этим хотите сказать? — нахмурился молодой человек.
За спиной Ники негромко, но выразительно кашлянула Риата.
Встрепенувшись, девушка оглянулась. Торговец, возле навеса которого она притулилась, только что обслужил очередную покупательницу и теперь, не скрываясь, прислушивался к их разговору.
— Думаю, нам не стоит тут стоять, — проговорила девушка, предложив. — Пройдёмся?
— Хорошо, — быстро согласился сын консула, напомнив. — Но вы не ответили на мой вопрос.
— Вестакия — ваша невеста, господин Фарк, — заявила Ника, едва они отошли шагов на десять. — Господин Картен — тесть. Так что разбирайтесь с ним сами.
— Вы отказываетесь мне помочь? — Румс встал, заложив большие пальцы рук за кожаный пояс.
— Нет, — возразила собеседница. — Просто я не буду говорить о людях за их спиной.
Она пошла дальше, надеясь, что молодой человек отстанет, и не желая этого.
— А им есть что скрывать? — кавалерист вновь оказался рядом.
— Вот и спросите у них, — посоветовала девушка.
— В чём обман, госпожа Юлиса? — продолжал приставать Румс.
— О каком обмане вы говорите, господин Фарк? — возмутилась девушка, с пугающей ясностью понимая, насколько фальшиво звучат её слова.
— О том, что нет никакого похищения! — решительно заявил десятник конной стражи.
"И этот туда же! — с тоской подумала Ника. — Видно, слухи и до Фарков дошли. Вот батман! И что мне ему говорить?"
— Что молчите, госпожа Юлиса? — усмехнулся собеседник. — Сказать нечего?
— Вы, что полагаете, будто господин Картен прячет от всех свою дочь? — выигрывая время решила сыграть "дурочку" путешественница.
— Нет! — процедил сквозь зубы молодой человек. — Думаю, она сбежала из дома!
— Зачем бы ей это делать? — натужно рассмеялась девушка. Она презирала Вестакию за то, что та предпочла такому замечательному парню какого-то варвара, и одновременно радовалась этому.
— Уверен, причина вам известна! — лицо Румса стало злым, но он тут же попытался взять себя в руки. — Только вы не хотите мне говорить. Боитесь Картена? Обещаю, он ничего не узнает. Расскажите, что на самом деле произошло у них в доме? Мне это необходимо.
— Я могу говорить только о том, что видела собственными глазами, — пошла на попятную Ника.
— Я согласен! — обрадовался молодой человек. — Говорите!
— Но обещайте, что об этом не узнает никто, даже ваша мать! — предупредила девушка, всё ещё колеблясь между опасением и желанием помочь.
— Клянусь! — с неожиданной пылкостью вскричал десятник конной стражи. — Клянусь священной чашей Нутпена!
Неторопливо, тщательно подбирая слова, Ника поведала, как Тервия будила рабыню-няньку, как та призналась, кто угостил её остатками вина, как на стене и на грядке отыскались странные следы, а в переулке место стоянки осла.
О визите Ноор Учага, о поведении Вестакии и странной реакции Картена на имя варвара она, подумав, решила умолчать.
— Значит, та подлая рабыня ни в чём не признавалась? — усмехнулся Румс. — И никто хозяев и других невольников не опоил?
— Я ничего не слышала об этом, — покачала головой Ника, невольно испытывая жалость к этому сильному, красивому мужчине.
— Мать оказалась права! — с горечью вскричал он. — Вестакия сбежала сама!
— Я не знаю, — попробовала утешить его путешественница, но тот, ни на кого не глядя, быстро шёл вперёд, прерывисто цедя сквозь стиснутые зубы:
— Как она могла так поступить!? Изменница, меретта! Подлая девчонка! Видеть не хочу этих Картенов! Обманщики!
"Вот батман!" — выругалась про себя девушка. Прибавив шаг, она схватила кавалериста за локоть и остановила, резко дёрнув на себя.
— Чего вам? — резко бросил он.
— Так вы выполняете у свои обещания?! — рассерженной кошкой зашипела Ника. — У вас в Канакерне все так быстро клятвы забывают?
— Не беспокойтесь, госпожа Юлиса! — презрительно скривил губы собеседник. — Я вас не выдам.
— Если вы перестанете видеться с Картенами, они обо всём догадаются! — нахмурилась девушка, удивляясь, как до такого вроде бы умного человека не доходят столь очевидные вещи.
— Понимаю вас, госпожа Юлиса, — окончательно успокаиваясь, кивнул Румс. — До вашего отъезда из города я буду вести себя как обычно. Но потом я откажусь от свадьбы!
Последние слова сладкой музыкой переливались в ушах путешественницы, заставляя невольно замирать сердце, а губы растягиваться в глупой, счастливой улыбке. Но дурной язык тут же выдал, словно действуя помимо воли хозяйки:
— И бросите Вестакию?
— Это она меня бросила! — огрызнулся собеседник.
"Ну вот и всё, Румс свободен! — непонятно чему ликовала душа. — Вестакия получила по заслугам. Теперь он..."
"Что он? — грубо прервал веселье разум. — Тебя все равно замуж не возьмёт. А дочку Картена искать перестанет. И кто тогда поможет найти Паули? Ему это уже точно не надо. Но, что если попробовать уговорить? За одно посмотрим, так ли уж серьёзны его намерения?"
— Она ошиблась, господин Фарк! — ломая себя, сказала Ника. — Страшно ошиблась. Я уверена, она очень скоро раскается в своём необдуманном поступке.
— Меня это не интересует! — отрезал молодой человек.
Опять-таки не зная, радоваться ли ей или огорчаться, собеседница пустила в ход ещё один убойный аргумент:
— Я даже не могла подумать, насколько вы жестоки.
Румс посмотрел на неё с удивлением и интересом.
— Странно вы говорите, госпожа Юлиса, — молодой человек криво усмехнулся. — Меня бросили, а я же ещё и жестокий?
Но девушка уже знала, что ответить на это замечание:
— Вы взрослый, сильный мужчина, господин Фарк, — она взяла его за локоть и мягко увлекла вперёд, а то на них уже стали коситься редкие прохожие. — Вы не раз встречались с ложью и подлостью. А Вестакия — молодая, неопытная девушка, которую обманул какой-то негодяй!
— Она сама позволила себя обмануть! — возразил Румс, но в его голосе уже не звучала прежняя убеждённость.
"Не такой уж ты и крутой, — с удовлетворением и грустью подумала путешественница. — Ещё немного, и сам начнёшь искать, за что бы её простить. Мне это не нравится, но продолжим..."
— Да, — печально подтвердила Ника, и поймав удивлённый взгляд своего спутника, продолжила. — Но сполна заплатила за это страхом, унижением и разлукой с родителями.
Молодой человек отвернулся.
— А теперь вы хотите окончательно добить бедную Вестакию своим равнодушием.
— Она этого достойна! — проговорил сын консула, не глядя на собеседницу.
— Неправда! — с возмущением, которого и сама от себя не ожидала, вскричала та. Возможно, здесь сыграла свою роль извечная женская солидарность или жалось к глупой девчонке. — Вестакия — добрая, хорошая девушка! Просто она оступилась.
— Что? — вскинул брови Румс.
— Вы же десятник конной стражи, — с упрёком покачала головой путешественница. — Кто же откажется от хорошей лошади, если она один раз случайно споткнётся?
— Это не одно и то же! — буркнул молодой человек.
— Почему? — настал черёд удивляться спутнице. — Бывает, что и человек оступается на ухабистом жизненном пути. И очень жестоко пройти мимо, не пытаясь помочь.
— Вестакия предала меня! — сказал сын консула, но в его голосе слышалось уже больше горечи, чем злости.
— Разве она давала вам клятву перед лицом хотя бы одного из богов? — спросила Ника, начиная испытывать какое-то странно-болезненное удовольствие от этой беседы.
