Гагнин тут же нырнул под свалившийся парус. Девушка видела, как он добрался до лавки, где и затаился. Понимая, что в данной ситуации прятаться бесполезно и даже глупо, она неторопливо поднялась, чувствуя, как внутри образовывается холодный комок, растущие из которого щупальца заставили ослабеть мышцы и дрожать колени.
Недавние невольницы подняли многоголосый гвалт. Несколько самых нетерпеливых рванули к носу корабля. Но грозный окрик предводителя заставил их застыть на месте. Очевидно, юноша обладал для своих соплеменниц непререкаемым авторитетом. Потому что короткая тирада, подкреплённая нетерпеливым жестом, заставила вернуться к брошенным вёслам, которые эти дамы неумело, но очень старательно привязывали к перилам.
"Ага! — криво усмехнулась Ника. — Пара минут у меня есть".
Она вспомнила прочитанную в детстве книгу. Там потерпевший кораблекрушение долго плавал, держась за обломок мачты. Однако, осмотревшись, девушка с огорчением поняла, что ничего подходящего в пределах досягаемости нет: разве что палки, да хворост. В раздражении Ника пнула ногой качнувшиеся перила.
— А чем не плотик? — внезапно подумала путешественница.
Изучив хлипкое ограждение, она поняла, что часть его можно попытаться выломать. Девушка метнулась к печке за палкой. А когда вернулась, бывшие рабыни уже направлялись к носу судна, оставив позади грубо заколоченную досками и вёслами дверь в капитанскую каюту. Откуда доносились крики, перемежавшиеся глухими ударами.
"Опять опоздала!" — зло выдохнула девушка, опираясь на палку, как на копьё.
Впереди гордо выступал молодой предводитель в грязных штанах и разорванной до пупка рубахе, за ним — трое подростков лет двенадцати, изображавших что-то вроде свиты. Их грязные в потёках физиономии словно застыли в торжествующей маске, сквозь которую прорывался щенячий восторг молодых, только что отведавших крови, волчат. Потом беспорядочной толпой шли вооружённые чем попало женщины, чьи лица тоже не светились добротой и радушием.
"Драться или прыгать? — лихорадочно гадала пассажирка. — Прыгать или драться?"
Представив, как холодная вода заливает рот, нос, разрывает лёгкие, она поёжилась, а ладонь правой руки сама собой легла на рукоятку кинжала.
"Уж лучше сразу", — решила Ника. Но вспомнив крики насилуемых женщин в ту страшную ночь и выцарапанные глаза Врез Ката, подумала, что варвары могут не дать ей умереть слишком быстро.
Окончательно сделав выбор, пассажирка стремительно шагнула к фальшборту.
— Тебе не нужно бояться, госпожа Юлиса!
Если бы матросы вырвались из каюты, работая мечами как гладиаторы Спартака, или из морской пучины поднялась стая косаток, девушка, наверняка, удивилась бы гораздо меньше. Молодой гант говорил по-радлански с ужасный акцентом, беспощадно путая падежи и ударения. Но она понимала каждое сказанное им слово.
— Люди народа куолле знают, что ты просила не нападать на нас.
Он усмехнулся.
— Мы благодарны, что ты не дала заморским арлакам убить нас после того, как они стали умирать.
— Откуда ты знаешь радланский? — наконец, смогла овладеть собой Ника.
— Нассис многому успел меня научить, — посуровел молодой человек. — Прежде чем арнаки его утопили.
— Что будет со мной и другими мореходами? — торопливо спросила девушка.
— Они убили многих из народа куолле, опозорили наших женщин и хотели продать нас в рабство! — чеканя слова, заговорил варвар, обращаясь не только к пассажирке, но и ко всем уцелевшим членам команды. — За всё это морские арлакам полагается смерть!!!
Он прокричал какую-то фразу на родном языке, и спутницы отозвались восторженными криками. Ника судорожно сглотнула застрявший в горле комок. Кровожадность, с которой восставшие расправились с членами экипажа, не оставляла сомнений в серьёзности их намерений.
Нельзя сказать, что девушка испытывала к морякам какие-то уж очень дружеские чувства. Но что случится с ней, когда дикари перебьют команду? Да и как она доберётся до Империи без Картена?
— Тогда и вы умрёте, — спокойно заявила Ника, когда шум слегка утих.
— Ты угрожаешь нам, госпожа Юлиса? — юноша поднял руку, призывая соплеменниц к молчанию. — Или так сказали твои боги?
— Нет, — покачала головой девушка. — Без опытных мореходов вы не сможете привести корабль к берегу, а питьевой воды осталось не так много.
Молодой человек рассмеялся, задирая всклокоченную бороденку.
— Ты тоже считаешь людей народа куолле глупыми? Думаешь, у нас не получится...
Он замялся, явно вспоминая нужное слово.
— Грести вёслами. Наши боги уняли ветер. Мы легко доплывём до земли и без арнаков!
— А где она? — пассажирка подалась вперёд, опираясь на перила.
— Там! — уверенно указал в сторону кормы гант. — Нас везли оттуда.
— А может оттуда? — Ника указала вперёд. — Или оттуда?
Одна из женщин что-то спросила у предводителя. Тот нехотя ответил. Среди ганток началась перепалка.
Девушка еле слышно вздохнула. Кажется, ей удалось заставить восставших задуматься, что уже хорошо.
— Что вы будете делать, если задует сильный ветер? — продолжала наседать Ника. — Когда волны вырастут высотой с дерево, а корабль будет швырять во все стороны, как...
Теперь уж замолчала она, отыскивая подходящее сравнение.
— Как кусок мяса в кипящем котле! Когда море и небо меняются местами, а ветер воет, словно стая бешеных волков зимней ночью.
— Берег рядом! — повысил голос гант, видимо, убеждая не столько собеседницу, сколько самого себя. — Я сам слышал, как главный арнак говорил, что вы не уйдёте далеко от берега!
— Капитан уже пять дней не встаёт со своего ложа, поражённый болезнью. Ветер несколько раз менял направление. Я не знаю, куда нас могло занести.
Неожиданно вперёд выскочила какая-то женщина в покрытом бурыми пятнами платье и с окровавленным кинжалом. Срываясь на визг, она кричала, тыкая в сторону пассажирки грязным пальцем.
Лица ганток посуровели, а вот предводитель казался явно смущённым. Он что-то отвечал, но скандалистка с короткими тощими косичками продолжала орать, размахивая руками и брызгая слюной.
Внимательно следившая за варварами девушка чуть сдвинулась к фальшборту. Между тем ораторша распалялась всё больше и больше. Временами её голос подходил к пределу слышимости. А вот глухие удары, доносившиеся с кормы, совсем прекратились.
— Вы освободились из рабства только затем, чтобы утонуть или умереть от жажды? — самым любезным тоном поинтересовалась девушка.
Запнувшаяся на полуслове женщина что-то спросила, бросив в её сторону полный ненависти взгляд.
Юноша ответил.
Ганта слегка стушевалась. Воспользовавшись паузой, слово взяли другие женщины. Через пару минут на палубе стоял такой ор, что предводителю пришлось вмешаться. Не ограничиваясь криком, он отвесил скандалистке звонкую плюху, не обращая внимания на зажатый в её руке нож. Отпрянув, та неловко споткнулась о подвернувшуюся лавку и громко, в голос заревела, размазывая слезы по грязным щекам.
"Как-то это по... аратачски", — хмыкнула Ника, в душе понимая, что другого способа заставить заткнуться разошедшуюся тётку не было.
— Нет! — после недолгого обсуждения провозгласил предводитель восставших. — Мы хотим вернуться домой. Туда, где нас захватили мерзкие арнаки.
— Тогда вам надо говорить с главным на этом корабле, — самым нейтральным тоном сказала девушка. — Я лишь плыву на нем.
— Мы знаем, что ты принадлежишь к знатному роду великой империи, — высказал свою осведомлённость юноша.
— Но я не умею управлять судном, — развела она руками. — И не могу здесь распоряжаться.
Главарь перевёл ответ, и женщины опять стали совещаться. На этот раз почти без криков и рукоприкладства.
Девушка заметила, что молодой человек явно не спешит объявлять свою точку зрения, давая возможность соотечественницам выговориться. И только потом стал отдавать какие-то распоряжения, подкрепляя их движениями руки.
Разделившись, бывшие пленницы сошли с полотна. Одна группа стала его сворачивать, а другая ловить прятавшихся под ним матросов. Те, очевидно, прекрасно слыша разговор пассажирки с главарём варваров особенно не сопротивлялись, позволив себя обыскать и переправить в трюм.
— Власть меняется, — само собой сорвалось с губ Ники.
Два мёртвых тела сбросили за борт. На какого-то больного матроса с криком набросилась одна из ганток и, пока не вмешался предводитель, лупила его обломком весла.
Вдруг полотно вздыбилось. Из-под него стремительно, как голодная крыса, выскочил Гагнин. Увернувшись от бросившихся наперерез женщин, он стрелой влетел на палубу, и рухнув на колени, схватил пассажирку за руку.
— Защитите меня, госпожа Юлиса! Скажи, пусть не бросают меня в трюм. Я же ещё болен! Они вас послушают!
Гантки со смехом обменялись парой фраз. Юноша пренебрежительно фыркнул.
— Пусть твой раб не отходит от тебя, госпожа Юлиса.
— Гагнин — не раб, — поспешила прояснить ситуацию девушка.
Но варвар её уже не слушал.
Переведя дух, матрос поднялся.
— Может, ещё удастся остальных освободить, госпожа Юлиса, — проговорил он, почтительно встав за спиной. — И вернуть этих дикарок на место.
— Живыми бы остаться, — усмехнулась Ника такому громадью планов.
Очистив палубу, победители направились к корме.
— Ты ещё не умер, людокрад? — громко поинтересовался гант. — Или твой нечистый дух уже отправился в вечный холодный мрак Хелля, где только и место таким мерзавцам.
— Если хочешь говорить с капитаном Мерком Картеном, советником великого города Канакерна, будь вежлив, — отозвался голос Милима. Произнеся столь напыщенную речь, невольник закашлялся.
Молодой варвар звонко рассмеялся.
— Твой хозяин язык проглотил? Или уже не в силах разговаривать?
— Что ты хочешь, варвар? — спросил купец.
— Ты знаешь! — гант упёр руки в бока. — Если хотите жить, отвезите нас туда, откуда взяли!
— Я готов доставить вас на берег. — спустя минуту отозвался капитан. — Но до родных мест будете добираться сами!
Насмешливо хмыкнув, юноша перевёл ответ женщинам, которые тут же разразились гневными воплями.
— Мы в море уж девять дней! — зло усмехнулся варвар. — За это время ты увёз нас далеко от родной земли. А теперь хочешь, чтобы мы шли обратно через леса и болота? Нет!
Он громко топнул ногой, одетой в массивный лапоть.
— Вы высадите нас у реки Носвеси, вернёте всё, что взяли. Или мы вас убьём!
— Как? — рассмеялся купец. — Вода, еда и оружие у нас. У вас ничего нет!
— Мы выбрались из трюма, убили твоих людей, — нисколько не смутился юноша. — Думаешь, мы настолько глупые, что не сможем выкурить крыс из норы?
Какое-то время Картен помалкивал. Ника знала, что до полного выздоровления ему ещё далеко. Мужчина по-прежнему мучился от головной боли и настолько ослабел, что с трудом мог даже сидеть.
— Мы не сможем это сделать, — наконец донёсся его глухой голос. Однако, прежде чем гант успел что-то сказать, мореход добавил:
— Сейчас судно гонит попутный ветер. Назад придётся идти на вёслах. Но мне некого за них сажать. Половина матросов умерли, половина из тех, кто жив, больны.
Хмыкнув, юноша обратился к соплеменницам, очевидно, передавая подробности разговора с Картеном.
Он ещё не закончил, как к почти безоблачному небу взвился многоголосый крик. Женщины вопили, потрясали оружием, энергично жестикулировали и всей толпой двинулись на предводителя, готовые, казалось, смять его, словно пустую консервную банку.
Хорошо изучив их нрав, молодой человек рявкнул так, что гантки попятились и стали говорить чуть поспокойнее.
— Мы будем грести сами! — торжественно объявил он по-радлански.
— Тогда я согласен, — немедленно отозвался капитан. — Выпусти нас отсюда!
— Сначала поклянись именами Питра, Дрина и вашего главного бога Нутпена, что доставишь нас туда, куда я скажу, и не будешь вредить.
— Клятва варвару ничего не стоит, — тихо фыркнул за спиной Ники Гагнин. — Пусть только откроют дверь... Наши загонят этих коров обратно в стойла!
Девушке почему-то не захотелось притворяться и она бросила на него полный презрения взгляд.
— Чего же ты прятался от этих... коров, храбрец?
Опустив глаза, матрос отвернулся, что-то тихо бормоча себе под нос.
— Клянусь, — Ника скорее угадала, чем услышала голос Картена.
— Нет, — рассмеялся гант. — Не так. Повторяй за мной...
Часто останавливаясь и запинаясь, юноша начал так плести словесные кружева, что купцу, казалось, остаётся либо выполнить своё обещание, либо стать клятвопреступником.
"Прямо адвокат какой-то, — удивлённо хмыкнула девушка. — Юрист, только не чёсанный и в лаптях".
Больной, запертый в каюте вместе с семью подчинёнными, мореход повиновался. Но ушлый гант вновь не открыл дверь. Вслед за клятвой он потребовал сдать оружие. После недолгой перебранки капитан согласился и на это. Хотя Ника была уверена, что он обязательно что-нибудь припрячет.
В щель, через которую кто-то из моряков ранил бывшую пленницу, стали передавать мечи и копья. Их тут же расхватывали подростки и женщины. Предводитель взял себе клинок в богато украшенных бляшками ножнах, принадлежавший самому Картену.
Тем временем, кое-кто из ганток взломали низенькую дверку в трюм под носовой палубой, где рачительный купец сложил не особо ценный груз. В числе которого оказалась захваченная в лесном лагере одежда.
Пока одни женщины плакали, другие хватались за оружие, третьи переодевались, ни чуть не стесняясь ни пассажирки, ни выглядывавшего из-за её плеча Гагнина. Так что когда дверь в каютку частично освободили, ровно настолько, чтобы с трудом мог пролезть один человек, большинство женщин сменили грязные лохмотья на рубахи и широкие мужские штаны. Только самые старшие предпочли платья.
Бледный, как стиральный порошок, Картен, сделав несколько шагов, тяжело опустился на ближайшую скамью. Вслед за ним изнутри корабля передали пару больших амфор с водой. И вновь предводитель восставших рабынь удивил Нику не по годам развитой прозорливостью — первым делом напоив капитана.
Девушка почувствовала, что ей тоже стоит спуститься. Увидев её, купец криво усмехнулся.
— Не во всем надо вас слушать, госпожа Юлиса.
— Жалеете, что не поступили так, как советовал Жаку Фрес? — спросила она, присаживаясь рядом.
— Больше всего на свете!
Пассажирка пожала плечами.
— Тогда у вас осталось бы ещё меньше матросов.
Молодой гант оторвался от кувшина с водой, и аккуратно вытерев усы, передал его подростку.
— Теперь мы будем вас запирать в трюм.
— Что?! — вскипел капитан.
— Только на ночь, — ухмыляясь, успокоил его варвар.
— Нет! — вскочив, Картен зашатался. Ника едва успела подхватить его за локоть. — Этого не будет! Я лучше умру, чем стану рабом на собственном корабле! Довольно и того, что ты заставил меня дать клятву.
— Народ куолле знает, что морские арнаки держат только те клятвы, которые им выгодны, — усмехнулся гант, с видимым удовольствием почесав себя под мышкой. — Как же я могу знать, что ты её не нарушишь?
