— Как это понимать? — не на шутку удивился мореход.
Выслушав рассказ девушки о её разговоре с вожаком варваров, он потёр ладонью заросший подбородок.
— Вы хотите уговорить их перебраться на юг?
— Да, — кивнула пассажирка. — Тогда и нам не придётся терять время. Мы окажемся ближе к Канакерну. А если встретим купцов из других городов, попробуем нанять ещё матросов.
— Не получится, — авторитетно заявил Картен. — Дикари, как звери, привязаны к своей норе. Они не будут путешествовать, даже если жизнь на новом месте лучше, чем в их чёрных лесах.
— Но они же ушли из своего селения, — напомнила собеседница. — Которое, судя по всему, сожгли.
Уже не удивляясь её глупости, мужчина равнодушно пожал плечами.
— Я попробую уговорить Орри, — продолжала девушка. — Женщины его слушаются. Но мне надо знать, куда его приглашать. Понимаете?
— Конечно, госпожа Юлиса, — рассмеялся мореход. — Только я никогда не плавал в этих водах, и никто из моих знакомых здесь тоже не бывал.
— Жаль, — она встала.
Капитан на миг задумался. Затея, разумеется, глупая. Но пусть себе болтает с волосатым дикарём, чтобы тот поменьше обращал внимания на моряков. А ему надо окончательно поправиться, усыпить бдительность врага и вернуть себе корабль. Даже если для этого придётся перерезать всех варваров, не взирая на пол и возраст.
Да, сам он тут не ходил, и хороших карт здешних берегов у него тоже нет. Но зато есть два свитка с полным текстом: "Правдивых записок Эдриса Ксарка сантийского о необыкновенных вещах, случившихся с ним во время путешествия на север до самых границ царства Такеры". Наряду со стихами Картен любил и их почитывать на досуге.
— Подожди! — окликнул он девушку. — Я попробую посмотреть в записях. Только они остались в каюте.
— Пойдём к Орри, — предложила Ника. — Думаю, в такой мелочи он не откажет.
Главарь варваров что-то обсуждал с женщинами, стоя возле застывшего у рулевого весла Крека Палпина. Одна их них заметила поднимавшегося на корму Картена с пассажиркой, и дикари прекратили разговор, обернувшись к пришельцам.
— Вам что-то нужно?
— Да, Орри, — кивнула девушка. — Чтобы точнее узнать, когда корабль прибудет на место, капитану необходимо изучить мудрые свитки.
Ника выжидательно посмотрела на морехода.
— Они в маленьком ящике у стены напротив входа, — процедил тот сквозь зубы, испытывая страшное унижение. Ему, цивилизованному человеку, капитану, городскому советнику Канакерна, приходится просить у волосатого варвара разрешения взять на своём корабле из своей каюты свою вещь!
Очень скоро один из подростков, всегда болтавшихся возле вождя, принёс знакомую шкатулку с резным изображением обнажённых нимф на крышке.
— Это? — спросил Орри, внимательно разглядывая картинку с тщательно проработанными деталями.
— Да, — мрачно кивнул Картен, протягивая руку.
По знаку вождя парнишка с явной неохотой подал ларец мореходу. Стоявшие рядом женщины презрительно скривились, а одна даже плюнула за борт.
Не желая терпеть общество варваров дольше, чем это необходимо, купец торопливо спустился с палубы, мрачно хмыкнув: "Что вы понимаете в красоте, глупые, грязные коровы!". Отыскав нужный свиток, он углубился в чтение, желая не столько помочь внучке сенатора с её бессмысленной затеей, сколько хотя бы немного отвлечься от навалившихся неприятностей, наслаждаясь цветистыми оборотами речи Эдриса сантийского.
Пока здоровые матросы и бывшие пленницы ворочали вёслами, капитан сидел на ворохе шкур, с удовольствием вглядываясь в ровные строчки букв, чётко выписанных умелой рукой писца. Он неплохо знал содержание "записок". Автор в основном описывал города Западного побережья, основанные выходцами из Империи и соседних стран. Тем не менее, мореход отыскал короткое упоминание о версах. Народе, яко бы родственном гантам, но гораздо более развитом, благодаря тому, что проживал дальше от царства Такеры и ближе к центрам цивилизации. По словам Эдриса, у венсов уже имеется свой верховный правитель, столица которого расположена где-то на берегу Ирисфена. Именно туда ходят купцы из Псерка для обмена товаров на меха, кожи, рожь, мед, воск и речной жемчуг.
Отыскав в сундучке карту премудрого Канут Скопена, мореход не без труда нашёл на ней устье нужной реки. Вот только никакого селения там не оказалось. Синяя полоса упиралась в нарисованные деревья с волосатыми людьми под ними. Правда, карта была очень старой, ей пользовался ещё дед Картена Мерка.
Поздно вечером он сполна рассчитался за своё унижение. Первым делом капитан согнал с кормы всех варваров, кроме вождя, чтобы не мешали. Ганты отнеслись к предстоящему измерению высоты Северного кола, как с какому-то волшебству, и беспрекословно подчинились. Потом долго возился с посохом, тщательно и неторопливо проверил вычисления, сверялся с картой. И только тогда, когда женщины, потеряв терпение, стали кричать от ярости, брюзгливо объявил:
— Мы возвращаемся на север. Туда, куда вам надо.
Выслушав перевод от своего предводителя, дикарки пришли в восторг.
Настырная дочь Лация Юлиса Агилиса не ограничилась пересказом купца, а, несмотря на темноту, сама прочитала нужную часть свитка, поднеся папирус к глазам и щурясь от напряжения.
— Если бы мы не повернули назад, — проговорил Картен. — То через пару дней подошли бы к Ирисфену.
Поблагодарив, девушка ушла на корму, провожаемая неприязненными взглядами моряков. А к капитану подсел Крек Палпин.
— Гангин и Мулмин готовы драться, хозяин.
— Оружие отыскали? — вполголоса поинтересовался купец.
— Да, хозяин, — хищно усмехнулся собеседник. — Два ножа. На первое время хватит.
Мореход задумался. В глубине души он понимал, что попытка вернуть корабль может стоить жизни многим матросам, да и ему тоже. Но сознание того, что его победили не просто рабы — варвары, а женщины, существа изначально более слабые, глупые и ущербные, вызывало у канакернского купца приступы стыда и злости.
— Только госпоже ничего не говори, — проворчал капитан. — А то ещё проболтается ненароком.
— Понял, хозяин, — кивнул собеседник.
Когда остатки экипажа заснули, завернувшись в шкуры, он стал различать обрывки доносившегося с кормы разговора.
Внучка сенатора убеждала главаря варваров в необходимости переселения на новые места.
— В лесу вы пропадёте. В шалаше зиму не переживёшь.
Гант что-то тихо ответил.
— А ты сможешь? — насмешливо проговорила девушка. — Мне приходилось топором махать. Это совсем не женская работа. Кто будет деревья валить? Мужчин у вас... мало.
Видимо, вожак перевёл эти слова соплеменницам, потому что после короткой паузы поднялся многоголосый женский гвалт. Привлечённые им, на корму стали подниматься другие дикарки.
С трудом восстановив тишину, Орри заговорил.
Картен принялся жадно вслушиваться, но смог разобрать только отдельные слова. Проклятый варвар словно нарочно бубнил себе под нос.
— Но вы же не знаете, остались ли там какие-нибудь люди?! — не выдержав, вскричала Ника. — Вдруг в Иекелле, вообще, все умерли?!
— Почему? — громко удивился вождь. — Даже кое-кто из арнаков выжил. А люди народа куолле гораздо сильнее их.
Купец злорадно усмехнулся. Глупой девчонке не найти, что возразить этому спесивому варвару. Пусть для начала дикари поставят её на место.
— Если в Иекелле все произошло так, как у вас в селении, то там тоже должны остаться одни женщины, — неожиданно выпалила Юлиса. — Их мужчины тоже ходили в поход на горных маалов. Сколько лет пройдёт, прежде чем вырастут ваши сыновья? А как вы будете выживать до этого?
Когда Орри переводил, в его голосе капитану послышалась неуверенность. Да и вопли ганток звучали не так громко.
— Нам идти вам рабы! — звонко, с надрывом крикнула какая-то девица по радлански.
Затаив дыхание, мореход весь превратился в слух. Что теперь скажет внучка сенатора?
— Орри говорил, что знает о народе декалле, — голос Юлисы казался пустым и усталым. — У вас один язык и одни боги. Вождь Ристо Длиннобородый славится своей мудростью.
— Насис мне рассказывал, — подтвердил молодой человек и тут же перешёл на родной язык.
Соплеменницы набросились на него с вопросами, а Ника спустилась с кормы, и пройдя мимо притворившегося спящим Картена, направилась на нос.
Купец с самого утра обратил внимание на царящее среди дикарок беспокойство. Сбиваясь кучками, женщины громко переговаривались, ругались и даже плакали, бросая раздражённые взгляды на корму, где у перил стоял вождь с приближёнными. Когда капитан стал подниматься наверх, то с удивлением и удовольствием убедился, что между главарями варваров тоже наметился разлад.
Одна из женщин, уже успевшая украсить себя жемчужным ожерельем из заветного ларца, заботливо припрятанного Картеном в трюме, стояла чуть в стороне с заплаканными глазами, то и дело шмыгая носом.
— Ты плавал когда-нибудь на реку Каалвелси? — спросил молодой гант. — Арнаки... Ваши люди называют её Ирисфен.
Отметив оговорку главаря варваров, капитан покачал головой.
— Никогда.
И тут же зачем-то добавил:
— Я случайно оказался в ваших водах так далеко от родного города.
Дикарка с заплаканными глазами что-то сердито спросила. Орри перевёл. Среди его спутниц тут же началась перебранка. Картен ожидал ещё вопросов, но их не последовало. Тогда он уселся на стул и стал наблюдать, как занимают свои места гребцы, с удивлением отметив, что злобные взгляды, которыми ещё вчера обменивались моряки и гантки, сменились признаками любопытства и узнавания соседей по лавкам.
Вечером ветер начал усиливаться. Капитан с тревогой вглядывался в багровевший полосатыми тучами закат. По всем признакам приближался шторм. "Пусть лесные коровы узнают ярость Нутпена!" — злорадно думал он, без аппетита ковыряясь в миске. Вымотавшиеся за день матросы с жадностью пожирали кашу, обмениваясь впечатлениями о новом дне в качестве помощников бывших рабынь. То и дело слышались солёные шутки и дружный смех.
С кормы доносился голос пассажирки, все ещё уговаривавшей главаря бывших рабынь переселиться в землю венсов. "Какой терпеливый варвар попался, — хмыкнул про себя мореход. — Я бы давно прогнал прочь эту курицу. Хотя, Нику Юлису Террину курицей не назовёшь. Скорее — хищная скопа".
— Вы совсем ничего не кушаете, господин, — с лёгким упрёком проговорил Милим.
— Нет никакого желания жрать эту варварскую стряпню, — буркнул Картен. — Если хочешь, можешь доесть.
Невольник с благодарностью принял миску, а хозяин вдруг задумался над тем, что они будут есть завтра. От одной мысли, что дикари попытаются затопить печку в шторм, капитан поморщился. Подумав, он решил, что сохранность корабля важнее его гордости и нехотя поплёлся на корму.
— Ты хочешь смотреть на звезды? — недоверчиво хмыкнул молодой гант. — Но их ещё так мало.
— Нет, — буркнул капитан, и ломая самолюбие, проговорил. — Завтра подует сильный ветер. На море будут очень большие волны. Огромные, как деревья.
— Госпожа Юлиса рассказывала про шторм, — понимающе кивнул Орри, и Картен почувствовал раздражение от того, что варвар не назвал его "господином". — Ты хочешь пристать к берегу?
— Если найдём подходящее место, — проворчал мореход.
— Я не знаю, какое оно — это место, завтра смотри сам, — пожал плечами вожак дикарей и перевёл соратницам их разговор.
Купец со злорадным удовольствием наблюдал, как испуганно переглядываются женщины.
— Вы считаете, начнётся шторм, господин Картен? — тревожно спросила Ника.
— Скорее всего, — дипломатично ответил тот и вновь обратился к Орри. — Когда корабль качает волна, нельзя топить печку.
Юноша перевёл и это, а потом вопрос одной из женщин.
— Улсина спрашивает, что вы ели, когда не варили кашу?
— Готовили заранее, — охотно объяснил капитан и не удержался от шутки. — Лучше есть холодную кашу, чем не есть ничего.
Немного подумав, гант решил.
— Нам тоже надо варить сейчас. Пока ещё не очень качает, так Картен?
— Да, Орри, — кивнул мореход и повернулся, чтобы уйти. Но его остановил новый вопрос варвара.
— Ты надеялся встретить на Ирисфене земляков?
— Соплеменников, — не оборачиваясь, бросил Картен, мысленно добавив: "И не я, а глупая сенаторская внучка."
Спросонок, да ещё в сумерках, капитан с трудом разглядел сидевшего перед ним на корточках Крека Палпина.
— Чего надо?
— Не ладно, хозяин, — встревоженно проговорил матрос. — Яроб разыгрался, гонит ветер с севера. Буря будет.
Мореход сел, стараясь прогнать дрёму. Звезды исчезли, луна превратилась в размытое белесое пятно, сей призрачный свет с трудом пробивался сквозь толщу облаков. В тоскливом вое ветра чувствовалось нарастающее напряжение. Судно, словно утка, колыхалось на частых, пологих волнах. У борта, где темнели неясные силуэты, кого-то громко стошнило. Удовлетворённо хмыкнув, капитан скомандовал:
— Буди всех наших.
Подавшись вперёд, моряк жарко зашептал:
— Надо забрать корабль у дикарей! Пока они нам всю палубу не заблевали. Только скажи, хозяин, мы их быстро за борт перекидаем!
— А грести кто будет? — зло буркнул Картен. — На небо погляди. Шторм будет. Не успеем укрыться, все у Нутпена будем. Торопись!
Не обращая внимание на страдающих от морской болезни дикарок, он поспешил на корму и едва не столкнулся с Никой Юлисой.
— Хорошо, что вы проснулись, господин Картен, — облегчённо вздохнула девушка. — Кажется, вы были правы. Будет буря.
— Это варвар тебя прислал? — криво усмехнулся мужчина.
— Я пришла сама, — отчеканила каждое слово пассажирка. — Ганты растеряны, напуганы и не знают, что делать. Орри слишком молод и горд, чтобы просить вас о помощи. Но вы же старше и мудрее, а значит, должны понимать, чем может грозить нам сильный шторм?
Собеседник крякнул, но, признавая в душе её правоту, спорить не стал, буркнув:
— Пусть сажает своих коров за весла.
— Вот и скажите ему об этом сами, — вредная девчонка жестом пригласила его подняться на корму.
Ещё на лестнице он услышал трескучую перебранку варваров, которая тут же стихла, едва они увидели морехода.
— Это и есть тот ветер, о котором ты предупреждал? — спросил Орри, нервно сглотнув.
— Нет, — насмешливо покачал головой капитан. — Это лишь лёгкий ветерок. Будет хуже, гораздо хуже.
Юноша перевёл его слова женщинам.
— Надо идти к берегу? — нахмурился гант.
— Его ещё не видно, — улыбаясь, заметил мореход.
— Тогда почему ты уже не спишь? — с наигранной злостью поинтересовался Орри. — Если пока нечего бояться?
— В море всегда есть, чего бояться! — прервал его довольный Картен и, поставив на место варвара, заговорил деловым тоном. — Вчера утром мы шли мимо какой-то реки. Можно вернуться, зайти в неё и переждать непогоду.
— Нельзя возвращаться! — вскричал главарь дикарей. — Наш дом впереди!
— У вас нет дома, — неожиданно жёстко заявила Ника.
Бородёнка молодого человека задёргалась, глаза превратились в узкие щёлочки, ноздри раздулись, а широкие, как весла, ладони скрючились в костистые кулаки.