— Что ты думаешь об этом?
— О чём, госпожа? — собеседница сделала вид, будто не поняла вопроса.
— О том, что произошло сегодня, — постаралась быть терпеливой путешественница.
— Я рабыня, госпожа Юлиса, — попыталась увильнуть от ответа Риата, мазнула ей по шее краской, стараясь определить, насколько подходит составленный колер. — Мне думать не полагается.
— Для меня ты прежде всего человек, — раздражённо буркнула девушка, добавив про себя: "Хотя и не очень честный".
— А значит, умеешь и должна думать. Говори, мне интересно твоё мнение.
— Госпожа Вестакия сама сбежала, — прошелестел над ухом шёпот невольницы.
Удовлетворённо кивнув, она стала плавными движениями наносить краску на шею хозяйки.
— Вот только господин и госпожа Картен никак не хотят в это поверить.
— Почему? — удивилась Ника, хотя уже знала примерный ответ на свой вопрос.
Но Риате удалось её удивить.
— Ах, госпожа, — покачала головой умудрённая жизнью собеседница. — Согласиться с тем, что дочка сбежала из дома, значит, признать себя плохими родителями, неспособными правильно воспитывать своих детей. Кому это понравится?
Она насмешливо фыркнула и добавила ещё тише:
— И много ли граждан проголосуют за такого консула, который не способен внушить почтение собственной дочери?
Отшатнувшись, путешественница недоверчиво прошептала:
— Считаешь, это всё из-за должности?
— Вы сами спросили моё мнение, госпожа, — с лёгким упрёком покачала головой рабыня, но видя, что хозяйка всё ещё ждёт разъяснения, добавила. — Главное — не должность, а уважение и авторитет. В таких городах, как Канакерн, это значит даже больше, чем богатство.
— Почему?
— Потому что хора легко может лишить любого горожанина его имущества!
Хмыкнув, Ника взглянула в зеркало, с удовлетворением отметив, что синяк и пятна на шее уже не так бросаются в глаза.
— Все равно, рано или поздно все узнают, что Вестакия сбежала, — пожала она плечами. — От жизни не спрячешься.
— Может, господин Картен думает, что его дочь скоро вернётся? — предположила Риата. — Или надеется быстро её отыскать?
— Хорошо, что нас скоро здесь не будет, — проворчала девушка, привлечённая шумом во дворе.
Встав сбоку от окна, она наблюдала, как Тервия провожала супруга до ворот, что-то выговаривая ему напоследок. Покачав головой, мореход обнял жену, поцеловал в щёку и вышел, громко хлопнув калиткой.
Смахнув с глаз слезинку, женщина громко потребовала принести ей табурет и привести няньку. Усевшись в тени дома, госпожа какое-то время мрачно разглядывала стоявшую на коленях невольницу. Бедная рабыня даже не решилась сменить платье, и ёжась от холода то и дело передёргивала плечами.
— Из-за того, что ты проспала, украли мою дочь, — заявила хозяйка вкрадчивым, не предвещавшим ничего хорошего, голосом. — Вина напилась, мерзавка? С кем пила, отвечай?!
— Что вы, добрая госпожа! — задрожав всем телом, лепетала нянька. — Я только чуть-чуть. На донышке. Молодой господин угостил.
Тервия бросила быстрый взгляд на стоявшего у колонны Уртекса. Из-за исчезновения сестры, он решил сегодня не ходить на занятие.
— Там оставался только осадок! — попытался оправдаться подросток. — Один глоток. Кто же с этого опьянеет?
— Тогда, может, ты была в сговоре с похитителями? — подалась вперёд госпожа Картен. — Сколько тебе заплатили за то, что ты притворялась спящей? Отвечай!
— Что вы, добрая госпожа! — повторяла рабыня сквозь зубную дробь. — Как я посмею? Ваши дети для меня, как свои.
— Что?! — вскричала поражённая хозяйка. — Ты смеешь сравнивать меня с собой? Обглодыш, Дербан, скамью и плеть!
— Пощадите, добрая госпожа! — в голос завыла нянька, на четвереньках подползая к супруге консула и пытаясь поцеловать её сандалию.
— Пошла прочь, неблагодарная тварь! — дёрнув ногой, Тервия в кровь разбила невольнице губы. — Кто тебе заплатил за мою дочь? Кому ты помогала?
— Никому, — заливаясь кровью, твердила рабыня. — Никому, клянусь всеми богами! Пусть поразит меня молнией светлый Питр, если я решусь на такое! Пощадите, я не сделала вам ничего плохого!
Невольники принесли низенькую, грубо сколоченную лавку. Обглодыш схватил няньку за плечи. — Сама ляжешь, или помочь?
Судя по выражению лица, мужчина нисколько ей не сочувствовал.
— Говори, или я прикажу пороть тебя прямо здесь! — рявкнула Тервия.
Дрожа всем телом, нянька улеглась на скамью лицом вниз. Похохатывая, раб задрал ей хитон, под которым ничего не было.
— Мышь, Кивая Ложка, держите её за руки! — приказал хозяйка. — Обглодыш, — за ноги! Дербан, начинай! Если мне понравится, получишь кувшин вина!
— А-а-а-а!!! — тоненько закричала невольница, когда на бледной коже спины появился багровый рубец.
— Кто украл мою дочь? — повторяла Тервия дрожащим голосом.
— Я не зна-а-а-а-юююю! — визжала рабыня, дёргаясь всем телом от каждого удара.
Но Мышь и кухарка крепко держали её за руки. Навалившись на ноги няньки, Обглодыш нервно облизывался всякий раз, как новая кровавая полоса пересекала спину несчастной.
Её полный боли крик рвал душу. Не понимая, как Тервия может спокойно его выносить, Ника отошла в глубь комнаты, села на кровать, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, но чувствуя, как её начинает потряхивать.
Стоя у стены, Риата исподтишка наблюдала за хозяйкой. Свист плети, чмокающий звук впивавшейся в тело скрученной кожи, нескончаемый хриплый вой избиваемой женщины.
"Как человек может так громко и долго кричать? — думала охваченная страхом путешественница. — Почему она не заткнётся? Неужели так больно?"
Девушке захотелось закрыть глаза, зажать ладонями уши, забраться под одеяло, даже залесть под кровать! Только бы спрятаться от дикого, давящего сознание ужаса.
— Довольно! — голос госпожи Картен сорвался на сип. — Хватит, Дербан!
Но рабыня продолжала кричать.
— Вот батман! — выругалась сквозь слёзы Ника и, не понимая что делает, бросилась к окну.
Свалившись с лавки, нянька, воя, каталась по каменным плитам двора, прижимая руки к животу. Вокруг, недоуменно переговариваясь, стояли рабы, торопливо расступившиеся перед хозяйкой.
— Заткнись, подлая! — приказала Тервия, но её слова не произвели на несчастную никакого впечатления.
Вытаращив налитые кровью глаза, она кричала:
— Спина! Бок! Больно как, бессмертные боги!
— Тебя уже никто не бьёт, грязная притворщица! — госпожа в раздражении топнула ногой.
— Ой, как мне больно! — вопила нянька, хватаясь то за поясницу, то за живот.
— Послать за лекарем? — пролепетал бледный, как мел, Уртекс.
— Плати ещё за неё! — фыркнула мать. — Она недостойна нашей заботы. Эй, вы!
Женщина обратилась к рабам.
— Свяжите её, заткните рот... и отнесите в конюшню. Я устала от шума.
И оглядевшись, тревожно спросила:
— Где Валрек?
— Только что был здесь, — растерянно пробормотал его старший брат.
— Ну, что встали?! — взвизгнула жена морехода. — Ищите!
— Он наверх побежал, госпожа, — вскричала Кривая Ложка, отворачиваясь, чтобы скрыть слёзы. — Я видела...
Тервия бросилась на галерею, Мышь поспешила за ней. А Обглодыш и Дербан с Теретом навалились на хрипящую няньку. Высморкавшись в подол хитона, кухарка, шаркая сандалиями, поплелась на кухню.
Поёживаясь от страха, Ника вернулась на табурет и вновь вгляделась в своё отражение на серебре. Сглотнув, невольно поморщилась от боли. А ведь всего несколько часов назад она считала, что в этом доме ей ничего не угрожает.
Девушка скривилась: "Наивная, батман. Что у аратачей, что здесь, ты никто и звать тебя — никак. Несмотря на все твоё яко бы аристократическое происхождение".
Не решаясь нарушить молчание госпожи, Риата тихо вздохнула, переступив с ноги на ногу.
"Нет, — усмехнулась Ника своему двойнику в зеркале. — Я уже не одна. От меня зависит жизнь и благополучие двух человек!"
"Которые предадут тебя при первой же возможности", — поспешил разочаровать её то ли здравый смысл, то ли недоверие к людям, пустившее глубокие корни во много пережившей душе.
Вспомнив, сколько раз уже приходилось проходить через измены близких людей, девушка вновь почувствовала острую жалость к себе. Захотелось поплакать, пожаловаться кому-нибудь на свою горькую судьбу.
Однако жизнь в этом мире принесла не только беды и несчастья. Испытания закалили характер путешественницы. Сейчас она уже не та беспомощная домашняя девочка, которую предал возлюбленный, бросив в лапах насильников.
Сжав губы в нитку, Ника гордо вскинула голову: "Значит, я должна не только следить за ними, но и не давать повода для измен. Пусть со мной им будет лучше, чем без меня!"
Тут же вспомнился непонятный кусок ткани. Хотела рассмотреть внимательнее, но вспомнила, что потеряла его. Скорее всего у ворот. Если искать, то нужно идти самой. Риата даже не знает, как он выглядит.
Внезапно девушка уловила звук приближавшихся шагов. Тут же метнулась к корзине. Не обращая внимания на тревожное оханье рабыни, достала кинжал, сунула его под подушку, а сама уселась рядом с кроватью, только руку протяни. Кто бы там ни шёл, но безнаказанно бить себя она больше не позволит. Чем бы для неё это не закончилось.
Возле прикрывавшей проём циновки неизвестный остановился. Ника затаила дыхание, краем глаза заметив, как пятится в угол невольница.
— Можно войти, госпожа Юлиса? — громко попросил Уртекс.
Девушка почувствовала, как внутри словно распрямилась туго стянутая пружина, а на верхней губе выступили мелкие капельки пота.
— Заходи, — разрешила она, вытаскивая платок.
Оказавшись в комнате, бледный подросток нерешительно оглянулся, взволнованно облизывая губы и явно не зная, как начать разговор.
Не настроенная, не то, что играть в молчанку, а даже видеть кого-нибудь из их семейки, путешественница заговорила первой:
— Тебе что-то нужно?
— Да! — выпалил Уртекс. — Госпожа Юлиса, почему вы решили, что Вестакия сбежала?
— Твой отец запретил мне называть её имя, — зло усмехнулась собеседница.
— Я ему не скажу, — пообещал парнишка. — Клянусь Нутпеном!
— Ты готов обманывать отца?! — продолжая издеваться, Ника осуждающе покачала головой. — Разве ты не знаешь, как наказывают боги за ложь старшим, тем более родителям!? Не боишься, что Питр поразит тебя молнией? Я не могу допустить этого. Твой отец слишком много сделал для меня... хорошего.
Уртекс сник, хмыкнул, но вдруг встрепенулся, и хитро прищурившись, предложил:
— А вы имена не называйте. Просто скажите, почему думаете, что она сбежала?
"Сынок весь в папочку, — не без удивления подумала собеседница. — В таком возрасте и уже играет словами, как тот жонглёр ножами".
— Полагаешь, что можно незаметно залезть ночью по верёвке в чужой сад? — все-таки решила ответить она. — Пройти через незнакомый мужской зал, подняться по лестнице, связать сильную, горластую девушку, а потом проделать обратный путь так, чтобы никто в доме не проснулся?
— Но есть же искусные воры, которые забираются в дома, а хозяева ничего не слышат, — вскричал подросток. — Недавно лавочника Бунида обворовали, он тоже спал.
— Его дочь похитили? — деловито осведомилась путешественница. — Или сына? А может, кого-то из рабов?
— Нет, — смутился Уртекс. — Взяли только деньги из тайника и какие-то вещи.
— Вряд ли он хранил у себя целый мешок, с которым так неудобно спускаться по лестнице! — победно усмехнулась девушка.
Подросток вздохнул, почесал затылок, видимо соображая, что на это можно возразить? Но так ничего и не придумав, сменил тему, задав новый вопрос:
— Госпожа Юлиса, а что вы говорили о Ноор Учаге?
— Вот этого я тебе точно не скажу, — покачала головой собеседница. — Даже не уговаривай.
— Тогда я пошёл, — разочарованно пожал плечами паренёк.
— Подожди, — остановила его Ника, поражённая внезапно вспыхнувшей догадкой. — Я тебе ответила?
— Не совсем, госпожа Юлиса, — насторожился Уртекс.
— Ну хотя бы на один вопрос? — улыбнулась девушка.
— Да, — неохотно согласился собеседник.
— Теперь моя очередь спрашивать.
— Только один раз, — усмехнулся подросток, стараясь выглядеть очень взрослым и умным.
— Так будет справедливо, — охотно кивнула путешественница и улыбнулась. — Это не сестра угостила тебя тем вином, остатки которого ты отдал няньке?
Уртекс спал с лица, глаза, только что выжидательно-насмешливые, вдруг суетливо забегали, стараясь не встречаться с ней взглядом. Но достойный отпрыск славных Картенов колебался не более пары секунд.
— Почему вы так решили? Нет. Я...Я на кухне взял. Пить захотелось.
Но для обострённого внимания девушки оказалось довольно и этой короткой заминки. Острая неприязнь, которую она стала испытывать к взбесившемуся мореходу плавно перешла на все его семейство. Не в силах удержаться, Ника продолжила, испытывая мстительное удовольствие:
— И няньку угостить, тоже она предложила?
— Ничего такого не было! — пискляво вскричал Уртекс, и гневно сверкнув глазами, выскочил из комнаты, едва не сорвав циновку.
Статуей стоявшая у стены Риата негромко, но выразительно вздохнула. "Не одобряет, — поняла девушка. — Ну и пусть! Не я его звала — сам пришёл! Надоело им угождать. Как бродячая собачонка перед каждым хвостиком виляла!"
Устроившись на постели, она с каким-то болезненным удовольствием стала баюкать свою обиду. На Картенов, на Наставника, на этот поганый мир, а главное — на себя за те глупости, что так бездумно творила там в родном доме.
Но внезапно Ника сообразила, что солнце уже довольно высоко, а вторая служанка так и не вернулась. И тут ещё эта непонятная тряпка и кровь на мостовой.
— Риата! — вскричала путешественница. — Паули всё нет. Я пойду в усадьбу и узнаю, в чём дело.
Рабыня, казалось, только что дремавшая с открытыми глазами, встрепенулась.
— Госпожа?
— Если даже она там переночевала, все равно уже должна прийти, — раздражённо буркнула девушка, слезая с кровати.
— Вам нельзя, госпожа!! — вскричала невольница.
— Что? — обернувшись, хозяйка вскинула брови.
Женщина привычно плюхнулась на колени, уткнувшись лицом в пол.
— Умоляю, выслушайте меня, госпожа Юлиса!
— Говори, — пробормотала девушка, ничего не понимая.
— Когда-то вы приказали мне.., — рабыня замялась, подбирая слова. — Предостерегать вас от необдуманных поступков.
— Я помню, — кивнула Ника.
— Тогда умоляю вас никуда не ходить!
— Вот как! — хмыкнула путешественница. — Надеюсь, ты объяснишь, почему я должна оставаться дома, когда пропала моя служанка?
— Потому, что дочь господ Картенов тоже исчезла, — Риата подняла голову. — Если вы вместо того, чтобы сочувствовать и переживать вместе с ними, отправитесь искать какую-то рабыню...
— Служанку, — машинально поправила хозяйка.
— Им все равно, госпожа, — невольница выпрямилась, всё ещё оставаясь на коленях. — Пока вы гостите в их доме, вы должны быть рядом, чтобы разделить с господами Картен радость или горе.
