Потратив время на возвращение, торговлю и прочие загогулины, Ника вернулась в дом Картенов только к полудню. Пожалев Риату, которая уже начала спотыкаться под тяжестью покупок, девушка привела её в свою комнату, где приказала лечь на кровать и отдохнуть.
От подобной заботы невольница расплакалась, но отрицательно замотала головой, проговорив:
— Что вы, госпожа! Вдруг кто-нибудь войдёт? Я тут на табуреточке, если что — быстро встать успею.
— Тогда возьми шкуру под кроватью и садись прямо на пол, — минуту подумав, решила хозяйка, и не обращая внимания на рабыню, стала разбирать вещи, которые теперь требовалось разложить по трём корзинам.
Именно в разгар этого увлекательного процесса и появилась Мышь с приглашением на обед. Быстренько спрятав новенький плащ под старое одеяло, путешественница поспешила спуститься на первый этаж.
— Вы так долго искали шапку, госпожа Юлиса? — вскинула подкрашенные брови Тервия.
— Я ещё немного погуляла по городу, госпожа Картен, — объяснила задержку гостья. — Перед тем, как покинуть Канакерн, захотелось посмотреть на его красоты.
Женщина понимающе улыбнулась.
— Все знают, что наш город самый красивый на Западном побережье.
Больше она вопросов не задавала, кажется, совсем забыв о собеседнице, а вот Вестакия нет-нет да и бросала на сидевшую рядом девушку заинтересованно-любопытные взгляды, хотя и помалкивала. Вначале Ника решила будто у неё какой-то непорядок в одежде или причёске. Но незаметно глянув на своё отражение в ярко начищенном бокале, ничего не заметила. Еле слышно хмыкнув, она перестала обращать внимание на дочь морехода и, сделав пару глотков разведённого вина, с аппетитом набросилась на еду.
По мере того, как кувшины с тарелками пустели, а желудок наполнялся, девушка чувствовала себя всё более усталой и разбитой. Осоловев и с трудом сдерживая зевоту, путешественница, поблагодарив хозяйку за угощение, выбралась из-за стола с твёрдым намерением сейчас же лечь спать. Бессонная ночь все-таки напоминала о себе и как всегда в самый неподходящий момент, когда все ещё не разложенные по корзинам вещи кучей свалены на кровати. А доверять дальнейшую укладку Риате Ника не хотела. Ей самой надо знать, где что лежит. Да и рабыня уже ушла обедать. После чего Тервия грозила заставить невольницу гостьи помогать кухарке мыть посуду. Громко зевнув, девушка собралась сбросить вещи на пол, чтобы хоть немного поспать, а затем со свежими силами продолжить укладку. Но тут раздался голос дочки морехода:
— Госпожа Ника, можно войти?
— Заходи, госпожа Вестакия, — не очень любезно пригласила путешественница.
Увидев царивший в комнате кавардак, девушка удивлённо посмотрела на неё.
— Собираюсь, — виновато пожала плечами гостья. — Даже не знала, что у меня столько вещей.
— Прикажите рабам! — наставительным тоном посоветовала дочь консула. — Это их обязанность — заботиться о господах.
— Нет, — покачала головой собеседница. — Пока только это составляет всё моё богатство, я буду следить за ним сама. Не всё можно доверить невольникам.
— Это правда, — подумав, согласилась Вестакия, и вдруг лукаво улыбнувшись, спросила. — Мама сказала, что вы купили у какого-то варвара совершенно необыкновенные штуки?
— Ничего особенного, — пренебрежительно махнула рукой Ника. — Вот, смотри сама.
Она вытащила из корзины высоченные меховые сапоги.
— Как же их носят? — захлопала глазами девушка.
Путешественница объяснила.
— Дай померить? — попросила дочка морехода.
— Ты в них утонешь! — попыталась урезонить её более старшая собеседница, но Вестакия уже вставляла тоненькую ножку в широченный раструб голенища.
— Давай второй! — с азартом потребовала она.
Ника рассмеялась, настолько забавно выглядела хрупкая девчонка в меховых унтах, доходивших ей до пояса.
— Тебе не идёт, снимай! — замахала руками Ника, подумав про себя: "Прямо котёнок в сапогах да и только", — и не удержавшись, широко, сладко зевнула.
— Не выспалась? — тоже смеясь, спросила Вестакия, выбираясь из унтов.
— Да, — грустно согласилась собеседница. — Приснилось что-то плохое. Проснулась и полночи не спала.
— Может, сон был вещий? — дочка хозяев сразу стала серьёзной.
— Возможно, — пожала плечами девушка, не испытывая никакого желания делиться с ней мрачными воспоминаниями своей прошлой жизни. — Только я все равно ничего не помню.
И её рот опять свело судорогой.
— Тогда просто забудь про него, — облегчённо улыбнулась Вестакия. — Если бы боги хотели предупредить тебя, они бы позаботились, чтобы ты об этом не позабыла?
— Да я и не переживаю, — махнула рукой Ника. — Просто не выспалась.
Она рассчитывала, что после такого толстого намёка гостья оставит её одну и даст отдохнуть, но девушка как будто пропустила эти слова мимо ушей, продолжая увлечённо копаться в разложенных по кровати вещам, всё ближе приближаясь к одеялу, под которым нежился свежекупленный плащ.
Путешественница стала лихорадочно соображать, как бы ей повежливее выпроводить наглую девчонку. Но тут под руку Вестакии попались кожаные штаны, сшитые по образу и подобию джинсов.
— Это твои, госпожа Ника?
— Да, — настороженно кивнула та.
— Сама сшила?
— Кто же ещё? — усмехнулась девушка.
— Красиво, — совершенно неожиданно для неё выдохнула дочка морехода. — Я померю?
— Они тебе великоваты, — усмехнулась Ника.
Но настырная гостья уже натягивала брюки прямо под платье.
— Если только чуть длиннее, — не согласилась Вестакия, повернувшись спиной и разглядывая своё отражение в зеркале.
— Велики! — раздражённо возразила путешественница. — Смотри, на заду висят, как мешок.
Но почувствовав, что собеседница обиделась, поспешно добавила:
— Попробуй одеть другие. Они чуть меньше.
— У тебя ещё есть? — удивилась дочь консула, тут же забыв о её последних словах.
Потом Вестакия мерила её рубахи, старый кожаный плащ, рассматривала запасные мокасины, расспрашивая, как это делают?
Постепенно Ника втянулась в разговор, охотно поведав о способах выделки шкур, о том, как аратачи прядут нитки из крапивы и с их помощью шьют одежду. Собеседница слушала раскрыв рот, иногда задавая уточняющие вопросы. Больше всего её поразило то, что всё это жены охотников делают без помощи рабов!
— Эти варвары просто очень трусливы, — безапелляционно заявила дочь морехода, презрительно сморщив носик.
— Почему ты так решила? — путешественница даже обиделась за Детей Рыси. — Для того, чтобы чтобы добыть шкуру лося, волка или медведя, нужна немалая храбрость.
— Тогда, значит, они просто глупцы! — дёрнула плечиком Вестакия. — Иначе что мешает им напасть на какое-нибудь соседнее племя, захватить пленных и заставить их делать тяжёлую работу?
Ника зло усмехнулась, но, сдерживая себя, попыталась ответить как можно вежливее:
— В лесу не так просто отыскать людей. Они все время кочуют. Сегодня на одном месте, завтра на другом.
— Всё равно! — в голосе собеседницы звучала истовая непреклонность. — Захотели бы — нашли! Здесь в горах тоже живут варвары. Но они уже кое-чему у нас научились. Теперь их жёнам не приходится возиться с вонючими шкурами. Это делают рабы!
Гордо вздёрнув носик, девушка покинула комнату. Проводив её презрительным взглядом, путешественница вновь взялась упаковывать вещи.
Солнце уже спустилось к крышам Канакерна, когда Ника, тяжело отдуваясь, плюхнулась задом на табурет. Все три корзины стояли у стены в рядок, терпеливо ожидая тех, кто вскинет их на свои плечи.
Мельком взглянув в окно, она решила, что Паули вряд ли вернётся сегодня.
"Пусть поболтают напоследок", — думала девушка, с острой жалостью к себе понимая, как много готова отдать за возможность попрощаться со своими близкими, или хотя бы с мамой.
Глаза защипало так, словно под веки насыпали мелкого колючего песка. Смахнув набежавшие слезы, она встала и не в силах больше оставаться в комнате спустилась на галерею, где едва не столкнулась с Уртексом. Чтобы отвлечься, путешественница спросила:
— Как тебе понравился сегодняшний рассказ об осаде Канакерна армией варваров?
Какой-то миг мальчишка бестолково хлопал длинными и густыми, как у девчонки, ресницами, но вот лицо его озарила счастливая улыбка.
— Было очень интересно, госпожа Юлиса!
И тут же принялся торопливо пересказывать услышанную от учителя историю о коварстве дикарей и доблести храбрых защитников города. Чуть улыбаясь, Ника слушала его так, как когда-то давно смотрела телевизор. В одно ухо влетало, в другое вылетало, не задерживаясь в голове, но прекрасно занимая время.
За столом гостья уже с трудом сохраняла свои глаза открытыми. Её состояние не укрылось от заботливых хозяев.
— Что с вами, госпожа Юлиса? — озабоченно спросил мореход.
— Всё в порядке, господин Картен, — поспешила успокоить его путешественница. — Просто плохо спала ночью.
— Тогда кушайте и ложитесь, — посоветовала Тервия.
— Я так и сделаю, — пообещала девушка, знаком приказывая Мыши наполнить бокал. — Только моя служанка, наверное, осталась ночевать в вашей усадьбе. Я возьму свою рабыню? Принять ванну и помочь мне раздеться.
— Я скажу ей, госпожа Юлиса, — кивнула хозяйка дома.
Мылась и укладывалась она словно на автопилоте, но когда невольница предложила остаться с ней на ночь, сразу встрепенулась.
— Не нужно, вдруг ты ещё зачем-нибудь понадобишься госпоже Картен? — отказалась Ника, стараясь чтобы голос звучал как можно бесцветнее.
После случая с покупкой папируса путешественница опасалась доверять Риате в денежных делах. Что если пока хозяйка спит, вороватая рабыня бросится шарить по корзинам в поисках серебра и слегка уменьшит его количество? Обычно девушка спала чутко, но сегодня её вряд ли разбудит даже случайно заглянувший в комнату слон.
— Я переночую одна.
— Как прикажете, госпожа Юлиса, — с явной обидой пробормотала Риата, и тихонько задув светильник, погрузила все вокруг в блаженный полумрак.
— Госпожа Ника! — вдруг раздался над самым ухом знакомый шёпот Вестакии. — Госпожа Ника, ты уже спишь?
"Вот батман! — с ленивой злостью подумала девушка. — Ну, чего тебе ещё надо? Сплю я, ясно? Отстань от меня, пожалуйста!"
Она ясно слышала какое-то странно-прерывистое дыхание купеческой дочки. Но ни отвечать, ни даже открывать глаза — не стала. Потоптавшись у кровати, Вестакия вышла. Сквозь шуршание раздвигаемой циновки уши Ники различили тихий металлический звон. Но, быть может, ей это уже приснилось? И тут она услышала короткий, прерывистый крик. Сон на миг отступил, уступив место настороженному ожиданию. Но вокруг по-прежнему стояла мягкая, обволакивающая тишина. За стеной шуршала сухой морской травой постель Вестакии, издалека доносился капризный голос Валрека. Кажется, он требовал от няньки ещё одну сказку. Ни суеты, ни шума.
"Опять померещилось!" — с досадой подумала путешественница, медленно опуская голову на подушку.
Сон навалился сразу, тёплый, уютный, без сновидений и кошмаров, расслабляющий, как наполненная ароматной пеной ванная.
— Госпожа Юлиса! — прошелестело над самым ухом.
"Кого-то зовут?" — лениво нежась, подумала девушка.
— Госпожа Юлиса! — повторил голос, показавшийся знакомым.
Ника открыла глаза. Пробивавшийся сквозь жалюзи свет падал на улыбавшееся женское лицо.
— Риата?
— Я, госпожа, — рабыня угодливо растянула губы, и словно сожалея, виновато вздохнула. — Пора вставать. Надо умываться и делать причёску. Завтрак скоро.
Девушка села на постели, счастливо потянулась и только тут услышала доносившиеся откуда-то из-за стены громкие голоса, детский смех и звуки ударов.
— Что это? — машинально спросила она, всё ещё пребывая в великолепном настроении.
— Госпожа Картен ругается, — посерьёзнев, объяснила невольница.
— Из-за чего? — Ника спустила ноги с кровати и ещё раз потянулась, запрокинув руки за спину.
— Рабыню никак разбудить не может, — почти шёпотом проговорила Риата, вздрогнув от хлёсткого звука пощёчины. — Ту, что за детьми присматривает.
Наклонившись к госпоже, женщина быстро зашептала, косясь на завешанную циновкой дверь.
— Я на кухне была, когда маленький господин во двор спустился и пожаловался, что нянька всё спит. Хозяйка рассердилась и поднялась в их комнату. Когда я услышала, как она кричит, пошла к вам. Подумала, вдруг вы проснётесь, а меня нет? Не хорошо. Да и вставать пора.
Последние слова Риата произнесла с приторной, заискивающей улыбкой. Путешественница сняла ночную рубашку и взяла протянутое невольницей платье, когда послышался глухой стук оконных рам и раздражённый голос хозяйки:
— Обглодышь, Дербан идите сюда, быстро!
Приказы хозяйки в доме Картена исполнялись незамедлительно. По лестнице зашлёпали грубые подошвы сандалий рабов.
Риата хотела что-то сказать, но госпожа предостерегающе подняла палец, требуя тишины.
— Возьмите эту падаль! — зло приказала супруга консула. — Вынесите во двор и облейте холодной водой.
— Да, госпожа, слушаюсь госпожа, — вразнобой ответили невольники.
Пробормотав: "Странно", — Ника влезла в платье, и пока верная рабыня с показной торопливостью и тщательностью расправляла складки, размышляла над происходящим. Ясно, что нянька не умерла. Уж живую от трупа Тервия отличить сумеет. Но такой крепкий сон никак нельзя объяснить естественными причинами. Бедную женщину либо опоили сильнодействующим снотворным, либо она впала в летаргию. Впрочем, последнее предположение очень скоро отпало само собой.
Послышался плеск, сонное бормотание и новые крики госпожи Картен. Отстранив невольницу, путешественница шагнула к окну. Распластавшись на каменных плитах двора посреди большой лужи, рабыня-нянька, приподняв облепленную мокрыми волосами голову, что-то бормотала, вздрагивая, но даже не пытаясь защититься от сыпавшихся на неё ударов.
Поправив причёску, госпожа последний раз ткнула в бок лежащую женщину, и переведя дух, сказала грозно, но уже гораздо спокойнее:
— Так ты бережёшь хозяйских детей, неблагодарная тварь? Я тебя от тяжёлой работы освободила, а ты за ребёнком присмотреть не можешь?
— Простите, добрая госпожа! — тихонько выла нянька, прикрывая руками лицо. — Сама не знаю, что на меня напало? Не будет такого больше, всеми богами клянусь! Пощадите, пожалуйста, добрая госпожа!
— Маленький господин проснулся, а ты спишь, как жаба зимой? — продолжала распекать хозяйка, заметно успокаиваясь. — Хвала бессмертным богам, с ним ничего не случилось. А то бы...
Она плотно сжала губы, но от этого молчания даже Нике стало не по себе.
— Вставай, ослица старая, — наконец проворчала супруга морехода. — Ещё раз заставишь меня на тебя кричать — прикажу запороть до смерти!
— Спасибо, добрая госпожа, — нянька пыталась поцеловать сандалию госпожи.
Путешественница вернулась на табурет. Риата принялась споро делать причёску, тщательно расчёсывая каждую прядку перед тем, как заплести в косы и аккуратно закрепить шпильками. Отступив на шаг, томно вздохнула и гордо осмотрела творение своих рук.
