Но девушка и не думала ему отвечать, изо всех сил зажмурив глаза, она стучала кулаком по стене. Ну от чего всё так плохо?! Почему даже он оказался таким, как все остальные?!!
— Перестаньте, госпожа Юлиса! — попросил Румс. — Я... Клянусь Нутпеном, я не хотел вас обидеть.
Но затопившая сознание горечь заглушала все слова.
— Остановитесь, госпожа Юлиса! — вскричал десятник конной стражи. — У вас кровь!
Внезапно сильные руки схватили её за плечи и одним рывком развернули к молодому человеку. Путешественница замерла, почувствовав, как враз ослабели колени. Совсем рядом оказалось красивое, гладко выбритое лицо Румса с пронзительно-озабоченными глазами. Ника даже ощутила дыхание мужчины на своей коже, и это оказалось так волнующе-приятно, что у девушки вспыхнуло сумасшедшее желание его поцеловать.
Отпустив Нику, десятник отступил. Отвёл взгляд.
— У вас кровь, госпожа Юлиса.
Только сейчас девушка почувствовала боль, заметив неглубокую рану на ребре ладони. Видимо, она неудачно попала кулаком по выступу, торчавшего из неровной кладки камня.
— Надо перевязать, — проговорил молодой человек, избегая смотреть на собеседницу.
— Не стоит, — покачала та головой, вытирая красные капли носовым платком. — Всего лишь царапина.
По-прежнему ощущая слабость в ногах, она села на табурет, и шмыгая носом, уставилась в угол.
— Может, вам воды принести, госпожа Юлиса, или вина? — предложил всё ещё нерешительно топтавшийся у двери Румс.
— Нет, — вновь отказалась путешественница. — Сейчас всё пройдёт. Мне просто нужно немного успокоиться.
— Простите, госпожа Юлиса, — молодой человек медленно выдавливал из себя каждое слово.
Как большинство настоящих мужчин, он терялся при виде плачущих женщин, особенно если чувствовал свою причастность к её слезам. — Я не хотел вас расстраивать. Конечно, вы сами в праве решать, кому что говорить. Но я же не знал, что Картен угрожал вас убить? Почему вы мне ничего не сказали?
— А что бы это изменило? — прерывисто вздохнула Ника, вытирая нос.
Вновь здравый смысл настойчиво советовал ей замолчать. Словно маленький, затравленный зверёк, укрывшись в ненадёжном убежище, он предостерегал девушку от излишней откровенности. Однако та упорно не желала к нему прислушиваться. Стремление выговориться, выплеснуть накопившиеся обиды, содрать с души намертво приросшую чешую страха и вечной подозрительности оказалось гораздо сильнее.
— Вы не представляете, как тяжело одной среди чужих людей, чужой непонятной жизни, чужого мира! — не помня себя, с надрывом бормотала путешественница. — Когда вокруг ни одного близкого человека! Когда всё то, к чему ты привыкла с детства, чем жила, вдруг исчезло, пропало где-то за горизонтом, и ты осталась в чистом поле, где нет никого, кроме голодных волков!
Ещё миг, и с трудом задавленные слёзы вновь хлынут из переполненных ими глаз. Но смущённое покашливание собеседника разорвало сгущавшийся морок.
— Я тоже, когда попал в Империю, сильно скучал, — пробормотал он, присаживаясь на табурет. — Тоже всё вокруг другим казалось, а потом ничего, привык.
— Вы мужчина, господин Фарк, — усмехнулась Ника, постепенно беря себя в руки. — Вам проще. А каково пришлось мне на крошечном кораблике среди трёх десятков матросов.
Она зябко поёжилась от тут же нахлынувших неприятных воспоминаний.
— Вы не по-женски безрассудны, госпожа Юлиса, — покачал головой Румс, и опять собеседница не поняла — упрёк это или комплимент. — Не каждый мужчина рискнёт пуститься через океан. Но одного я не могу понять...
Девушка насторожилась.
— Ваш отец — умный и достойный человек. Как он мог отпустить вас одну?
— Он стар и болен, — привычно ответила путешественница. — Отец хотел, чтобы его тело поглотило пламя, а не морская пучина.
— Я бы на его месте предпочёл умереть рядом с дочерью, — очень серьёзно, даже торжественно заявил молодой человек. — Чтобы до последнего дня помогать ей в трудном пути.
— Нет, господин Фарк, — грустно улыбнулась распухшими губами девушка. — Это мне бы пришлось ему помогать.
— А кто же остался с ним там? — внезапно заинтересовался сын консула. — У вас есть внебрачные братья и сестры?
Судя по тону вопроса, собеседник не видел в этом ничего предосудительного.
— Возможно, — пожала плечами собеседница. — Мне об этом ничего неизвестно. Зато я точно знаю, что аратачи, так называют себя эти варвары, не бросят отца одного.
— Пусть боги пошлют ему лёгкую смерть, — с чувством проговорил Румс. — Он заслужил её уже только тем, что вырастил свою дочь достойной славного рода Юлисов.
"Лучше бы ты назвал меня красивой", — грустно подумала путешественница.
— Мне пора идти, госпожа Юлиса, — десятник конной стражи поднялся. — Не забудьте завтра прислать своих людей.
— Я помню, — кивнула Ника.
— И передайте вашему варвару, что он должен только смотреть! — строго сказал сын консула. — И ничего больше. А то знаю я этих дикарей. Увидят обидчика и сразу в драку.
— Я его предупрежу, — пообещала девушка.
Когда за молодым человеком закрылась дверь, она набросила покрывало, стараясь побольше надвинуть его на глаза и, немного погодя, вышла в коридор. Не желая встречаться с Таритой, путешественница торопливо прошла через зал, стараясь держаться ближе к стене.
Не успела она спуститься по короткой лестнице, как рядом появилась довольная Риата.
— Узнала? — тихо спросила Ника.
— Да, госпожа, — гордо ответила рабыня. — Всё вокруг обошла. Тут рядом всего одна предсказательница Каксоба. Вон там на углу маленькая дверь возле мастерской цирюльника.
Невольница кивком головы указала направление.
— Есть ещё гадальщик Левад. Но тот сидит прямо на улице.
— Он нам не нужен, — отмахнулась девушка, вспомнив рассказ Толкуши. — Что узнала о Каксобе?
Собеседница стушевалась.
— Старая она. Говорят, дорого берёт, но никогда не ошибается. К ней много народа ходит. Сама из метеков. В молодости служила в храме Диолы, поэтому и замуж не вышла.
Женщина задумалась, явно копаясь в памяти.
— Да! Торговец сказал, что лет пятнадцать назад Такера наслала на неё лихорадку. Каксоба чуть не померла, и с той поры её правый глаз видит настоящее, а левый будущее. Вот от чего он у неё мутный как туман.
Путешественница пренебрежительно фыркнула, прибавляя шаг. Ничего особенного, обычная обманщица беззастенчиво обиравшая доверчивых простаков. Но все же любопытно, что такого она сказала Тервии, если та едва нашла в себе силы добраться до дома, где сразу же грохнулась в обморок?
Внезапно Ника резко остановилась, тихо выругавшись себе под нос:
— Вот батман!
Как она могла забыть о заказанных ножнах!
Девушка покосилась на рабыню, застывшую с выражением почтительного ожидания на лице. Нет, ту сбрую надо обязательно примерять. Значит, необходимо идти самой. Но попозже — после обеда.
Вернувшись, Ника первым делом заглянула на кухню, где с удовольствием убедилась, что Кривая Ложка выполнила все её пожелания, приготовив специально для хозяйки тушёное мясо.
И только после этого поднялась на второй этаж.
— Вы сильно задержались, госпожа Юлиса, — с заметным упрёком проворчала жена консула. — Нельзя так долго оставлять дом без присмотра.
Девушка могла возразить, напомнив, сколько времени Тервия пропадала у подруг. Но обострять отношения с ней не входило в планы путешественницы. Поэтому она только сокрушённо вздохнула.
— Пришлось ждать верховную жрицу.
— Зачем? — настороженно нахмурилась собеседница.
— Хотела попросить её лично обратиться к богине, — охотно объяснила путешественница.
— Но это очень дорого, — осуждающе покачала головой супруга морехода.
— Да, пришлось пожертвовать два риала, — удручённо подтвердила Ника, тут же заявив, пожалуй, даже слишком патетично. — Но ваше здоровье дороже! Пусть бессмертная Нона снизойдёт к нашим молитвам и вернёт вам силы.
Внезапно губы больной скривились, подбородок мелко задрожал, а глаза влажно заблестели от слёз. Никак не ожидавшая подобной реакции девушка растерянно замолчала, лихорадочно гадая, что же сейчас произойдёт: старая мымра забьётся в истерике или сразу выгонит из дома?
— Благодарю, госпожа Юлиса, — голос собеседницы дрогнул. — Мне отрадно слышать такие слова.
"Вот батман! — мысленно расхохоталась путешественница. — Да она же всерьёз поверила! Теперь только бы не переиграть".
— По воле богов я осталась без матери, — продолжала она тем же проникновенным тоном. — Там, за океаном, меня окружали только дикарки. Среди них тоже встречались добрые, отзывчивые женщины. Но ни одна из них не может сравниться с вами по уму, красоте и силе характера. Вы так стойко переносите невзгоды! Я горжусь тем, что познакомилась с вами.
Тервия заплакала.
"Только бы обниматься не полезла, — скромно улыбаясь и потупив взор, думала Ника. — А то вырвет! Сначала мужу льстила, потом жене. Противно, батман!"
— Я тоже благодарна вам, госпожа Юлиса, — шумно высморкавшись, сказала женщина. — Вы всегда дарили мне надежду на встречу с дочерью.
— Не сомневайтесь, госпожа Картен, — твёрдо заявила собеседница. — Вы её скоро увидите.
В ответ на ободряющие слова, супруга консула отвернулась, и плечи её затряслись от рыданий.
Почувствовав себя лишней, девушка вышла.
Мореход вновь обед проигнорировал. Зато чем-то сильно озабоченный сынок пришёл даже раньше обычного, но приказал на кухне, чтобы еду подали в комнату матери, где они долго о чём-то говорили.
Под конец их беседа стала довольно громкой. Торопливо сбежав по лестнице, раскрасневшийся подросток вихрем промчался по двору и, не дожидаясь привратника, выскочил на улицу, с грохотом захлопнул за собой калитку.
Выждав примерно с полчаса, путешественница заглянула к Тервии. Та встретила её растрёпанной, зарёванной и ещё более постаревшей. Наверное, сын сообщил ей какие-то весьма неприятные новости. Тем не менее, гостья не стала задавать вопросов, сухо проинформировав о том, что вынуждена ещё на какое-то время отлучиться.
В, казалось бы, безучастной ко всему женщине тут же проснулась хозяйка дома.
— Зачем, госпожа Юлиса?
Нике не хотелось рассказывать о ножнах на ногу. Мало ли что могла подумать супруга морехода о её душевном здоровье? А придумывать какую-то историю было просто лень. Поэтому девушка лишь немного покривила душой.
— За всеми этими хлопотами я совсем забыла забрать заказ у оружейника.
— У оружейника? — вскинула брови Тервия.
— Да, госпожа Картен, — подтвердила собеседница. — Я обещала зайти ещё вчера, и теперь придётся извиняться.
— Но, что вам у него понадобилось? — не на шутку удивилась женщина.
— Нож, — просто ответила путешественница. — Всё, что он выставил на продажу, предназначено для мужской руки. Поэтому пришлось делать заказ.
— Зачем он вам? — недоуменно спросила хозяйка дома.
— Дорога дальняя, госпожа Картен, — неопределённо пожала плечами гостья. — Пригодится.
— Хорошо, идите, — кивнула супруга консула, и взгляд её заплаканных глаз приобрёл странное, словно бы опасное выражение.
Проверив, как рабы выполняют уже отданные поручения, Ника ушла, прихватив с собой Риату.
По дороге она рассказала невольнице о намеченном на завтрашний день мероприятии. Судя по первой реакции, слежка за домом Ноор Учага женщину нисколько не испугала, скорее даже вызвала какое-то азартное возбуждение.
— Мне его жену придётся изображать, госпожа? — деловито осведомилась рабыня.
— Это уже как договоритесь, — усмехнулась девушка, глядя на её энтузиазм. — Я поняла, он оставит тебя охранять повозку, а сам уйдёт. Постарайся сделать так, чтобы Орри не наделал глупостей.
— Каких, госпожа? — тут же на всякий случай решила уточнить собеседница.
— Ему надо только узнать тех, кто напал на них с Паули той ночью, — понизила голос путешественница. — А не драться с ними. Только узнать. Поняла?
— Слушаюсь, госпожа, — кивнула невольница. — Варвар будет в тележке прятаться?
— Да, — подтвердила хозяйка. — Завтра Зурк всё скажет. Воровать ничего не надо, убивать — тем более. Никакой опасности нет. Но все-таки будьте осторожны. Не забывайте, насколько лжив этот город.
— Понимаю, госпожа, — заверила Риата.
Хозяин мастерской встретил запоздалую заказчицу неприветливо. Мрачно выслушав извинения, бросил на прилавок простые, без украшений ножны с двумя короткими ремешками.
Первым делом Ника проверила, насколько они подходят. Кинжал вошёл плотно, без усилий, полностью заполнив свободное пространство.
Удовлетворённо хмыкнув, девушка огляделась в поисках какой-нибудь подставки. Вновь задирать ногу не хотелось, как и садиться на корточки. Но, видимо, так и придётся сделать.
Уловив затруднения госпожи, Риата опустилась на колени, явно собираясь встать на четвереньки, предоставив хозяйке свою спину в качестве опоры.
— Ты что!? — та едва успела схватить невольницу за плечо.
— Так вам же надо примерить, госпожа? — недоуменно захлопала ресницами рабыня, стоя на коленях.
Путешественница смутилась. Все-таки воспитание двадцать первого века ещё не позволяло ей использовать людей в качестве мебели. Решение подсказала память, выудив его из какой-то телепередачи.
— Сделай так, — приказала она, сцепив пальцы на груди.
Теперь настала очередь смутиться Риате. Но умная женщина быстро сообразила, что от неё требуется.
А Ника, уперев сандалии в переплетение рук, стала прилаживать ножны. С длиной всё оказалось в порядке, и ремешки мастер пришил там где надо. Вот только нормальные пряжки с замочками отсутствовали, видимо, таких мелких в лавке не нашлось.
Засунув кинжал, она поставила ногу на землю и приказала:
— Отойди, посмотри, заметно что-нибудь или нет?
Кивнув, рабыня встала, отошла на пять шагов и критически оглядела хозяйку.
— Только не ври! — с угрозой предупредила та.
— Что вы, госпожа! — оскорбилась Риата и даже прищурилась, демонстрируя пристальное внимание к платью девушки.
Путешественница повернулась кругом, словно манекенщица на подиуме.
С интересом наблюдавший за происходящим мастер удивлённо хмыкнул, качая седой головой.
— Как будто и нет ничего! — уверенно заявила невольница.
Удовлетворённо кивнув, Ника развязала кошелёк.
Дорога до дома Картенов выявила ряд недостатков сбруи. Ремни натирали кожу, а узелки то и дело норовили задеть левую ногу.
У ворот, оглядевшись по сторонам, девушка вытащила кинжал и отдала Риате, которая тут же убрала его в сумку.
Как и предполагала путешественница, хозяйка дома возжелала посмотреть на её покупку.
— Для чего это кольцо? — спросила женщина, с любопытством разглядывая рукоятку.
— Просто так, — пожала плечами гостья, не желая пускаться в подробные объяснения.
— Какой-то он... неаккуратный, — проворчала супруга консула.
— К сожалению, это всё, что я пока могу себе позволить, — кротко вздохнула Ника.
— Вы вправе тратить деньги отца так, как находите нужным, госпожа Юлиса, — нравоучительным тоном произнесла Тервия, возвращая нож. — Но что вы с ним будете делать?
