— Понятия не имею, господин Картен! — пожала плечами Ника, протянув Риате руку с колотой раной на запястье.
Однако, подумав, осторожно добавила:
— Но, думаю, есть способ узнать.
— Как? — тут же заинтересовался мореход.
— Для начала скрыть её смерть, — гостья кивнула в сторону неподвижного тела мёртвой рабыни. — Вообще, лучше помалкивать о том, что здесь произошло.
— Зачем? — подозрительно нахмурился хозяин дома.
— Если она сама задумала меня убить, — буквально на ходу придумывая объяснения, заговорила гостья. — То ничего не случится. Если же ей кто-то заплатил, то он обязательно захочет выяснить, почему я ещё жива, и куда делась Мышь? Возможно, тогда и станет понятно, кому понадобилась моя смерть и зачем?
Консул пренебрежительно фыркнул.
— Да все соседки сразу заметят, если моя жена будет ходить на базар с новой рабыней, и захотят узнать, куда делась старая?
Он обернулся к Тервии, которая послушно закивала головой.
— Так что они все хотели вас убить?
Уртекс угодливо захихикал.
— Таким любопытным достаточно сказать, что Мышь отправили в усадьбу за какую-нибудь проделку, — нисколько не смутилась Ника. — А вот если кто-то попытается отыскать её там, это уже будет выглядеть подозрительно. Не так ли, господин Картен?
Мужчина задумчиво потеребил бороду.
— Мерк, — тихо, но с заметной тревогой в голосе обратилась к нему Тервия. — Что если тот, кто хотел убить госпожу Юлису, найдёт ещё кого-нибудь, и он проберётся в дом? У нас же дети.
— Простите, что вмешиваюсь, господин Картен, — предельно вежливо, почти вкрадчиво заговорила девушка. — Но разве сейчас в вашей усадьбе людей не более чем достаточно? Вызовите сюда тех, кому доверяете, а на работах их заменят ганты.
— Именно так я и собирался сделать, госпожа Юлиса, — от чего-то обидевшись, проворчал консул.
— И прикажите, пожалуйста, убрать отсюда мёртвое тело, — тем же тоном попросила Ника. — А потом моя рабыня уберёт все остальное и вымоет пол.
Молча кивнув, мореход вышел. Вслед за ним покинули комнату и Уртекс с Тервией. Перед тем, как скрыться за циновкой, женщина обернулась, еле слышно прошелестев:
— Спасибо.
Кряхтя, как восьмидесятилетняя старуха, девушка забралась на кровать, и натянув одеяло, приказала:
— Риата, открой окно. Пусть вонь выдует, а то дышать нечем.
Неожиданно быстро появившиеся рабы Картена уволокли тело несчастной Мыши, или вернее Пиррии Бутры, подхватив его за руки и за ноги. Голова, смотревшая на мир закатившимися белками глаз, безвольно висела, подметая волосами пол.
Едва удалились невольники со своим печальным грузом, вернулась Риата с деревянной лоханью и тряпкой.
После мощнейшей нервной встряски спать категорически не хотелось. К тому же болели раны, а душу переполняло желание выговориться. Решив ему не противиться, путешественница сказала, глядя в потолок, где билась залетевшая на свет бабочка.
— Ты тоже могла сегодня умереть?
— Да, госпожа, — надрывно вскричала невольница с мокрым шлепком швырнув тряпку на пол. — Я не смогу без вас жить!
Рассмеявшись, Ника повернулась на бок, пытаясь рассмотреть лицо сидевшей на корточках Риаты.
— И как только тебе не надоест врать? Сколько хозяев ты уже сменила? И ничего — живёшь поживаешь.
— Ну вы лучше всех! — пылко заявила женщина.
— Даже если так, — усмехнулась девушка.— Ты бы умерла не из-за преданности госпоже, а за её убийство.
— Как это, госпожа? — встрепенулась невольница.
— Очень просто, — путешественница устроилась поудобнее, подперев рукой голову. — Мышь не зря выбрала такое оружие. Удар в шею — и я могла умереть прямо во сне. А ты... покувыркавшись со своим случайным приятелем, пришла бы и спокойно легла спать.
Она насмешливо фыркнула.
— Или взялась бы проверять моё самочувствие? Ну, отвечай, чего молчишь?
— Нет, госпожа. — рабыня со вздохом опустила голову. — Не стала бы.
— Вот и я так считаю, — проворчала хозяйка. — И Мышь так подумала. А утром, когда нашли мой труп, кого бы назначили убийцей, угадай с одного раза?
Она подумала, что попади убийца в сонную артерию, кровь могла бы ударить фонтаном, облив и стену, и саму Мышь. Но, во-первых, она могла и промахнуться, а во-вторых, Риате об этом знать не обязательно.
Лицо женщины стремительно побледнело.
"Вот теперь тебя проняло", — с удовлетворением подумала Ника, продолжая вещать тем же презрительным тоном:
— Или, полагаешь, Картен стал бы разбираться и искать виноватых? Особенно, если Обглодыш сказал бы, что в глаза тебя не видел, а Мышь подтвердила, что сама с ним баловалась всю ночь. Кому поверил бы наш гостеприимный хозяин — своим рабам или тебе?
— Госпожа! — с нескрываемым ужасом лепетала Риата. — Госпожа!
Но та безжалостно продолжала:
— Вот и получается, что ты едва не продала свою жизнь за жалкий, серебряный риал!
— Это всё Диола, госпожа! — завыв, невольница согнулась, закрыв руками лицо. — Это всё Диола!
— При чем тут богиня? — растерялась девушка от подобных слов. — Ты чего мелешь?
— Совсем маленькая я случайно разбила её статую да ещё в праздник Плодоношения, за это богиня прокляла меня неутомимой жаждой наслаждений! — не поднимая головы, бормотала рабыня. — Первый раз познав любовь в двенадцать лет, я никак не могу остановиться. Сколько раз я ругала себя самыми последними словами... Но проклятие богини сильнее воли смертной!
Она глухо зарыдала, вздрагивая всем телом.
"Диола за твой... передок не отвечает, — усмехнулась про себя хозяйка. — В остальном вроде не врёт. Хотя можно проверить".
— С кем ты ещё... путалась после того, как стала служить у меня?
— Только с господином Картеном, госпожа, — вскидывая голову и вытирая заплаканное лицо, ответила невольница. — Клянусь Диолой, я не обманываю вас.
— Где и когда? — нахмурилась путешественница, гадая, известно ли Тервии о шалостях супруга с чужим имуществом?
— В Сантисе, — выпалила Риата. — В гостинице.
— Это пока мы с Паули в город ходили? — уточнила Ника.
— Да, госпожа, — удручённо кивнула собеседница. — И вот сегодня... с Обглодышем. Больше ни с кем! Чтобы мне провалиться на этом самом месте! Хотите, клятву на крови дам?
— Не надо, — поморщилась девушка, погружаясь в унылые размышления. — "Мало того, что подворовывает, так ещё и шлюха. И что теперь с ней делать?"
Словно прочитав её мысли, женщина жалобно попросила:
— Не продавайте меня, госпожа. Вот увидите, я вам пригожусь. И обманывать больше не буду. Клянусь Диолой!
— Посмотрим, — вздохнула хозяйка. — Но если ещё раз соврёшь или опозоришь меня своим поведением, то я избавлюсь от тебя и не пожалею труда, чтобы продать в такое место, где ты даже не вспомнишь о богине любви!
И раздражённым взмахом руки прекратив посыпавшиеся горохом похвалы своей доброте и милосердию, закрыла глаза.
Боль в ранах не дала выспаться как следует, но все же пару часиков путешественница вздремнула.
Ночное происшествие наложило свой отпечаток на лица хозяев и внесло существенные коррективы в их планы.
— Тебе придётся остаться сегодня дома, сын, — проговорил Картен, взглянув на Уртекса красными от недосыпания глазами. — Как только приедет Приск Грок, мы отправимся в усадьбу за рабами.
— Я понял, отец, — кивнул подросток, выплёвывая косточку от маслины. Судя по всему, перспектива пропустить занятие его нисколько не пугала.
— Возможно, мы вернёмся только к вечеру, — продолжал отец. — Обедайте сами. Что отвечать, если кто спросит о ночной суматохе, ты знаешь.
— Да, отец, — подтвердил сын.
— Я выполню вашу просьбу, госпожа Юлиса, — обратился консул к гостье. — Ночью Мышь пыталась вас обокрасть, за это я отправил её в усадьбу.
— Благодарю, господин Картен, учтиво склонив голову в лёгком полупоклоне, Ника бросила взгляд на Тервию.
Женщина как-то вдруг резко постарела. Если вчера она выглядела хоть и погруженной в свои думы, но молодящейся особой, то сегодня за столом сидела почти старуха с потухшими, будто присыпанными пеплом глазами и обвисшими брылями щёк.
Поскольку до встречи с Румсом оставалось ещё очень много времени, а шататься по городу с синяком на колене категорически не хотелось, девушка вернулась в свою комнату, где её и отыскала супруга морехода.
— Спасибо, госпожа Юлиса! — порывисто вскричала она, схватив путешественницу за руку, и заговорила, не обращая внимания на Риату, старательно бинтовавшую плечо хозяйке. — Вы избавили меня от большого скандала. Мерк давно предлагал отправить Мышь в усадьбу, а я всё откладывала. Ну откуда мне знать, что девчонка окажется такой негодяйкой!
— Госпожа Картен, — сочла своим долгом предостеречь собеседница. — Если я добуду доказательства её связи с похитителями Вестакии, мне придётся рассказать обо всём вашему мужу.
— Кому это будет нужно? — с надеждой усмехнулась женщина. — Если наша дочь на корабле Меченого Рнеха?
— А если нет? — с трудом придав голосу сочувственный оттенок, спросила гостья.
— Я надеюсь, она там, — хозяйка дома отступила, снисходительно улыбаясь. — Ищите, госпожа Юлиса. Уртекс специально остался дома, чтобы вы смогли обойти всех канакернских лекарей.
По лицу Тервии пробежала какая-то странная судорога, и женщина поспешно покинула комнату.
— Мдя! — буркнула себе под нос путешественница. Либо она в чём-то ошиблась, анализируя вчера вечером поведение супруги консула, или та резко изменила своё мнение и теперь тоже считает, что Вестакия на судне Меченого?
Задумавшись, она потёрла лоб, тут же поморщившись от боли в плече.
Приск Грок, как всегда, заявился спозаранку и оказался сильно удивлён, встретив во дворе любимого дядюшку. Тот взял племянника под локоток, и отведя в сторону, принялся что-то энергично втолковывать, то и дело шикая на слушателя. Тот тихо охал, всплескивал руками и качал головой.
Рабы быстро разгрузили продукты, а потом осторожно вынесли завёрнутое в старые циновки тело, которое погрузили на тележку, прикрыв пустыми корзинами.
В это время госпожа Картен обстоятельно инструктировала сына. Уртекс послушно кивал с таким удручённым видом, словно мать внушала ему некие азбучные, всем известные истины.
Набросив на голову накидку, супруга консула приобрела вид, вполне пригодный для прогулки вне дома. Вместе с мужем она забралась на тележку. Приск Грок пристроился с краю, а раб взял под уздцы печального ослика.
Пока господа рассаживались поудобнее, Терет торопливо распахнул тяжёлые створки ворот.
— Подай зеркало, — распорядилась Ника, отойдя от окна.
Отражение в ярко начищенной меди сообщило, что синяки на шее заметно побледнели и теперь вряд ли будут заметны даже под тонким слоем краски. Зато появилась новая проблема, как скрыть бинты? Ей совсем не хотелось изображать из себя жертву домашнего насилия.
Хотя, если перебросить накидку через плечо, как она это всегда делает, повязка на нём будет почти не видна. Но вот запястье не спрячешь.
"Скажу, что случайно порезалась", — тут же придумала девушка объяснение для любопытных и приказала Риате закрепить ножны за спиной.
Хотя в таком положении она вряд ли сможет воспользоваться оружием. Неожиданно в голову пришла мысль, что не мешало бы обзавестись ещё одним кинжалом. Тем более, металл у неё свой, и платить придётся только за работу. Поводив плечами и убедившись, что ножны не мешают двигаться, путешественница велела невольнице вытащить все вещи из нужной корзины. Там на самом дне лежала шкатулка с письмами Наставника своим родственникам и негромко звякнувший свёрток.
Девушка сама развернула облезлую оленью шкуру, обнажив восемь блестящих, криво обрубленных прутков, когда-то служивших ручками на колёсах инвалидной коляски, попавшей в этот мир вместе со своей хозяйкой.
Она заметила, как вспыхнули любопытством глаза Риаты, и сразу предупредила:
— Это не серебро.
— А что, госпожа? — робко спросила женщина.
— Обычное железо, — махнула рукой хозяйка. — Моему отцу их подарил какой-то варвар.
Путешественница видела, что рабыня не слишком верит её словам, но заморачиваться по этому поводу не стала. Как хочет.
— Вот эти убери назад, — распорядилась Ника. — Эти положи в мою корзину. Отдадим кузнецу, пусть сделает ещё один нож. Чтобы резать удобнее было. А то моим только колоть хорошо получается.
Едва они вышли за ворота, навстречу сразу попалась соседка. Ещё не старая, но уже толстая, заплывшая жиром женщина в сопровождении тощей, очень смуглой невольницы, тащившей корзину в руках, а не за спиной.
Мысли девушки невольно вернулись к трагическому ночному происшествию.
— Риата! — негромко позвала она.
— Слушаю, госпожа? — рабыня приблизилась, но все же по-прежнему шла чуть позади.
— Ты видела много хозяев и рабов, — медленно заговорила путешественница, подбирая слова. — Почему Тервия сделала личной рабыней бывшую любовницу мужа? Ты же знаешь, что они путались ещё до того, как Мышь взяли в неволю за долги.
— Слышала, госпожа, — ответила женщина, поджав губы и с притворной скромностью опуская глаза.
— Договаривай! — поморщилась девушка. — Я же вижу, у тебя есть что сказать!
— Ой, госпожа! — деланно засмущалась невольница. — Может, всё это пустые разговоры и сплетни?
— На кухне слышала? — усмехнулась заинтересовавшаяся хозяйка. — Или Обглодыш наболтал?
— Что вы, госпожа, мы с ним и не разговаривали... почти, — стала отнекиваться собеседница. — Кухарка говорила...
— Что?
— Только вы уж меня не выдавайте, госпожа, — плаксиво попросила Риата. — Может, ничего и не было?
— Очень мне надо! — возмущённо фыркнула Ника. — Да говори ты, если уж начала.
— Госпожа Картен Мышь за совлену держала, — выпалила женщина, тут же воровато оглядевшись по сторонам.
Девушка недоуменно вскинула брови. Подобное слово ей ещё не встречалось.
— Ах, госпожа! — всплеснула руками рабыня. — Всё забываю, что вы не с Западного побережья, а о таком и в Империи не каждый слышал.
Она понизила голос.
— Мореходы дома редко бывают. Вот их жены, чтобы без супружеской ласки не мучиться и от тоски не страдать, заводят себе совлен.
— Любовников? — решила уточнить Ника, уже примерно представляя, о чем идёт речь.
— Спаси Диола, госпожа! — замахала руками Риата. — За такие дела здесь муж не только жену убьёт, но и детей из дома выгонит без единого медного обола, а её отцу и матери позор до скончания дней!
— Сурово, — хмыкнула хозяйка, от души сочувствуя жительницам Канакерна. Фактически они находились на положении рабынь, вынужденных во всём угождать супругам. Иначе, чего доброго объявит изменницей, башку свернёт, и никто не заступится.
"Да, — грустно усмехнулась она про себя. — Возможно, я бы тоже сбежала на месте Вестакии от такой жизни... Пару лет тому назад".
Оторвавшись от угрюмых мыслей, путешественница прислушалась к тихим словам невольницы.
-... молодых девушек. Особенно, если сами уже в почтенных годах.
Женщина хихикнула.
