— Да вы что?! — прервал её размышления возмущённый голос спутника. — Он этого коня в Империи добыл! У нас, в Канакерне, такого ни за какие деньги не купишь! Самые лучшие у ставроматов. Но они редко к нам попадают. Неплохие у ланалов...
Парнишка принялся пространно рассуждать о различных племенах варваров, обитавших в ближних и дальних окрестностях города, оценивая их исключительно с точки зрения качества лошадей.
Однако, обнаружив, что собеседница не обращает никакого внимания на его слова, сказал, хитро прищурившись:
— А знаете, почему он на самом деле бреет бороду, госпожа Юлиса?
— Кто? — вскинула брови девушка.
— Ну, Румс Фарк! — даже обиделся такой непонятливости сын морехода.
— Почему?
— Она у него очень плохо растёт! — таинственным шёпотом сообщил парнишка. — Говорят, вместо бороды какие-то щипки лезут.
Уртекс тоненько захихикал.
Его спутница улыбнулась, хотя совсем не хотела смеяться.
Весь остаток дня она находилась под впечатлением разговора с десятником конной стражи.
"Вот влезет же в голову такая блажь! — ругала себя Ника, сидя в своей комнатке и ожидая приглашения на ужин. — Ты же его совершенно не знаешь? Ну да, чисто выбрит и даже немного красив. Но, может, у него характер хуже, чем у Глухого Грома? И невеста есть. Нет, пока не верну себе имени, никаких отношений!"
Чтобы хоть как-то заглушить внезапно возникший конфликт между разумом и чувством, путешественница решила посвятить завтрашний день осмотру достопримечательностей Канакерна. Сидеть в четырёх стенах категорически не хотелось.. Разумеется, к Нижним воротам она больше не пойдёт, а отправится по местным храмам. Заглянет и в святилище Диолы. Тем более, ей теперь есть о чём спросить верховную жрицу.
После знакомства с Колдуном племени Детей Рыси путешественница относилась к любым служителям богов и духов с изрядным недоверием. Но ведь говорили, что Храна никогда не ошибалась. Вдруг она на самом деле умеет заглядывать в будущее? Хотя скорее всего это лишь чушь и обман легковерных девчонок.
Ну и без храма Диолы в городе хватает культовых сооружений. Гулять придётся много. Мало ли кого можно встретить на улицах? Вдруг десятник конной стражи уладил ещё не все проблемы с начальством?
Увы, но воплотить в жизнь столь грандиозный замысел ей не удалось. И хотя у цивилизованных народов нет таких строгих предубеждений против женщин в "эти" дни, как у аратачей, Ника, скрепя сердце, решила никуда не ходить.
Просто валялась на кровати, представляя возможную встречу с Румсом Фарком. Что она ему скажет? А что он ответит? А как посмотрит? Что подумает? Однако уже к вечеру подобные мечты как будто потускнели и даже стали надоедать. Сколько можно предаваться бесплодным фантазиям? Глупо и непрактично затевать интрижку в чужом городе.
Тем более, девушка чувствовала, что не сможет просто переспать с ним. Все ещё таившиеся в тёмных глубинах души воспоминания уродливыми монстрами поднимались к поверхности, заставляя вздрагивать от отвращения. Быть может, если бы у них было больше времени, она смогла бы к нему привыкнуть.
На этом месте тут же вспоминались слова о снеге на перевале. И всякий раз Ника резко говорила себе: "Нет! Картен тут же отправит тебя в Империю, едва только заметит, что ты строишь глазки жениху Вестакии! А на проживание в гостинице денег не хватит".
К тому же консул Тренц Фарк ни за что не разрешит сыну жениться на неведомо откуда взявшейся радланской аристократке без денег и связей. Да и нужна ли она Румсу Фарку? Вряд ли. Значит, надо успокоиться и жить дальше. Тем более, что у неё есть гораздо более осязаемая цель.
Спустившись к ужину, гостья попросила у хозяина что-нибудь почитать. Картен с величайшей охотой выдал ей пару свитков, сообщив, что это самые новые пьесы ужасно модного в Империи драматурга Днипа Виктаса Однума.
На следующее утро, торопливо позавтракав, Ника углубилась в причудливый любовный многоугольник, созданный буйной фантазией автора. Мачеха влюблена в пасынка, папа без ума от молоденькой рабыни, оказавшейся его дочерью, похищенной во младенчестве коварными врагами. А к ней воспылал страстью сын. Устав читать длиннющие монологи, посвящённые страданиям влюблённых, а так же прославляющих верность долгу перед семьёй и прочие добродетели, девушка заглянула в конец. Мдя. Все умерли, кроме рабыни, которая вышла замуж за соседа и воздвигла пышный монумент в честь перебивших друг друга родичей.
Хотела бросить, но передумав, продолжила продираться сквозь тяжеловесные строки, полные вывертов вроде "тысячеструйный дождь", "луноликая дева со станом амфороподобным". На полу, прямо поверх расстеленных шкур посапывала Паули. А Риату, после недвусмысленно толстых намёков Тервии, пришлось отправить помогать кухарке.
Неожиданно со двора донёсся громкий стук в ворота, радостное причитание Терета и довольный голос хозяина дома.
"Уже обед? — удивилась девушка, глянув на стену, где чётко выделялось пятно от ярко светившего в окно солнца. — Вроде ещё не время?"
С удовольствием отложив нетленный труд Днипа Виктаса Однума, она осторожно выглянула наружу.
Картен разговаривал с мастером, чьи рабы заканчивали превращать скотный двор в конюшню. Рядом с мореходом стоял пожилой, благообразного вида мужчина в добротном сером хитоне с ярко начищенной медной табличкой на груди и стопкой привязанных к поясу тонких деревянных табличек, покрытых воском.
С важным видом выслушав собеседника, купец направился к дому, жестом позвав за собой раба, одновременно что-то пробормотав спешившей навстречу супруге. Понимающе кивнув вслед мужу, Тервия вернулась на кухню.
А Ника, с огорчением убедившись, что во дворе больше не происходит ничего интересного, вновь завалилась на кровать, расправив треклятый свиток. Нет, ну надо же так по дурацки писать? Насколько она могла убедиться, люди здесь разговаривают вполне по-человечески, так зачем же в уста литературных героев вкладывать такую неудобоваримую ересь?
За стеной послышался приближающийся шум шагов. Путешественница сразу узнала походку Вестакии и стала ждать визита дочери хозяина. Но прикрывающая вход циновка не дрогнула, и к ней никто не вошёл. Пошуршав за стеной, девушка притихла. Это показалось Нике необычным. Днём Вестакия редко заглядывала в свою комнату, предпочитая проводить время в саду или за ткацким станком. Чуть скрипнули оконные петли. Интересно, зачем ей понадобилось закрывать ставни?
Стараясь двигаться как можно тише, путешественница сползла с кровати и прошла на цыпочках к окну мимо мирно спавшей гантки. Там всё также и всё те же. Только переругивались рабы, заносившие в конюшню какую-то непонятную деревянную штуковину.
— Да, господин! — неожиданно раздалось чуть ли не под самым окном. — Обязательно передам, господин, каждое слово. Прощайте. Да пребудет с вами милость бессмертных богов.
К воротам торопливо прошёл тот самый невольник с дощечками.
Ника непонимающе пожала плечами: "Чего это Вестакии понадобилось подглядывать за чужим рабом? Неужели, это и есть предмет её тайного обожания? Вряд ли, не так воспитана."
Девушка столь же бесшумно вернулась на кровать: "А может, она просто плохо себя чувствует? Голова болит или ещё чего?"
Какое-то время за стенкой стояла тишина. Но вот что-то заскрипело, послышался тревожный, сдавленный вздох, бормотание, всхлипы, шаги. Кажется, хозяйская дочка ходит из угла в угол? Бросив чтение, путешественница так внимательно прислушивалась к происходящему в соседней комнате, что испуганно вздрогнула от громкого стука в ворота.
Вестакия тихо охнула.
— Господин Картен Мерк дома? — донёсся со двора молодой мужской голос с заметным акцентом.
Ника в два бесшумных прыжка оказалась у окна.
— Да, господин. А кто его спрашивает, господин?
Кланяясь с привычным унижением, привратник впустил во двор юношу, лет двадцати — двадцати трёх, в расшитой узорами синей тунике. Длинные чёрные волосы, обрамляя вытянутое смуглое лицо, падали на плечи, прикрытые коротким зелёным плащом из толстого сукна.
Положив руки на кожаный пояс с металлическими бляхами и кривым кинжалом в украшенных бирюзой ножнах, он с интересом оглядывался по сторонам.
— Ноор Учаг, сын Тагара Зоркие Глаза, вождя народа атавков.
— Подождите, господин, — ещё сильнее залебезил Терет. — Я доложу господину.
Семенящей старческой рысью раб со всей возможной скоростью поспешил в дом. А молодой человек, подняв глаза на окна второго этажа, широко улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы.
"Так вот кто завладел сердцем дочки Картена", — усмехнулась путешественница, прячась от нескромного взгляда за стену.
Из соседней комнаты донёсся еле слышный шёпот. Кажется, Вестакия обращается за помощью к Диоле. Так и есть — любовь! Хотя чего она в нём нашла? Да, рожа смазливая, только на девчонку сильно похож, несмотря на усы и бороду. Нет, до Румса Фарка ему далеко, как до Некуима пешком.
Внизу негромко хлопнула дверь, и голос привратника зачастил:
— Проходите, проходите господин Ноор Учаг. Мой господин ждёт вас.
Важно кивнув, гость проследовал на галерею.
"Свататься пришёл! — решила Ника, вспоминая странное поведение дочери морехода. — Будет у Картена Вестакию в жёны просить. Отдаст или нет? Все-таки сын вождя большого союзного племени. Вон как богато одет".
Невольно усмехнувшись, девушка прислонилась плечом к стене, собираясь во что бы то ни стало дождаться окончания разговора купца со знатным гостем. Даже если тот пройдёт по двору, не поднимая головы и ничего не говоря, можно будет попробовать узнать результат переговоров по походке и по другим признакам.
"Если Картен согласится, то свадьбы Румса и Вестакии не будет!", — внезапно молнией пронеслось у неё в голове.
— Вот батман! — одними губами прошептала Ника, не понимая, радоваться ей или расстраиваться от подобной перспективы. Что, если кавалерист все-таки любит свою невесту и так просто от неё не откажется?
Опустившись на пол, путешественница прижалась ухом к полу, пытаясь подслушать разговор в главном зале. Но через гладко выскобленные доски доносилось только неясное: "бу-бу-бу".
А Вестакия за стенкой вновь принялась ходить из угла в угол.
— Госпожа? — громом ударивший голос служанки заставил хозяйку вздрогнуть.
Приподнявшись на локте, Паули недоуменно смотрела на неё сонными глазами.
— Т-с-с! — шикнула на женщину Ника, поднимаясь и прижимая палец к губам. — Молчи!
По-прежнему ничего не понимая, гантка послушно кивнула. Девушка замерла, опасаясь, что дочь морехода могла подслушать их короткий диалог. Но, судя по непрекращающимся звукам шагов, Вестакия сейчас не замечала ничего.
Путешественница подобралась к окну. Ждать пришлось не долго.
— Никогда больше не приходи ко мне с такими глупостями! — послышался раздражённый голос Картена.
Резко хлопнула дверь. Гость с гордо поднятой головой прошествовал к воротам. Терет, торопливо распахнув калитку, склонился в глубоком поклоне. Молодой варвар, обернувшись к окнам дома, виновато улыбнувшись, развёл руками.
"Отказал!" — догадалась Ника.
Из соседней комнаты донёсся короткий вскрик, перешедший в сдавленное рыдание. Путешественница с трудом подавила горький вздох, жалея несчастную девушку. Может зайти к ней и сказать что-нибудь утешительное? Но это значит признаться в том, что она подсматривала за неудачным визитом её возлюбленного? Как-то неудобно. Тем более, Вестакия не посвящала гостью в свои сердечные дела, ясно давая понять, что это её не касается. Тогда придётся и дальше делать вид, будто она ничего не видит, ничего не слышит и ничего не знает.
Раздражённо махнув рукой в ответ на вопросительный взгляд Паули, госпожа уселась на кровать.
От обеда хозяйская дочь решительно отказалась, сославшись на головную боль. Спускаясь вниз вслед за рабыней, Ника ожидала, что получив подобное известие, кто-нибудь из родителей попытается выяснить причину столь внезапного недомогания.
Однако выслушав Мышь, Тервия только осуждающе покачала головой, а сам Картен, кажется, даже вообще не обратил внимание на отсутствие дочери за столом. И вообще вёл себя так, словно ничего не случилось, будто никто всего лишь час назад не просил её руки.
Добродушно посмеиваясь, купец сообщил Уртексу, что конюшня почти готова.
— Когда же мы пойдём покупать лошадь? — робко поинтересовался сын.
— Разве ты забыл, что терпение одно из главных достоинств мужчины? — сурово сдвинул брови мореход и, глядя на расстроившегося парнишку, рассмеялся. — Скоро, очень скоро. Осталось закончить парочку самых неотложных дел и договориться с Румсом Фарком. Я хочу, чтобы он сходил с нами и помог выбрать тебе подходящего скакуна.
"Ну и артист! — с невольным восхищением подумала гостья, отводя взгляд от ухмыляющейся физиономии купца. — В Голливуде ему бы точно Оскара дали. Или даже два! За актёрское мастерство и лучший сценарий. Он даже не обмолвился о визите молодого варвара. Как будто его и не было."
— Хвала Гиппии! — радостно вскричал Уртекс, прославляя бессмертную покровительницу лошадей и прочего домашнего скота.
Он взглянул на гостью сияющими глазами.
— Вы слышали, госпожа Юлиса? Мы вместе с Румсом Фарком пойдём покупать лошадь.
— Я думаю, она будет самой лучшей, — улыбнулась девушка, продолжая удивляться выдержке хозяина дома.
Ника прекрасно знала о его уме и хитрости. Внезапно ей пришло в голову, что Картен, возможно, вообще никому не скажет о визите ещё одного претендента на руку Вестакии. Вместо того, чтобы устроить вселенский скандал с криками, слезами и истерикой, купец побеседует с дочерью наедине, чтобы окончательно прояснить ситуацию. Если это так, то он хороший отец, и его детям можно только позавидовать.
Девушка уже не плакала, а просто лежала на кровати, уставившись в потолок пустыми, покрасневшими глазами. Ника почувствовала, что просто так пройти мимо — будет как-то не вежливо.
— Что с тобой, госпожа Вестакия? — спросила она, присаживаясь на табурет.
— Почему мир так лжив, госпожа Ника? — медленно проговорила дочь морехода. — Я всегда считала, что такой ценитель и знаток поэзии, как мой отец, способен понять чувства людей, любящих друг друга. Но он словно родился купцом и консулом, не зная ничего, кроме власти и денег! Бедная моя мама, как она смогла столько лет прожить с человеком, у которого каменное сердце!
— Отец любит тебя, госпожа Вестакия, — возразила гостья.
— Он любит только деньги, — грустно усмехнулась собеседница, закрывая глаза. — Прости, госпожа Ника. У меня так сильно болит голова, что совсем не хочется разговаривать.
— Позвать кого-нибудь? — участливо спросила путешественница.
— Нет, — покачала головой девушка. — Я полежу, и всё пройдёт.
Пожав плечами, Ника ушла в комнату, где продолжила терзать себя пьесой модного драматурга.
Примерно через час она услышала, как Вестакия громко позвала в окно Мышь, а когда запыхавшаяся рабыня прибежала, не терпящим возражения тоном потребовала приготовить себе ванную.
