"Хочешь один на один? Давай!" — оскалилась Ника.
Противник отскочил, и в руках у него неожиданно оказался короткий кинжал с широким, хищно изогнутым лезвием.
— Держите его! — рявкнул Картен. — Чего встали?
Но люди, обычно беспрекословно исполнявшие приказ своего капитана, на этот раз не двинулись с места.
— Ты не дочь Юлисов! — презрительно плюнул ей под ноги Тирган. — А гадкая лягушка в человеческой коже! И я с тебя её сейчас сдеру. За Варина, за Дреса! За всех, кто из-за тебя не вернётся домой!
"Опять экзамен, — подумала будущая помещица, следя за каждым движением врага и стараясь пропускать мимо ушей оскорбления. — Решил в ножички поиграть? Так меня тоже кое-чему учили. Посмотрим, чей наставник круче".
Матрос сделал выпад, стараясь нанести колющий удар. Но ему в лицо полетела палка. Тирган без труда отбил её в сторону, но задев локтевой нервный узел, отпрянул, зашипев от боли. Этого времени пассажирке хватило, чтобы выхватить кинжал, с которым она в последнее время не расставалась.
Дальше всё произошло как-то само-собой. Возможно, противник оказался никудышным бойцом, или Лаций Юлис Агилис был настоящим мастером и кое-чему смог научить свою названную дочь? Тело легко увернулось от летевшего в живот лезвия, а клинок Ники, легко преодолев сопротивление кожи и мышц, вошёл в печень врага.. Мускулы сработали на автомате, выдернув и вновь загнав оружие по самую рукоять.
Тирган охнул, пахнув в лицо девушки смрадом гнилых зубов. Взгляд, горевший ненавистью, вдруг сделался жалким и обиженным. Казалось, взрослый, здоровый мужик готов расплакаться, словно ребёнок, у которого большие, злые мальчишки отняли любимую игрушку.
Внутри у Ники все заледенело, мышцы сделались каменными, потеряв способность двигаться. Горло перехватил спазм, который и помешал ей завизжать изо всех сил. На глазах стали закипать слезы.
Противник стал заваливаться на палубу. Ника почувствовала, как мокрая от крови рукоятка выскальзывает из обожжённых пальцев и, выдернув кинжал, отступила.
Тело матроса несколько раз дёрнулось, отвратительно завоняло. Запредельным усилием воли она повернула голову в сторону напряжённо застывших членов команды.
"Надо что-то сказать? — забилось в голове раненой птицей. — Обязательно, но что?"
— Ну? — хрипло выдохнула девушка, рукавом вытирая пот. — Кто-то ещё сомневается в моей родословной?
— Что вы, госпожа Юлиса! — раздался взволнованный голос Крека Палпина. Бесцеремонно расталкивая моряков, он быстро поднимался на носовую палубу.
Нику поразило горевшее восторгом лицо мужчины.
"Я же только что убила его друга? — мысленно воскликнула она. — Ну, или, по крайней мере, приятеля".
— Прости, госпожа, — неуклюже поклонился моряк. — Мы же не знали, что вашим голосом говорят сами боги.
— Иногда, — поправила его пассажирка, отступая к фальшборту и примериваясь, как бы половчее сигануть в воду.
Когда Крек Палпин сделал ещё шаг, Ника выставила вперёд кинжал. От души жалея, что не устроила этим морским козлам хорошенький пожар. На прощание.
Но матрос предостерегающе поднял руки.
— Я не собираюсь причинять вам вред, госпожа!
Девушка опустила оружие, изо всех сил стараясь унять страх, заячьим хвостиком трепетавший в глубине души.
— Тирганом овладел демон, посланный Исми, — приблизившись, Крек Палпин кивнул на застывшее тело. — Богиня безумия.
— Кажется, не он один хотел меня убить, — усмехнулась пассажирка, продолжая пятиться.
— Но мы же справились с демоном, госпожа Юлиса! — обиженно заявил матрос.
"Он сам-то вертит в то, что говорит? — фыркнула про себя Ника, с трудом удерживаясь от иронической усмешки. — Или просто тупо смеётся надо мной?"
Ни задать соответствующий вопрос, ни тем более получить ответ, девушка не успела. На носовую палубу, растолкав все ещё толпившихся на лестнице подчинённых, ворвался Картен Мерк.
Ступив в лужу крови и бестрепетно перешагнул через мертвеца, он встал перед мгновенно насторожившейся пассажиркой.
— На судне уже не так много опытных моряков, госпожа Юлиса. А из-за вас стало ещё на одного меньше.
— Из-за вас, господин Картен! — не осталась в долгу собеседница. — Вы не смогли удержать своих людей от глупости, которая могла закончиться печально для всех нас!
Под бородой капитана заходили желваки, а пальцы правой руки, которой он держался за пояс хитона, сжались в кулак, сминая ткань.
Ника видела, как напряглись лица матросов. Команда застыла в напряжённом ожидании.
"Вот батман, да пошли вы все! — в отчаянии решила она. — Будь, что будет. Бить, так первой и побольней!"
— Вы уже забыли, как я сказала, что с такими умелыми моряками мы спасёмся от Змеи? — начала она в лучших традициях семейных скандалов. — Ну, что молчите? Говорила?
— Да, — выдавил из себя Картен, а по толпе матросов пробежал возбуждённый шёпоток.
— Я добыла рыбу там, где по вашему её просто не может быть, — наседала Ника. — Я сказала, что касатки ничего не сделают кораблю. Так?
Набычившись, купец мрачно засопел.
— Я предупреждала, что не нужно трогать варваров?! — голос её серебряным колоколом звенел над притихшим судном.
— Вы не только не послушали, — зло усмехнулась девушка. — Ещё и посмеялись. А теперь...
Она перевела взгляд на притихшую команду.
— Вы обвиняете меня в том, что плохо слышали? Это не я...
Пассажирка помахала пальцем перед носом невольно отпрянувшего капитана.
— А вы виноваты в том, что нас преследуют беды!
— Это варвары привели с собой демонов лихорадки! — Крек Палпин крикнул так, что все вздрогнули, тут же обратив на него внимание.
— Никто из них не заболел!!! — ликующе и злобно орал матрос, потрясая кулаками. — Они колдуны! Вот почему их не трогают демоны лихорадки!
— Давайте их утопим? — неожиданно предложил незаметно подошедший Жаку Фрес. — Тогда злые духи уйдут вслед за ними к Нутпену! А уж владыка моря с ними сам разберётся.
Команда стала перешёптываться. Похоже, предложение рулевого пришлось по вкусу.
"Вот батман! — Ника едва не взвыла от бессилия. — Чего же они тупые-то такие?"
Она хотела объяснить, что к ним попали те из гантов, кто уже перенёс болезнь и выздоровел. Но потом поняла, что испуганные суеверные мореходы в такое простое объяснение просто не поверят и ещё, чего доброго, отправят её вслед за варварами.
"Что же делать? — мысли заметались, как тараканы по кухне, когда неожиданно включили свет. — Если они все же утопят этих женщин, то получится, что я буду виновата и в их смерти? Вот батман! Почему так? Я же всегда хочу как лучше, а получается... чёрт знает что!"
— Да пошли вы все! — по-русски процедила она сквозь стиснутые зубы и громко объявила, перекрыв нарастающий гвалт. — От этого будет только хуже!
Матросы удивлённо замолчали. Купец облегчённо перевёл дух, вытирая потную ладонь о хитон.
— Почему? — растерянно спросил кто-то из команды.
— Не знаю, — пожала плечами пассажирка. — Только их смерть уже не избавит нас от бед.
Крек Палпин насупился. Похоже, эти слова ему не понравились, да и остальным морякам тоже.
— Варвары помогут нам! — тут же продолжила Ника, лихорадочно соображая, что бы ещё такого придумать. — У нас много больных. Скоро за ними будет некому ухаживать. Поить, кормить, убирать. Пуст уже кашляет. Да и я как буду готовить с такими руками?!
Она продемонстрировала ладони со следами лопнувших волдырей.
— Они нас всех отравят или перережут! — крикнул Нут Чекез.
— Те, у кого хватит сил, будут за ними следить, — поддержал её Картен. — Разве граждане Канакерна не справятся с какими-то варварами?
Он пренебрежительно сплюнул.
— Все видели, хозяин, что вышло, когда мы их за весла посадили? — упорствуя, напомнил Крек Палпин. — Эти тупые коровы только выли, да на берег пялились.
— Значит, надо отойти подальше, — предложил Жаку Фрес. — Пусть видят вокруг только море. Мы же все равно не заблудимся, хозяин?
Капитан рассмеялся.
— Пока днём светит солнце, а ночью сияет Северный кол, я приведу нас в Канакерн. Клянусь чреслами Сухара!
Моряки засмеялись, а Ника почувствовала, как чудовищное напряжение начинает отпускать. Колени мелко задрожали, дыхание перехватило, и зверски заболели ладони.
Чтобы никто не заметил её слабости, девушка несколько раз вздохнула, и заставив себя успокоиться, громко сказала:
— Только для работы лучше брать тех, кто с одной косой.
— Девок? — вскинул брови Картен. — Почему?
— Они не так сильно нас ненавидят.
— Хорошая мысль, госпожа Юлиса, — одобрительно хмыкнул купец и вдруг закашлялся. Кое-как восстановив дыхание, он махнул рукой в сторону мёртвого тела.
— Отправьте его к Нутпену. Хороший моряк был.
— Это все демоны... Такеры, — пробурчал Крек Палпин, беря труп за ноги.
"У вас тут одни демоны, — устало подумала пассажирка. — А вы всегда ни при чём. Такие белые, пушистые, аж противно".
— Вы хорошо владеете кинжалом, госпожа Юлиса, — хмыкнул капитан, когда Тиргана с грустным плеском приняло море.
— А вы думаете, отец учил меня только кашу варить? — хмыкнула девушка, заглядывая в котёл. — Кстати, она почти готова.
Потом, взглянув на палубу, покрытую кровавыми отпечатками подошв, и на свои липкие руки, буркнула:
— Помыть бы тут.
Машинально кивнув, Картен ушёл. Девушка спустила за борт кожаное ведро и долго оттирала ладони, закусив губы от пронзившей их боли. Остались ещё большие пятна на рубахе. Но её она сменит позже. В корзине ещё запасные есть. Ника грустно усмехнулась. Длиннополый первобытный стиль одежды тоже имел свои преимущества. Кровь на брюки почти не попала.
Пока пассажирка приводила себя в порядок, купец с подручными выбирал работниц из числа пленных ганток, а Жаку Фрес опытной рукой направил корабль в открытое море.
Несмотря на лёгкий ветерок, судно, казалось, еле двигается. Когда Тритин Версат привёл на носовую палубу молодую девушку в длинном, замызганном платье, украшенном по подолу и рукавам незатейливой вышивкой, берег почти скрылся из глаз и скорее угадывался, чем был виден.
Ника поставила перед грязной, дурно пахнущей рабыней ведро с водой, бросила куски размочаленных канатных обрезков, служивших здесь вместо половой тряпки, и красноречиво указала на загаженную палубу.
Девушка опасалась, что гантка откажется, сделав вид, будто не понимает, что от неё хотят. Или того хуже, гордо вздёрнет нос, отказавшись работать на врагов. В таком случае придётся прибегать к мерам физического убеждения. Ника заранее решила, что не опустится до побоев. Не к лицу аристократке руки марать, но вот отдать приказ придётся. Ну, а как будет заставлять работать упрямую рабыню Тритин Версат, ей даже думать не хотелось.
Но невольница, молча взяв ведро, исподлобья посмотрела на пассажирку.
Та удивлённо вскинула брови.
— Чего глядишь? Мой!
Пожав костлявыми плечами, гантка что-то прочирикала. Её речь оказалась переполнена мягкими и свистящими звуками.
Вздохнув, девушка, или скорее девочка-подросток, положила канатные обрезки в воду.
Перед тем, как уйти, матрос предупредил:
— Вы поглядывайте за ней, госпожа. Рядом с домом рабы часто бегут.
— Спасибо за предупреждение, — поблагодарила пассажирка, подбросив в печку толстых сучьев.
По лестнице торопливо поднялся Милим со знакомым полотняным мешочком и кувшином для приготовления отвара.
Опасения оказались напрасными. И эта девушка, и две другие пленницы, которых заставили помогать рабам Картена ухаживать за больными, выполняли все поручения безупречно, почти не вызывая нареканий. Вечером их вернули в трюм. Капитан счёл опыт вполне удачным, и на следующий день работать заставили уже троих девушек. Тем более, больных прибавилось, а Пуст свалился с сильнейшим жаром.
Нике надоело окликать гантку междометиями, и когда та, закончив кормить соплеменников, вернулась из трюма с пустой миской, решила узнать её имя.
— Я Ника Юлиса, — представилась она, положив ладонь на грудь, но поймав удивлённый взгляд Тритина Версата, быстро поправилась . — Госпожа Ника Юлиса Террина. Госпожа Юлиса. А ты кто?
Рабыня вскинула на неё удивлённые глаза.
— Отвечай, когда господа спрашивают! — матрос со стуком поставил на палубу пустую миску. Команда давно поела, а он задержался. — Говори, дикарка грязная!
И тут же зашёлся в кашле.
— Ильде, — чирикнула гантка, повторив жест пассажирки. — Ильде.
— Зря вы так, госпожа, — вытерев рот, Тритин Верасат с трудом перевёл дыхание и осуждающе покачал головой. — Как вам захочется, так и зовите. Раб не понимает доброты. Их надо держать в строгости и страхе. Иначе однажды они перережут хозяев или сделают рабами их.
— Такое уже случалось? — спросила Ника, наблюдая, как девушка тщательно моет миски морской водой.
— Много раз, особенно в "Эпоху крови и слез", — ответил собеседник, привалившись к фальшборту. — У моего деда была большая мастерская и много рабов в Моммее. Есть такой город в империи. Когда его осадили враги, они подговорили невольников на бунт, пообещав деньги хозяев и свободу. Эти тупые животные согласились. В городе началась резня. Мой дед чудом спасся, спрятавшись в кувшин с маслом.
Тритин Версат перевёл дух, похоже рассказ отнял у него много сил.
— Боги не оставили такое преступление безнаказанным, — моряк криво усмехнулся. — После того, как рабы отперли ворота, и враг занял город, всех бунтовщиков посадили на колья. Но дед остался без дома, без мастерской и без рабов. Вот после этого он и отправился на Западное побережье, где и осел в Канакерне.
Мужчина покачал головой.
— Пусть вас не обманывает её кроткий вид, госпожа. На самом деле она только и думает, как вас убить.
Подойдя к лестнице, он обернулся.
— Вы предупредили нас, мы не послушали. Теперь я вас предупреждаю.
Нельзя сказать, что слова Тритина Версата оказались каким-то откровением. "Глупо ждать хорошего отношения от того, кого лишил свободы и насиловал", — хмыкнула Ника ему вслед. Тем не менее, девушка понимала, что для гантов она такой же враг, как и матросы. Так что осторожность не помешает.
Утром в царство Нутпена отправили ещё двоих. Боле-менее здоровыми оставалось человек пятнадцать. Хорошо хоть у Марбета дела пошли на поправку. Однако, хуже всего оказалось то, что свалился Картен. Он продолжал хорохориться, отдавая распоряжения, но уже покраснел от жара и морщился, очевидно, ощущая сильную боль во всём теле. Обеспокоенный Жаку Фрес предложил, как можно быстрее направить корабль к земле, высадиться на берег и переждать эпидемию.
— Первый же шторм нас потопит, — доказывал он, взглядом ища поддержки у пассажирки.
— Если некому будет стоять у руля и управляться с парусом, — осторожно пробормотала та. — Может случиться всё, что угодно.
— Для этого людей хватит, — проворчал Крек Палпин, он тоже заболел, но ещё соображал. — Пристанем к земле, кто-нибудь из дикарок обязательно сбежит и приведёт своих соплеменников. Они нас точно не пощадят.
