Весь следующий день шёл мелкий, противный дождь. Над палубой натянули запасной парус, а вот питаться пришлось всухомятку. Тут-то и пригодился захваченный у корчмаря мёд.
Как правило, они проплывали мимо деревень, не теряя времени на остановки. Но на подходе к селению, где в день прошлого посещения их не пустили на берег из-за какого-то варварского суеверия, главарь венсов попросил остановиться.
Знакомые молодые мужчины обвязали брошенный канат вокруг вбитого в дно кола и даже помогли спустить трап на плот, служивший здесь вместо пристани.
— Мне нужно повидаться с друзьями, — объявил Хейви. — Я скоро вернусь.
— Тогда мы останемся на корабле, — решил капитан.
Венс почти бегом сбежал на берег, где скоро встретился с длиннобородым местным старейшиной. Приобняв его за плечи, варвар тихо заговорил. Собеседник слушал его внимательно, изредка кивая. Потом дикари направились в селение.
А морехода заинтересовала группа женщин, чинно шагавших по лугу с мисками и кувшинами. Наблюдая за их грациозными движениями, он внезапно пожалел, что так опрометчиво отказался от предложенной хозяином корчмы рабыни.
— Давно хотела спросить вас, господин Картен, — прогоняя сладостные видения, громом прозвучал над ухом голос пассажирки.
— О чём, госпожа Юлиса? — неприязненно буркнул тот, вспомнив свою неудачную попытку более тесно сблизиться с девушкой.
— Почему у вашего корабля нет имени?
Мореход хмыкнул от неожиданности. Он прекрасно знал, что многие хозяева судов посвящали их богам и героям, надеясь на помощь бессмертных покровителей. Другие просто придумывали звучные названия. Сам купец полагал, что наименование "Корабль Картена Мерка" уже само по себе звучит гордо и внушительно. Но не желая прослыть хвастуном и бахвалом, не решался написать своё имя на борту. В Канакерне, как и в других свободных городах Западного побережья Континента, показная скромность считалась одной из главных добродетелей. Однако объяснять сенаторской внучке тонкости взаимоотношений внутри гражданской общины не хотелось. Поэтому он как можно небрежнее пожал плечами.
— А зачем?
— Для красоты, — подумав, сказала девушка. — Все-таки вы проводите на корабле очень много времени. Это ваш второй дом.
— Ну никто же не даёт имена домам? — рассмеялся, довольный возможностью остроумно ответить, Картен.
От дальнейшего разговора с настырной пассажиркой его спасло появление Хейви, который торопливо шёл из селения, а за ним шагали ещё четверо мужчин со свёртками на плечах.
— Пополнение идёт, — усмехнулась Ника. — Теперь у него столько же людей, сколько у вас.
Нельзя сказать, что подобная новость сильно обрадовала морехода. Варвары и раньше представлялись ему серьёзным противником, а теперь, когда их число выросло почти наполовину, они стали просто опасны.
— Корабль Ерфима проходил здесь позавчера вечером, — первым делом сообщил венс, поднявшись на палубу.
— Кто это? — хмуро кивнул капитан на его спутников.
— Они пойдут с нами, — ответил Хейви. — В бою лишними не будут и за вёслами тоже.
В отличие от остальных членов его шайки, эти четверо оказались вооружены только дубинами и топорами.
— Ты хочешь, чтобы и они получили долю? — решил уточнить купец.
— Конечно! — усмехнулся венс. — Драться они будут наравне со всеми.
Новички быстро перезнакомились с соплеменниками и безропотно уселись на места, указанные Креком Палпином.
Судя по полученным сведениям, враг уже достаточно близко и может успеть дойти до дельты, где легко затеряется среди многочисленных протоков. Поэтому гребли до наступлении темноты, даже ели на ходу. Только в сумерках Картен приказал становиться на ночёвку. Развели единственный костерок и зорко поглядывали друг за другом. Капитан с матросами расположились на корме и в каютке, варвары вольготно раскинулись на палубе гребцов. Мореход то и дело просыпался от малейшего скрипа или шороха. Но дикари спокойно спали, пугая ночь богатырским храпом.
Однако даже это не добавило купцу доверия к новым союзникам. С каждым днем ему всё больше казалось, что венсы перебьют их сразу же после того, как они вместе разграбят корабль работорговца. Не выдержав, он поделился опасениями с пассажиркой, поскольку показывать свою слабость команде просто не мог.
Внимательно выслушав, девушка задумчиво покачала головой.
— Вряд ли Хйеви обманет. Вспомните, как он возмущался предательством ринса Келва? Даже верить мне не хотел.
Но эти слова нисколько не успокоили морехода, в который раз заставив усомниться в благоразумии сенаторский внучки. Про себя он вновь взялся на чём свет стоит ругать глупую девчонку, втравившую его в неверное и опасное предприятие. И в это время за очередным изгибом реки далеко впереди показался большой двухмачтовый корабль.
Забыв обо всём, Картен окрикнул деловито ворочавшего веслом предводителя венсов. Вбежав на кормовую палубу, Хейви тоже внимательно посмотрел в ту сторону.
— Это он?
— Конечно! — вернул мореход его словечко. — Его корабль здесь трудно спутать с другим.
— Тогда будем готовиться к битве.
Люди оставили вёсла и принялись вооружаться. Схватка с опытным и хорошо вооружённым противником — это не прогулка в лес за рабынями. Поэтому Картен с помощью Милима обрядился в такой же железный панцирь, какой подарил вожаку венсов, добавив к нему кожаную юбку с нашитыми пластинами. Он не был настолько богат, чтобы вооружить подобным образом всю команду. Но каждый из матросов имел меч, кожаный с металлическими бляхами нагрудник и маленький щит. Союзники оказались снаряжены гораздо проще. Кожаные рубахи с нашитыми пластинами или конскими копытами, большие круглые щиты, доспехи из дубовых плашек. Пассажирка после недолгих уговоров согласилась надеть кожаный жилет покойного Претина.
— В ближнем бою от меня толку мало, — покачала она головой. — Моё оружие — дротики.
Понимающе усмехнувшись, мореход решил, что девчонка просто струсила. Одно дело — матроса беззащитного зарезать, но совсем другое — броситься в настоящую кровавую свалку.
Стрелки разложили вдоль борта луки со стрелами и вновь расселись по лавкам. Оставался последний рывок. Картен выждал, когда корабль ненавистного Ерфима скроется за поворотом, и приказал Милиму отбивать ритм, постепенно его увеличивая.
Подгоняемое мощными ударами вёсел судно мчалось вперёд, словно в бурю под парусом. Капитан с удовольствием ощущал, как встречный ветер освежает разгорячённое лицо и шевелит давно немытые волосы. Постепенно им овладело неописуемое ощущение приближения битвы. Смесь страха, восторга и надежды на победу.
Когда корабль приблизился к мысу, лучники оставили лавки и попрятались за фальшбортом. Обогнув густо заросший кустарником и низкорослыми, корявыми деревцами участок суши, они увидели работорговца гораздо ближе, чем в прошлый раз.
Там их тоже заметили. Какой-то матрос полез на мачту, намереваясь рассмотреть их судно из укреплённой на вершине корзины. Когда расстояние ещё более сократится, этот наблюдатель может заметить притаившихся стрелков. Понимая это, мореход, поработав рулевым веслом, направил судно параллельным курсом. Пока что, судя по всему, Ерфима не слишком беспокоило появление преследователей.
Более лёгкий и быстроходный корабль Картена постепенно догонял работорговца, двигаясь чуть правее и занимая более удобную позицию для стрельбы.
"Ещё хотя бы двадцать локтей", — молил богов капитан, не забывая кутаться в плащ, прикрывая панцирь.
Но тут сидевший в корзине на мачте матрос закричал, размахивая руками:
— Они с оружием! Хозяин, у них оружие! Берегитесь!
Притворяться стало бессмысленно. Мореход резко налёг на рулевое весло, идя на сближение. Лучники вскочили, разом выпустив шесть стрел. Судя по яростному воплю боли, по крайней мере одна из них точно попала в цель.
На судне Ерфима послышались резкие отрывистые крики команд, забегали люди. Несколько вёсел беспомощно повисли на уключинах. Со стуком задевая соседей, они сбивали с ритма гребцов. Скорость резко упала, а вот у преследователей, наоборот, увеличилась. Бронзовая пластинка дребезжала не переставая, могучие спины сгибались и разгибались, весла, казалось, гнулись как прутики в запредельном усилии. И все это время стрелки не опускали луков. А вот первая стрела со стороны работорговцев прилетела, когда корабли разделяло не более двадцати локтей.
Едва обстрел усилился, венсы, бросив грести, вздели большие круглые щиты, заслоняя себя и союзников. Вбежавший на корму Хейви прикрывал Картена. Как и предполагал капитан, пассажирка, скрючившись, пряталась за фальшбортом. Злорадно рассмеявшись, мореход ещё раз резко повернул рулевое весло. Продолжая двигаться, судно с грохотом удалило в заднюю скулу противника, проскользнув вдоль борта, ломая весла.
Крек Палпин, которому уже приходилось бывать в подобных переделках, и Гагнин перебросили на работорговца трап, заранее снабдив его двумя острыми железными крюками, глубоко впившимися в просмолённое дерево.
Сбросив плащ, купец выхватил меч. Но перед тем как броситься в схватку, ещё раз глянул на сенаторскую внучку. К его немалому удивлению бледная, как первый снег, Юлиса уже стояла на ногах, вытаскивая из связки новый дротик. Странно, но смелость девушки почему-то обрадовала его больше, чем недавняя трусость.
Проревев боевой клич родного города, капитан сбежал с кормы и в два прыжка очутился на уже мокрой от крови палубе вражеского корабля. Матросы Ерфима опомнились от неожиданности и теперь отбивались, отчаянно удерживая кормовую часть судна.
Дрожа от возбуждения, мореход ещё раз выкрикнул:
— Керн!!!
Тут же отозвался сначала один член команды, потом другой, третий..., пятый, девятый. А где ещё трое? Неужели убиты или остались на своём судне? Ладно, потом разберёмся.
Центр обороны работорговцев держали три здоровенных моряка со зверскими мордами и варварскими причёсками из множества косичек. Одетые в кожаные туники и юбки, они размахивали тяжёлыми топорами с двумя лезвиями, зажав их в голых, волосатых ручищах. Прикрываясь щитами, венсы пытались достать их мечами, но троица легко отбивала лезвия так, что только звон стоял, да вспыхивали короткие, тусклые в дневном свете искры.
Внезапно перед мореходом оказался тощий матрос в одной грязной коричневой тунике. Ощерив в оскале щербатый рот, он ткнул Картена в бок кинжалом. То ли не заметив панциря, то ли надеясь пробить его лихим ударом. К счастью лезвие, скользнув, лишь оцарапало металл, заставив капитана попятиться. Но не помешало сделать точный выпад, распоров живот противника. В отличие от его команды, люди Ерфима дрались без доспехов. Либо в суматохе одеть не успели, либо хозяин пожадничал, не озаботившись приобретением средств защиты. Тем временем венсам удалось содрать доску с одной из скамей, и когда щитоносцы расступились, ударить ей как тараном, сбив двух из тройки вооружённых двойными топорами бойцов. А последнего настиг меч Хейви.
Оборона матросов работорговца оказалась прорвана. Битва тут же рассыпалась на множество поединков. Картен сцепился с низкорослым крепышом, ловко орудовавшим коротким копьём с широким наконечником. Купец успел его достать по рукам и груди, но сам едва увернулся от летящей, казалось, прямо в лицо смерти. Выкрикивая что-то нечленораздельное, противник изо всех сил старался достать канакернца.
Краем глаза тот заметил, что в нескольких шагах от него Хейви дерётся с очнувшимся здоровяком, пластавшим воздух страшным топором. Но проигрывая в силе, венс явно превосходил моряка в ловкости, несмотря на панцирь. Но тут позади него из-за связки бочек выскочил какой-то мужчина в добротном зелёном хитоне с длинным кинжалом. Мореход попытался криком предупредить варвара, но получил сильнейший удар в грудь. Хорошо, что ему удалось податься назад, и копьё, всё же пробив панцирь, лишь слегка оцарапало грудь. Тем не менее Картен сумел увернуться и достать увёртливого коротышку. Едва тот рухнул на колени, пытаясь зажать ладонями пробитое горло, капитан огляделся, ожидая увидеть мёртвого Хейви. Но тот, как ни в чём не бывало, уже добивал нового противника, безуспешно пытавшегося окованной железом дубиной защититься от напора бешеного варвара. Верзила, потеряв свой страшный топор, висел, перегнувшись через фальшборт, с торчавшим из плеча дротиком. А тот, кто пытался напасть сзади, скрючился у бочек в луже собственной крови, прижав руки и ноги к животу.
Напуганные яростью варваров, матросы Ерфима пытались сдаться, но венсы убили их, как только те бросили оружие и упали на колени. Работорговцы поняли, что пощады не будет, и дрались отчаянно. Трое попробовали спастись вплавь, но попали под стрелы лучников. Купец не вмешивался. Ему хватит рабов, которые заперты в трюме. А лишние свидетели ни к чему.
Битва подступила к корме, где орал и потрясал мечом Ерфим. Хейви стал кричать по-своему и по-радлански, приказывая обязательно взять его живым. Венсы прижали купца к фальшборту щитами, а когда тот попытался спрыгнуть в реку, повалили на палубу.
Картен устал и вымотался, будто весь день непрерывно махал мечом. Хотя, если судить по положению солнца, от первой стрелы до поимки работорговца прошло около получаса. Теперь пришло время осмотреться.
Кроме Ерфима в резне каким-то чудом уцелело трое его людей. Остывшие от боя варвары выволокли их из каких-то закутков и согнали на нос.
Картен с огорчением узнал, что лишился двух матросов, а Крек Палпин тяжело ранен и скорее всего не выживет. Именно так перевела Юлиса слова одного из венсов, закончившего перевязывать моряка. Сами варвары потеряли четырёх. Их тела уже лежали вдоль борта рядом с крепко связанным работорговцем. Хейви заявил, что отвезёт его к старейшине Вилпо. Ему, видите ли, так госпожа Юлиса посоветовала. А о том, что тощий слизняк, выбравшись из этой варварской страны, может обвинить его в пиратстве, глупая девчонка не подумала?
Венсы почему-то первым делом побросали за борт трупы врагов. Матросы канакернца, как люди более цивилизованные, бросились шарить в капитанской каюте.
Лаюла в хозяйкиных мокасинах пыталась открыть люк в палубе, из-за которого уже доносились крики и плач её соплеменников. Подошёл хмурый Хейви с трофейным топором и одним ударом перерубил металлическую щеколду хитрого запора.
Первым из трюма выскочил Орри в грязной, разорванной рубахе с синяком в пол-лица и слипшейся от крови бородкой. Гантка тут же с воем повисла у него на плечах, а парень стал недоуменно оглядываться по сторонам. Заметив купца, вздрогнул, пытаясь отстраниться и что-то спрашивая у верещавшей подруги. Но тут Хейви, звонко хлопнув его по плечу, разразился короткой и эмоциональной речью, после которой гант с видимым облегчением перевёл дух. А из люка, смеясь и плача, вылезали знакомые женщины и девицы.
Оставив Лаюлу, тут же оказавшуюся в окружении галдящих соотечественниц, Орри подошёл к сидевшему на ступенях лестницы мореходу и низко поклонился, коснувшись пальцами палубы.
— Спасибо, господин Картен, что помог выручить нас. Всю оставшуюся жизнь у богов милости и удачи вам просить буду.
