— Что сделано, то сделано, — отрезал капитан, явно не желая разговаривать на эту тему.
С трудом сдерживая раздражение, Ника дёрнула плечами и сошла с корабля. Воспользовавшись отсутствием врагов, она весь день провела на берегу. Где очень удачно встретила бродячего торговца, у которого разжилась костяным гребнем, ярко-красной лентой и сразу четырьмя льняными полотенцами. Более того очарованный сговорчивой покупательницей венс обещал в ближайшие пару дней достать рубаху из тонкого холста.
И всё это удовольствие обошлось ей в три медные монетки. Рассмотрев её приобретения, матросы тоже решили прибарахлиться, а капитан остро пожалел об отсутствии свободных средств.
Ночью накрапывал дождь, пришлось уйти в каютку. Уговоривший в одиночестве кувшин медовухи Картен вёл себя на редкость примерно, даже не проснувшись при её появлении.
Несмотря на уменьшение числа чужеземных кораблей, корчмари по-прежнему открывали свои заведения с восходом солнца. Но Ника уже знала, что так рано туда лучше не ходить. Много народа, шум и прочие неприятности. Там столовались не только грузчики и матросы с оставшихся судов, но и венсы, прибывшие в Скаальи из ближних и дальних селений.
Гораздо спокойнее завтракать, когда все эти люди в основном уже разойдутся по своим делам. Солнце быстро слизывало ночные лужи. День обещал быть приятным во всех отношениях. Заплатив корчмарю сразу за завтрак и обед, вполне довольная собой девушка покинула его заведение.
Возвращаться на корабль не хотелось, и она решила пройтись по городу. Просто убить время, ибо не ожидала увидеть ничего интересного. Разве что внезапно начнётся война?
Усмехнувшись этой мысли, Ника заметила небольшую группу людей, быстро двигавшуюся в сторону княжьего двора. Судя по долетавшим крикам, там явно кто-то кого-то обвиняет, требуя справедливости.
На собственной шкуре испытав всю трудность и малоперспективность данного занятия, девушка решила вернуться к реке, и отыскав подходящее место, выкупаться. Но замерла, услышав знакомое имя "Орри". Придерживая рукой висевший под рубахой кинжал, она бросилась вдогонку.
В окружении примерно десятка разновозрастных мужчин и женщин шла босая Лаюла в мокром платье, накинутом на плечи овчинном плаще и с сумасшедшими глазами на бледном измождённом лице.
— Что случилось? — Ника беззастенчиво дёрнула за рукав немолодую женщину с горящим взором профессиональной сплетницы.
— А? Ты кто?
— Чего тут делается? — проигнорировала её вопрос девушка.
— Девка от арнаков сбежала! Она из народа куолле. Ну из тех... Ну помнишь?
Женщина окинула её оценивающим взглядом.
— Да ведь вы же их в Скаальи привезли?
— Мы, — не стала спорить Ника, гадая, насколько услышанное соответствует действительности.
Тётка что-то спросила, но девушка уже устремилась вперёд, догоняя Лаюлу.
Рядом с ней шагал кряжистый, широкоплечий мужик в рубахе с закатанными рукавами и в новеньких лаптях. Бережно поддерживая гантку за плечо, он громко говорил о мудрости князя Ристо, при котором арнаки знали своё место и не крали венсов, об обманщике ринсе Келве, о чужачке, которая распоряжается а Скаальи словно у себя в горах, и ещё что-то про Йовви и Вилпо.
"Да тут политикой пахнет! — мысленно охнула Ника, ловя на себе неприязненные взгляды окружающих. — Вот батман! Не удрать ли — пока не поздно? Но что там с Орри?"
Решительно отстранив какого-то парня, она в два шага догнала Лаюлу.
— Что с вами случилось? — спросила девушка, заглядывая гантке в лицо.
— Это все вы, арнаки проклятые! — истерически завизжала та простуженным голосом. — Опять нас в рабство взяли! Теперь обманом!
— Заткнись, дура! — рявкнула Ника. — Я здесь, и корабль наш у пристани стоит! Чего мы вам на этот раз сделали?
Губы Лаюлы задрожали, безумные глаза наполнились отчаянием и слезами. Но сопровождавший её мужик грубо оттолкнул чужестранку.
— Пошла прочь, арначка! Мало вы горя принесли? Людокрады, работорговцы подлые. От вас, чужаков, все беды!
Почувствовав резкую вспышку враждебности, Ника отстранилась, не на шутку перепугавшись: "Куда тебя несёт, дура?" Не в меру услужливая фантазия подсказала, что может сотворить разъярённая толпа с неугодным человеком. Сделав шаг назад, она с трудом удержалась от того, чтобы сбежать.
К счастью, бородатый оратор, потеряв её из вида, заговорил о другом, приковав внимание окружающих.
— К князю идём! Пусть знает, что дружок его, ринс Келв, женщин и девиц в рабство продал!
— Ничего не понимаю! — пробормотала девушка себе под нос, прячась за спинами венсов. "Кто, кого продал и куда?" Вспомнились слова Орри о старейшине Сапмаа, который собирался вести ганток до своего селения по реке, исчезновение корабля Ерфима-работорговца. "Вот батман, неужто тут есть связь?"
— Ворота заперты! — крикнул кто-то. — Йовви опять на потеху уехал!
— С княгиней будем говорить! — отозвались из толпы. — Пусть за своего дружка ответит!
Шагавшая рядом с Никой тётка визгливо засмеялась
— Где это видано — сородичами торговать?! — гремел голос предводителя этой странной манифестации.
Девушка вдруг почувствовала, что это народное выступление вполне может вызвать недовольство властей и закончиться хорошей дракой. Здравый смысл вновь настоятельно советовал — пока не поздно вернуться на корабль. Эти местные разборки её совершенно не касаются. Вот только извечное женское любопытство и, чего себя обманывать, беспокойство за судьбу Орри упрямо толкали к княжьему двору.
"Ох, как же я об этом пожалею!" — с тоской думала Ника, оглядываясь на растущую толпу. Теперь на холм поднимались уже человек пятьдесят. Вполне внушительная процессия для местного городишки.
Караульный у ворот заприметил шествие ещё издали и поспешил доложить начальству. Когда люди подходили к частоколу, из-за приоткрытой створки торчал его зад и ноги в лаптях.
— Открывай! — закричал сопровождавший Лаюлу мужик, похоже уже вжившийся в роль народного вожака. — Зови княгиню! Пусть посмотрит, да в глаза этой несчастной поглядит!
Словно повинуясь команде, тяжёлые створки разошлись, впустив недовольную толпу на пустынный княжий двор. Только у высокого крыльца терема переговаривались десяток воинов в доспехах с круглыми деревянными щитами и копьями.
— Где княгиня Эвдилит? Ринса Келва сюда!
От группы стражников отделился пожилой, широкоплечий мужчина в кожаной рубахе с нашитыми металлическими бляхами.
— Тихо! — рокочущий, властный голос легко перекрыл гомон толпы. — Больна госпожа Эвдилит. В постели лежала, но как услыхала вас, велела себя одеть. Ждите, сейчас выйдет.
— Где ринс Келв? — не менее сурово спросил предводитель, стоя рядом с Лаюлой.
— В селении своём, не иначе, — начальник караула, или кто он тут, пожал налитыми силой плечами. — На княжьем дворе его нет.
— Гонца за ним пошли, — тут же велел собеседник.
— Прикажут — пошлю, — спокойно возразил воин. — А ты мне не указ. Лучше скажи, зачем больную женщину беспокоите?
— Злая беда случилась. Сестёр наших из народа куолле в рабство продали. И причастен к этому ринс Келв!
— Быть того не может! — тут же возразил страж. — Келв — воин честный, не унизит он себя такой подлостью!
— Про то у неё спроси! — зло хохотнул мужчина, вытолкнув вперёд Лаюлу.
Девушка хотела что-то сказать, но тут на крыльце появились трое слуг, с пыхтением тащивших знакомое резное кресло.
— Осади назад! — скомандовал начальник караула. — Дайте пройти княгине.
Люди попятились. Ника тоже шагнула назад. Благодаря своему росту, она видела всё происходящее, но не бросалась в глаза.
Едва босоногие парни в застиранных штанах и рубахах установили трон, заботливо прикрыв сиденье лохматой белой шкурой, на крыльце замелькали тёмные фигуры.
Первыми спустились два воина, очевидно, телохранители. На сей раз служанки выполняли не декоративные функции, а крепко поддерживали княгиню под руки, помогая идти. Даже со своего места Ника могла убедиться в том, что Эвдилит выглядит очень неважно. Неровно одетый платок, выбившиеся из-под него седые пряди и болезненно бледное лицо. Тяжело опустившись в кресло, княгиня долго отдувалась и кряхтела, устраиваясь поудобнее. За спинку трона встали знакомые женщины, волхв и двое мужчин в красно-синих плащах поверх ярких рубах.
Эвдилит что-то сказала, но девушка не расслышала из-за слабого голоса и гомона толпы.
— Людей, которым князь помощь да заботу обещал, в рабство к арнакам продали! — гневно зарокотал главный заводила всего этого мероприятия.
Вновь тихие, неразличимые слова княгини.
— Да вот пусть она сама все расскажет! Иди!
Сбросив ему на руки плащ, гантка смело шагнула к помосту.
— Лаюла я, госпожа княгиня. Из гантов. Мы приходили к князю, а разговаривали с тобой.
— Я помню, — кивнула Эвдилит. — Говори.
— Ринс Келв и старейшина Сапмаа обманули нас! Сказали, что в Местисси отвезут, а сами арнакам продали!
Толпа негодующе взревела.
Мужчина в плаще за троном зычно проорал, заставляя Эвдилит вздрогнуть.
— Тихо! Княгиня говорить будет!
Наступила тишина, в которой Ника смогла расслышать голос местной правительницы.
— Как, говоришь, селение называлось?
— Местисси.
— Где такое? — вскинула чернённые брови княгиня. — Сколько лет живу, а о нём не слышала.
— По Каалсвеси вверх, потом по Нискоре, а там ещё по Сртуне, — торопливо отбарабанила Лаюла.
Эвдилит что-то спросила у свиты. Мужчины и женщины недоуменно пожимали плечами. Ника слышала, как соседи спрашивают друг друга о Местисси. Оказывается, никто из них не знает селения с таким названием.
— Не о том говорите, госпожа! — раздражённо рявкнул сопровождающий Лаюлы.
— Как не о том? — отозвался мужчина из свиты княгини. — Девчонка говорит, что ринс Келв привёл к ним старейшину селения, о котором никто ничего не знает.
— Но так и было! — закричала гантка. взмахнув кулачком. — Это ринс назвал Сапмаа старейшиной Местисси!
Свитский позвал одного из воинов. Выслушав княгиню, тот кивнул бородой и побежал прямо на торопливо расступившуюся толпу.
— Сейчас гонца за ринсом отправили, — громогласно объявил начальник стражи. — Пусть господин Келв расскажет, кого он к ним приводил.
Послышалось негромкое ворчание и крики.
— Чего молчишь? Пусть дальше рассказывает! Говори, девка, что там дальше было!
— Сапмаа сказал, что у него в селении... после мора... мужчины без жён остались, — понизив голос так, что Ника с трудом разбирала её слова, заговорила Лаюла. — Говорил... женихов на всех хватит да ещё останется... Ну, мы и согласились.
— Громче, чего лепечешь себе под нос! Нам не слышно!
— Сапмаа сказал, чтобы всех забрать, он корабль большой нанял! — в отчаянии выкрикнула девушка. — Вот мы на него позавчера утром и пошли. Ещё до солнышка.
— Вас кто-нибудь на причале видел? — громко поинтересовался второй мужчина из свиты княгиня.
— Мы в порт не ходили, — пробормотала Лаюла, опустив голову. — Нас на берегу ждали, за селением. Там лодка стояла, а с неё — трап на корабль. Сапмаа тоже там был. У него, проклятого, зубы болели.
— Почему в порт не пошли? — оборвал рассказ тот же мужчина. — По что прятались?
Повисла выжидательная тишина. Гантка молчала, явно не желая отвечать на этот вопрос.
— Говори! Сколько народу тебя слушают!
— Ринс Келв и Сапмаа так приказали, — еле слышно пробормотала Лаюла. — Они нам помалкивать велели, чтобы девицы в Скаальи не обиделись.
Собеседник усмехнулся в бороду, по толпе прокатился лёгкий смешок.
— За что же им на вас обижаться? — широко улыбаясь, спросил мужчина.
— За то, что женихов у них отбиваем, — пролепетала смущённая Лаюла. — Девок да вдов и здесь много.
Свита, охрана, а вслед за ними и часть зрителей громко засмеялись.
— Ну уж тут ты врёшь! — уперев могучие кулаки в бока, заявил старший стражник. — Чтобы наш ринс женщин боялся потревожить! Да быть такого не может!
— Да вы дальше слушайте! — рявкнул заводила всего мероприятия. — Тут людей в рабство на чужбину отдали, а вам лишь бы ржать!
Княгиня, на бледном лице которой блуждала лёгкая улыбка, слабо махнула рукой, призывая к тишине.
— Продолжай, — поощрительно кивнул мужчина из свиты.
Лаюла всхлипнула.
— Вошли мы. Корабль-то большой. Больше того, на котором мы сюда приплыли. Жались на палубе. Солнышко взошло...
Гантка прерывисто вздохнула.
— В полдень уже Сапмаа и говорит: "Сейчас мимо селения пройдём. Не хорошо — если вас кто увидит. Схоронитесь пока в трюме". Мы пошли, а Орри, старейшина наш...
— Хорош старейшина, молоко на губах не обсохло! — выкрикнул кто-то. По толпе вновь прокатился смешок.
— Раз люди выбрали — значит старейшина! — сурово рявкнул стражник, а покосившись на одобрительно кивнувшую княгиню, добавил. — И нечего тут хохотать. Говори, дочка.
Рассказчица вытерла набежавшую слезу.
— Орри сказал, что плавал здесь, и никакого селения не помнит. Тут его какой-то арнак по голове ударил...
У Ники сжалось сердце. Стоявшая неподалёку женщина тихо охнула.
-... Остальные на нас бросились с палками и верёвками. А у нас-то в руках и нет ничего, одни узелки с вещами.
— Как же ты спаслась? — уже очень серьёзно спросил недавний собеседник из свиты княгини.
— В реку кинулась. Я да Ильде. Тут Сапмаа как закричит: "Хватайте их, ловите, что я ринсу скажу?!"
Она опять тяжело вздохнула.
— Только добрались до берега, а арнаки корабль повернули и погоню высадили с луками да копьями. Тогда я и говорю Ильде: "Бежим в разные стороны. Хоть кто-то до людей доберётся, расскажет про подлость Келва, а может и сестриц выручит".
— Воинов слать надо! Конных! Берегом! — закричал кто-то, но на него тут же зашикали.
— Да тише вы там! — прокричал второй мужчина из свиты. — Говори, что дальше?
— Я то далеко в лес не пошла, в овраге под орешником схоронилась. Арнаки мимо за Ильде погнались. Долго она от них бегала. Да не спаслась. Сама слышала. Думала, теперь меня искать будут, испугалась и просидела в кустах. Потом к реке пошла, хотела берегом к людям выйти. Заплуталась, а тут ещё дождь. Промокла вся. Дойти не чаяла. Да хвала богам, Фанси встретила.
Девушка кивнула на мужчину.
— Рассказала ему все. Он меня накормил, напоил и сюда привёл правду искать.
Лаюла замолчала, всхлипывая и вытирая слёзы. На какое-то время воцарилась тишина. Люди переваривали услышанное. Но уже через несколько секунд над двором взметнулся грозный ропот.
— Погоню слать! Князю сказать! Где этот ринс? На суд его!
Эвдилит позволила венсам "выпустить пар", поорать в своё удовольствие, и только после этого свитский громко повторил сказанные ею слова.
— Кто-нибудь может подтвердить слова Лаюлы? Видел ли кто, как ганты на корабль садились? Знает ли кто старейшину Сапмаа из селения Местисси? И бывал ли там кто-нибудь?
Люди стали переговариваться, выжидательно поглядывая друг на друга, но голоса никто не подал. Ника подалась вперёд, собираясь выйти и рассказать о разговоре с Орри, когда тот провожал её на корабль. Но вспомнив проклятия Лаюлы, откровенную враждебность венсов, решила пока не высовываться. "Подождём, что дальше будет, — думала она, пытаясь разобраться в словах гантки. — Что ещё ринс скажет. Насколько он замешан в этой истории? Нет, пока никуда не пойдём, а там увидим".
