Не дожидаясь ответа от мрачно шагавшего рядом собеседника, она продолжала:
— То, что вы называете предательством, всего лишь ошибка наивной молоденькой девушки, которая выросла среди любовных пьес, героических поэм и театральных постановок.
— Вы полагаете, госпожа Юлиса? — проговорил Румс, сосредоточенно глядя себе под ноги.
— Конечно! — с жаром подтвердила путешественница, отметив про себя, что даже из слезоточивых мыльных опер, до которых была большой охотницей её мать, при желании можно извлечь хоть какую-то пользу.
— Тогда как она могла полюбить другого? — поинтересовался молодой человек, бросив на свою спутницу острый взгляд из-под нахмуренных бровей.
Видимо, он по мужской наивности ещё не понимал, что любая женщина легко ответит на подобный вопрос.
— Это не любовь, господин Фарк! — с горечью вздохнула Ника. — А лишь случайное увлечение недостойным человеком.
— Почему сразу "недостойным"? — усмехнулся молодой человек. — Вдруг он её тоже любит?
— Нет! — резко и категорично возразила собеседница. — Тот, кто любит, не станет обманом уводить девушку из родительского дома. Ваш долг — вырвать Вестакию из рук этого подлеца, пока не стало слишком поздно!
— Но я тоже не давал ей никаких клятв, госпожа Юлиса! — хмурясь, напомнил десятник конной стражи, явно недовольный таким нешуточным напором спутницы.
Однако та без труда нашла, что на это возразить:
— Вы же не только мужчина, но и воин! — заявила она, добавив в голос изрядную долю патетики. — Боги щедро наградили вас силой, умом и отвагой. А ещё великодушием и добротой. Потому что без этих качеств все остальные ничего не стоят.
Румс рассмеялся, как-то по особому взглянув на девушку. В тёмно-серых глазах явственно читался новый, непонятный интерес. Проклиная себя, Ника почувствовала, как вспыхнули щеки. Стараясь скрыть свои чувства, она оглянулась, будто проверяя молча шагавшую позади Риату.
— Вы, госпожа Юлиса, говорите так, словно выросли в Радле времён сенатора Гая Врена Перфа, того, который Безупречный, — сказал десятник конной стражи. — А не среди дикарей, которые всё время бьют своих жён.
Последние слова прозвучали так пренебрежительно, что путешественница даже почувствовала обиду за аратачей.
— Мне случалось видеть, как охотники бьют своих жён, господин Фарк, — медленно отчеканила она. — Хотя на самом деле это происходило очень редко. Но ни один варвар не откажется от своей невесты ради другого и будет бороться за любовь до конца!
— Я уже не знаю, люблю ли Вестакию, — задумчиво проговорил спутник, заложив руки за спину.
— Есть только один способ проверить, — пожала плечами Ника.
— Какой? — усмехнулся молодой человек.
— Посмотрите ей в глаза, — посоветовала девушка. — Они — зеркало души, как писал какой-то философ.
— Вы опять говорите... смешные вещи, госпожа Юлиса, — покачал головой Румс.
— Тут нет ничего забавного, господин Фарк, — нахмурилась собеседница. — Неужели вы на столько глупы, что не сможете разобраться в своих чувствах, когда увидите невесту?
— Её ещё надо найти, — хмыкнул десятник конной стражи. — А я пока не знаю, как.
— Я помогу вам! — предложила Ника, и голос её помимо воли дрогнул. — Если вы поможете мне отыскать Паули.
— Вы? — вскинул брови молодой человек.
— Почему бы и нет? — нахмурилась путешественница, не на шутку задетая его пренебрежительным тоном. — Это я догадалась, что Орри надо искать в порту. Разве не так?
— Так, — нехотя согласился сын консула и всё с той же полупрезрительной усмешкой поинтересовался. — И что теперь вы намерены делать?
— Выяснить, для кого покупали Песок Яфрома.
Спутник покачал головой.
— Почему вы так уверены, что рабыню Картена опоили именно этим снадобьем?
— Лекарь Пол Так говорил, что им очень трудно отравиться, — ответила девушка. — Из-за своей доброты Вестакия не хотела причинять вреда даже невольнице. Поэтому и выбрала Песок Яфрома.
— Но рабыня умерла, — напомнил Румс.
— У неё болели почки, — терпеливо объясняла Ника. — А потом её облили холодной водой и выпороли.
— Вы ещё и лекарь, госпожа Юлиса? — с откровенным недоверием хмыкнул молодой человек.
— На самом деле это не так сложно определить, господин Фарк, — наставительно сказала путешественница. — Постоянные боли в пояснице, опухшее лицо по утрам, мешки под глазами. Одна из рабынь говорила, что часто видела в её моче кровь.
Последнее девушка придумала на ходу, вспомнив короткую реплику Мыши.
— Не верите мне — спросите любого лекаря.
— И все же, госпожа Юлиса, — нахмурился сын консула. — Ваши утверждения слишком... не убедительны. Мало ли других снадобий?
Спутнице очень не хотелось выкладывать ему свои рассуждения о том, что именно из-за плохо растворенного порошка бедная нянька получила львиную долю снотворного. Поэтому пришлось выкручиваться.
— Это легко проверить, — непринуждённо пожала плечами Ника. — Если выяснить, для кого покупали Песок Яфрома.
— А если те люди тут ни при чём? — усмехнулся Румс. — Что тогда будете делать, госпожа Юлиса?
— Искать! — не задумываясь, ответила она, невольно любуясь застывшим в задумчивости лицом собеседника. — Точнее, сначала думать, а потом искать. В этом я очень рассчитываю на вашу помощь, господин Фарк.
Молодой человек молча мерил шагами мостовую.
— Мне очень тяжело, — продолжала девушка, с грустью понимая, что её слова падают в бездну, отскакивая от стены недоверия. — Я почти не знаю горожан и плохо разбираюсь в ваших обычаях. Но в то же время могу заметить то, на что вы просто не обратите внимание. Давайте... объединим наши усилия? Я помогу вам искать Вестакию, а вы мне Паули?
Десятник конной стражи рассмеялся, запрокинув голову и уперев руки в бока.
"И этот такой же!" — остро резануло по сердцу разочарование.
— В таком случае, — Ника отвернулась, чтобы скрыть слезы обиды. — Спасибо за то, что выяснили, кто покупал зелье. Остальное я сделаю сама.
— Постойте! — Румс взял её за руку.
Не задумываясь, собеседница вырвалась. От резкого движения с плеча соскочил край накидки, открыв шею. Снисходительно-насмешливый взгляд молодого человека мгновенно сделался настороженным и цепким.
— Что это?
— Не ваше дело! — окрысилась путешественница, мысленно проклиная Картена за бешеный нрав, Риату за плохо замазанные синяки, и накидку за то, что стёрла краску.
— В прошлую нашу встречу я ничего не заметил, — задумчиво пробормотал сын консула.
— Могли бы и сегодня не разглядеть! — проворчала девушка, стараясь не встречаться с ним глазами.
— Вас чуть не задушили, госпожа Юлиса, — покачал головой Румс. — Кто?
— Я уже сказала! — повторила Ника. — Не ваше дело!
— Вы правы, госпожа Юлиса, — как-то до обидного быстро согласился молодой человек. — Не моё.
В тайне Ника надеялась, что тот проявит больше любопытства. Видимо, придётся смириться с тем, что сама по себе она его не интересует.
— Я попробую узнать, зачем этим людям Песок Яфрома, — неожиданно заявил десятник конной стражи.
— Спасибо, господин Фарк, — сдержанно поблагодарила путешественница. — Когда вы сможете это сделать?
— Думаю, сегодня, — ответил сын консула.
"Надо же, как просто! — с горечью обрадовалась девушка. — Ещё бы! Румс Фарк — персона известная. С ним горожане будут разговаривать. Не то, что со мной".
— Тогда давайте встретимся завтра на площади перед храмом Нутпена? — тут же предложила она. — И вы мне всё расскажете?
— Зачем? — вскинул брови собеседник. — Я вечером зайду сам.
"Вот батман!" — едва не выругалась Ника, в волнении прикусив губу.
Её реакция не укрылась от взгляда собеседника.
— Так вы ищите тайком от господина Картена! — догадался спутник. — Почему?
Путешественница смутилась. Однако вопрос задан, и на него надо отвечать. Помощь сына консула Тренца Фарка может оказаться бесценной. Поэтому лучше не врать. Да и зачем обманывать, если самые важные вещи уже сказаны?
— Он не верит, что дочь могла сама сбежать! — выпалила девушка.
— Поэтому вы обманываете друга своего отца? — криво усмехнулся молодой человек.
"Знал бы ты, сколько этот "друг" на мне заработает", — мысленно фыркнула Ника, но вслух сказала:
— Я просто не говорю того, о чём он не спрашивает.
— Удобно, — с нескрываемым осуждением буркнул Румс. — Хорошо, я согласен. Завтра в это же время на площади народных собраний. Я вас буду ждать в трактире "Старая амфора".
— Я приду, — облегчённо кивнула спутница.
— И расскажете всё, что знаете о побеге Вестакии, — сурово с металлом в голосе добавил десятник конной стражи. — Потому что если вы и дальше будете от меня что-то скрывать, я вам помогать не буду. Прощайте!
С этими словами он, ускорив шаг, быстро затерялся в редкой толпе. Облегчённо выдохнув, девушка вытерла краем накидки выступивший на лбу пот. Разговор с сыном консула вымотал её ужасно.
"Увиделась, батман, перед отъездом, поговорила", — с грустным раздражением думала Ника, внезапно почувствовав сильнейшую жажду. Пока мило болтала с гусаром, не замечала ничего, а сейчас вдруг во рту пересохло, а язык стал шершавым, как напильник.
— Риата! — окликнула она рабыню, все так же бесшумно шагавшую за её спиной. — Не помнишь, как пройти к фонтану Трила? Пить хочется — сил нет!
— Так зайдите в трактир, госпожа! — предложила женщина и тут же испуганно поджала губы. Невольники должны лишь отвечать на вопросы хозяев, а не высказывать своё мнение.
— Отличная идея! — обрадовалась путешественница, ругая себя за то, что сама до этого не додумалась. — "Стакан, даже два стакана разведённого вина меня не разорят".
Заведений, вроде того, где Румс Фарк поджидал её возле лавки Ку Лангина, в городе имелось более чем достаточно. Канакернцы любят посидеть вечерком в тёплой компании за кувшином вина и приятной беседой. Ника быстро отыскала полуподвал, из гостеприимно распахнутой двери которого тянуло запахом горелого масла, жареной рыбы, мяса, уксуса и специй.
Поскольку помещение освещалось лишь солнечным светом с улицы и отблесками очага с кухни, девушка какое-то время постояла на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к царившему в зале полумраку. Все пять круглых столов оказались свободны. Поэтому неудивительно, что при виде посетителей на круглой физиономии трактирщика новогодним фейерверком зажглась счастливая улыбка.
— Проходите, госпожа, — радушно пригласил он путешественницу. — Что желаете? Есть жареная камбала, суп из мидий, баранина...
— Вина, добрый хозяин, — прервала его гостья. — Хорошего разбавленного вина.
— Какого желаете? — почтительно уточнил толстяк. — Цилянского или Аржейского?
— Давайте цилянского, — решила Ника, рассудив, что пить вино из Империи будет слишком накладно для её кошелька. — И два бокала.
Поклонившись, трактирщик бросил неприязненный взгляд на скромно вставшую к стене Риату, но ничего не сказал.
Промочив горло, девушка принялась пить мелкими глотками, смакуя и в самом деле вкусное, с приятной горчинкой, вино. Подтвердив догадку о бегстве Вестакии и кое-как уговорив Румса не бросать поиски невесты, путешественница сумела заполучить союзника, столь необходимого ей в этом городе. Помощь десятника конной стражи, да ещё и сына консула, может оказаться бесценной. Но если он проболтается Картенам, у неё будут очень большие неприятности. Румс не похож на человека, способного предать. Однако, кто его знает? Чужая душа — потёмки. Только теперь до девушки дошло, что попала в полную зависимость от каприза этого мужчины. Картену она может противопоставить его собственную жадность. Те сапфиры стоят кучу денег. А чем ей защититься от Румса Фарка? Сразу стало очень грустно и обидно за собственную глупость.
"Не за своё дело взялась, — вдруг с горькой ясностью поняла Ника. — Паршивый из меня частный сыщик получился".
Она со стуком поставила бокал на стол, и тут же в голове всплыли слова бабушки, сказанные когда-то совсем по другому поводу: "Попала... дура в колесо, пищи, но беги".
Глава II
Где нужнее актёрское мастерство?
Проблема в том, что определенной цели тут нет,
а в результате невозможно сказать, когда схватка
прекратится.
Роберт Асприн
Сладостный МИФ, или мифтерия жизни
Задумавшись, Ника не заметила, как зал начал потихоньку заполняться народом. Когда за соседний столик с шумом уселась компания из трёх великовозрастных балбесов, поглядывавших на неё с весьма недвусмысленным интересом, девушка подумала с грустью и разочарованием: "Припёрлись. Полдень, наверное? Обеденный перерыв".
Но идти в дом Картенов категорически не хотелось. Да и зачем? Приняв решение, она сделала знак рукой выходившему из кухни хозяину. Посчитав, что посетительница собирается расплатиться, тот подошёл к ней, на ходу поставив миску с варёной фасолью на один из столиков.
— Ты что-то говорил про камбалу? — спросила путешественница, и не дожидаясь многословного ответа, продолжила. — Принеси парочку. Только не очень больших. И лепёшки. Я с собой возьму.
"Гулять — так гулять! — усмехнулась она, отвязывая от пояса тощий кошелёк. — Официант, ещё три корочки хлеба!"
Спрятав рыбу в корзину Риаты, Ника рассчиталась и, привычно попеняв на дороговизну, покинула местное бистро, едва не столкнувшись в дверях со знакомым толстяком. Тот пёр навстречу с такой непреклонной настойчивостью, что девушка, опасаясь оказаться сметённой и затоптанной, торопливо прижалась к стене.
"Бог войны только кишки прочистил, а этот обжора уже торопится набить их снова, — мысленно рассмеялась путешественница, слушая за спиной тонкий, повелительный голос Власта Ригона Трена. — Всё-таки Канакерн только называется городом, а так просто большая деревня".
Прохожих на улице заметно прибавилось. Чтобы лишний раз не раздражать вечно озабоченных канакернцев, Ника отдалась на волю людского потока, направляясь в ту сторону, куда шли большинство горожан, размышляя по пути, куда сходить и на что посмотреть? Впереди мелькнула сиреневая черепица храма Нутпена.
"Можно и туда заглянуть", — без особого удовольствия подумала девушка, вспомнив слова Наставника о том, что очень многие жители Империи и городов Западного побережья привержены показному благочестию.
Но тут до её ушей долетел обрывок разговора двух прилично одетых мужчин, обсуждавших игру актёров на последнем представлении.
"Да я же ещё не видела их знаменитый театр!" — обрадовалась Ника, решив сразу же после принесения жертвы немедленно отыскать местный очаг культуры, о котором так вдохновенно рассказывал Картен.
Расспрашивать дорогу у мужчин она не решилась, а выбрала солидную во всех отношениях даму послебальзаковского возраста, неторопливо вышагивавшую в сопровождении двух рабынь, одна из которых несла на высокой палке квадратный зонтик от солнца.
Совершенно не представляя, как в Канакерне принято заговаривать с незнакомцами на улице, девушка решила воспользоваться опытом мультяшного Мюнхгаузена.
