— Я не успел схватить Ноор Учага.
— Почему? — встрепенулась собеседница. — Что-то случилось с вашим конём?
— Нет! — поморщился молодой человек. — Меня опередили.
— Но как? — ещё сильнее удивилась девушка, всё же рассчитывавшая, что варвар ответит за свои преступления. — Кто?
— Его слуга! — скрипнул зубами Румс. — Не знаю, кто помогает этому мерзавцу: небожители или тёмные боги Тарата... Ему попалась повозка. Представляете? Ума не приложу, как он уговорил хозяина, но тот так гнал своего осла, что он оказался в городе быстрее Ворона.
Молодой человек в бессильной ярости ударил кулаком по столбу, поддерживавшему крышу галереи.
— Я очень торопился и не стал ничего говорить ни стратегу Реду Стауту, ни своему полусотнику. Встретил двух знакомых городских стражников — и к дому Ноор Учага. А его там уже нет. Привратник сказал: "Почти перед самым нашим приходом приехал Савтак..."
Сын консула поморщился.
— Тот самый слуга Ноор Учага. На тележке, запряжённой ослом. Варвар вышел, отсыпал вознице горсть золота, вскочил на лошадь и умчался как ветер. Хотя верхом ездить в городе запрещено. Я хотел догнать...
Десятник конной стражи тяжело вздохнул.
— Но мой Ворон так устал за сегодняшний день...
— Вы его упустили..., — сделала беспощадный вывод слушательница.
— Я пытался! — яростно вскричал молодой человек. — Отправил с посыльным письмо Картену и поспешил в конюшни городской стражи. Пока договаривался насчёт лошади, этот мерзавец сумел скрыться. Я его потерял.
Он опять ударил ни в чём не повинный столб, отозвавшийся обиженным гулом.
— Там перекрёсток... и я, наверное, свернул не туда. Вестакия права, этот варвар — колдун!
— Вам пришлось вернуться, господин Фарк, — сочувственно покачала головой путешественница.
— Да, — нехотя признался десятник. — Но я всё равно его найду! Клянусь Нутпеном и Аксером!
— Где вы встретились с господином Картеном? — спросила Ника после недолгого молчания.
— Он получил моё письмо и ждал у ворот за городом, — мрачно проворчал молодой человек. — Господин Картен уговорил меня пока молчать о случившемся.
Румс криво усмехнулся.
— Но я уже успел рассказать о Ноор Учаге и Вестакии городским стражникам. Теперь об этом узнает весь Канакерн.
— Господин Картен достаточно богат, чтобы уговорить и их, — усмехнулась девушка.
— Вы думаете, он заплатил им за молчание? — удивился собеседник.
— Не исключаю, — ушла от прямого ответа путешественница. — Господин Картен умеет хранить секреты.
Десятник конной стражи раздражённо засопел.
Видя искреннее огорчение собеседника, Ника напомнила:
— Вестакия — его дочь, господин Фарк. Он отвечает за неё перед семьёй и богами. У него есть право решать кому и что говорить.
— Вы так упорно искали свою служанку, госпожа Юлиса, — зло ухмыльнулся сын консула. — Почему же теперь вы так безразличны к тому, что её убийцы останутся безнаказанными?
— Их наказание не вернёт мне Паули, — сухо ответила девушка. — Да и времени на месть у меня не осталось.
— Тогда я возьму её на себя, — с угрозой в голосе заявил Румс.
Их разговор прервал голос Уртекса.
— Господин Фарк, госпожа Юлиса, отец хочет с вами поговорить.
Полыхавшие в камине поленья бросали тревожные, багровые отсветы на стол, за которым сидела сникшая, словно пришибленная Вестакия, которую безуспешно пытался развеселить примостившийся на коленях Валрек, сама хозяйка дома с сурово поджатыми губами и мрачный консул.
Гостья удивилась, увидев его не на своём обычном месте во главе стола.
— Уртекс, — негромко велел он. — Отведи брата к няньке. Пусть она его покормит и укладывает спать, и скажи на кухне, что мы поужинаем позже.
— Да, отец, — буркнул подросток, явно огорчённый тем, что его выставляют из зала перед каким-то важным разговором.
— И плотнее закрой дверь! — добавил мореход, буркнув. — Садитесь, господа.
То, что им предложили расположиться за этим столом, а не за тем, что напротив, показалось путешественнице ещё более необычным.
— Я уже говорил, господин Румс, но повторю ещё раз, мне очень приятно, что именно вы отыскали и спасли мою дочь. Я очень рад, что ваши чувства к Вестакии не изменились. Поэтому мы с моим другом, вашим отцом, решили, что свадьба состоится в ранее оговорённое время.
На лицо десятника конной стражи набежала тень, а брови сурово сошлись к переносице. Заметив реакцию собеседника, Картен торопливо продолжил, не давая ему заговорить:
— Моя дочь любит вас, а то, что произошло, лишь кошмарное недоразумение.
— Колдовство, — робко пискнула девушка.
— Злые чары, — тут же поддержал дочку папа, и та явно воспрянула духом.
— Только колдовство могло заставить её совершить подобную глупость. Но вы разрушили его своей любовью и теперь после свадьбы получите верную и послушную супругу.
— Клянусь Ноной и Диолой, — вновь подала голос Вестакия, но тут же заткнулась под тяжёлым отцовским взглядом.
— Мы проведём все необходимые обряды очищения, — вступила в разговор Тервия. — Чтобы уничтожить последние следы злых чар...
— Это ваши женские дела, — поднял руку консул. — Не следует мужчинам в них вмешиваться. Сейчас речь о другом. Ваша семейная жизнь, господин Румс, будет испорчена, если все узнают, что Вестакия поддалась волшебству и сама спустилась в сад.
Он криво усмехнулся.
— Языки наших горожан острее меча и ядовиты, словно укус гадюки. Не у всех хватит ума понять, что дело в колдовстве. Пусть люди и дальше думают, что её похитили. Подлая рабыня Вилпа опоила всех сонным зельем, а Ноор Учаг со слугами пробрался в дом и выкрал Вестакию прямо из постели. Это даже не обман, а простое и понятное толпе объяснение.
— Но Ноор Учаг будет говорить на суде совсем другое, — пробормотал ошарашенный подобным предложением Румс. — И тогда я буду...
— Какой суд! — Картен скривился, словно от зубной боли. — Вы опоздали! Ноор Учаг покинул земли Канакерна. Тагар Зоркие Глаза не даст судить сына за то, что тот похитил девушку! Вы же знаете, что для варваров — это не преступление, а доблесть. Тем более моя дочь жива и здорова...
— Вы отказываетесь отомстить за её честь?! — десятник конной стражи вскочил, роняя табурет, рухнувший на пол с грохотом, заставившим всех в зале вздрогнуть.
— Я хочу ей счастья! — взревел Картен, тоже вскакивая на ноги. — Ваш отец не изменил своего решения. Свадьбе быть! Вы хотите выставить свою невесту легкомысленной.... дурой?!
— Ну, что ты такое говоришь, Мерк? — дрогнувшим голосом упрекнула морехода супруга, а Вестакия опять зарыдала, прикрыв ладонями лицо.
— Как хотите, господин Картен, — криво усмехнулся Румс, упрямо качая головой. — А я этого так не оставлю! Ноор Учаг оскорбил не только меня, но и весь Канакерн!
— Думаешь, я не хочу отомстить? — глухо прорычал консул, подаваясь вперёд. — Я сделаю всё, чтобы варвар сполна заплатил за свои преступления. Но только так, чтобы не пострадала моя семья! Сейчас по городу и так гуляют самые нелепые слухи, а если ещё станет известно, что Вестакия сбежала сама. Это испортит не только мою репутацию, но и вашего отца. Она же войдёт в его семью!
— Нужно всё хорошенько обдумать, — уже гораздо спокойнее закончил Картен.
Румс колебался, глядя бешеными глазами то на хозяина дома, то на плотно прикрытую дверь.
Ника подумала, что продолжение и дальнейшее развитие скандала ей совершенно без надобности, поэтому решила вмешаться, используя на этот раз фразу из своего родного мира.
— Мой отец говорил, что месть — это такое блюдо, которому надо дать остыть и есть холодным.
На миг лицо десятника конной стражи скривилось в полупрезрительной усмешке, но тут же прояснилось пониманием.
— Слышишь? — обрадовался неожиданной поддержке мореход. — Господин Лаций Юлис Апер — мудрый человек, он зря не скажет.
А вот губы Тервии вновь плотно сжались. Кажется, хозяйке дома не понравилось то, что будущий зять прислушался к словам гостьи.
— Но меня будут спрашивать друзья, — проворчал молодой человек. — А им врать я не хочу и не буду!
— Никому лгать не нужно! — горячо возразил прожжённый политик городского масштаба. — Рассказывай честно, но только то, что видел собственными глазами. Мою дочь держали на хуторе Руба Остия Круна силой?
— Да, — немного растерялся десятник.
— Слуга Ноор Учага напал на вас? — продолжал забалтывать его консул.
— И это было, — со вздохом согласился Румс. Кажется, он догадался, что хочет втолковать ему будущий тесть.
— Вот это и говорите! — удовлетворённо улыбнулся Картен. — А о том, как она туда попала — лучше промолчать. Выкрали, и всё тут!
— Только как я объясню своё появление на хуторе? — криво усмехнулся молодой человек.
Тут путешественница сообразила, что неожиданно появилась возможность подтвердить свою версию встречи с сыном консула Фарка в глазах подозрительно щурившейся Тервии.
— Скажете правду, — пожала она плечами. — Здесь скрывать нечего. Я же встретилась вам за городом. Вы спросили: куда я иду? Попробовали отговорить. А когда ничего не получилось, решили меня проводить, чтобы уберечь от возможных неприятностей. Вы же не могли себе позволить, чтобы гостья вашего будущего тестя попала в беду?
Румс опустил взгляд.
— Вот госпожа Юлиса вас на хутор и привела! — обрадовался довольный мореход, тут же спохватившись. — А сами-то вы как о нём узнали?
Этот вопрос девушку врасплох не застал.
— Моя рабыня случайно подслушала разговор Мыши с незнакомым мужчиной. Они говорили о хуторе возле Змеиного ручья. Не стоит упоминать им имя Зипея Скелы.
— Как видите, вам не придётся опускаться до лжи, господин Румс, — развёл руками консул. — Просто молчите о том, чего не видели сами.
— Хорошо, — нехотя согласился десятник конной стражи, тут же предупредив. — Но отцу я расскажу всё как есть!
— Боги запрещают детям скрывать что-то от родителей, — наставительно заметил хозяин дома и успокоил собеседника. — Мы с ним уже поговорили.
— Тогда я пойду, господин Картен, — не глядя на него, Румс тяжело поднялся с табурета.
— Подождите ещё немного, — остановил его консул, и солидно откашлявшись, объявил. — Я обещал городскому совету Готонима тысячу империалов, если они вернут мне дочь. У них ничего не получилось. Это сделали вы, значит, и награда ваша. По пятьсот золотых вам, господин Фарк, и вам, госпожа Юлиса.
— Нас было трое, — напомнила Ника, изрядно удивлённая куцым размером купеческой благодарности. Впрочем формально Картен не нарушил своего слова. Они же не привели ни одного пособника похитителей его дочери. — Просто Орри на обратном пути ушёл в усадьбу. Но без него нам бы ни за что не найти Вестакии.
— Тогда вам достанется меньше денег, госпожа Юлиса, — рассмеялся мореход.
— Нельзя оставлять без награды тех, кто её достоин, — улыбнулась та одними губами и, не сдержавшись, уколола. — Бог торговли Семрег любит честные сделки.
— Значит, разделим тысячу на троих, — развёл руками хозяин дома.
— Не нужно, господин Картен, — внезапно возразил Румс.
— Как так? — нахмурился консул, а путешественница замерла от неожиданности. Неужели благородный воин решил "кинуть" ганта?
— Я не возьму деньги, — заявил десятник конной стражи к её удивлению и... облегчению.
— Вы отказываетесь от награды? — нахмурился хозяин дома, тщетно пытаясь поймать ускользающий взгляд собеседника. — Почему?
Нике показалось, что молодой человек не желает отвечать на этот вопрос. Но родители невесты напряжённо ждали, а Вестакия, подняв мокрые от слёз глаза, не сводила умоляющих глаз с жениха.
Дрова в камине прогорели, превратившись в россыпь тревожно-багровых углей. Сгустившийся сумрак усиливал нараставшую в зале тревогу. Когда всеобщее молчание зазвенело, словно натянутая струна, становясь невыносимым, Румс вдруг довольно улыбнулся.
— Не хочу, чтобы люди говорили, будто я взял деньги за освобождение своей невесты.
Дочь морехода довольно улыбнулась, её отец понимающе кивнул, явно гордясь своим затем, а вот путешественница почувствовала в словах молодого человека скрытую иронию. Быть может, именно поэтому Тервия бросила на неё злой и настороженный взгляд?
— Тогда я разделю эти деньги между вами и Орри, — подвёл итог обсуждению довольный мореход.
Само-собой подобное решение не могло не обрадовать Нику, хотя ехидная жаба опять напомнила об обещанных консулом пяти тысячах, но у девушки хватило ума не заикаться о необдуманных посулах хозяина дома.
— Разве вы не останетесь на ужин, господин Румс? — встрепенулась Тервия, когда десятник конной стражи, поклонившись, направился к двери.
— Нет, госпожа Картен, — на ходу покачал головой тот. — Мне надо домой.
— Я провожу тебя до ворот, — поднялся мореход.
Когда мужчины вышли из зала, туда заглянул хмурый Уртекс.
— Кривая Ложка спрашивает, когда подавать ужин?
— Пусть несут, — величественно кивнула сыну мать. — И не забудут кувшин с герсенским.
— Я прикажу, — улыбнулся подросток.
Когда довольный консул вернулся, рабы уже накрывали на стол. Заняв на этот раз привычное место за стоявшим перпендикулярно столом, он приказал налить всем вина. Убедившись, что распоряжение выполнено, Картен встал, и воздев бокал к потолку, торжественно продекламировал:
— Хвала тебе, о грозный бог пучин, за то что дочь моя вкушает пищу вместе с нами и дома будет честной свадьбы ждать!
Щедро плеснув на пол жертву домашним богам, мореход двумя глотками осушил посудину, тут же приказав наполнить её снова. Чуть разбавленное вино путешественнице понравилось, как и тушёная баранина с овощами.
Умильно наблюдая за торопливо жующей дочерью, Тервия подкладывала ей то нарезанный кусками сыр, то вяленую рыбу, то маслины и виноград.
Уртекс какое-то время дулся из-за того, что его выгнали из зала, не дав поучаствовать во взрослом разговоре, но потом тихо поинтересовался у сидящей рядом гостьи:
— Правда, что господин Румс убил одного из злодеев, госпожа Юлиса?
— Да, — подтвердила та, привычно разделывая пальцами рыбу. — Он заколол его мечом.
— Как? — с горящими от возбуждения глазами заинтересовался парнишка. — Каким приёмом? Как двигался?
— Прости, Уртекс, — извинилась девушка. — Но я ничего не понимаю в фехтовании. Спроси сам. Господин Фарк расскажет и покажет.
Сын морехода хотел опять обидеться, но вовремя передумал. Как раз в этот момент его уже изрядно пьяненький папуля провозгласил очередную здравицу в честь храбреца, вырвавшего из коварных лап похитителей свою невесту.
Со стуком вернув бокал на стол, мореход, вытерев усы и бороду, многозначительно проговорил:
— Завтра рано утром Румс Фарк со своим десятком поскачет на хутор и схватит Руба Остия Круна!
"Так он и будет вас дожидаться, — неприязненно подумала Ника. — Наверное, уже удрал куда-нибудь. А может, Картену это и надо? Чтобы на суде не всплыли истинные обстоятельства похищения Весткии? Он ещё тот хитрец".
— И завтра же, — продолжал вещать консул. — Я объявлю, что храбрый десятник конной стражи Румс Фарк освободил мою дочь, похищенную коварным Ноор Учагом!
