— В порт сходила, госпожа, — понизив голос, объяснила явно польщённая Риата. — Поговорила с теми грузчиками, что пассажиров до гостиниц провожают. Им всё известно.
Перед сном вновь заглянула дочка консула. На этот раз они просто болтали, обсуждая вчерашних важных гостей. Оказывается, к Картену заявился весь городской совет в полном составе, кроме верховного жреца храма Нутпена. Смеясь, Вестакия с удовольствием сплетничала об этих уважаемых людях. Один так скуп, что повсюду таскает с собой ключи от кладовых, не доверяя их даже жене. Любовницы другого полгода назад подрались прямо в театре, отвлекая зрителей от представления, третий тратит огромные деньги на покупку молоденьких рабов. Ну и так далее.
Исчерпав эту тему, девушка принялась переживать из-за того, что не сможет завтра пойти на площадь Народных собраний.
— Утром у храма Нутпена соберётся хора, — рассказывала она, сидя рядом с гостьей на кровати и по-детски болтая ногами. — Не гражданам, женщинам и рабам в это время вход туда запрещён. На улицах стоят стражники. Зато когда собрание закончится, начнётся шествие жрецов, жертвоприношение, большой базар и много интересного.
Мечтательно вздохнув, Вестакия пустилась в воспоминания о прошлогоднем празднике, плавно перейдя от церемоний, танцев и сластей к своим подругам и знакомым, не сказав при этом ничего особо плохого. Нике это понравилось. Одно дело чужие важные дядьки, другое — друзья, и говорить о них за глаза плохо не стоит.
Внезапно остановившись на полуслове, девушка спросила:
— А у варваров, где вы жили раньше, есть подобные праздники, и правда, что они приносят в жертву людей?
— Я о таком не слышала, — покачала головой собеседница и в свою очередь рассказала о празднике посвящения в племени Детей Рыси.
— Дикари! — презрительно фыркнула дочь морехода. — Не знающие ни красоты, ни добра, ни гармонии. Ваш отец — выдающийся человек, если смог вырастить такую образованную и воспитанную дочь среди такого грязного сброда. Представляю, как вам было тяжело. Я бы наверное сразу умерла.
— Но на хуторе Руба Остия вы же выжили, — усмехнулась Ника, уязвлённая словами собеседницы, раньше она не высказывалась так резко.
Вестакия вздрогнула и ушла спать.
Проснувшись словно от толчка, путешественница прислушалась, ясно различая доносившийся со двора голос Картена. Возле кровати мирно похрапывала Риата, сквозь решётку жалюзи на окне серело предутреннее небо.
"Показалось", — решила девушка, но тут же опять раздалось недовольное ворчание морехода, а потом виноватый лепет супруги.
"Чего это он поднялся ни свет ни заря?" — недоуменно хмыкнула Ника, и снедаемая любопытством, осторожно спустила ноги с кровати.
Хлопнула калитка, впустив во двор рабов с большими амфорами, в которых носили воду из колодца.
"Рановато он собрался ванну принимать", — девушка тихонько приоткрыла ставню.
— Что случилось, госпожа? — сонно спросила Риата, приподнимаясь на локте.
— Ничего, — отмахнулась путешественница. — Спи.
— Ага, — широко зевнув, невольница свернулась клубком под меховым одеялом.
Непонятная суета продолжалась. Убедившись, что громких криков или других тревожных звуков не слышно, Ника недоуменно пожала плечами, и ёжась от утренней прохлады, вернулась в кровать. Но уснуть снова не получилось.
Вместе с первым лучом солнца в комнату крадучись вошла Толкуша, и стараясь не разбудить госпожу, стащила одеяло с невольницы.
— Ты чего? — недовольно зашипела та, вцепившись в облезлый мех.
— Госпожа Картен зовёт, — прошептала рабыня.
— У меня самой хозяйка вот-вот проснётся, — огрызнулась женщина, натягивая хитон. — Мне её умыть и причесать надо.
— Я уже проснулась, — села на постели путешественница. — Передай госпоже Картен, что Риата придёт, как только приведёт меня в порядок.
— Рано ещё, госпожа Юлиса, — жалобно сморщилась Толкуша, которой явно не хотелось возвращаться к хозяйке с таким ответом. — Спали бы...
— Ты будешь мне указывать, что делать? — с надменным удивлением вскинула брови девушка.
— Нет, госпожа Юлиса, простите, — пролепетала рабыня, опуская прикрывавшую дверной проём циновку.
Короткий диалог разбудил Вестакию, которая сонным голосом попросила всех замолчать.
Извинившись, Толкуша торопливо ушла.
Ника не планировала сегодня куда-то идти, но чтобы отсрочить для Риаты работу в помощницах Кривой Ложки, приказала расчесать волосы и сделать причёску. С гордостью оглядев голову госпожи, невольница со вздохом поплелась на кухню. А её хозяйка подошла к окну, за которым шипела и ругалась Тервия.
— Я тебя, дура, предупреждала, меньше коры клади! А ты что сделала, мерзавка подлая? Хочешь, чтобы над его чёрной бородой вся площадь смеялась?!
— Нет, госпожа, — испуганно проблеяла Толкуша. — Я...
— Молчи, дура! — хлёстко ударила пощёчина. — Хвала богам, я вовремя посмотрела. Разбавь краску, да поскорее, если не хочешь отведать плетей!
— Слушаюсь, госпожа, — пискнула рабыня.
"Интересно, что у них там делается?" — хмыкнула про себя путешественница, подходя к циновке на двери.
— Вы проснулись, госпожа Вестакия?
— Да, — проворчала дочь морехода. — Входите.
Она сидела на кровати и с грустным видом рассматривала своё отражение в зеркале, потом взглянула на гостью и завистливо вздохнула.
— Красивая у вас причёска. А мне выходить из дома ещё не разрешают. Все праздники дома просижу.
Обиженно шмыгнув носом, девушка нахмурилась.
— Вот отец уйдёт, прикажу Толкуше меня как следует причесать, — поправив сползавшее с ног одеяло, Вестакия тряхнула спутанными со сна волосами.
— Это из-за городского собрания господин Картен поднялся так рано? — спросила Ника.
— Да, — подтвердила собеседница. — Хочет выглядеть красивым перед гражданами города. Он же консул.
— И поэтому красит волосы? — осторожно задала путешественница мучивший её вопрос.
— Только чуть прячет седину, — махнула рукой девушка, и понизив голос, объяснила. — Почему-то думает, что молодым он людям нравится больше.
Словно отвечая ей, донёсся раздражённый голос Картена. Ника шагнула к окну, решив выяснить, чем он опять недоволен.
Нетерпеливо топтавшийся на середине двора консул выглядел празднично, во всяком случае по сравнению с тем, как он одевался обычно. Поверх жёлтого хитона с вышитой по подолу каймой был наброшен короткий синий плащ. Лодыжки плотно охватывали ремешки новеньких сандалий. На волосатых запястьях скромно поблёскивали серебряные браслеты, а пальцы украшали золотые перстни.
— Ну, где вы там? — раздражённо рявкнул он.
— Иду! — откликнулась Тервия. — Уже иду!
Картен почти вырвал из рук жены кожаный мешочек, быстро привязав его к поясу. Очевидно почувствовав взгляды девушек, он вскинул голову, и улыбаясь, махнул рукой. Ника обратила внимание, что его волосы и борода действительно выглядят темнее, чем обычно.
— Вы сегодня тоже ждёте гостей, госпожа Вестакия? — спросила Ника.
— Вряд ли, — покачала головой та. — Первые два дня принято праздновать в городе, на площадях, улицах, в театре. Там будет столько интересного, а я должна сидеть дома.
Девушка шмыгнула носом.
— Следующие два дня ходят в гости, навещают друзей, а последние два посвящают предкам.
Разговорившись, она рассказывала о праздновании Ангипарий, пока в комнату не заглянул брат.
— Вам уже лучше, госпожа Юлиса? — вскинув брови, неприязненно поинтересовался подросток.
— Да, Уртекс, — насмешливо улыбнулась путешественница, и кивнув на прощание Вестакии, ушла к себе.
Парнишка собирался на праздник, где намеревался отыскать Румса, вот и пришёл узнать, не желает ли сестра что-нибудь передать своему спасителю? Девушка тут же загорелась этой идеей, попросив брата принести папирус и чернила.
Скоро Ника увидела, как гордый подросток вышел во двор, осторожно держа в кулаке белеющий свиток. А чуть позже рабыня-нянька увела в город и маленького Валрека.
Мужская часть семейства Картенов в полном составе вернулась домой после полудня. Старший сын о чём-то расспрашивал добродушно улыбавшегося отца, а младший просто шёл рядом, гордо держа его за руку.
Обедать консул не стал, переоделся и поспешил куда-то по важным мужским делам. Когда Риата принесла госпоже обед, то вполголоса рассказала, что мореход очень доволен тем, как прошло народное собрание. Понимающе хмыкнув, путешественница решила, что, вероятнее всего, предложение его выгнать из совета не получило необходимой поддержки, либо вообще не прозвучало на фоне богатой жертвы Нутпену и освобождения Вестакии. Скорее всего, враг консула затаился и вынашивает новые коварные планы. Впрочем, её это уже не касается. Девушка достала из корзины давно написанное письмо, попросив у дочери морехода чернила, без колебаний нарисовала в углу пятиконечную звёздочку.
Пусть Картен получит обещанные сапфиры. Свою часть сделки купец выполнил честно. Она сама виновата в том, что застряла в Канакерне из-за поисков служанки, и как оказалось, совершенно напрасно. Разве что денег немного заработала.
Дождавшись, пока высохнуть чернила, Ника, горестно улыбаясь, свернула папирус, перевязав его узкой лентой.
Неизвестно, где пропадал консул, но заявившись вечером в сильном подпитии, тут же потребовал "продолжения банкета" и даже прислал Толкушу к гостье с приглашением на ужин. Вот только их последний разговор напрочь отбил у путешественницы всякую охоту с ним общаться. Поэтому она вежливо отказалась, опять сославшись на недомогание. Бросив сочувственный взгляд на девушку, рабыня отправилась передавать ответ хозяину.
Девушка надеялась, что этим всё и ограничится, но услышав торопливо приближавшиеся шаги, замерла от неприятного предчувствия. Но быстро опомнилась, торопливо достала из корзины кинжал, и не глядя на испуганно сжавшуюся в комок Риату, спрятала его под подушку.
— Что с вами, госпожа Юлиса? — встревоженно вскричала Тервия. — Быть может, надо послать за лекарем?
— Не нужно, госпожа Картен, — Ника встала, чувствуя, как сжавшаяся внутри пружина чуть ослабла. — Не беспокойтесь.
— Тогда почему бы вам не поужинать с нами? — повторила женщина приглашение супруга. — Сегодня праздник, первый день Ангипарий.
Путешественница заколебалась. То, что за ней пришла сама хозяйка дома, является толстым намёком на то, что мореход желает сгладить недавнее негативное впечатление от их последней встречи. Кажется, он действительно успел пожалеть о своей несдержанности и теперь предлагает сделать вид, будто ничего не случилось. Возможно, стоит принять предложение? Ника уже хотела согласиться, но вспомнила лекции Наставника о родовой чести младших лотийских Юлисов. Должна ли девушка столь аристократического рода прощать подобные гадости? К сожалению, ей ещё только предстоит стать членом этого знатного рода, а для этого надо добраться до Империи.
— Я не могу отказаться от такого любезного приглашения, — кивнула девушка, пряча за любезной улыбкой сжигающий унижением стыд.
Увидев её в дверях ярко освещённого зала, Картен даже не нашёл нужным скрывать своё облегчение. Либо действительно жалеет о сказанной сгоряча грубости, как утверждала Вестакия, либо переживает за судьбу сапфиров?
— Проходите, госпожа Юлиса! — широким жестом обвёл он богато накрытый стол. — Надо достойно проводить Ангипу к мужу, владыке подземного царства мрачному Дрину. Богиня плодородия должна знать, что встречать её люди будут так же весело, как прощаются с ней. Пусть не задерживается и возвращается весной, когда всё под небом ждёт тепла и новой жизни.
Пьяно улыбаясь, консул поднял бокал.
Успевшая занять своё место девушка тоже взяла медный стакан с разведённым вином, и плеснув несколько капель на пол, провозгласила:
— Я рада выпить в честь Ангипы, дарительницы всех плодов земли.
Судя по удовлетворённому кивку, слова гостьи пришлись хозяину дома по душе. Со стуком вернув пустую посуду на стол, он аккуратно вытер усы и бороду поданным рабыней полотенцем.
— Жаль, что вы не попали на праздник, госпожа Юлиса. Ручаюсь, в Некуиме вам не доводилось наблюдать столь величественного зрелища.
— Ваша дочь подробно рассказала мне, как проходит первый день Ангипариев, господин Картен, — светским тоном поддержала разговор Ника. — Хотя, отец часто повторял: лучше один раз посмотреть, чем сто раз послушать.
— Подобная мысль сделала бы честь любому из мудрецов древности! — рассмеялся мореход, хлопнув ладонью по столу, и покачал головой с шутливым упрёком. — А вот мне он ничего подобного не говорил.
— Если бы вы провели с ним столько времени, сколько я, — снисходительно усмехнулась девушка. — Могли бы услышать и не такое.
— Ваш отец — умный и образованный человек, госпожа Юлиса, — консул с хрустом разломил жареную тушку цыплёнка. — Могу только представить, как тяжело ему приходилось среди дикарей без прекрасных картин, статуй, зданий, без бесед с мудрыми друзьями, без гонок колесниц, которые так любят радлане.
Купец многозначительно поднял блестящий от жира палец.
— Без театра!
— Сегодня же представляли новую пьесу! — вспомнила путешественница.
Собеседник кивнул, энергично работая челюстями.
— "Царя Гпиара", кажется? — Ника взяла с блюда кусочек острого сыра.
— Да, — рыгнув, подтвердил хозяин дома, решительно положив перед собой ещё одну птичку.
— И что вы, как знаток театрального искусства, скажете о представлении? — продолжила светский разговор гостья.
— Матан Таморп был великолепен, — прикрыв глаза, покачал головой Картен. — Вы должны обязательно увидеть его в роли Гпиара. Завтра дают два представления: утром и вечером. Сходите, не пожалеете. Я видел немало хороших актёров, но мало кто из них заставлял меня так переживать.
— Обязательно последую вашему совету, — улыбнулась путешественница. — Сразу же как только найду подходящую гостиницу.
— Разве ваша рабыня обо всём не договорилась? — удивился мореход.
— Рабыня только узнала о гостиницах и их хозяевах, господин Картен, — усмехнулась девушка. — А принимать решение где жить, я буду сама.
— И это правильно, — солидно похвалил консул. — Выбор — привилегия и обязанность каждого свободного человека.
— Мудрые слова, господин Картен, — польстила ему Ника. — Я их обязательно запомню.
— Рад, что они вам понравились, — кивнул пьяный мореход.
Перед сном на ставших уже традиционными посиделках с Вестакией гостья расспрашивала её о театре. Оказалось, что по два представления дают только в первые дни праздников, а потом только по одному. Заходить на трибуны для зрителей можно по ходу всего представления. Единственное условие — не шуметь при этом. За порядком в театре следят специальные рабы, они же собирают деньги за вход. При этом ни билетов, ни нумерации мест не существует. Те, кто хочет устроиться поближе к актёрам, приходят заранее. Исключение делается только для членов городского совета. Те могут сидеть где угодно, и любой из зрителей обязан уступить им место. Это одна из немногих привилегий для консулов, предусмотренная местным законодательством. После всего услышанного путешественница решила, что нет никакого смысла спешить к началу представления. Она идёт не спектакль смотреть, а серьёзно поговорить с Гу Менсином.
