В следующий раз путешественница встретилась с ней за ужином. Дочь морехода будто подменили. Она с аппетитом кушала, улыбалась, шутливо переругивалась с Уртексом. Только припухший нос и всё ещё покрасневшие глаза выдавали недавние слёзы.
На заботливый вопрос Тервии о самочувствии ответила с нескрываемым сарказмом:
— Спасибо, мама. Мне гораздо лучше. Главное, успокоиться и всё обдумать. Не так ли, отец?
— Правильно, дочь, — поддержал её Картен, и Ника не уловила в его голосе ни иронии, ни издёвки.
Поставив на стол опустошённый кубок, он со значением проговорил:
— Я нашёл вам караван, госпожа Юлиса.
— Вот как? — от неожиданности вскричала гостья, стремительно теряя аппетит. — Когда же он отправляется?
— Завтра я пригласил на обед моего хорошего друга Канира Наша. Это радланский купец. Правда, сам он гурцат. Есть такой народ на юге. Но он уже давно перебрался в Екреон и торгует между Империей и городами Западного побережья, — охотно и подробно объяснил хозяин дома. — Вот с ним обо всём и договоритесь. Когда, что и как? У Канира в охране сорок наёмников, так что за свою жизнь можете не опасаться, а от всего остального пусть вас хранят боги.
— Спасибо, господин Картен, — только и смогла пробормотать ошарашенная девушка.
— Я держу своё слово, — усмехнулся мужчина, добавив со значением. — Напишите отцу письмо. Пусть порадуется, а я на следующий год его отвезу.
— Конечно, — машинально кивнула Ника, испытывая непреодолимое желание подняться в свою комнату, отослать куда-нибудь Паули, чтобы остаться одной и, может, даже немного поплакать.
— Жаль, что вы нас так рано покидаете, госпожа Юлиса, — вздохнул Уртекс, облизывая ложку. — А то бы посмотрели, как я буду учиться ездить на лошади.
— Уверена, у тебя всё получится, — вымученно улыбнулась девушка.
— Мерк, — нахмурилась Тервия. — Госпоже Юлисе надо собраться в дорогу. Купить тёплые вещи себе и рабам. Рифейские горы перейти — это не в Рыбное место сплавать.
На минуту задумавшись, купец усмехнулся.
— Они же не завтра отправляются. Ей хватит времени приобрести всё необходимое.
— Не стоит так безрассудно разбрасываться деньгами, — проговорила супруга с лёгким упрёком. Быть может, я смогу подобрать для неё что-нибудь в нашей кладовой.
— Мне в горах бывать не приходилось, — словно сожаления, вздохнул Картен. — Вот Канир Наш придёт, я тебя приглашу, и мы втроём всё обсудим.
Женщина величаво качнула причёской.
Гостья сразу поняла, что хозяева собираются сбагрить ей все свои обноски, но раскрывать наличие собственных денежных средств — очень не хотелось. С благодарностью приняв предложение щедрой госпожи Картен, девушка решила втайне все же купить что-нибудь приличное. По крайней мере, для себя. Все-таки дочь аристократа.
С застывшей улыбкой она поддела ложкой разваренные зёрна с кусочками мяса и стала медленно жевать, совершенно не чувствуя вкуса.
За столом ещё что-то говорили. Гостью спрашивали, она отвечала, но мысли витали очень далеко отсюда. Жаль, что придётся так рано покинуть Канакерн и расстаться с Румсом. Только встретила приличного парня и на тебе! Всё бросай и беги в Империю! А может — это и к лучшему? Как говорится: "С глаз долой — из сердца вон". Хотя будет и трудновато.
Но с чего она решила, будто у их отношений есть хоть какое-то будущее? Подумаешь, прошлись по городу и немного поболтали. Ну да, Румс сказал, что она красивая. Только так поступил бы любой вежливый человек.
— Да что же со мной такое! — чуть слышно бормотала Ника, поднимаясь на второй этаж. — Прямо наваждение какое-то!
Новость о скором отбытии ошарашила служанку не меньше, чем госпожу. Побледнев, гантка медленно опустилась на табурет и уставилась на девушку остекленевшими глазами. Чувствуя нарастающее раздражение, та присела на кровать.
— Кажется, тебе все-таки лучше остаться в Канакерне? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно благожелательнее.
— Нет, госпожа! — тут же встрепенулась служанка. — Я пойду с вами. Только... неожиданно это.
Женщина всхлипнула.
— Мне бы со своими попрощаться, госпожа Юлиса. Хотя бы с теми, кто в усадьбе господина Картена сейчас живёт, за городом.
Ника отвела взгляд. В теперешнем положении идти восемь километров пешком — не хотелось. Завтра надо ждать караванщика. Обед в Канакерне — понятие, сильно растянутое по времени. После него пускаться в путь, наверняка, будет уже слишком поздно. Неизвестно, что ещё купчина скажет? Вдруг велит срочно собираться? А у них тёплой одежды нет. Придётся покупать. Да и письмо Наставнику написать необходимо.
— Вы мне только скажите, где эту усадьбу искать, госпожа Юлиса, — торопливо заговорила Паули, видимо, заметив её недовольство. — И отпустите на денёк. Я их сама найду. А Риата пока и без меня справится.
— Завтра я встречаюсь с купцом, в караване которого мы поедем в Империю, — задумчиво проговорила путешественница. — Узнаю, когда отправляемся, тогда и решим, что делать.
— Как прикажете, госпожа, — поднявшись, помрачневшая Паули поклонилась.
Спать в доме Картена укладывались рано. Гостья тоже не хотела зря жечь масло и уже собралась раздеваться, как услышала доносившуюся из соседней комнаты тихую песню.
"Вот батман! — хмыкнула про себя девушка. — Только что ревмя ревела, а сейчас веселится. Какая-то она чересчур легкомысленная".
Тем не менее, подумав, громко проговорила:
— Можно войти, госпожа Вестакия?
— Заходи, госпожа Ника.
Дочь морехода сидела перед зеркалом, а Мышь аккуратно расчёсывала её длинные, волнистые волосы.
— Я рада, что ты больше не плачешь, — любезно улыбнулась гостья.
— Отец говорит, что слёзы ещё никому не помогли, — дёрнула плечиком девушка.
— Господин Картен — мудрый человек, — проговорила путешественница.
По лицу Вестакии проскользнула тень. Не желая обсуждать отца с дочерью, Ника торопливо сказала:
— Не подскажете, как добраться до вашей усадьбы?
Отстранив рабыню, собеседница удивлённо пробормотала:
— А тебе зачем?
Потом лукаво-понимающе улыбнулась, словно знала какой-то её не очень приличный секрет.
— Хочешь увидеться с тем варваром?
Ника вскинула брови, весьма озадаченная подобным то ли вопросом, то ли утверждением.
— Отец рассказывал, как вы с ним часто беседовали на корабле.
"Старый, болтливый козёл!" — зло подумала путешественница. Но устраивать скандал, выпячивая своё аристократическое происхождение, не стала.
— Моя служанка хочет повидать родичей перед разлукой.
— Прости, госпожа Ника, — смутилась Вестакия. — Я не хотела тебя обидеть.
— За что? — деланно удивилась собеседница. — Ты не сказала ничего плохого. Я просто хочу помочь Паули.
— Ей вовсе необязательно идти туда одной, — покачала головой дочь морехода. — К нам же возят оттуда продукты. Иногда дядя Приск Грок приезжает сам или присылает кого-то из слуг. Твоя служанка может с ними дойти до усадьбы. А назад — или придёт сама, или дождётся, когда кто-нибудь опять поедет в город.
— Спасибо, госпожа Вестакия, поблагодарила путешественница, радуясь, что ей самой никуда не придётся идти.
Пожелав девушке спокойной ночи, Ника вернулась в свою комнату.
— Слышала? — без лишних слов спросила она у Паули.
Женщина кивнула.
— Завтра я попрошу за тебя хозяйку, и езжай к своим гантам. Посмотришь, как они там устроились. Привет от меня передай. А мы здесь как-нибудь с Риатой управимся.
— Спасибо, госпожа Юлиса, — растроганно шмыгнула носом служанка.
— Да чего там, — отмахнулась путешественница. — Лучше помоги снять платье. Спать пора.
Однако сон упрямо не шёл. На полу давно сладко похрапывала Паули. Тонкий месяц почти не рассеивал ночную мглу, теряясь между звёзд. Девушка добросовестно считала баранов, потом просто гнала из головы любую мысль. Но возбуждение не проходило, хотя она и не находила ему сколько-нибудь разумного объяснения. Разве только страх перед новой дальней дорогой и сожаление от расставания с Румсом Фарком? Она в раздражении перевернулась на другой бок, морская трава в матрасе ехидно зашуршала.
Только под утро Ника забылась беспокойным, тревожным сном. Ей даже начал сниться какой-то кошмар, когда через нарастающее беспокойство пробился знакомый шёпот.
— Завтрак скоро, а госпожа всё спит. Что хозяевам скажем?
— Что госпожа только что заснула, — рассудительно сказала Паули. — Принесём в комнату лепёшки, масло, виноград. Она проснётся и поест.
Гантка тяжело вздохнула.
— Всю ночь не спала, переживала. Уезжать, наверное, не хочет.
— Это все из-за того красавчика, — еле слышно проговорила Риата. — Уж больно он приглянулся нашей госпоже.
— Пока они рядом по городу шли, у неё глазки как звёздочки горели, — поддакнула Паули.
"Вот батман! — мысленно охнула Ника, прогоняя остатки сна. — Неужели так заметно?"
— Такой ей подойдёт, — продолжала гантка. — Парень красивый, ловкий. Жаль, только рожу скребёт. Гладкая она у него, как у девицы.
— Может, поэтому он госпоже нашей и приглянулся? — хихикнула рабыня, и у путешественницы даже дыхание перехватило. Мелькнула мысль, вскочить и отвесить болтушке хорошую оплеуху. Но вместо этого она негромко чмокнула губами, заставив женщин испуганно замолчать.
— Госпожа! — тихо позвала невольница медовым голоском. — Госпожа Юлиса.
Девушка тяжело приняла вертикальное положение, поправила рубашку. Проморгавшись, хмуро взглянула на служанку, потом на закрытое окно, где сквозь жалюзи пробивалось раннее утро.
— Воду принесла? — не слишком дружелюбно поинтересовалась она у рабыни.
— Да, госпожа, — Риата с готовностью показала на тазик с кувшином.
— Тогда будем умываться.
Вытираясь, Ника старалась угадать, что известно родителям Вестакии о прогулке их гостьи с Румсом Фарком? Как представил их разговор Уртекс, который, наверняка, с удовольствием поведал, чем закончился визит к вдове Ус Марака? А значит, и обо всем остальном. Впрочем, какая теперь разница? Она все равно очень скоро покинет Канакерн, и красавец кавалерист останется всего лишь одним из приятных, волнующих душу воспоминаний.
Внезапно Нике отчаянно захотелось ещё раз увидеть Румса, переброситься хотя бы парой слов и обязательно попрощаться.
Она уже стала лихорадочно придумывать, как это можно устроить, когда пришла Мышь и пригласила госпожу Юлису завтракать. Шагая по пустым комнатам второго этажа, девушка взялась ругать себя за очевидную глупость. Даже если она сумеет отыскать дом консула Тренца Фарка, то как объяснит цель своего неожиданного визита? Да и застанет ли она там Румса? Как успела понять путешественница, конная стража иногда по несколько дней не появляется в городе. Где его искать в горах?
Вот батман! Да что же за блажь такая в голову лезет?! Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, Ника тут же за столом изложила Тервии просьбу своей служанки.
— Какая жалость, — покачала головой хозяйка дома. — Продукты привезли только вчера. Теперь из усадьбы приедут не раньше, чем послезавтра.
— Отправь с ней кого-нибудь из наших рабов, — посоветовал супруг. — Пусть проводит туда и обратно.
Женщина сурово поджала губы. Судя по всему, ей это предложение явно пришлось не по вкусу.
— Благодарю, господин Картен, — поспешно проговорила гостья. — Не нужно, время ещё есть.
— Как хотите, госпожа Юлиса, — равнодушно пожал плечами хозяин дома и напомнил. — Не забудьте написать письмо отцу.
— Я помню, — усмехнулась девушка. — Займусь сейчас же.
Увы, но дело это оказалось не таким простым. Сказалось долгое отсутствие практики. Поначалу перо выводило какие-то совсем немыслимые каракули. Услужливая Риата тут же предложила записать письмо под диктовку госпожи. Но та отказалась. Надо тренировать руку. Даже испортив два листка Ника не отказалась от своей затеи. Но не решаясь больше просить папирус у хозяйки, отправила на рынок рабыню. А пока та ходила, быстро набросала черновик, щедро украсив его кляксами.
Понимая, что Наставник — единственный человек в этом мире, кому хоть сколько-нибудь не безразлична её судьба, девушка решила, как можно подробнее, рассказать старику о своих приключениях. Пусть читает и радуется тому, что несмотря на все препятствия, путешествие его названной дочери через океан завершилось вполне благополучно.
Вряд ли любопытный Картен не сунет нос в это послание. Никакие печати, конверты и футляры не остановят хитрого канакернца. Поэтому Ника решила благоразумно умолчать о некоторых эпизодах своих странствий, ограничившись туманными намёками, терявшимися на фоне пышных славословий в адрес заботливого морехода, который, по мере своих сил, пытался скрасить её тяжёлый путь.
Вернувшись с базара, невольница положила перед госпожой два больших квадратных листа и тощий свиток. А в ответ на её недоуменный взгляд принялась с жаром поносить местных торговцев за скаредность и жаловаться на ужасную дороговизну. После чего протянула девушке две потёртые медные монетки, печально сообщив, что это сдача. Голос женщины звучал искренне, и возмущение казалось неподдельным. Но Ника с грустью поняла, что её просто-напросто обворовали. Мдя. Ну, и как теперь поступить?
Путешественница буравила рабыню тяжёлым взглядом, однако та смотрела на неё с самым простодушным видом.
"Ну врёт же в глаза! — с нарастающим возмущением думала девушка. — Может все-таки поколотить? Отхлестать по щекам, как дуру Дацию? А за что? Не пойман — не вор. Да и не подобает аристократке руки марать. И госпожу Картен о такой услуге не попросишь. Ладно, сделаю вид, будто поверила. Но денег ей больше не дам. Ни обола!"
Кивнув, она отвернулась к столу и пододвинула к себе папирус. Ника все же умудрилась испортить ещё один лист. Зато полностью отредактировала письмо, и теперь осталось только переписать его набело.
Но тут заявился Картен с гостем. Они так быстро пересекли двор, что девушка просто не успела выбраться из-за стола и подойти к окну, чтобы рассмотреть Канира Наша.
Само-собой, после этого и речи быть не могло о какой-то писанине. Ожидая, когда её позовут, путешественница принялась ходить по комнате, волнуясь не меньше Вестакии в день её неудачного сватовства.
Усевшись в уголке, Паули с тревогой наблюдала за госпожой. Едва донеслись звуки приближавшихся шагов, девушка быстро вернулась за стол, придав лицу задумчивое выражение.
— Госпожа Юлиса, — послышался вкрадчивый голос Мыши.
— Входи, — разрешила Ника.
— Господин Картен хочет вас видеть. Он ждёт в мужском зале.
— Хорошо, — кивнула путешественница. — Я сейчас спущусь.
Рабыня вышла, а девушка потребовала себе зеркало. Осмотрев тщательно уложенную причёску, чуть подправила помаду на губах, и гордо вскинув голову, отправилась на встречу с караванщиком, стараясь представить, как выглядит её будущий попутчик.
Хозяин дома и гость, попивая вино из массивных бокалов, о чём-то разговаривали, стоя у горящего камина. Рабы, в том числе и Риата, под чутким руководством Тервии торопливо расставляли на столы, застеленные расшитой скатертью, миски и тарелку. Канир Наш оказался удивительно похож на киношного восточного купца, какими их любит изображать фабрика грёз и её многочисленные филиалы, разбросанные от Лондона до Бомбея.
