Вдруг раздался дикий крик, громкий треск и испуганные голоса матросов.
— За весла, отродье шакалов! — перекрыл их голоса рёв Картена. — Эй, Милим, чего застыл?! И раз, и раз!
Едва люк над головой вздрогнул, девушка встала, помогая откинуть его на сторону. Дождь почти перестал, но ветер как будто ещё резче хлестнул по лицу, швыряясь охапками морской воды. Бросив удивлённый взгляд на пассажирку, второй раб капитана пододвинул к краю лежащего на мокрой палубе старика.
— Что с ним? — спросила Ника, аккуратно приподнимая тело Пропида Дуста.
— Веслом ударило, госпожа, — пряча глаза, буркнул Пуст. — В грудь.
Глухо закашляв, раненый сделал попытку приподняться.
— Лежи! — с деланной строгостью прикрикнула девушка, подхватив его под колени.
Несмотря на субтильное сложение, старичок оказался на удивление тяжёлым. Прижав его к груди как ребёнка, она плюхнулась на колени, тут же зашипев от стегнувшей вдоль ноги боли.
— Вот батман!
Пропид Дуст вновь зашёлся в рвущем грудь кашле. Она едва успела отыскать глазами кем-то брошенную овчину, как раб капитана захлопнул люк, погрузив трюм в темноту. Кое-как доковыляв до бараньей шкуры, Ника уложила хрипло, с присвистом дышащего старика.
— Вот и пришёл мой черёд, — внезапно чётко проговорил он.
Корабль вновь накренился, и ей пришлось упереться плечами в потолок, чтобы не упасть. Заметив свисавшее с него небольшое металлическое кольцо, Ника машинально схватилась за него, чтобы не упасть.
— Умру в море, — продолжал старик. — Как и жил. Чего ещё желать моряку?
Не зная ни что делать, ни о чем говорить, девушка молчала.
— Жаль только..., — не договорив, Пропид Дуст вновь закашлялся.
Его затрясло, пятки заколотили в пол, старик захрипел и затих. В воздухе разлилось зловоние.
— Умер, — пролепетала пересохшими губами Ника, инстинктивно попятившись назад. Всего час назад этот человек рассказывал ей красивую легенду, и вот его нет, осталась только мёртвая оболочка. Все произошло так быстро, что захотелось выбраться из трюма, сообщить капитану о смерти его матроса и попросить убрать тело.
Однако, как и в случае с сухой одеждой, девушку остановил доносившийся сверху металлический звон, натужное дыхание гребцов и выкрики Картена. Нет, им явно не до похорон. Ника отползла в противоположный конец трюма и уселась, подтянув колени к подбородку.
У неё затекли ноги, и устала спина, тело чесалось от блошиных укусов, а этот день все не думал заканчиваться.
— Сколько нам ещё мучиться, хозяин?! — зло выкрикнул Дарин.
— Ты, что не видишь? — голос капитана едва не сорвался. — Нас несёт к северу! Может, мы уже на Змее?
— Тогда от нашей гребли тем более никакого толку! — поддержал приятеля Претин. — Только зря руки ломаем!
Прислушавшись, пассажирка затаила дыхание.
— Уберите весла, — тихо скомандовал Картен, металлический звон прекратился. — Да помогут нам милосердные боги.
Послышался деревянный стук и довольные голоса матросов.
— Эй, Пропид! — крикнул Марбет, открывая трюм. — Оклемался, старый краб? Чего молчишь?
— Он умер, — негромко сказала девушка.
— Вот как? — хмыкнул моряк вполголоса. — Нут Чекез, передай хозяину, что старик умер.
Послышались усталые голоса:
— Точно мёртв? Ещё бы, после такого удара. Отмучился. Жаль, хороший матрос был.
— Что, в самом деле умер? — в квадратном проёме показалась недовольная физиономия Картена.
— Да, хозяин, — откликнулся кто-то. — Душа небось уже в Тараре.
Капитан потянул носом.
— Отправьте его за борт. Да приберитесь тут, воняет.
Он, кряхтя, встал, а подчинённые стали переругиваться, решая, кому вытаскивать мертвеца.
— Не мог помереть на палубе, — ворчал Тритин Версат, волоча бездыханное тело.
— Подожди! — остановил его Вулин. — Я сандалии возьму. В царстве Нутпена они ему ни к чему.
— Вот ещё! — отозвался державший Пропида Дуста на ноги Нут Чекез. — Как убирать, так другие, а как что взять, он первый.
— Чего! — встрепенулся претендент на потрёпанную обувь. — Зубы лишние?!
— Да я сам тебе шею сверну!
— А ну, хватит! — рявкнул Ус Марак. — Отдай ты ему эти сандалии. Они все равно на твои лапищи не налезут.
— Тогда пусть и сам тащит! — громко проворчал Нут Чекез, и ноги старика глухо ударились об пол.
— Ну, мне долго ждать? — вскричал Тритин Версат.
Встав на четвереньки, Вулин подхватил мёртвое тело. Вслед за ними на палубу выскользнула Ника. Дождь почти перестал. Но ветер, казалось, и не думал слабеть, по-прежнему громоздя вокруг судна гряды свинцово-серых волн.
Девушка хотела отвернуться, но глаза словно сами собой следили за скорбной парой. Пригибаясь от порывов ветра, матросы лениво перевалили мёртвое тело через борт.
"Вот и все", — она поёжилась то ли от забравшегося под рубаху холода, то ли от мысли, что её, вполне возможно, ожидает такой же конец. "Бросят в море, и не видать ни империи, ни имения, ни прочих радостей аристократической жизни".
— Ты идёшь, госпожа? — хмуро поинтересовался Вулин, собираясь захлопнуть люк.
— Ещё нет, — покачала головой Ника.
Равнодушно пожав плечами, моряк исчез в трюме.
Торопливо проделав то, о чем давно мечтала, едва не кувыркнувшись при этом через борт, она отправилась проведать свои вещички.
Одеяло, шкуры и плащ мокрыми грудами валялись на палубе. Когда матросы убирали мачту, то сдвинули тюки, и все попытки выдрать корзину ни к чему не привели. Опасаясь доломать её окончательно, Ника решила бросить это дело до тех пор, пока не отдохнёт команда. Вряд ли моряки откажут единственной пассажирке в просьбе слегка отодвинуть груз.
Поёживаясь от холода, занялась лежавшей на палубе постелью. Понимая, что вещи безнадёжно испорчены, Ника, тем не менее, принялась их развешивать, чтобы ветер немного высушил мех. Она как раз закрепляла последнюю волчью шкуру на перилах лестницы, ведущей с кормы на палубу гребцов, когда её окликнул Милим.
— Госпожа Юлиса, господин Картен просит вас зайти.
Раб вытер тыльной стороной ладони покрасневший нос и чихнул.
— Сейчас! — бросила через плечо девушка, окинув взглядом пустынную палубу.
Матросы по-прежнему прятались в трюме и не горели желанием подышать свежим воздухом. Лишь рулевой торчал на корме, кутаясь в длинный кожаный плащ.
Комнатушка, которую занимал капитан этого корыта, представляла из себя ящик, примерно такого же размера, что и закуток Ники. Только потолок позволял стоять, пригнув голову, да пол застилали ковры и шкуры. Сейчас на льняной скатерти лежало скромное угощение: несколько кусков копчёной кабанятины на бронзовом блюде и прокалённые до каменной твёрдости куски лепёшки, заменявшие местным мореходам сухари. Ника хмыкнула. Купец расходовал их очень экономно, раздавая в обед, после того как съели все желудёвые лепёшки аратачей. Но ещё больше обрадовал гостью маленький кувшинчик с вином и полная кружка воды.
Отведя взгляд от всего этого великолепия, она посмотрела на капитана, с трудом удержавшись от горестного вздоха. Под ввалившимися глазами бареца пролегли тёмные круги. Серая с лёгкой проседью борода подчёркивала бледность осунувшегося лица. Пальцы рук, лежащие на коленях, дрожали. Даже голос сделался каким-то просительным.
— Садись, госпожа Юлиса, — он радушно пригласил гостью занять место напротив и рыкнул на застывшего у входа раба. — Пошёл прочь!
Милим аккуратно прикрыл низенькую дверь с тремя окошечками, затянутыми полупрозрачной плёнкой. С учётом пасмурного дня, или уже почти вечера, в каюте наступил недобрый полумрак.
— У меня плохая новость, купец плеснул в оловянный стаканчик вина, и долив воды, протянул пассажирке. — До Канакерна мы не доберёмся.
— Змея? — спросила та.
— Ты уже знаешь? — вскинул брови капитан.
— Пропид Дуст рассказал, — пояснила девушка, аккуратно вытирая губы.
— Жаль его, хороший моряк был, — себе Картен разбавлять вино не стал. — Вовремя ушёл к Нутпену.
— Но ведь это всего лишь одно из течений? — проговорила Ника, отломив кусочек мяса. — Рано или поздно оно должно ослабеть либо повернуть назад.
— Может и так, — кивнул собеседник, вновь наполняя свой стакан. — Только Змея тащит нас на север, в царство Такеры, где нет места живому человеку!
— И на севере люди живут, — возразила гостья. — Даже там, где море сковано вечным льдом, и нет ничего кроме морозов и снега.
Мужчина засмеялся, запрокинув голову.
— Чего же они там едят? Сеют в сугробы пшеницу или ячмень? — насмешливо проговорил Картен. — Даже трава там не растёт, а значит, нет ни оленей, ни кабанов, ни даже мышей!
Он с раздражением сунул в рот кусок мяса.
— Бьют морского зверя, — невозмутимо объяснила девушка, смешав вино и воду в своём стакане. — А жилища делают из снега.
— Это лишь сказки аратачей, — криво усмехнулся капитан.
Судя по скорости опьянения, он ещё до её прихода успел приложиться к кувшинчику. — В таком доме замёрзнешь, а если разведёшь костёр, он растает!
Довольный тем, что посрамил пассажирку, он громко икнул и безнадёжно махнул рукой.
— Может, какие дикари и выживут в той морозной пустыне. Но мы там точно сдохнем!
Собеседник смахнул злую, пьяную слезу.
— Я уже никогда не увижу своих детей, а ты — родственников отца!
— Но мы пока живы, — попыталась приободрить его Ника. — Значит, ещё не всё потеряно.
Но тот уже ничего не слышал. Под влиянием сильнейшей усталости, вина и мрачных перспектив капитан уже еле ворочал языком, таращась куда-то в неведомые дали осоловелыми глазами.
Понимая бесполезность любых разговоров, гостья взяла ещё один кусок мяса и сухарь.
— Ты вот что, госпож..., — внезапно встрепенулся, казалось, совсем потерявший связь с реальностью купец. — Ты оставайся... Спать. Тут у меня тепло, сухо, и....
Он криво и жалко усмехнулся:
— Безопасно.
С этими словами мореход завалился на бок, застыв в неудобной позе со скрещёнными ногами.
Девушка привстала, собираясь помочь гостеприимному хозяину принять более удобное положение, но вовремя вспомнила о своём высоком статусе. Да и возиться с пьяным не хотелось.
— Эй, кто там?! Милим?!
В дверь осторожно заглянул раб, вытирая с носа прозрачную каплю.
— Уложи хозяина! — кивнула Ника на заливисто храпевшего хозяина.
Послушно кивая, невольник осторожно "распутал" ноги господина, потом снял с него сапоги, повернул на бок и заботливо прикрыл меховым одеялом.
Не обращая внимания на его неодобрительные взгляды, гостья намешала себе вина с водой, и взяв сухарь, задумалась над предложением капитана. Нечего и думать ночевать на палубе. Холодно, сыро, от закутка ничего не осталось, и всё намокло. Спать в трюме среди трёх десятков матросов тоже особого желания не имелось. Кто знает, какие фантазии могут зародиться в их буйных головушках? Девушка поёжилась. Поднявшись, шагнула к Картену. Тот громко храпел, выпустив изо рта полоску слюны. Пожалуй, купец не врал на счёт её безопасности. Вряд ли он на что-то способен в таком состоянии. Во всяком случае ещё какое-то время.
— Я лягу здесь! — подражая манере капитана, решительно заявила Ника топтавшемуся у двери рабу.
— Как прикажете, госпожа, — пряча глаза, ответил Милим.
Разумеется, забираться под одеяло к гостеприимному хозяину она не стала. Накинула на себя скатерть и край ковра. После долгих усилий удалось устроиться поудобнее и согреться.
Храп соседа по каюте нисколько ей не мешал. Ника быстро заснула, погрузившись в благодатную темноту. Ни снов, ни видений. Красота!
А вот очнулась она от того, что кто-то елозил ладонями по её ягодицам, настойчиво пытаясь просунуть пальцы под ремень брюк. Это ощущение мгновенно выплеснуло самые отвратительные воспоминания. Ещё толком не проснувшись, девушка взвизгнула, пытаясь одновременно вскочить, отпрянуть в сторону, лягнуть охальника и ударить кулаком.
Более-менее получилось только отскочить. Да и то при этом она больно ударилась плечом о стену. Ника все-таки достала кулаком обладателя шаловливых ручонок.
Послышался мужской смешок.
— Чего брыкаешься, глупая?
— Сдурел, Картен? — пробормотала она, лихорадочно вспоминая, куда дела кинжал, и с ужасом понимая, что не найдёт его в этих сумерках. Додумалась же снять его перед сном.
— Тронешь меня, не получишь сапфиров!
— Кому они теперь нужны?! — хрипло хохотнул капитан, бросившись на неё из темноты.
Уроки наставника не прошли даром. Девушка встретила его ударом в лицо, но ловкий мореход сумел увернуться. Кулак попал в плечо, а она, запнувшись о край ковра, рухнула под напором более массивного противника.
На какое-то мгновение тот даже растерялся от столь быстрой победы, но тут же стал задирать на ней рубаху. Завизжав ещё громче, Ника вцепилась ему в горло, выкрикнув непонятно откуда взявшиеся слова:
— Хочешь сменять большие деньги на маленькое удовольствие?
Оставив в покое одежду жертвы, капитан с трудом оторвал её руки от собственной шеи.
— Дура! Не увижу я тех камней! Так тебя попробую!
— Лучше попробуй вырваться от Змеи! — она попыталась ударить его коленом в пах, попав по бедру.
Но видимо удар получился чувствительным, потому что, хрюкнув, мужчина рявкнул, опалив лицо жертвы смрадным дыханием:
— Это невозможно! Никто ещё не вырвался из колец Анхид!
— Но ты же лучший! — выкрикнула Ника и, почувствовав, как дрогнули его мышцы, торопливо заговорила, продолжая упирать на тщеславие и гордость купца. — Разве чей-нибудь корабль заходит в такую даль? Какой ещё мореход плавает по Маракане, не боясь долгой дороги, штормов и других опасностей?! Решай Картен, кто ты? Мужчина, готовый ради того, чтобы увидеть семью, драться даже с богами? Или мальчишка, у которого яйца вместо мозгов?!
Гневная отповедь жертвы явно вызвала замешательство у насильника.
"Общение с Глухим Громом не прошло даром, — промелькнуло у неё в голове. — Любого мужика на "слабо" разведёшь, как ребёнка".
Рывком высвободив ногу, Ника повторила попытку утихомирить мужчину, ударив по тому самому, о чем говорила. На этот раз получилось гораздо удачнее. Захрипев, капитан согнулся, а девушка помогла ему свалиться на сторону. Пока мореход приходил в себя, она нашарила на полу кинжал, и пинком распахнув дверь, выскочила на пустынную палубу.
Затравленно озираясь, испуганная пассажирка наткнулась на насмешливый взгляд Жаку Фреса, который стоял на корме, крепко держась за рулевое весло.
— Вот батман! — прошептала она одними губами.
Как бы этот матрос не решил помочь капитану справиться со строптивой девицей? Хотя для этого ему придётся бросить руль. Додумать она не успела. Откинулась крышка люка, и оттуда высунулась всклокоченная голова Ус Марака.
— Чего тут за шум?
Быстро убрав руку с кинжалом за спину, Ника замерла, не зная что сказать.
— Ты кричала, госпожа? — заметив пассажирку, вскинул брови старший матрос. — Сон, что ли, плохой приснился?
— Ага! — обрадовалась девушка, вымученно улыбаясь. Не говорить же, что её едва не изнасиловал их капитан? Хотя, рулевой все равно расскажет. Стены и потолок у каюты тонкие, так что он, наверняка, все слышал. А по своему опыту Ника знала, что мужчины любят сплетничать едва ли не больше женщин.
