— Риск, конечно, есть, — неохотно согласилась собеседница. — Но уж очень мне хочется посмотреть на ту невольницу.
— Только не наделайте глупостей, госпожа Юлиса, — нахмурилась Тервия.
— Что вы имеете ввиду, госпожа Картен? — удивилась девушка.
— Здесь Западное побережье, а не лес, — наставительно, с ноткой превосходства заявила супруга купца. — Если хозяин поймал у себя дома незваного гостья, он вправе наказать его так, как найдёт нужным. Если попадётесь, Мерк не сможет вам помочь. Консул Канакерна должен подавать пример в исполнении его законов!
— Я на это и не рассчитываю, госпожа Картен, — усмехнулась путешественница. — Я привыкла сама отвечать за свои поступки. Ваш муж останется совершенно ни при чём.
Женщина удовлетворённо кивнула, откидываясь на сложенные подушки и одеяла.
"Вот стерва! — фыркнула про себя Ника. — Я её дочь ищу, а она думает о репутации мужа".
Девушка встала.
— Я собираюсь уйти с рассветом, чтобы пораньше вернуться.
— А как же завтрак? — встрепенулась Тервия. — Кто проследит за рабами?
— За обедом они и без меня справились, — напомнила гостья. — Значит, и с завтраком ничего не случится.
И решив, что в данном случае лесть не помешает, добавила:
— Самое главное, рабы знают, что вам уже лучше. Это заставит их вести себя подобающе.
Пока супруга морехода придумывала, что на это можно возразить, не умаляя своего достоинства, путешественница, сказав: "С господином Картеном я поговорю сама", — вышла из комнаты.
Орри, выслушав её с довольным видом, тут же потребовал себе какое-нибудь оружие. Пришлось Нике звать Обглодыша, и всем вместе осматривать довольно скудный набор имеющихся в доме инструментов. Варвар долго, с сознанием дела перебирал топоры, молотки, какие-то примитивные свёрла, долота и стамески, пока не остановил свой выбор на деревянной, окованной бронзой лопате.
— Вот, госпожа Юлиса, — гордо проговорил довольный гант. — Самая подходящая штука, чтобы проломить кому-нибудь башку.
Кривая Ложка получила задание приготовить к утру лепёшки, сыр и бурдюк с разведённым вином. Лицо кухарки при этом сохраняло привычное для рабов почтительно-внимательное выражение, но в глазах светилось нескрываемое любопытство.
Отдав необходимые распоряжения, девушка, выйдя из кухни, заметила проскользнувшую в мужской зал Риату. Поведение невольницы показалось хозяйке настолько подозрительным, что она тут же последовала за ней.
Прижавшись к стене, путешественница наблюдала, как рабыня, прикрыв дверь, выглянула в садик, прижимая к животу ком каких-то тряпок. Ника знала, что Валрека нянька увела в город, а больше никого там в это время быть не может. Девушке едва удалось спрятаться, когда Риата воровато оглянулась, перед тем как шмыгнуть в сад. Теперь путешественница наблюдала за ней в щель между створками.
Присев на корточки возле цветочного куста, женщина торопливо ковыряла землю заострённой палкой. Рядом на дорожке стоял горшок, показавшийся Нике знакомым.
— Золото прячешь? — негромко спросила девушка.
Резко обернувшись, рабыня перевела дух.
— Ох, как вы меня напугали, госпожа!
— Что ты тут делаешь? — спросила хозяйка, подходя ближе.
— Вываренную траву выбросить надо, госпожа, — шёпотом объяснила невольница. — Зелье я уже в кувшинчик слила и спрятала в корзину.
Только теперь путешественница узнала горшок, остывавший у неё под кроватью. За суетливыми хлопотами по подготовке завтрашней экспедиции она как-то успела слегка подзабыть о тех надеждах, что испытывала перед свиданием с Румсом.
"Да после таких разговоров я его видеть не хочу, не то что спать!" — мрачно засопела Ника, и чуть притихшая обида вспыхнула ещё ярче.
Появилось жгучее желание приказать Риате сейчас же вылить куда-нибудь эту гадость и никогда больше о ней не заикаться. Удержали девушку от столь радикального шага только воспоминания о серебре, потраченном на это варево.
— А почему закапываешь тайком? — проворчала путешественница, стараясь не выплеснуть недовольство на ни в чём не повинную рабыню. — Я подумала, ты украла чего-нибудь.
— Как можно, госпожа! — в голосе невольницы кровная обида органически сочеталась с искренним возмущением. — Разве я когда-нибудь брала чужое?
— Тогда от кого прячешься? — прервала её возмущённую жалобу хозяйка.
— От здешних рабынь, госпожа, — понизила голос Риата. — Я когда варила, сказала, что это средство от запора. Только они как-то подозрительно переглядывались. Кривая Ложка — жуть какая любопытная. Она и в помойный чан залезет, только бы узнать, чего я готовила.
Женщина замолчала, красноречиво поджав губы.
"Тогда и Тервия всё узнает, — мысленно продолжила за неё Ника. — Тогда точно будет думать, что я до сих пор в любовницах у её драгоценного Мерка состою. Ещё гадить начнёт. А оно мне надо?"
— Заканчивай скорее, — буркнула девушка, и развернувшись, поспешила к двери.
Несмотря на опасения, разговор с Картеном прошёл на удивление легко. Узнав, что гостья собралась сходить в усадьбу Пиркена Фнела, где яко бы стоит караван, направляющийся в Империю, консул поинтересовался:
— Всё-таки решили бросить свою служанку?
— Увы, — развела руками путешественница. — Канакерн — не лес аратачей. Там бы я смогла её отыскать.
— А я вас предупреждал, — ехидно напомнил купец. — Не захотели ехать с Каниром Нашем — теперь добирайтесь сами!
— Я ошибалась, господин Картен, — покаянно вздохнула Ника, с трудом сдерживая злость. — Мне и исправлять.
Довольный мореход согласно кивнул, и потянувшись за стаканом, спросил:
— А почему так рано идёте? К самому открытию ворот.
— Хочу всех там застать, — выдала девушка заранее заготовленный ответ.
— Тогда возьмите с собой кого-нибудь из рабов, — равнодушно посоветовал явно озабоченный какими-то своими мыслями мореход. — Хотя тут и близко, но всё-таки не город.
— Со мной будет Орри, — сказала собеседница.
— Пусть назад не возвращается, а идёт сразу в усадьбу, — распорядился консул. — Его там уже заждались.
— Я ему передам, — кивнула путешественница.
Она открыла глаза и резко села. Сквозь жалюзи серело предутреннее небо. На полу тихо похрапывала Риата, завернувшись в облезлое одеяло из шкур росомахи.
— Хватит спать, лежебока, — негромко сказала хозяйка.
— А? — распахнув осоловевшие глаза, невольница сладко потянулась. — Да что же это вы так рано проснулись, госпожа?
— Забыла, сколько у нас дел? — буркнула та, стаскивая ночную рубашку. — Помоги умыться.
Приведя себя в порядок, Ника, прихватив завёрнутые в плащ дротики и приказав рабыне убраться в комнате, вышла. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, торопливо миновала спальню сыновей Картена. Те безмятежно посапывали, наслаждаясь самым сладким предутренним сном. Даже рабыня-нянька не проснулась, выставив из-под рваного одеяла голые ноги.
Орри уже ждал её, болтая у ворот с отчаянно зевавшим Теретом. Кивнув им через двор, девушка прошла на кухню, где ждал припасённый ещё со вчерашнего вечера мешок с продуктами. Перед тем, как уйти оттуда, она осторожно тронула за плечо кухарку, и когда та открыла осоловевшие со сна глаза, тихо сказала:
— Я ухожу, просыпайся.
— Да-да, госпожа, — закивала Кривая Ложка, поднимаясь с тощего, покрытого заплатами тюфячка.
На галерее послышались приближавшиеся шаги Риаты.
— Никого не разбудила? — спросила хозяйка, передавая ей продукты.
— Я осторожно, госпожа, — заверила женщина, убирая мешок в корзину, где уже лежали кожаная рубаха, штаны и пара мокасин. Так, на всякий случай.
Поскольку путешественница отправлялась в поход с ведома Картена, то она не стала перебрасывать дротики с копьеметалкой через стену, а отдала Орри.
Город ещё не проснулся, и на пустынных улицах им попадались только рабы-водоносы да редкие стражники, заканчивавшие ночное дежурство. Солнце брызнуло из-за гор на черепичные крыши, сразу сделав стены домов, мостовую, небо над головой более яркими, красочными и даже праздничными. Или Нике так казалось, потому что она, наконец-то, какое-то время сможет отдохнуть от гостеприимного Канакерна в общем и от семейства Картенов в частности.
Когда путники подошли к Северным воротам, в них потянулись тележки, ослики и носильщики, тяжело нагруженные продукцией окрестных полей и ферм. Но вот город девушка со спутниками покидала одними из первых. Возможно, охранявшим ворота стражникам их компания показалась чем-то подозрительным. Один из эфебов, заступив девушке дорогу, поинтересовался:
— Кто вы такая и куда направляетесь, госпожа?
— Ника Юлиса Террина, — надменно представилась та. — Иду в театр по поручению консула Мерка Картена. А это...
Путешественница кивнула за спину, где в напряжённом ожидании застыли Риата и Орри.
— Со мной.
Услышав имя одного из членов городского совета, молодой воин вопросительно посмотрел на старших товарищей. Высокий, сухощавый стражник с густой бородой махнул рукой.
— Пусть идут. Я её знаю.
Девушка вспомнила, что видела его в трактире Оур Ската в порту вместе с десятником Нером Навтом Опусом, и благодарно улыбнувшись, коротко кивнула.
Едва они оказались на пустыре за воротами, как сразу же стало гораздо прохладнее. Очевидно, дома и городские стены защищали от дувшего с гор ветра.
Плотнее кутаясь в накидку, путешественница подумала, что при желании во всём можно отыскать хоть какую-то пользу, даже в здешней дурацкой моде. А ещё похвалила себя за выбор плотной ткани для своей пелерины, оказавшейся сейчас как нельзя кстати. Оглянувшись, она увидела, что гант, как будто не замечал холода, а вот Риата болезненно ёжилась, стараясь сжаться в комок.
— Снимай корзину, — распорядилась хозяйка, отступая на обочину от двух вышагивавших навстречу волов, тащивших длинную телегу.
Торопливо сбросив груз с плеч, невольница поставила его на землю. Приподняв плетёную крышку, Ника достала свою кожаную рубаху.
— Одевай, а то замёрзнешь.
— А как же вы, госпожа? — нерешительно пролепетала Риата, по-прежнему изображая из себя верную рабыню, готовую пожертвовать ради своей хозяйки жизнью и здоровьем.
— Мне и так тепло, — проворчала та. — А на тебе, кроме хитона, ничего нет.
Сидевший на плотно увязанных брёвнах толстяк в длинной меховой безрукавке презрительно фыркнул:
— Вы слишком балуете этих бездельников, госпожа.
— Когда мне понадобится совет, я спрошу кого-нибудь поумнее вас! — огрызнулась девушка, и обратившись к невольнице, всё ещё нерешительно разглядывавшей сшитую лично хозяйкой рубаху, рявкнула. — Одевай, сейчас же!
— Как ты смеешь так разговаривать с мужчиной, который тебе в отцы годится?! — у возчика глаза округлились от удивления. — Грубиянка!
— У глупости нет возраста! — не осталась в долгу путешественница. — Езжай своей дорогой.
Желая собственноручно разобраться с нахалкой, толстяк вскочил, и потянув за длинный ремень, пропущенный сквозь ноздри волов, заставил их остановиться.
Вот только Ника не собиралась тратить время на пустые разговоры. Выхватив из-за спины кинжал, она ткнула ближайшее животное, от чего оно дёрнулось с обиженным мычанием. Его сосед и коллега, видимо, воспринял это, как знак к продолжению движения, и зашагал вперёд. Не ожидавший такой подлости возчик упал на брёвна, разразившись новой порцией проклятий, а девушка, приподняв подол торопливо двинулась прочь, нисколько не сомневаясь, что спутники следуют за ней.
— Жирный боров! — презрительно фыркнула она по-радлански.
Впрочем, на фоне прочих её неприятностей — это происшествие казалось настолько незначительным, что подходя к знакомой развилке, путешественница окончательно выкинула его из головы.
Давно уже осталась за холмами дорога, ведущая к театру. Потянулись новые места, но погружённая в свои мысли, Ника ничего вокруг не замечала. В голове упрямо вертелся тот самый вопрос: "Стоит ли терять время на усадьбу Вокра Рукиса?"
Ясно, что если в похищении Вестакии и Паули замешан такой богатый и влиятельный человек, то они втроём вряд ли смогут чем-то помочь пленницам. Разве что расскажут обо всём Картену. Вот только девушка сильно сомневалась в том, что консул поверит её словам. Тем не менее, упускать даже такую, почти безнадёжную попытку выручить Паули — не хотелось.
Постепенно путешественница начала склоняться к решению заглянуть в усадьбу Вокра Рукиса на обратном пути, или даже в другой день. Благо идти здесь недалеко.
— Госпожа, — прервал размышления голос Риаты. — Посмотрите, кто это?
Ника огляделась. Им навстречу неторопливо двигалась большая куча хвороста, каким-то непостижимым образом уложенная на тележку, запряжённую чёрным длинноухим осликом. Рядом с ним, высоко по-журавлиному поднимая ноги, вышагивал одетый в лохмотья мужчина с косо обрезанной бородой.
Девушка недоуменно посмотрела на невольницу.
— На холме справа, госпожа.
Хозяйка взглянула в ту сторону, и сердце её ёкнуло в сладком беспокойстве. Наискось по склону спускался всадник, в котором она безошибочно узнала сына консула Тренца Фарка.
"Но вдруг он здесь, чтобы меня остановить? — возникла тревожная мысль. — Нет, я всё равно пойду, и Румс это знает".
Путешественница не представляла, что произойдёт в этом случае, но бросать уже начатое дело не хотелось категорически. За спиной оживлённо перешёптывались рабыня с гантом.
"Теперь долго будут нам с Румсом косточки перемывать", — неприязненно подумала Ника, вглядываясь в приближавшегося всадника. На нём тускло поблёскивал знакомый бронзовый панцирь, с широких плеч падал тёмно-красный плащ, ноги в кожаных штанах и коротких сапожках свободно висели по бокам коня.
Погонявший осла раб удивлённо поглядывал то на прилично одетую девушку, то на её странных спутников, то на конного стражника.
Приглядевшись, путешественница смогла рассмотреть короткий меч у пояса, хмурое лицо с плотно сжатыми губами и бровями, грозно сведёнными к переносице.
Копыта зацокали по камням. Ника гордо вскинула голову, готовясь услышать о себе много интересного и, наверное, очень неприятного. Кавалерист неторопливо приближался. Налетевший порыв ветра принёс острый запах лошадиного пота. Девушка не сдвинулась с места, хотя инстинкт самосохранения настоятельно советовал уступить дорогу. Конь не стал сбивать её крупом, а остановился, скаля огромные жёлтые зубы и переступая с ноги на ногу.
Всадник мягко спрыгнул на землю.
— Здравствуйте, госпожа Юлиса, — Румс даже не пытался скрыть своего раздражения. — Вы всё-таки собрались искать служанку?
— Я своих решений не меняю, господин Фарк, — сухо ответила путешественница и попыталась погладить коня по лбу.
Тот, недовольно всхрапнув, отстранился.
— А что вы здесь делаете?
— Вас жду, — ответил десятник.
— Если за тем, чтобы заставить меня вернуться, то напрасно, — покачала головой Ника.
Их взгляды вновь скрестились, высекая искры. Но на этот раз девушка не собиралась уступать. Ей уже случалось заглядывать в глаза врагов, в том числе и тех, кого пришлось потом убить. Но Румс смотрел на неё не с ненавистью или злобой, а с удивлением, недоумением и жалостью. Последнее оказалось выдержать тяжелее всего.
