— Только не говори, будто что-то ещё придумала! Вот теперь точно ничего больше мне не надо. Говорила, как фантазируешь о бревне, любить кого-то совершенно неподвижного. Ну, вот оно. То есть, она. То есть, я. Осуществляй, чего ты там нафантазировала.

Софи хитренько щурится.

— Спасибо, конечно. Но мне куда больше нравится, когда мне всё-таки, отвечают.

— Так чего ты хочешь? — Хейс силится приоткрыть второй глаз.

— Давай выберемся куда-нибудь, проветримся. Мы друг от друга совсем опьянели.

— Не. Устала и спать хочу. Ещё немного — и тут усну, Еггта электрическая. Камин только выключи.

Софи возлюбленную за плечо тормошит.

— Не надо спать. Для выведения из подобного состояния у меня есть таблетки.

— Откуда? — в глазах Хейс вспыхивают огоньки Страх-И-Ужаса. — Я не держу и никогда не пользовалась ничем подобным.

— О-о-о! Не волнуйся, всё законное, более того, состоящее на вооружении.

— Тебе-то оно зачем? И так дополнительных моторчиков не сосчитать сколько.

Софи дуется. Говорит с показной обидой.

— Это для долгих полётов. У каждой девушки, связанной с авиацией, такая вещь обязательно есть в сумочке. Лётчиц в Столице много...

— Угу. Ещё говорят, они все... В общем, как мы с тобой. В лучшем случае, у каждой заместо мужчины снаряд от авиационной пушки.

— Вообще-то, для этих целей некоторые калибры вполне подходят, — с убийственной серьёзностью сообщает Софи. — Возможно, и кого из мужчин по эффективности превосходят.

Хейс от смеха давится. Отсмеявшись, приподнимает предплечье.

— Ладно, неси своё снадобье. Если встану после принятия, будем собираться. Ты хоть помнишь, где твоя сумочка валяется?

Софи уже на ногах. Язык показывает.

— А то!

Убегает. Хейс утыкается лицом в шкуру.

Времени для сборов понадобилось сильно больше обычного. Но развитие медицины и прямые пинки Софи творят чудеса. Девушки выходят на воздух. Хейс оглядывает знакомую обстановку так, словно видит впервые. Кожаная шляпа со знаком 'I' красуется на голове Софи. Саму Хейс венчает школьная зимняя шапка с гербом.

Хейс с шумом втягивает воздух:

— Действует ваша гадость. Может, тебе принимать не стоило? И так наэлектризованная.

— Я хочу испытывать те же ощущения, что и ты, — беззаботно машет рукой Софи, — тем более, принимала это раньше.

— Пойдём или поедем?

— Тебе решать.

— Я бы прогулялась.

Софи берёт её под руку.

— Выдвигаемся!

Хейс вяло и безуспешно пытается отстраниться.

— Может, не стоит? Увидеть могут...

Софи задирает подбородок, покрепче удерживая Хейс, хотя та и не вырывается.

— Пусть видят. И тебя, и меня. В этом районе я в половину домов могу без приглашения заходит, а вторые только и мечтают, чтобы я их приглашение приняла. Тебе же лучше, если нас вместе увидят.

— Почему?

— Тебя и так считают не то полупринцессой, не то чьей-то южной принцесской. Ты сама, как умница, помалкиваешь. Теперь все видят тебя и меня. Что решат?

— У меня и так голова болит, — стонет Хейс, — безо всякой вашей грызни Великих.

— Ну, теперь-то это грызня в какой-то степени ещё и твоя, — усмехается Софи. — Если серьёзно, то теперь решат, что ты признанная при Дворе, скажем так, моя сестра второго порядка. Личное признание ЕИВ — это одно. Признание при дворе — совсем другой уровень. Такого полтораста лет не было. Это очень серьёзно. В любых кругах.

— Мир он того... Весьма циничный и наблюдательный, — угрюмо выцеживает Хейс, не разделяющая оптимизма Софи, да и слегка опасающаяся за своё нынешнее положение. — Если решат то, что есть на самом деле?

Софи довольно-предовольно щурится.

— Возлюбленная Принцессы Империи! Ты только послушай как звучит! — от такой улыбки у Хейс даже голова проходит. Не уверена, что ответная улыбка подаёт хоть какие-то признаки разума. Но Софи плевать. — Моя возлюбленная. Это самое серьёзное, что только может быть.

Идут рука об руку. В этой части города обитатели, несмотря на богатство, ещё не разучились ходить своими ногами. Софи слишком заметна, но многие подмечают незнакомку рядом с ней. Протокольные приветствия, такие же ответы. Попадаются и несколько знакомых Хейс — их состояние совершенно неописуемо. Уж очень сильно высокую красавицу они недооценивали.

Оптимизм Софи Хейс по-прежнему не до конца разделяет, но её жизнерадостностью невольно заражаешься. Даже на глупости снова тянет:

— Софи, можешь мне кое-что подарить?

— Что именно? Ты же говорила, у тебя всё есть.

— Такого нет — твоего портрета, чтобы только в туфельках и этой шляпе.

Софи разворачивается. Некоторое время зачем-то взглядом профессионального художника разглядывает Хейс. Взгляд настолько откровенно раздевающий, Хейс даже немного засмущалась. Будто Софи чего-то не видела.

— Сделаю! Только перчатки ещё добавлю. Как именно, уже поняла. Только у меня тоже условие. Тебя тоже сделаю. Только в этой шапке. Рядом их повесишь.

Хейс пытается встать по стойке 'смирно' и козырнуть, благо шапка почти армейская.

— Знаешь, фото или рисунки девочек только в шапках, вроде моей, или отдельных предметах школьной формы вполне себе в определённых журналах печатаются. Или не вполне легально продаются.

— На рисунках — чьи-то ночные фантазии. На фото — точно не школьницы, этот вопрос контролируется, хотя инциденты случаются. Исключительно по причинам, что некоторые излишне хорошо развиваются. Ты, кстати, тоже не школьница и можешь на этих страницах появиться. Я вполне делала рисунки для журналов. Правда, другой тематики...

— Прошу, не делай этого! — Хейс даже руками испуганно закрывается, хотя её кожаный плащ почти все формы скрывает.

— Разумеется, не сделаю! — смеётся Софи. — Ты просто забыла, какое у меня чёрное чувство юмора.

— Это оно у твоей сестры такое, — ворчит Хейс, — у тебя не чёрное, а на тему половых отношений сдвинутое. Притом с моей помощью.

— Ладно, не дуйся. Куда хочешь пойти?

— Не поверишь, я два с половиной года живу в лучшем районе страны, но совершенно его не знаю. В Университетском знаю всё, но туда не хочется совершенно. Да и там сегодня, по большей части, закрыто.

— Зато тут жизнь просто шестопёром по голове, — хмыкает Софи. — Я тут неплохо ориентируюсь. Хотя, признаю, познания теоретические. Ты и любимого сестрёнкиного 'Орла' не знаешь?

— Только где расположен географически. Марина твоя сестра, а не моя.

— Знать бы надо, — трёт подбородок Софи, — туда Сордар частенько захаживает, когда в Столице.

— Это туда она въехал верхом на зебре? — совсем по-детски хлопает глазами Хейс, но Софи знает — такое выражение — одно из главных видов вооружения Страх-И-Ужаса, отличающегося повышенной убийственностью и универсальностью при исполнении любых задач. — Слышала, но не люблю это место.

— Странно... — 'Орёл' нравится Марине. Понятно, исключительно из-за визитов туда с Сордаром. — Ты же там даже не была.

— Продолжают регулярно приглашать, — пожимает плечами Хейс

— Не разобрались, кто ты?

— Нет, понимают прекрасно. Им кажется ужасно забавным поиметь любовницу принца. Его дочь — ещё лучше. То, что я регулярно им вежливо отказываю — только раззадоривает ещё больше. Характер некоторых развлечений совершенно не меняется. Я земледельческое в себе за несколько месяцев изжила, другие годами не могут от сословных предрассудков избавиться. Даже у Ленн куда меньше спеси, хотя её Дом гораздо древнее.

— Понимаю, ещё не была, но уже ожидаешь неприятностей. Тогда, действительно, лучше не идти. Тут, к счастью, всё близко.

Пышное здание с не менее пышно оформленным входом почти миновали, прежде чем Хейс осведомляется.

— 'Золотая Звезда' чем плоха?

— Ничем, — Софи зажимает от смешка. — Там даже по мнению Кэртетты дороговато.

— О как! — Хейс призадумывается. — В чём-то тут другом дело, иначе бы они прогорели.

— Не, не прогорят, — Софи веселится уже откровенно. — Там Кэрдин доля принадлежит. И...и... — словно боится сказать что-то, хотя какие у неё от Хейс могут быть секреты? Решительно махнув рукой, выпаливает:

— И мне. Притом лично — один из подарков ЕИВ на десять лет. Как раз десять процентов мне и принадлежит. Не пойму, пошутить ему хотелось, или что? Вот! Туда и пойдём! Частично моё, а не была там никогда. Вполне подходящее место для приземления. Разворачиваемся и пошли.

Теперь уже Софи похожа на буксир, тянущий за собой линкор.

Впрочем, при входе кто тут кто поняли сразу.

Софи приветствуют полным титулом, принцесса, почти позабывшая, как он звучит, чуть не уронив челюсть, дослушивает до конца. Она и не знала, что кто-то, кроме Маришки этот титул наизусть помнит.

К Хейс обращаются стандартным титулом урождённой принцессы. Таких в стране довольно много, даже в таком месте как 'Звезда' не могут знать всех в лицо.

— Мы бы хотели провести время в 'Золотом Зале', — заявляет Софи. — Не беспокойте нас какое-то время.

Про этот зал, образец архитектурной и кулинарной роскоши, даже Хейс немало слышала. Один из символ Столицы как-никак. Саму её туда не звали — дороговато получается даже для весьма титулованных шутников.

Хейс ставит локти на стол, подперев ладонями подбородок, весело смотрит на Софи. По слогам певуче произносит:

— До-жи-ла! Ко мне, дочке пахаря, обратились, как к принцессе.

Софи приняв аналогичную позу, осведомляется:

— Ты разве не рада?

— Рада ещё как. Просто на столе танцевать готова, лифчиком притом размахивая. Но слишком хорошо помню поговорку 'чем выше залезешь — тем больнее упадёшь'. Вот я куда забралась... Что останется, если вниз полечу? Что будет хотя бы через год?

— Я никому не позволю навредить тебе, Хейс. Ни сейчас, ни через год. Никогда, в общем. Я же люблю тебя.

— Пока просто никто ничего не знает.

Софи с усмешкой пожимает плечами:

— Думаю, все всё знают. И раз нам позволили прийти, всё всех устраивает.

— Уверена?

— Простая логика МИДв, — хмыкает Софи, — там должны быть инструкции на предмет вступления меня в связь с кем-то. Отец очень не любит, когда ему что-то сообщают невовремя. Повторюсь, раз мы ещё здесь — то всё хорошо. Эрида и Марина поняли сразу, что между нами происходит. Неужели ни о чём не догадались волкодавы Кэрдин?

Хейс предпочитает промолчать. Боевая химия, кроме прочего, стимулировала и мозговую активность. На скорость мышления Хейс и раньше не жаловалась. Просчитываются исключительно мрачные для неё самой варианты будущего. Хотя, формально пред законом в Империи все равны, но опять же, все знают, с какой избирательностью законы работают.

— Заказывать что будешь? Не просто же посидеть мы сюда пришли.

Хейс закрывает меню.

— Впервые за много лет я опять почувствовала себя дурой-сборщицей фруктов, ибо оказывается, в нашем языке есть множество слов, что я не знаю.

Софи чуть улыбается.

— Не вини себя. В кухне такого уровня две трети слов — мирренские. Сейчас, по понятным причинам идёт ещё и борьба с южным влиянием во всех сферах. Это мирренские слова нашей азбукой записаны. Я и сама далеко не всё понимаю, больше по смыслу догадываюсь.

Хейс снова меню распахивает. Пытается вчитаться. Глаза округляются.

— Всегда говорили, я слишком серьёзная. Точно! Мирренский, но я всё равно таких слов не знаю! — теперь смотрит просто умоляюще.

— Забавно смотреть, как у тебя лицо меняется от разных эмоций... Раньше мне казалось — лицо у тебя малоподвижное.

— Раньше я не любила никого. Всегда те или иные маски носила. Не то, что сейчас, когда мне совершенно нечего от тебя скрывать.

— Спасибо, Хейс. За доверие. Просто, за то, что именно такая, как есть. С заказом просто поступим. Принесут тоже, что и мне.

— Могли ещё летом начать...

— Так и начали почти.

— Почти не считается. Даже хорошо, что не начали.

— Не ожидала, что так скажешь, — искренне изумляется Софи.

Хейс с грустью улыбается:

— За те месяцы каждый день рядом успели бы друг другу надоесть, а то и поссориться. Я довольно тяжёлый в общении человек, ты тоже не самая лёгкая. Так, с перерывами, даже лучше получается.

— Замечательно всё получается! Логикой твоей сражена. У-у-у! Зануда моя любимая! — задорно смеётся Софи.

— У нас всего лишь четвёртый расчётный день такого близкого общения.

— Телефон не считается?

— Разумеется, считается. Но что будет, когда телами друг друга насытимся в достаточной степени?

— Я ещё долго этим продуктом питаться готова, — Софи облизывается. — М-м-м! Вкуснятинка!

— Ты тоже очень сладенькая. Я очень сладкое люблю.

— Думала, ты солёное предпочитаешь.

— Оно мне тоже очень нравится!

Софи поднимает бокал.

— Видала людей, отмечающих каждый день, проведённый вместе. Выпьем за это!

Дзинь!

— Ты о чём-то грустишь. Я же вижу.

— Не грущу. Просто о будущем думаю. Той его части, где тебя уже не будет рядом. Сама же понимаешь — это всё не навсегда.

Софи наклоняется над столом. Хочется свести дело к грубоватой шутке.

— Как ЕИВ выражается, 'я всех своих женщин помню'. Ты же у меня ровно одна. Да ещё и первая. До смерти тебя не забуду. Я в полной мере дочь своего отца.

— Тебе-то за любовь ко мне ничего не будет. А вот мне могут и голову оторвать. Даже в прямом смысле.

— Не посмеют! — лязгает металл в голосе Софи. Взгляд способен убить.

Хейс понимает: удостоилась редчайшего зрелища — впервые за столетия человек видит, с каким лицом шла в бой одна из Великих Дин. Почему они внушали суеверный ужас.

Даже как-то светлее становится, ибо теперь Хейс понимает — действительно никто не посмеет возлюбленной принцессы хоть как-то навредить.

— Я верю тебе, любимая. Теперь чувствую себя защищённой. Ты говоришь, как Принцесса Империи.

— Я не бросаю слов на ветер, любовь моя. И хватит о грустном. Я только о чём-то приятном хочу думать. В основном, о тебе.

В глазах Хейс слёзы.

— Не плачь. А то и я заплачу.

— Да я смеюсь уже. Вспомнила, как в родных местах на меня ругались. 'В столицу она, видите ли собралась. Вина с принцами попить захотелось'. Вместо принцев, правда, принцесса, но тоже неплохо!

Теперь уже Софи смешно.

— Это идея! Вызовем фотографа МИДв, снимет нас вместе. С бокалами вина. Я ещё и подпишу. Отправишь родственникам... Пусть посмотрят, с кем ты вино пьёшь! Жалко, мы их лиц не увидим.

Хейс чуть бокал не роняет.

— Ты знаешь, я даже не думала о таком.

— Это потому, что ты справедливая и нисколечко не вредная.

— Разрешите к вам присоединиться, юные леди?

Кроме членов Императорского Дома только у одного человека хватит наглости чтобы вот так подойти к Софи и предложить присоединиться. Именно этот человек рядом и стоит. Кэрдин собственной персоной.

Хейс испуганно ойкает.

Софи гордо задирает подбородок:

— Если я не разрешу, то что будет?

Кэрдин чуть наклоняет голову на бок. Ясно, у кого Марина переняла этот жест.