— Отпускал на самом деле? Или? — Марина складывает руку пистолетиком. Делает вид, что дует в ствол.
— Отпускал. Проверяли. Он слишком хотел грэдом быть. При этом, меня спрашивал, могу ли я ему имперскую женщину достать.
— И что ты?
— Я сказала, что женщинами не торгую...
— Особенно, после некоторых твоих поступков это смотрится.
— Когда много и оптом, у местных это и за торговлю не считается. Вот просьба кого-то определённого достать... Это другое, и в общем-то осуждается.
— Двойные стандарты.
— Ка всегда и везде, — пожимает плечами Смерть.
Марина решает не спрашивать, чем Херенокт приторговывал. Попал в свинарник — изволь хрюкать. Иначе сожрут — свиньи, что с четырьмя ногами, что с двумя — животные всеядные.
— Сколько у тебя тайн ещё сохранилось?
— Почти всё озвучила.
— А у Херенокта?
— Он, хотя и причастен к значительной части моих, гораздо о большем может рассказывать. Меня ведь много где и вовсе не было. Только дырке в шкуре остались. Включая уже упоминавшуюся самую большую, — наёмница резко чиркает пальцем по животу.
— Так его тоже много где не было.
Переглядываются с невесёлыми усмешками.
— Хоть эту часть биографии скрывать не придётся.
— Да и на всё остальное со временем выйдет срок давности, — в тон ей подхватывает Марина.
— Там и бессрочное есть.
— У тебя или у него?
— То, что знаю — у обоих.
— Бессрочное может быть рассекречено в любой момент.
— Сомнительно, что это кому-то пользу принесёт или понравится. Иногда официальные версии являются наиболее подходящими для всех.
— Универсальная фраза 'умер при невыясненных обстоятельствах' или 'пропал без вести' тоже на многое намекает...
— Угу, — хмыкает наёмница, — особенно хорошо это понимают те, кто не хотят следующими 'пропавшими без вести' стать.
— В каком мире мы живём? — закатывает глаза принцесса.
— И не говори, — усмехается наёмница.
Смеются обе.
Марина прислушивается:
— Что-то подозрительно тихо.
— В каком смысле? — настораживается Смерть.
— Нигде ничего не происходит. Словно нас и вовсе нет.
Наёмница показывает рацию.
— Видишь? Батарея заряжена полностью.
— Знаю. Скучно, когда ничего не происходит.
— В чём дело? — Смерть показывает глазами на катер. — Садимся и вперёд. Точнее назад, к происшествиям.
— Нет! — Марина откупоривает очередную бутылку. — Мне скучать ещё не надоело. Надоело, когда то одно, то другое. Не убьёт же Динка никого.
— С утра уже подралась. Видимо, вместо зарядки. На утреннем сеансе связи было. Всё с той же личностью. Очевидно, нашли друг друга. Всё происходило в присутствии инструктора и медиков, так что повреждения минимальны.
— О Звезду бы лучше кулаки чесала. На предмет того, с кем может столкнуться, — флегматично хмыкает Марина.
— Очевидно, Морское Животное бережёт себя, хочет предоставить мне честь первой что-нибудь ей сломать.
— Ты же обещала.
— Но она-то о характере данных мной обещаний не знает. И настроена на худшее, особенно с учётом определённой моей славы в этих местах.
— Да уж куда определённее, — хмыкает Марина, — Смертью же тебя здесь прозвали, когда ты не старше меня сейчас была.
— У тебя имя и статус есть с рождения, мне же и то, и другое пришлось создавать.
— И по тому, и по другому пункту саму меня почти догнала. Совсем неплохой результат.
— Ты к созданию себе имени фактически даже не приступала. Урождённых принцесс довольно много...
— Скоро ещё одна появится, — хмыкает Марина.
Наёмница невозмутимо продолжает:
— Даже Принцесс Империи аж целых две. Имя себе только Софи создала...
— Моё время ещё не пришло, — Марина ухмыляется так, что видны кончики верхних клыков.
— Так и я о том же самом говорю, — Смерть ухитряется почти в точности воспроизвести ухмылку Марины. — Наделаешь ты ещё дел.
— Если южане не убьют в ближайшие годы, — со злым весельем ухмыляется Марина.
— Мой опыт подсказывает: убивалка у них ещё не выросла.
— У них могут думать и по-другому.
— Спор становится беспредметным, — пожимает плечами Смерть.
Марина изучающе смотрит на катер.
— Слушай, а у него дальность вообще какая? Хватит топлива вокруг острова обойти?
— Хватит, и ещё останется. Он, если сильно формально, ещё и эвакуационный. Должен дойти до любого из соседних островов, где базируются воинские части.
— Всё-то у нас двойного назначения.
— Разъездной катер командира линкора — вариант этого проекта.
— Ух ты! Как на 'Владыке'! Значит, и у Сордара такой есть?
— По штату положен, имеется ли в текущий момент — не знаю.
— Это как?
— Так ему попало как раз в один из шлюпочных ангаров, превратив на металлолом всё, что там было. Хорошо, он любитель радиолокации, и считает корабельные самолёты-корректировщики бесполезным грузом. Взаимодействовать предпочитает с машинами дальней разведки. На 'Владыке' между шлюпочными авиационный ангар находится. Близко и топливные цистерны разведчиков. Там было пусто, потому пожар и погасили быстро.
— Мне он ничего не говорил, — дуется Марина, — Эскадрилью-то корректировщиков куда подевал? У него же всегда и всё штатной численности. Пусть, с его точки зрения и лишняя вещь, но расформировывать её он права не имеет.
— Доклад о боевых повреждениях доступен лицам с твоим уровнем допуска, — скучно сообщает наёмница, — эскадрильи он не расформировывал. Теперь разведчики патрулируют места якорных стоянок. То есть, по сути дела, бездельничают на главной базе, ибо патрульных самолётов здесь — ненамного меньше, чем крабов.
— Сордар как всегда, — хмыкает Марина, — избавился от балласта, ничего при этом не нарушив... Ты, надо думать, выискивала о повреждениях совсем другого корабля.
— Сходи в медицинский отдел местного 'Музея Флота'. Там есть очень наглядные, к тому же, постоянно пополняющиеся стенды, посвящённые операциям, проводимыми в ходе боевых действий. Там есть много очень впечатляющих осколков, извлечённых из самых разных мест. По традиции, в экспозицию попадают только осколки, извлечённые из выживших. Знаешь, это был последний раз, когда меня что-то напугало. Столько металла, вынутого из живых людей, да в одном месте. Бр-р-р! — наёмница зябко ёжится, несмотря на жару.
— Примерила это к одному строго определённому человеку?
— Хотя бы, — соглашается Чёрная, — ожидание в неопределённости и страхе — крайне неприятные чувства. Это не мины, с которыми всё просто — при подрыве либо живы и даже целы почти все, либо не остаётся почти никого.
— Ты разве сталкивалась?
— Когда на недокрейсер охотилась, сначала была идея завалить минами все выходы из той бухты. Но потом передумали. У нас были мины только против кораблей малого водоизмещения. Эсминец она вряд ли из строя выведет. Городить связки и прочие конструкции из нескольких мин — долго и сложно, тем более, время было против нас. Мы много этих мин там ставили. Ставили и на нас. Но у нас было больше людей с руками из правильных мест. Потому и решили, что торпедой — надёжней.
— Ты как-то умеешь рассказывать — чуть ли не страшнее, чем у Сордара получается.
Смерть смотрит, словно не замечая Марины.
— У него снаряды по две тонны и вроде бы, есть и больше, но убить может осколком даже меньше, чем ноготь мизинца ребёнка. Чудовищная скорость пробивает любую кость. Такой осколок достали изнутри черепа. У человека маленькая ссадина на голове — но он мёртв. В фондах и не такие осколки хранятся. С весьма детальными описаниями. Даже для меня было крайне занимательное и зрелище, и чтение.
— Ты напугать хочешь?
— Нет, — мотает головой наёмница, — всего лишь, делюсь опытом. Остаётся добавить, что в воде тебя могут просто сожрать, хотя так же велик шанс умереть от страха. Если спасательная операция задерживается — то при самом спокойном море и отсутствии акул поднимают очень много трупов.
— Исход этой войны решится на суше, — глубокомысленно заявляет Марина.
Смерть как-то странно на неё смотрит. Принцесса настораживается.
— Чёрная, ты чего?
— Ничего, — усмехается наёмница, — на голове у тебя ничего нет, а не то бы обязательно это тебе на нос сдёрнула.
— Видела бы ты, какие шляпки Эрида иногда надевает.
— Некоторые видела. Наверно, поэтому ты шапки носишь только зимой.
— Да и то чаще в виде танкошлемов. Приезжай зимой в школу — увидишь.
— Не жила ещё в Столице, думаешь, стоит попробовать?
— Все большие города довольно похожи между собой. Видела один — значит, видела все.
— Это уж точно, — кивает наёмница, — даже полуразвитые страны копируют схемы наших городов. До сих пор считают, крепость в центре города — обязательно.
— Хочешь сказать, 'Старую Крепость' копируют.
— По мере возможностей, ибо испытывают нехватку ресурсов. Дома из ящиков и груды мусора на фоне бастионов под старину — то ещё зрелище.
— Они там 'Старого Дракона' не скопировали?
— Скопировали. Только там на него одного денег и хватило. У нас заказывали. Правда, крепость строить не стали. Зато в псевдокрепостях доводилось видеть вырезанные из дерева и покрашенные под бронзу пушки Великой эпохи.
— Вообще-то из деревянных пушек можно стрелять...
— Я знаю, но там народ более-менее развитый, предпочитали наши полевые, особенно любили малокалиберные зенитные. В тех краях — воистину универсальные орудия. Вот только местные не знали, что из них ещё и по самолётам можно стрелять.
— Может, просто не знали, стрелять и попадать — разные вещи?
— Там всё, что угодно было возможно. Я только там по-настоящему ела на золоте. И это даже не было признаком особой роскоши.
Марина щурится.
— Знаешь, кажется у Хорта читала про такое. Интересно, много он приврал?
— Хочешь верь, хочешь нет, но почти ничего. Более того, некоторые из упомянутых им людей и сейчас живы.
— Не знала, что ты его читаешь.
— Не так много книг, про похождения в тех местах. К тому же его рекомендовано, то есть считай, приказано было прочесть. Характер местных он передал блестяще, там и сотни лет мало будет, чтобы они изменились.
— Что у нас за страна? Все всех знают!
— Прекрасная и удивительная?
Марина кулак показывает.
— Уж ты-то должна как раз, во всяких не красотах разбираться!
— Так уж сложилось, что с изнанкой жизни нашей страны я крайне мало знакома. Зато свои деньги мне нравится тратить именно здесь.
— Что-то непохожа ты на такую уж любительницу материальных благ.
— Привыкла жить по принципу 'моё — это то, что на себе можно унести'. Без всего остального можно обойтись. Уметь надо себя ограничивать.
— По тебе чувствуется, — хмыкает Херктерент, — самого видного жениха Империи заполучила. Куда уж ограничиваться!
— Шансы и у других были, но повезло именно мне. Ну, что поделать, нравятся ему честные и злые...
— Наверняка ещё какие-то способности есть...
— Не без этого, — не стала спорить наёмница, — но во мне наиболее удачное сочетание всего того, что он ценит в людях.
— Самомнение у тебя...
— Сказала самый титулованный человек в Империи.
Марина усмехается:
— Я такой родилась. Это я к тому, что не люблю расхожих рассуждений, если я родилась в другой семье, то была бы тем-то и тем-то. Ты, со всеми твоими характеристиками, могла родится только там, тогда, и именно у тех людей. Обстоятельства рождения приносят тебе определённые выгоды, но не являются определяющими в жизни. Статусы, деньги — всего можно добиться, или всё потерять. Сама всего этого блестящая иллюстрация.
— На обложках моё лицо пока не печатали. В отличии от твоего, — и опять не понятно, шутит Чёрная или нет.
— Сомнительно, что в возрасте месяца ты так уж сильно отличалась от меня.
Наёмница разводит руками.
— Сказать тут нечего, счёт в твою пользу. В журналах для школьников я по определению не могла появиться, ибо училась не слишком хорошо.
— Слушай, я тебя точно под арест посажу. И выпущу только когда первую часть 'Воспоминаний Смерти' напишешь.
— Я и без ареста могу начать писать. Но с одним условием — принеси мне сперва обещанное предисловие.
— Написание чего-либо — тоже труд. Должно оплачиваться. Мне это занятие не слишком нравится, да и с вдохновением не очень, тем более на определённую тему...
— Придумываешь оправдания, ибо просто боишься, — наёмница откровенно дразнится.
— Я? Боюсь? Ты издеваешься? — теперь уже Смерть не может понять, злится Марина или нет.
— Констатирую результаты визуального наблюдения.
— Констатирует она! — Марина пинает песок. Надо со Смерти затребовать что-нибудь, что она не в состоянии отдать, чтобы получить законный повод не делать обещанного. Чем там она особенно дорожит? Если Марина не ошибается вещами, связанными с песчаной жизнью. Что там может ценится особенно сильно? Вылезает не слишком удачная аналогия с главной ценностью Младшего Еггта — легендарным клинком всех четырёх Дин, а теперь ещё и Марины, 'Глаз Змеи'. Хотя, такие аналогии в случае наёмницы могут и не сработать... Всё равно, придумывать что-то лучше совершенно нет времени, — Один из твоих акульих мечей будет вполне достойной платой за 'Предисловие' от Принцессы Империи. Ничто другое меня не устраивает.
В кои-то веки наёмницу удаётся озадачить. У неё тоже недостаток времени, ибо ответ давать надо быстро.
— О каком объёме идёт речь? — кажется, пытается начать торг. — Можно ведь и парой строк отделаться.
— Слово Еггта значит что-то? Если серьёзно, то будет как у большинства романов, начиная от пяти страниц.
Что наёмница хочет выторговать? Или хочет выдвинуть со своей стороны невыполнимое условие?
— За редкие вещи надо платить достойную цену, — наёмница задумчиво трёт подбородок. Понятно, что долго размышлять ей не позволят. Рубящий взмах руки, — Ладно, живём один раз, пусть у меня будет то, чего ни у кого нет. Какой меч ты хочешь взять? И назови срок.
Она шутит? Крайне непохоже...
— Когда вернёмся, я на них сперва снова взгляну. Тогда и выберу. Срок — десятидневье. С твоей стороны срок первой части — к началу зимних каникул. Сама знаешь, меры за невыполнение я придумать смогу.
С опозданием Марина соображает, где именно погорела. Переоценила значение мечей для Смерти. Они действительно стоят немалых денег, но это обычная вещь, что можно за деньги купить. Не имеющая ни тени славы старых клиноков.
— Выполню. Слово Смерти тоже кое-что значит.
— Значит, договорились?
— Да.
Рукопожатие.
— Самое странное соглашение, что я когда-либо заключала! — потирает руку наёмница.
— Представляешь, у меня аналогичная ситуация! — так же потирая руку, усмехается принцесса.
Наёмница берётся за рацию. Марина в сторонку отходит, хотя может потребовать включить громкую связь. Только зачем?
— Случилось что?
— Нет. Обычный сеанс связи. Все живы и целы.
— Обожаю твои шуточки! Думала, ты потребуешь пишущую машинку прислать.
— Зачем?
— Ну, я должна тебе 'Предисловие' написать.
