— Мне самой это место нравится. Я собираюсь ещё немного пожить, притом не страдаю тягой к совершению самоубийства в крайне изощрённой форме. Тут в окрестностях скал, прыжок с которых гарантированно прервёт процесс жизнедеятельности, более чем достаточно.

Софи снова манит сестру пальцем. Говорит, понизив голос:

— Знаешь, почему твою главную местную любимицу именно Смертью зовут?

— Мне несколько версий известно. Тебе какую?

— Когда она, ещё будучи подростком, с одной из этих 'скал самоубийц' вниз головой прыгнула. Но не разбилась, а сумела выплыть. На спор или из-за несчастной любви — до сих пор неизвестно.

— Она такого мне не рассказывала, — качает головой Марина.

— Мне тоже. Эти сведения я раздобыла из других источников информации, и они достоверные.

— Что ты мне вообще хотела сказать?

Вместо ответа Софи прыгает в воду.

Глава 42.

Марина разбужена телефонным звонком. Машинально глянув на часы, отмечает: она обычно в это время встаёт. Среди хорошо известных личностей преобладают жуткие сони. У менее известных не хватит наглости.

Успев пощёлкать в голове пару самых безумных вариантов — тишина говорит об их невероятности: десант, тем более стратегического уровня, сложно без шума высадить, берёт трубку.

— Привет, Марина. Не спишь?

Это всего лишь известная сплюшка разноглазая. Что на неё нашло?

— Я во сне разговаривать не умею.

Эр на секунду замешкалась с ответом.

— Извини, если разбудила. Не могла бы ты сюда подойти?

— 'Сюда' — это куда? Резиденция большая.

— На террасу, там сверху.

— Я поняла. Ты там с кем?

— Я одна.

Пока шла — вниз посмотрела. На песочке никто не валяется — и ладно. Интересно, сами под крышу перебрались, или помогали?

Столик накрыт почему-то на пятерых. Заставлен вкусностями. На отдельном столике — телефон. Почему-то полевого образца. Неужто спешно протянули сюда ответвление от основной линии, когда разноглазой позвонить захотелось? Если ещё и сказала, кому именно...

Эр в коротеньком полупрозрачном платьице. Ну правильно, вблизи разноглазой всегда стратегические запасы обновок...

Кажется, наконец стала понимать, у кого в 'Сордаровке' на самом деле лучшие ножки. Вот только место для демонстрации не самое удачное.

— Привет! Где все?

Эр прикрывает глаза:

— Дина и Коаэ к себе спать пошли. Динни светленькая так и не возвращалась, — хм, Херктерент вообще не думала, что Эр заметит, как блондинка убегала. В очередной раз собственная любимая поговорка против неё сработала, — Марина и Лилия вон в том павильоне, Актиния — вон там. Рэндирн с Оэлен заболталась, вот в тот, подальше, пошли. Актиния и Кэрри...

— Ты что, вовсе не спала?

— Ну да. Есть же таблетки. У них — тоже.

— Всех их запомнила? — задаёт довольно глупый вопрос Марина.

— Конечно, — у разноглазой абсолютная память на имена и лица. У Марины, впрочем, не хуже. — Проснутся, наверное, скоро.

— Крабы-то живые остались ещё?

— Конечно. Приготовленные живьём на жаровне, оказывается, такие вкусные! — чуть ли не немыслимая для разноглазой кровожадность. Притом совсем не наигранная.

— Ты же вроде животных любишь. Даже десятиногих.

— Люблю. Но они иногда такие вкусные! К тому же, раз сама поймала...

— Ты?!

— Я. Оказывается, ничего сложного. Люди всегда кого-то убивали, чтобы есть и жить. Тем более, жизнь не так давно вернула крабам долг. Не всё же нам их есть. Помнишь, то фото с черепом и крабом? Я такую подвеску хочу себе купить.

— Не думала, что Динни тебе её показывала...

— Разве у неё тоже есть? Мне Лилия показала свою. Говорит, морпехи сейчас очень полюбили такие татуировки делать. Но я ей сказала, чтобы не вздумала себя уродовать. Как думаешь, послушает?

— Зависит от того, как часто и подробно ты собираешься её тело рассматривать, — хмыкает Марина.

— Почему ты такая злюка?

— С чего тебя на черепа потянуло? Коатликуэ за задницу покусала?

— Ты чего, Марина? — округляет глаза Эрида, — Она меня не кусала. Я её тоже. Вообще вчера с ней не разговаривала. Ты же меня просила... Я слово держу...

Херктерент сгибается в приступе хохота. Как это она до сих пор с разноглазой с ума не сошла? Насчёт укуса за задницу Эрида буквально всё поняла! Фантазёрка озабоченная!

— Разве я что-то смешное сказала? — ещё и обижается чуть ли не до слёз.

Приходится объяснять. В итоге смеётся уже Эрида.

— В следующий раз тебя позвать, если захочется кого-нибудь покусать?

— Нет уж, обойдусь как-нибудь, — скрещивает руки Марина, — да и тебе советую лучше крабов кусать, а не девушек.

Эрида хихикает:

— Некоторым нравится.

— Стукну!

— Тут Хейс вчера была, — сообщает Эр таким тоном, что шутить сразу же пропадает всяческое желание.

— Ты расстроилась? — успокаивать Эр — с раннего детства привычное занятие.

— Нет. Она же ни в чём не виновата. Это же не она искала Софи. Да и девочки шумели гораздо меньше, пока она здесь была.

— Мастерство не пропьёшь, — хмыкает Марина по-русски.

— Она только немного выпила для настроения. Честно!

— Я не собираюсь ни её, ни тебя осуждать. Разговаривала с ней?

— Немного. Ей словно неловко передо мной. Она ведь очень хорошо чувствует, когда кому-то плохо. И ощущает свою причастность к этому. Хотя я совсем-совсем её ни в чём не виню.

— О чём говорили хоть? Или это личное?

— О девочках.

— Вполне ожидаемо, — хмыкает Марина, мысленно торжествуя. Значит, вчера она всё-таки угадала. Но Эр ухитряется стремительно разрушить невзначай сооружённое.

— Обратила внимание на то, что я и сама по большей части, заметила. Они ведь все разные. А я теперь вроде как отвечаю за них. Она только за этим приходила. Всегда поражалась, какая она наблюдательная.

— Раз она такая поразительная, так и попробовала бы её у Соньки увести.

Разноцветный взгляд переполнен ужасом.

— Что ты такое говоришь? Я не хочу, чтобы меня ненавидели.

— Было предложено, — кисло усмехается Марина. Не хочется признавать, но крайне ветреная в прошлом сестрёнка, кажется, влюбилась по-настоящему. Вот только упрямая разноглазая не хочет признавать очевидного факта. Впрочем, и она с излишней широтой взглядов — то ещё сокровище, — Что сегодня делать собираешься?

Эр оживляется:

— Ты знаешь, тоже, что и вчера. И позавчера. Мне всё и все так понравились! Именно как люди, как ты, например. Это чтобы ты не думала, что я слишком уж на одной стороне жизни заклинена.

— Вообще-то, ты на самом деле, заклинена.

— А вот и нет!

— А вот и да!

Эр надувает губы, как капризный ребёнок:

— Почему ты права всё время оказываешься?

— Потому что умная слишком, — хмыкает Марина.

Для себя уже решила — про предстоящую поездку с Оэлен разноглазой она ничего не скажет. Нечего её известность у местных девочек расширять. Она и так слишком много на своё окружение расходует. Да и уедет Эр рано или поздно отсюда, а они — останутся. За тех, неизвестных пока Марине подружек Оэлен и так государство отвечает. Интересы разноглазой слишком уж к определённой области привязаны. Нет уж, новыми впечатлениями Марина её обеспечивать не намерена.

— Знаешь, я впервые за довольно долгий срок счастливой себя почувствовала.

— Ну и отлично! И дальше продолжай!

Эр тяжело вздыхает:

— Думаешь, я её забуду?

— Не поверишь, именно об этом просто мечтаю!

— Почему ты не хочешь видеть меня счастливой?

— Наоборот, очень хочу. Только вижу: там, где ты ищешь — не найдёшь ничего.

Эр только с упрямством улыбается в ответ:

— Ты ведь тоже хочешь, чтобы и мне, и Софи было хорошо...

— Я прежде всего хочу, чтобы у меня ни от одной из вас голова не болела. Да и на Хейс мне совсем не наплевать. Впрочем, она-то как раз из тех, кто с лёгкостью обойдётся без любой из нас.

— Так бы было лучше всего для всех, — вздыхает Эр, — но совершенно невозможно. Я видела, как её лицо меняется когда вчера неподалёку упомянули Софи. Такое сильное чувство должно само пройти.

— Всё по-новой пошло, — ухмыляется Марина, — шла бы ты лучше... крабов ловить.

— Одной скучно, а ты не хочешь. Да и готовить не любишь.

— С десятиногими как-нибудь управлюсь. Но не сейчас.

— Жалко... Так интересно было. Словно люди древних времён.

— У них электричество на побережье не было проведено.

— Но в прошлом же году ходили. Совсем, как в древности...

— У древних людей не было стальных ножей, у тебя и вовсе диновской стали, и электрических фонарей. Да что там говорить — они и огонь-то разжигали совсем не спичками или зажигалками. Древние люди крайне плохо жили, их быт и нравы идеализируют совершенно напрасно. Хочешь о некоторых обычаях примитивных племён с островов другого побережья такое расскажу? Особенно про их отношение к девочкам... — многозначительно промолчав, Марина кровожадно облизывается.

Эр смотрит так, что стыдно становится. Грустно спрашивает:

— Марина. Почему ты такая?

— Какая?

— Противоречивая. Не любишь любящих мечтать.

— Не люблю чем-то бессмысленным заниматься, — пожимает плечами Херктерент.

— Тогда почему ты вот тут сидишь? Это ведь я люблю ничего не делать.

— Может быть, я просто люблю совершенно незлых людей?

Марина щёлкает пальцами:

— Чуть из головы не вылетело! Осень с Рэдой собирались сюда прийти. Твои все подняться будут в состоянии? Или распорядится, чтобы по комнатам отвели особо разгулявшихся?

Эрида качает головой:

— Любишь ты тишину нарушать и слишком плохо о всех думать. Там нет пьяных. Ни одной. Мы вчера выпили только одну огромную 'Приморскую Розу'. На всех. Помнишь, какой там объём, и сколько пришлось на каждую?

— Ладно, на слово тебе поверю, — ворчит Марина, — Ни к чему Осени слишком рано узнавать некоторые вещи.

— От меня она не узнает ничего, — отвечает Эр тоном настоящей принцессы.

* * *

Ближе к полудню Сордар приехал. С Мариной поздоровался и незамедлительно, как Принц Империи, назначил Медузе аудиенцию как Гостю Императора. Словами брат, как и сестра, разбрасываться не привык.

Вроде бы на одном из Дней Флота Медуза была на 'Владыке Морей'. Даже встреча с Сордаром была, хотя, сомнительно, что он тогда её заметил. Совсем иное — встреча с прославленным адмиралом сейчас.

Марина время засекла. Намерения у брата откровенно серьёзные, прочистить мозги Корнероту собрался полностью. Прошло полчаса. Потом час.

Островитянка выходит только в начале третьего.

Едва взглянув на Медузу, Марина понимает: брат добился результата прямо противоположного тому, на который рассчитывал. Абсолютно влюблённое, отдающее безумием Эр, состояние. Причём направленное не только на море и корабли, но, вполне вероятно, теперь ещё и на самого Сордара.

Всё-таки умение из реальности выпадать островитянка не освоила. Марину вполне замечает. Проходя мимо, шепчет:

— Адмирал такой потрясающий! Как жаль, что он надводник!

Ох уж это застарелое противостояние! Затронуло очередное поколение.

Принц сидит за столом под портретом Императора. Марина знает — отец считает эту работу неудачной, но к копированию и размещению в официальных учреждениях портрет не запрещён. Портрет висит тут с тех пор, как за Сордаром закреплена эта часть резиденции. Никакого юношеского противоречия тут нет. Портрет написан как раз в тот месяц, когда он родился. Да и вид из окон резиденции и фон портрета частично совпадают — только корабли теперь совсем другие.

Сордар барабанит карандашом по столешнице. Откровенно недоволен.

Марина решает атаковать сама, пока её не начали обвинять в дурном влиянии на подрастающее поколение. Брат, конечно, ни в чём её никогда не обвинял... Но и с такими, как Медуза тоже раньше не сталкивался.

— Что ты там бедной девочке наболтал? Совсем голову задурил? Выходит, не всё, что про тебя болтают — выдумки.

— Глядя на тебя, — хмыкает Сордар, — понимаю: правильно сделал, что не женился. Вернуться из похода не успеваешь — с порога обвинения начинаются, да ещё в том, чего не делал, и делать не собирался.

— Я так понимаю, переубедить Корнерота не удалось?

— Правильно понимаешь. Откуда только такие берутся?

— Тебе лучше знать. Ты на Архипелаге прожил подольше моего... Хотя, о чём это я? Ты же женщин ненавидишь. В темноте ведь все одинаковые.

— Ты решила укрепить моё женоненавистничество?

— Это бесполезно. Ты известен исключительно тем, что делаешь хорошо. Чем она так сильно тебя заинтересовала, раз столько времени на неё потратил? Ведь что её не переубедить, ты понял очень быстро.

— Исследовательский интерес, — Сордар подмигивает совсем по-мальчишески. — Вроде как на кита с ручным гарпуном. Захотел сравнить крайне нетипичную жительницу Архипелага с не менее нетипичной Принцессой Империи.

— И как результаты сравнения? Кто лучше?

— Естественно, моя сестрёнка. Но и у Медузы уровень знаний крайне велик, особенно в специфических областях...

Адмирал оставил в покое карандаш. Хитро смотрит на сестру:

— Ты ничего мне объяснить не хочешь?

— Я тут третий день. Даже за стенами Резиденции не была ещё. Что мне приписали?

— Да не приписывали тебе ничего. Я сам достаточно наблюдателен. И в разговоре с этой Медузой заметил очень много знакомых речевых оборотов и черт в поведении. Не подскажешь, почему, закрыв глаза, можно было бы предположить, что я с ещё одной тобой разговариваю?

— Ну-у-у... — задумчиво смотрит в потолок Марина. — В силу множества причин я личность в школе весьма известная. Неудивительно, что младшие, зачастую неосознанно, стараются мне подражать.

— Подражать ей стараются, — хмыкает Сордар. — Я-то думал, кто это девчонке мозги так изуделал, и что с ним сделаю, когда узнаю. А оказывается, это сестрёнка моя младшая не по годам умной себя возомнила.

— Она такой уже была. Я только немножечко помогла.

— Заботливая ты наша! Я же вижу, насколько она упрямая. И у кого именно она этого упрямства набралась.

— Софи ей тоже помогала, — наябедничала Марина. Ответственности она не боится, только ненавидит держать ответ за то, чего не делала.

— С ней я потом поговорю. Сейчас же ты здесь, и что-то мне подсказывает, общалась эта Медуза больше с тобой, нежели с ней. Ведь так?

— Ну, так, — буркает Марина, — плохо что ль, ещё одна личность вроде ухудшенной меня будет? Чем так лодки ужасны, ты ей так объяснить не смог. Впрочем, что автоматический пистолет — не вполне подходящая игрушка для девочки тебя в своё время не смущало.

— Тебе он, по-моему, понравился.

— И сейчас нравится, — пожимает плечами Марина, — если есть одна, то почему бы не быть другой, подобной? Количество человеческих типов не то, чтобы особенно велико.

— Мне не хочется потом стоять и смотреть на одно из этих имён, выбитых в граните мемориала павшим. Только и всего. Есть у меня такое вот эгоистичное желание.

— Она после встречи с тобой точно не откажется от желания стать офицером Флота. Хотел одного — добился прямо противоположного.